Сказки Бажова Павла Петровича Биография Бажова Павла Петровича 47 страница

______________________

* А. Ефименко приводит интересный пример превращения семейного союза в складство.

______________________

Между тем из родственного союза, составлявшего первоначально двор, через расселение частей его по отдельным дворам с сохранением общих прав на многие части имущества и возникает территориальная община - деревня, село. Известны примеры огромных поселений, сохранивших одну фамилию и несомненно составлявших прежде один род, превратившийся в территориальную общину. Вот почему "двор" мы вводим в связь с другими формами общин.

Но и чисто договорные товарищества, без примеси родственных начал, не могут быть исключены из числа субъектов права собственности на землю. Обширное и повсеместное распространение этого вида землевладения, называемого стадством, и сходного с ним сябреного, обратило на себя внимание в конце XVI в. Судебник царя Федора Ивановича (как мы видели) членов сельской общины именует складниками. Но тот же памятник содержит в себе несколько постановлений, относящихся к имущественным правам собственно складства: "А кои складник захочет на новое места двор ставить, или иную хоромину, и ему поставить от далных хоромин в любом месте, где похочет хотя на хмельнике; а отдать ему землю в любом месте, где другой полюбит; а на какову землю наставице двором или храминою, такова земля и отдата; а сверх того по любьве" (стр. 160),в этом постановлении (наполненном плеоназмами) простои смысл тот, что правых одечле на одного двора на особое место жительства выбор этого места предоставляется выселяющемуся Другое постановление того жедамжника (ст. 162) относится уже не к моменту расселения товарищей, а к моменту приселения их друг к другу в один двор- "А, складник у складника в, однаи деревне наставитце хороминою на подворную землю; и ему земля ачистити, снести хоромина, только другому на то место что ставити; а будет не ставить нечево на то место, - и ему земля против того взято в любом месте, - новый приговор, то есть новому складнику нужно очистить во дворе места для его зданий; если же он не пожелает воспользоваться дворовой земле", то может взять землю (для построек) в любом месте. Этими постановлениями о дворовой земле ограничивается мнимый Судебник в определении отношении складников; прочие отношения строятся частью но плану швейного нрава (совладение и разделы), частью определяются договорным характером товарищества и могут быть отчасти уяснены при помощи актов XVI-XVII в", Складство образуется общим приобретением земли (пае общие средства), общие права складников на землю скрепляются "купною грамотою". Пользование землей было двоякое: или участки "вопчей земли" менялись между складниками ежегодно (по очереди), или жеребьи земли находились в более или менее продолжительно" пользовании отдельных членов товарищества. В отношении к государству " сторонним лицам складство выступает как цельное лицо (единица) земля его облагается податями, как имущество одного собственника; процессуальная защита прав на общее имущество (не касаясь участков, которые могут принадлежать каждому складнику в отдельности) ведется от имени товарищества; круговая обязанность товарищей по ведению исков скрепляется так называемой "однношною записью", копии которой находятся в руках каждого на товарищей*.

_____________________

* См. Русскую истор. Библиотеку XII стр. 14 29 218 219 267 431 450, т XIV, стр. 128 130 555 760 763 764 769 S32 Акт Фсд -Чс\ II N 151 - См "Крнтич замелен по истории народного хозяйства в В. Новгороде" А Лаппо-Даннлевского стр. 25-27.

_____________________

в) Городские тяглые имущества. Если, обработанные участки, в сельских общинах способны были создать конкуренцию прав частных ниц с правами общины, то тем более надо ожидать этого в городских общинах, так как значительная ценность городских дворов и других однородных имуществ, (лавок, амбаров и пр.) вызывает у частных лиц большее стремление к освоению их в исключительную собственность Городской житель создает своим трудом новые большие ценности (постройки), признание прав на которые за общиной было бы нарушением простои справедливости. Дворовыми местами называются участки мши, лежащие внутри посада, застроенные или пустые. Такого рода имущества (усадьбы) существуют, конечно, и в сельских обществах, но там они являются сторонним придатком к земле, и притом, будучи слишком малоценны, они истребовали никаких особых юридических определений.

