Непрямые действия в классической китайской стратегии

Я прочитал все сочинения по военному искусству, и ни одно из них не выходит за пределы «Сунь-Цзы».

Ли Вэй Гун. «Диалоги»{1}

Среди множества цивилизаций, военное искусство которых заслуживает пристального внимания, есть одна особенно выделяющаяся - китайская. Военная история Китая отличается от прочих не столько даже своей древностью (первые государства в долине Хуанхэ появились в 14 в. до н.э.) и обилием сражений, сколько насыщенностью примерами грамотного использования непрямых действий. Практически все китайские полководцы, об операциях которых мы знаем, демонстрировали гораздо более высокую по сравнению с европейскими военачальниками культуру ведения войны. К примеру:

Во времена Троецарствия Чжугэ Лян, воюя с вэйским полководцем Сыма И, был застигнут превосходящими силами противника в г. Сичан. Вместо того чтобы приступить к обороне, Чжугэ Лян открыл ворота, приказал своим солдатам не трогаться с места, а сам поднялся на вышку главных ворот города и на глазах у подходившего противника стал играть на лютне. Сыма И, преследовавший отступавших, подошел к городу и, увидев такую неожиданную картину, решил, что противник подстроил какую-то хитрость. Не сумев разгадать ее, Сыма И не решился на нападение и отвел войска.

Результат, достигнутый Сыма И, великолепен. Он один заставил отступить целую армию противника. При этом потери с обеих сторон были нулевыми. Попробуйте вспомнить что-нибудь подобное в европейской военной истории! Даже в лучших операциях Велизария или [554] Лоуренса Аравийского результаты достигались применением все-таки большей воинской силы, нежели один человек

Феномен Китая интересен еще и тем, что Поднебесная дала миру первого военного теоретика, имя которого сохранила история - Сунь-Цзы. Написанный им трактат настолько полно отражает сущность всего военного искусства, что и по сей день входит в программу обучения китайских и японских офицеров. Естественно, что и Лиддел-Гарт не мог обойти стороной этот выдающийся памятник человеческой мудрости. Однако, неоднократно цитируя трактат Сунь-Цзы, Лиддел-Гарт не приводит никакой информации ни об его авторе, ни о китайской военной истории вообще.

Подобное упущение необходимо исправить.

«Был человек, которой имел всего 30 000 войска, и в Поднебесной никто не мог противостоять ему. Кто это? Отвечаю: Сунь-Цзы», - так сказано о самом знаменитом из полководцев Китая в трактате «Вэй Ляо-Цзы». Согласно «Запискам» Сыма Цяня, Сунь-Цзы был полководцем княжества У во время правления князя Хо-люя (514-495 гг. до н.э.). Именно заслугам Сунь-Цзы приписываются военные успехи княжества У, принесшие его князю титул гегемона - «ба». Согласно традиции принято считать, что именно для князя Хо-люя и был написан «Трактат о военном искусстве».

Трактат Сунь-Цзы оказал принципиальное влияние на все военное искусство Востока. Будучи первым из всех трактатов по военному искусству и при этом содержащий четко выраженные общие принципы как стратегии, так и тактики, трактат Сунь-Цзы постоянно цитируется военными теоретиками Китая, от У-Цзы и до Мао Цзедуна. Особое место в военно-теоретической литературе Востока занимают комментарии к Сунь-Цзы, из которых первые появились еще в эпоху Хань (206-220 гг. н э.), а последующие продолжают создаваться по сей день. Хотя сам Сунь-Цзы и не заботился о сопровождении своего трактата примерами и пояснениями, поколения комментаторов обеспечили нас огромным количеством эпизодов из китайской и японской военной истории, иллюстрирующих его положения.

