Коллективное поведение

Как Коулмен рассматривает макроявления, показывает феномен коллективного поведения (Zallocki, 1996). Он выбрал его для исследования, поскольку считает­ся, что неупорядоченный и нестабильный характер такого поведения трудно про­анализировать с позиции теории рационального выбора. Однако, по мнению Коулмена, эта теория способна объяснить все виды макроявлений, а не только упорядоченные и устойчивые. Переход от рационально действующего субъекта к «необузданному и турбулентному функционированию системы, именуемому кол­лективным поведением» осознается как «простая (и рациональная) передача кон­троля над действиями одного субъекта другому... произведенная в одностороннем порядке, а не в качестве обмена» (Coleman, 1990, р. 198).

Почему же люди в одностороннем порядке передают другим контроль над сво­ими действиями? С точки зрения теории рационального выбора, ответ заключа­ется в том, что они так поступают, пытаясь максимизировать свою полезность. Как правило, стремление индивида добиться максимальной пользы предполагает уста­новление равновесия контрольных функций среди нескольких субъектов, что ве­дет к созданию равновесия в пределах общества. Однако при коллективном по­ведении, из-за того что передача контроля односторонняя, стремление индивидов достичь максимума полезности вовсе не обязательно приводит к равновесию си­стемы, отчего коллективное поведение неустойчиво.

Нормы.-

Другое макроявление, которое исследовал Коулмен, — это нормы. Принимая их как данность и обращаясь к ним для объяснения индивидуального поведения, большин­ство социологов не истолковывают, как и почему они появляются. Коулмен задается вопросом, каким образом в группе рационально действующих субъектов возникают и поддерживаются определенные нормы. Ученый утверждает, что это происходит благодаря некоторым людям, которые видят, что соблюдение норм принесет выгоду, а нарушение их — ущерб. В определенной мере люди отказываются от контроля над собственным поведением, но взамен они (благодаря нормам) получают контроль над поведением других. Коулмен так излагает свой взгляд на нормы:

Основной элемент в толковании... частичный отказ от прав контролировать собствен­ные действия и получение частичных прав контролировать действия других, т. е. появ­ление нормы. В конечном итоге контроль... которым обладал каждый в отдельности, широко распространяется среди всех акторов, которые осуществляют этот контроль (Coleman, 1990, р. 292)

Субъекты рассматриваются с позиции максимизации полезности, возрастаю­щей благодаря частичной уступке прав контроля над собой и получению частич­ного контроля над другими. Поскольку передача контроля не является односто­ронней, то в случае с нормами равновесие не нарушается.

Однако существуют и такие обстоятельства, когда нормы действуют в пользу одних людей и в ущерб другим. Иногда действующие субъекты уступают право контроля над своими собственными действиями тем, кто вводит и поддерживает нормы. Эти нормы оказываются эффективными, если устанавливается согласие

[350]

Джеймс С, Коулмен: биографический очерк

Карьера Джеймса С. Коулмена в социологии неоднородна. Определение «теоретик» — всего лишь один из применимых к этому человеку. В 1955 г. он стал доктором филосо­фии Колумбийского университета (о значении Колумбийской «школы» в его наследии см.: Swedberg, 1996), а через год приступил к работе в Чикагском университете в каче­стве приглашенного профессора. Туда он вернулся вновь в 1973 г. после14-летней рабо­ты в университете Джона Хопкинса и оставался там до самой смерти. Начав преподавать в Чикаго, Коулмен стал (наряду с Сеймуром Мартином Липсетом и Мартином А. Троу) ав­тором одного из знаковых исследований в истории промышленной социологии, если не вообще в социологии, называвшегося «Союзная демократия». (Докторская диссертация Коулмена в Колумбийском университете, написанная под руководством Липсета, была посвящена рассмотренным в «Союзной демократии» проблемам). Затем Коулмен занял­ся исследованиями проблем молодежи и образования, что наиболее отразилось в вы­дающемся докладе, подготовленным для федерального правительства (он стал широ­ко известен как «Доклад Коулмена»), способствовавшем небесспорному политическому шагу — использованию школьных автобусов в качестве способа достичь расового равен­ства в американских школах. Именно благодаря этой работе Коулмен получил огромное влияние практического характера, как никто другой из американских социологов. После этого он сосредоточился на стерильной атмосфере математической социологии (особен­но отметим его «Введение в математическую социологию»[1964] и «Математику коллек­тивного действия» [1973]). В последующие годы Коулмен заинтересовался социологи­ческой теорией, в особенности теорией рационального выбора, что нашло отражение в публикации книги «Основания социальной теории» (1990) и основании журнала «Рацио­нальность и общество» (1989). Упомянутые работы показывают все разнообразие интере­сов ученого, но все равно никак не отражают 28 книг и 301 статью, написанных Коулменом.