Собственниками городских усадеб признаются посады в уездах и сотни внутри города Москвы. По-видимому, до начала XVII в. не возникало никаких вопросов о праве посадских общин на усадьбы, занятые частными лицами. Вопрос о таком отношении прав первых и последних выдвигается лишь тогда, когда посадская община начинает уже разрушаться под влиянием вторгающихся в нее чуждых элементов. Само собою понятно, что права частных лиц, составляющих общину, при отчуждении городских дворов членами той же общины не подлежали никакому ограничению. Но среди посада находится обычно укрепление ("город" в тесном смысле), заключающее в себе так называемые посадные дворы; часть дворам я детей боярских, приписанных к городу в качестве служивых людей, живет временно или постоянно в этих дворах, а остальные поселяются в своих поместьях; но, желая приобрести себе постоянную оседлость близ города, многие из них покупают у посадских людей дворы. Неся же личную службу в пользу государства, они отказываются от службы податной тяглой, возложенной на посадских людей, и просят у государственной власти освобождения от нее (что и называлось "обелением") Таким образом, право частных лиц распоряжаться посадскими имуществами стало весьма чувствительно отзываться на благосостоянии общины. Чтобы хотя несколько ослабить эти последствия, в обычае установился и здесь выкуп общиной отчужденных беломестцами городских имуществ (аналогичный с правом родового выкупа). Но когда и в этих случаях контрагенты сделки стали в актах искусственно отмечать высокие цены (чтобы предотвратить выкуп), то община обращается с жалобами к правительству. Тогда и появляется ряд отдельных узаконений о праве владения городскими имуществами, предварявших и сопровождавших Уложение царя Алекс. Мих. Первым из этих узаконений было различено право частных лиц на здания и право города на землю: было запрещено продавать, закладывать, отдавать в приданое и завещать участки беломестцам, самими же зданиями владелец мог распоряжаться по своему усмотрению (ук. 1621 г), но такому разграничению, установленному законом, практика подчинилась не сразу. Члены общины, пользуясь своим правом на здания, продолжают отчуждать дворы, а общинам оставалось выкупить их. Тогда в 1627 г, (ук.кн. зем. лр. VII) было предложено вовсе вывести беломестцев за черту посадских земель; но эта мера по значительности числа беломестцев, подлежащих ей, как видно из последующих узаконений, не была приведена в исполнение В 1634 г указом (там же XXXIII) было установлено уголовное наказание за отчуждение городского имуществ а беломестцу и в то же время уничтожено право лица на здания, которые причислены к общим имуществам. Таким образом, частные лица лишились всех вещных прав на дворы, кроме права потомственного пользования. К этому указ 1641 г. (там же) присоединил распоряжения о том, чтобы при взыскании с тяглых людей по личным обязательствам дворы продавались с публичного торга только тяглецам. Уложение обобщило и завершило собою весь период законодательства относительно тяглых городских имуществ, предписав беломестцам окончательно выселиться из общинных земель. Все вышеприведенные меры не могли, конечно, не стеснять имущественного оборота для самих тяглых людей, почему законодательство с 1677 г. начало склоняться к уступкам в пользу прав частных лиц. Указ этого года разрешил отчуждать дворы беломестцам, если только они согласятся нести с них тягло вместе с общинниками (что, впрочем, согласно с прежними древнейшими правами общин). Самое важное и наиболее обширное узаконение об этом предмете дано в 1686 г. - это "Статьи о чернослободских дворах" (П. С. 3., N 1157), но, повторяя все предшествующее законодательство, этот закон нового дает только одно: он определяет, что в случае отчуждения беломестцами тяглых дворов эти последние могут быть приобретены только тяглыми людьми, и затем тотжезакон вновь признал за частными лицами право собственности на здания.

Долговременные усилия законодательства и обычного права, поддерживающие права общин от разрушительного напора прав частных лиц, оказались тщетными, когда в первый год XVIII в.(1700 г.) дан был указ, позволивший свободное обращение дворов между беломестцами и тяглыми людьми. Всеучастки внутри города, занятые частными лицами, сделались их собственностью; за городами остались имущества, находившиеся в общем пользовании всего города: площади, выгоны и т.д. Правда, права частных лиц до издания городового положения при Екатерине II не были сформулированы в законе, но de facto все постановления положения существовали и до его издания. Остатком прежних общинных городских прав является право города на присвоениевыморочных имуществ. Изложенная история законодательства о правах городских общин, по мнению некоторых ученых, указывает на искусственное и довольно позднее создание последних государством ради фискальных целей, а именно ради большей успешности поступления податей и налогов под круговой порукой общины, а не на исковое историческое происхождение их. Для отражения этой мысли достаточно вспомнить, что все узаконения по этому предмету издавались по просьбе тяглых общин, и самое первое из них рисует общинные порядки уже существующими и направлено только к укреплению, а не к созданию их.