Перейдем теперь к более подробному рассмотрению «Трактата о военном искусстве». Он начинается с определения места войны в жизни государства: «Война - это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Это нужно понять». Одной краткой фразой Сунь-Цзы сумел сказать то, на что Клаузевицу потребовалась целая глава. Чеканная формулировка Клаузевица «война есть продолжение политики другими средствами», разумеется, содержится в этом тезисе, но не только она. Сунь-Цзы также утверждает, что война есть способ диалектического разрешения противоречия между государствами - «путь существования и гибели» одновременно. [555]

В лучших традициях математической логики Сунь-Цзы, дав определение, тут же делает очевидные выводы: «Поэтому в ее основу кладут пять явлений. Первое - Путь, второе - Небо, третье - Земля, четвертое - Полководец, пятое - Закон, где каждое из названий является символом для геополитического явления: Путь - это цивилизационный приоритет, Небо - место в истории и историческая необходимость, Земля - геополитическое положение, Полководец - система управления, организация и пропаганда, Закон - численность, технология. Оценив эти пять факторов, можно предсказывать исход борьбы.

Но прежде всего стоит вспомнить о цене войны: «Силы подрываются, средства иссякают, у себя в стране - в домах пусто; имущество народа уменьшается на семь десятых...» Поэтому война сопряжена с величайшей ответственностью правителя и полководца. И Сунь-Цзы требует от полководца учета всех нюансов предстоящей войны, создания плана кампании. Сравните это с тезисом Лиддел-Гарта:

«История дает достаточно доказательств того, что поражение цивилизованных государств происходит не столько вследствие нападения врагов, сколько от внутреннего разложения и истощения в результате войны».

Таким образом, с позиций геополитики (а именно об этом и идет речь в первой главе Сунь-Цзы) единственный способ вести успешную войну заключается в умелом применении действий, наиболее эффективных с точки зрения достижения целей. Лиддел-Гарт называет такие действия непрямыми, а Сунь-Цзы дает им особенное наименование - «цюань»: «Мощь - это умение применять цюань, сообразуясь с выгодой». Наше понимание слова «цюань», объединяющее труды Сунь-Цзы и Лиддел-Гарта, основывается на цитате из древнекитайского военного трактата «Сыма фа»: «В древности гуманность полагали в основу, государством управляли на основе справедливости, и это называлось прямым путем. Если прямым путем не достигали цели, прибегали к маневру (цюань). Маневр идет от войны, а не от средних людей». Среди других вариантов перевода слова «цюань» близким по смыслу будет и современное понятие «пространство решений», лежащее в основе одного из формальных определений непрямого действия. То есть основной принцип стратегии, излагаемый Сунь-Цзы, выделяет те же элементы, что и военная доктрина Лиддел-Гарта. Точно так же для достижения успеха необходимо поставить цель («выгоду») и, умело применяя непрямые действия, маневры, достичь ее.

Вторая глава Сунь-Цзы называется «Ведение войны» и посвящена тому, что Лиддел-Гарт называет большой стратегией, т. е. общим принципам ведения войны, учитывающим экономическое и внутриполитическое положение государства. Отметим, что внешнюю политику Сунь-Цзы возлагает на правителя государства, относя ее к предыдущей главе. Подобное понимание непривычно для европейской военной науки, которой присуще объединение роли военного и политического руководителей:

«В то время как Людендорф абсурдно требовал, чтобы стратегия контролировала политику, что равносильно требованию, [556] чтобы армия сама себе ставила задачи, Гитлер решил эту проблему просто, объединив обе функции в одном лице».

Главным принципом стратегии и Лиддел-Гарт и Сунь-Цзы признают достижение такого «мира, который будет лучше, чем довоенный, хотя бы только с вашей точки зрения». Такой подход сразу определяет примат выгодности войны над другими соображениями. А стоимость войны растет как функция от ее продолжительности. Следовательно, делает вывод Сунь-Цзы: «Поэтому на войне слышали об успехе при быстроте ее, даже при неискусности ее ведения, и не видели еще успеха при продолжительности ее, даже при искусности ее ведения. Никогда еще не бывало, чтобы война продолжалась долго и это было бы выгодно государству. Поэтому тот, кто не понимает до конца всего вреда от войны, не может понять до конца и всю выгоду от войны». Лиддел-Гарт, пользующийся логическими построениями, формулирует тот же вывод несколько по-другому: «Победа в ее истинном значении подразумевает, что послевоенное устройство мира и материальное положение народа должны быть лучше, чем были до войны. Такая победа возможна только в том случае, если будет достигнут быстрый результат или если длительные усилия будут экономно расходоваться в соответствии с ресурсами страны. Цель должна соответствовать средствам». Отметим, что Лиддел-Гарт говорит об экономном расходовании сил именно потому, что он не разделил функции военачальника и политического лидера.