Коулмен получил степень бакалавра естественных наук в университете Пердью (1949) и до поступления на знаменитое социологическое отделение Колумбийского университе­та (в 1951 г.) работал химиком в компании «Истман Кодак». Особое влияние на него ока­зал Роберт Мертон (см. главу 3), в частности его лекции о Дюркгейме и социальных детер­минантах индивидуального поведения. Он также находился под влиянием идей известного теоретика Пола Лазарфельда, от которого на всю жизнь унаследовал интерес к количе­ственным методам и математической социологии. Третьим ученым, повлиявшим на ста­новление представлений Коулмена, был Сеймор Мартин Липсет. Коулмен присоединил­ся к его исследовательской команде, приняв участие в проведении знакового исследования «Союзнаядемократия». Таким образом, по окончании университета он был знаком с вве­дением в теорию, методами и их взаимосвязями в эмпирическом исследовании. Это было и остается образцом для всех пытливых социологов.

Вот как на основе этого опыта Коулмен описывает свое «видение» социологии (это его взгляд на момент окончания аспирантуры и начало профессорской карьеры):

Социология... в качестве единицы анализа должна рассматривать не индивида, а со­циальную систему (будь она небольшой или крупной); но она должна применять ко­личественные методы, оставляя без внимания несистемные, которые приспособле­ны к пристрастиям исследователя, нерегулярны и которым недостает пояснительного

относительно того, что определенные люди обладают правом контролировать (бла­годаря нормам) действия других людей.

Кроме того, эффективность норм зависит от способности обеспечивать в жиз­ни это взаимное согласие. Именно консенсус и давление норм препятствуют рос­ту характерной для коллективного поведения неустойчивости.

Коулмен признает, что нормы взаимосвязаны, но считает, что этот вопрос, кор­релирующий с макроуровнем, выходит за рамки его работы, посвященной осно­ваниям социальным систем. С другой стороны, он стремится рассмотреть микро-

[351]

Джеймс С. Коулмен: биографический очерк (окончание)

или причинного фокуса. Почему у меня и других студентов Колумбийского универ­ситета в то время было такое видение? Думаю, это было уникальное влияние идей как Роберта Мертона, так и Пола Лазарфельда (Coleman, 1994, р. 30-31)

Оглядываясь назад, в середине 1990-х, Коулмен обнаружил, что его подход изменился, но не настолько, как он предполагал. Например, относительно своего участия в проектах по социальному моделированию, проводимых университетом Джонса Хопкинса в 1960-х гг., он говорит, что они «заставили поменять мою теоретическую направленность, переключить­ся с подхода, согласно которому свойства системы являются не единственными детер­минантами действия (как в исследовании Эмиля Дюркгейма «Самоубийство»), на другой, предполагающий, что онимогут быть также и следствиями иногда намеренных, иногда неумышленных действий» (Coleman, 1994, р. 33). Таким образом, ему была нужна теория действия, и он выбрал, как и большинство экономистов,

простейшую из таких основ концепцию рационального или, если угодно, целена­правленного действия. Самая значительная задача социологии состоит в том, что­бы создать теорию, которая будет переходить с микроуровня действия на макро­уровень норм, социальных ценностей, статусного распределения и социального конфликта (Coleman, 1994, р. 33)

Именно это объясняет, почему внимание Коулмена привлекла экономическая теория:

От иных социальных наук экономику отличает не то, что учитывается концепция «ра­ционального выбора», а анализ, позволяющий перемещаться между уровнем инди­видуального действия и уровнем функционирования системы в целом. При двух до­пущениях — что люди действуют рационально и что идеальными рынки становятся, если взаимодействия осуществляются сполна, — экономический анализ связывает макроуровень функционирования системы с микроуровнем индивидуальных дей­ствий (Coleman, 1994, р. 32)

Другой ракурс его взгляда на социологию, близкий высказанному в его ранней работе, ' посвященной школьному образованию, состоит в том, что ее следует использовать в со­циальной политике. О теории он говорит так: «Критерием оценки работ в области соци­альной теории должен выступать их потенциальная польза для социальной политики» (Coleman, 1994, р. 33). С выдвигаемой Коулменом задачей единения теории, методов и социальной политики согласны почти все социологи, но не многие из них разделяют предложенные ученым пути подобного соединения. Тем не менее соглашаются или нет социологи с этим, они вынуждены признать, что в будущем им придется серьезно за­няться вопросом соединения трех ключевых аспектов социологической практики, и, сле­довательно, некоторые из ученых смогут отыскать в наследии Джеймса Коулмена над­лежащий образец.

Джеймс Коулмен умер 25 марта 1995 г. (J. Clark, 1996).

Уровневый аспект, связанный с внутренним усвоением норм. Ученый соглашает­ся, что в этом случае он вступает в «опасные для теории рационального выбора воды» (Coleman, 1990, р. 292). Внутреннее усвоение норм определяется им как ус­тановление системы санкций: в случае нарушения нормы люди наказывают сами себя. Коулмен исходит из того, что один или несколько субъектов стремятся кон­тролировать других, способствуя тем самым такому усвоению ими норм. Следо­вательно, в интересах одной части акторов, чтобы другая приняла нормы и чтобы На основе этого можно было ее контролировать. Коулмен полагает данный про-

[352]

цесс целесообразным, «если такие попытки могут быть эффективны при незначи­тельных издержках» (Coleman, 1990, р. 294).

Ученый рассматривает нормы с учетом трех ключевых моментов своей теории: перехода от микро- к макроуровню, целенаправленного действия на микроуров­не и перехода от макро- к микроуровню. Нормы — это макроуровневые явления, возникающие на основе микроуровнего целерационального действия. Появив­шись, нормы посредством санкций или угрозы санкций влияют на действия ин­дивидов. Определенные действия могут поощряться, в то время как другие не приветствуются.

Корпоративные субъекты

Исследуя нормы, Коулмен обратился к рассмотрению макроуровня и изучению корпоративных субъектов (J. Clark, 1996). В рамках такого сообщества акторы не могут действовать на основе своего личного интереса, но должны действовать в интересах коллектива.

Чтобы реализовать переход от индивидуального к коллективному (социально­му) выбору, имеются различные правила и механизмы. Простейшие из них — го­лосование и процедуры подсчета голосов и выведения коллективного решения. Это план развертывания от микро- к макроуровню, в то же время выдвижение списка кандидатов коллективом предполагает направление единения от макро- к микроуровню.

Коулмен утверждает, что и индивиды, и корпоративные субъекты имеют оп­ределенные цели. Кроме того, в рамках корпоративной структуры, например орга­низации, люди могут преследовать собственные цели, расходящиеся с корпора­тивными. Такой конфликт интересов позволяет уяснить источник сопротивления корпоративной власти. Единение, реализованное от микро- к макроуровню, под­разумевает способы, которыми люди лишают корпоративную структуру власти и наделяют легитимностью субъектов, участвующих в бунте против нее. Но здесь присутствует и соединение другого плана — от макро- к микроуровню: рамки мак­роуровня заставляют людей лишать кого-то подобных властных полномочий или облачать ими.