Подобная общность выводов при существенном расхождении в предпосылках встречается неоднократно. Во многом разница объясняется несоответствиями военных традиций Европы XX в. нашей эры и Китая V в. до нашей эры. Особенно заметно это несоответствие в вопросе о роли количественного преимущества на войне. Для последователя Клаузевица, с которым спорит Лиддел-Гарт, важность численного превосходства самоочевидна. Поэтому Лиддел-Гарт и приводит множество доводов в пользу войны «не числом, но умением». Для современника Сунь-Цзы полезность большой армии вызывает серьезные сомнения. Большая, неспособная к маневренным действиям, плохо управляемая армия часто оказывалась гораздо менее эффективной, нежели существенно меньшая, но подвижная, отлично выученная и хорошо вооруженная. Именно поэтому Сунь-Цзы приходится много говорить о возможностях использования формального преимущества в силах и о пользе такого преимущества. (Этот спор не исчерпан и по сей день, о чем свидетельствуют дискуссии о профессиональной армии.)

От вопросов выгодности войны Сунь-Цзы переходит к принципу экономии сил. Хотя этот принцип, вероятно, впервые точно был сформулирован именно Лиддел-Гартом, описан он, без сомнения, и у Сунь-Цзы. В третьей главе своего трактата он пишет:

«...По правилам войны наилучшее - сохранить государство противника в целости, на втором месте - сокрушить это государство. Наилучшее - сохранить армию противника в целости, на втором месте - разбить ее. [...] [557] Поэтому самая лучшая война - разбить замыслы противника; на следующем месте - разбить его союзы; на следующем месте - разбить его войска. [...]

Поэтому тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию, не сражаясь; берет чужие крепости, не осаждая; сокрушает чужое государство, не держа свое войско долго. Он обязательно сохраняет все в целости и этим оспаривает власть в Поднебесной. Поэтому и можно, не притупляя оружия, иметь выгоду: это и есть правило стратегического нападениям.»

Удивительно, как эта цитата перекликается со словами Лиддел-Гарта: «Стратегия не только останавливается на границе, но для своего осуществления нуждается в том, чтобы боевые действия были сведены по возможности до минимума. [...] Поэтому стратегия будет наиболее совершенной, если она обеспечит достижение цели без серьезных боевых действий».

Лиддел-Гарт в качестве иллюстрации к своему высказыванию приводит пример Велизария. Комментаторы Сунь-Цзы обычно упоминают имя легендарного правителя Китая Юя. Во времена Шуня (2255-2205 гг. до н. э. по традиционной хронологии) восстала страна Саньмяо. Юй выступил на усмирение мятежников, но, увидев, что страна хорошо приспособлена для обороны, отступил и энергично занялся «упорядочением своей страны, насаждением в ней благ культуры, поднятием благосостояния населения» и этим добился того, что страна Сяньмяо сама изъявила покорность. Заметим, что в комментариях к Сунь-Цзы приводится множество примеров побед, одержанных не силой оружия, а повышением, как сегодня бы сказали, «экономического и социального благосостояния».

Центральной у Сунь-Цзы, без сомнения, является четвертая глава «Форма». «Во всех же 13 главах 'Сунь-Цзы" нет ничего, что бы выходило за пределы учения о полноте и пустоте. Если при ведении войны понимать значение полного и пустого, не победить нельзя», - так оценивает значение этой главы Ли Вэй Гун.

«Удар войска подобен тому, как если бы ударили камнем по яйцу: это есть полнота и пустота. {...]

Когда идут вперед и противник не в силах воспрепятствовать - это значит, что ударяют в его пустоту; когда отступают и противник не в силах преследовать - это значит, что быстрота такова, что он не может настигнуть».

Во многом схоже и Лиддел-Гарт описывает главный принцип стратегии: «Не только один принцип, но и все принципы войны можно выразить одним словом - сосредоточение. Но правильнее будет сказать несколько шире - сосредоточение силы против слабости».

Развивая мысль о полноте и пустоте, Сунь-Цзы переходит к понятию формы как «сосредоточению» войска, отвечающему обстановке. И как о пределе в придании войску формы Сунь-Цзы говорит о «бесформенности», т.е. о состоянии войска, всегда соответствующем окружению. [558]

«Поэтому предел в придании своему войску формы - это достигнуть того, чтобы формы не было. Когда формы нет, даже глубоко проникший лазутчик не сможет что-либо подглядеть, даже мудрец не сможет о чем-либо судить [...]. Поэтому победа в бою не повторяется в том же виде, она соответствует неисчерпаемости самой формы.

Форма у войска подобна воде: форма у воды - избегать высоты и стремиться вниз; форма у войска - избегать полноты и ударять по пустоте. Вода устанавливает свое течение в зависимости от места; войско устанавливает свою победу в зависимости от противника.

Поэтому у войска нет неизменной мощи, у воды нет неизменной формы. Кто умеет в зависимости от противника владеть изменениями и превращениями и одерживать победу, тот называется божеством».

Развивая свою мысль о «сосредоточении», Лиддел-Гарт высказывает нечто очень близкое к идеям Сунь-Цзы: «Для того чтобы этим принципом можно было пользоваться, необходимо разъяснить, что сосредоточение силы против слабости зависит от рассредоточения сил противника, в свою очередь зависящего от распределения ваших собственных сил, имеющего вид и частичный эффект рассредоточения. Ваше рассредоточение, его рассредоточение, ваше сосредоточение - такова должна быть последовательность действий, причем каждое последующее действие является результатом предыдущего. Подлинное сосредоточение сил является результатом предварительного их рассредоточения».

Столь большая схожесть в выводах, сделанных людьми, один из которых жил в Древнем Китае в V в. до н. э., а другой в современной Европе, уже сама по себе представляет интерес для анализа. Необходимо отметить, что философская концепция, лежащая в основе выводов Сунь-Цзы и Лиддел-Гарта, существенно различается. У Сунь-Цзы это «стихийная диалектика», свойственная древнекитайским философам. Для него война - это «тысяча изменений и десять тысяч превращений», сочетание множества факторов, находящихся в неопределимой взаимосвязи друг с другом. Война - это искусство. Лиддел-Гарт же, вслед за Клаузевицем, считает, что «в основе всех военных действий лежит разум». Поэтому, рассматривая войну как науку, Лиддел-Гарт часто преувеличивает значение измеримых факторов, в то же время (естественно, с точки зрения европейца) Сунь-Цзы склонен недооценивать роль количественного фактора в войне.

Несомненно, что воззрения Сунь-Цзы и Лиддел-Гарта должны иметь различия. Военное искусство Европы и Китая на протяжении тысячелетий развивались совершенно независимо друг от друга. (Лишь в действиях русских полководцев Александра Невского, Дмитрия Донского можно заметить следы восточного влияния, и прежде всего в формах построения войск.) Однако количество расхождений, как мы видели выше, незначительно. [559]

Конечно, схожесть выводов частично объясняется тем, что перевод понятий Сунь-Цзы на современный язык явно порождает новые сущности: фраза «Самое худшее - осаждать крепости» должна сейчас трактоваться как «самое худшее - применять заведомо прямые действия в физическом пространстве». О переводе «цюань» как «непрямое действие» уже было сказано выше. Однако и само понятие «мощь» у Сунь-Цзы не только означало «запасенную энергию», но и имело множество других оттенков, утерянных при переводе.