Будучи сторонником теории рационального выбора, Коулмен исходил из ин­тереса к индивиду и соответствующей идеи, что все права и ресурсы наличеству­ют именно на этом уровне. Интересы индивидов определяют течение событий. Од­нако это не так, особенно в современном обществе, где «значительная доля прав и ресурсов и, следовательно, суверенитета может принадлежать корпоративным субъектам» (Coleman, 1990, р. 531). В современном мире корпоративные субъек­ты приобретают все большее значение. Они способны приносить как пользу, так и ущерб индивиду. Каким образом следует оценивать корпоративного субъекта? Коулмен подчеркивает, что «только концептуально признавая точку зрения, со­гласно которой полнота суверенитета принадлежит индивидам, можно выявить, как реализуются их первичные интересы любой существующей социальной си­стемой. Постулат суверенности индивидов позволяет социологам оценивать функ­ционирование социальных систем» (Coleman, 1990, р. 531-532).

[353]

По мнению этого исследователя, важнейшее социальное изменение — возник­новение корпоративных субъектов, которое дополняет наличие индивидуальных субъектов — «естественных людей». И тех и других можно рассматривать как дей­ствующих субъектов, поскольку они «контролируют ресурсы и события, заинтере­сованы в ресурсах и событиях и способны для реализации этих интересов с помо­щью этого контроля предпринимать определенные действия» (Coleman, 1990, р. 542). Конечно, корпоративные субъекты существовали всегда, но прежние, например, семья, заменяются новыми, целесообразно устроенными. Существование этих но­вых корпоративных субъектов ставит вопрос о том, как обеспечить их социальную ответственность. Коулмен предполагает, что это возможно благодаря внутренним реформам или изменениям внешней структуры, в частности, законов, касающихся этих корпоративных субъектов, или учреждений, ими управляющих.

Коулмен различает исконные структуры, основанные на семейственности (родственные и религиозные группы) и структуры, преследующие определен­ную цель (экономические организации и правительство). Он говорит о «рассея­нии» деятельности, ранее сосредоточенной в рамках семьи. Первичные струк­туры «упрощаются» по мере того, как их функции «рассеиваются» и перени­маются рядом корпоративных субъектов. Коулмен исследует это «упрощение», а также необходимость рассматривать позиции, определяемые структурами, преследующими определенную цель, а не людей, составлявших исконные струк­туры. Цель своей работы этот исследователь полагает в том, чтобы «предоста­вить основание для конструирования жизнеспособной социальной структуры, поскольку изначальная структура, на которую полагались люди, исчезает» (Co­leman, 1990, р. 652).

Коулмен подвергает критике большинство социальных теорий за то, что они отстаивают человека социологического (homo sociologicus). Данный подход основ­ное внимание уделяет процессу социализации и тесной связи между индивидом и обществом. Следовательно, homo sociologicus далек от присущей индивидам сво­боды действий согласно своему желанию. Кроме того, этот подход не может спол­на оценить действия социальной системы. Homo economicus, по мнению Коулмена, напротив, располагает всем этим. Кроме того, исследователь подвергает критике традиционную социальную теорию за то, что она продолжает исполнять монотон­ное пение избитых теоретических мантр и совершенно невосприимчива к проис­ходящим в обществе изменениям, а также не помогает понять, куда движется об­щество. Социологическая теория (равно как и социологические исследования) должна иметь определенную цель, играть свою роль в жизни общества. Коулмен выступает за социальную теорию, которая заинтересована не просто в знании ради знания, но также в «поиске знаний для переустройства общества» (Coleman, 1990, р. 651).

Взгляды этого ученого на задачи социальных теорий тесно связаны с его воз­зрениями на меняющуюся природу общества. Стирание исконных структур и их замещение структурами, преследующими определенную цель, привели к образо­ванию пробелов, которые не были адекватным образом заполнены новыми соци­альными организациями. Социальная теория, и общественные науки в целом, необходимы потому, что требуется переустроить это новое общество (Coleman,

[354]

1993а, 1993b; Bulmer, 1996). Задача состоит не в разрушении целеполагающих структур, а в реализации их возможностей и преодолении свойственных им про­блем. Новое общество требует новой социальной науки. Взаимосвязи сфер соци­альных институтов изменились, и поэтому общественные науки должны выйти за традиционные рамки дисциплин.