Тем не менее нет сомнения в корректности перевода. Несмотря на весь анахронизм тезисов вроде: «Если у тебя тысяча легких колесниц и тысяча тяжелых, сто тысяч солдат, если провиант надо отправлять за тысячу миль, то расходы внутренние и внешние, издержки на прием гостей, материал для лака и клея, снаряжение колесниц и вооружение - все это составит тысячу золотых в день. Только в таком случае можно поднять стотысячное войско», - перевод строго однозначен - «большая армия - большие расходы». И все выводы, которые делаются на этом основании, оказываются также верными.

В определенном смысле перед нами доказательство изоморфности знаковых систем - две знаковые системы (в нашем случае философские системы разноязычных текстов), обладающие свойством непротиворечивости, не могут из одинаковых посылок прийти к противоречащим друг другу результатам.

Хочется особо отметить, что один вид непрямых действий полностью отсутствует у Лиддел-Гарта. Речь идет о разведке. Как ни странно, Лиддел-Гарт не уделил должного внимания этому элементу стратегии. Это тем более не понятно, поскольку шпионаж априори относится к «непрямым действиям», так как дает возможность воздействовать на противника вообще без боевого соприкосновения. (Наконец, именно Лиддел-Гарт в книге «Полковник Лоуренс» впервые в европейской военной истории описал стратегический эффект действий талантливого разведчика.)

Сунь-Цзы, как и все теоретики китайской военной науки, весьма высоко отзывается о роли разведки. «Пользование шпионами - самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия», - вот слова, которыми Сунь-Цзы завершает главу о шпионах, а ею и весь свой трактат. Сунь-Цзы рассматривает пять видов шпионов, и эта классификация сохранилась до наших дней: «бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни». Шпионов жизни сейчас называют разведкой, внутренних - агентами влияния. Шпионы смерти занимаются дезинформацией. Таковы основные виды шпионской деятельности, практически не изменившиеся за прошедшие 2500 лет.

Вероятно, стоит все же согласиться со словами Ли Вей Гуна, приведенными в эпиграфе. Сочинение Лиддел-Гарта, как и практически всякое другое сочинение по военному искусству, не выходит за рамки трактата Сунь-Цзы. И даже более того, сочинение Лиддел-Гарта не выходит за пределы первых пяти глав трактата Сунь-Цзы. [560]

И в завершение - еще один пример. В III в. до н. э. Ханьское царство подверглось нападению сильного царства Цинь. Много более сильная циньская армия осадила город Эюй, и положение ханьцев стало критическим. Ханьцы обратились к соседнему царству Чжао за помощью. Правитель Чжао откликнулся на просьбы и послал на помощь осажденным полководца Чжао Шэ с сильным войском. Чжао выступил из столицы и, пройдя не более 20 миль, разбил лагерь, предупредив свое войско, что будет действовать только по собственным соображениям и любая критика его действий будет караться смертью.

Циньцы, узнав о выступлении Чжао, предприняли ложный удар в сторону чжаоского города Уаньчэна. Подойдя к городу, они разбили укрепленный лагерь и подготовились к приступу. Но, несмотря на просьбы горожан, Чжао Шэ не тронулся с места и начал укреплять свой лагерь.

Циньцы, которым не удалось выманить Чжао Шэ из укрепленного лагеря, послали лазутчиков, чтобы выяснить намеренья чжаоского полководца. Чжао Шэ принял лазутчиков, устроил в их честь пир и отпустил, внушив им уверенность в том, что лагерь укреплен надолго и Чжао Шэ не собирается покидать его. Но едва лазутчики скрылись, Чжао Шэ отдал приказ спешно выступать. Зная, что до возвращения лазутчиков циньцы ничего не предпримут, он спешным маршем отправился к городу Эюй и достиг его за два дня, оказавшись в 50 милях от Уаньчэна. Циньцы, пораженные неожиданным появлением войск Чжао, принялись спешно занимать высоты к северу от города. Но Чжао Шэ опередил их. В результате циньская армия, оставившая укрепленные позиции и снявшая осаду, пришла в расстройство и вынуждена была отступить.

Р. Исмаилов при участии Ф. Дельгадо