д) Отношение имущественных прав городских общин и волостей к правам государства. Многие признают общины, владевшие черными землями и дворовыми местами, только владельцами их; собственником же их считают государство, и сообразно с этим нередко в научных исследованиях такие имущества называются "казенными", "государственными", иногда "государевыми" (великокняжескими или царскими). Неволин определяет их юридический характер так: "Тяглые казенные имущества, которые находились в вечном владении частных лиц, общества или установлений с правами пользования и распоряжения, принадлежащего вотчинникам, с обязанностью владельцев платить в казну разные подати и исправлять в пользу ее повинности". Этому, по-видимому, соответствуют и выражения древних памятников, в которых государи именуют черные земли "нашими", например: "А кто учнет жити на нашей черной земле сын боярской или приказной человек... и те люди... наместнику судимы и тягло с черных деревень... тянуть повытно, что на них целовальники положат" (1539-1540 гг.). "То, господине, земля, на которой стоишь, Божия да государя великого князя Есюнинские волости", - говорит один истец. Но гораздо убедительнее, чем эти наименования, могут как будто подтвердить мысль о принадлежности черных земель государству некоторые постановления законодательства и акты юридических сделок. В судебниках черные земли поставлены в одинаковые условия с княжескими селами и поместными землями относительно привилегированной давности (шестилетней; см. Суд. 1-й, ст. 63). Акты сохранили несколько случаев пожалования государями черных земель частным лицам. Все это противоречит изложенным выше фактам о правах общины на черные земли, а равно и следующим фактам об отношении государства к черным волостям: уже с начала XIV в. в духовных и договорных грамотах села, принадлежащие князьям на частном праве, совершенно отличаются от "волостей", в которых князю принадлежит лишь право суда и дани (см. в Хрест. по ист. права, вып. II) духовную Калиты и наши примечания к ней 4, 6, 7, 8, 9, 10). Когда потом (в XVI в.) частные имущества князей слились с государственными в общем наименовании дворцовых вотчин, то черные земли не смешивались с дворцовыми: последними великий князь управлял через частных приказчиков (посельских), первыми - через государственные органы - наместников и волостелей. Неволин думает уничтожить это противоречие тем, что изложенные выше полные права общин на землю считает не общим явлением, а исключительным для некоторых общин, дарованным им вследствие особого пожалования: "Некоторые казенные земли, отведенные городским и сельским общинам, в такой мере подлежали распоряжению их, что предоставление участков в пользование и пр. совершенно принадлежало общине". Но нет не только особых привилегий, но и следов их на какие-либо исключительные права в пользу той или другой общины. В одних и тех же актах можно наблюдать и права общины и права государства по отношению к черной земле. Из множества жалованных грамот, дошедших до нас, нет ни одной в пользу общины. Б.Н. Чичерин считает возможным распределить права на одну и ту же землю государства и частных лиц и общин с точки зрения гражданского права, приписывая государству право собственности, а этим последним jus in re aliena. Но изложенные выше права общин на распоряжение черными имуществами отнюдь не подходят под понятие о праве на чужую вещь.

Несомненно, что при мнимой коллизии прав государства и общин на черные земли собственником на частном праве должно быть признано в московском праве уже негосударство, а городские и сельские общины. Государство вмешивается в частные права общин (а равно и вотчинников) не как частноправовое лицо (фиск, казна), а как политический союз, ради целей государственных (например, жалуя волостные земли, оно первоначально жалует в них лишь "суд и дань"). Если и замечается некоторая большая близость государства к черным землям, чем к частным вотчинам, то это объясняется особенным характером такого субъекта права, как общины: и них самих государственный характер (административный) смешивается с частно-гражданским.

Последующая судьба прав общий находилась в зависимости от постепенного уяснения и возрастания прав казны и прав частных лиц - членов общин: общинные земли перешли или к казне (в волостях), или к частным лицам (в городах); бывшие права собственности сохранялись лишь в общинных формах владения на землях казенных и отчасти частновладельческих.

4. Вотчины частных лиц

а) Родовые имущества

Понятие о роде. Древнейший из союзов, лежащих в основе государственного и частного права, есть род. Родом называется союз лиц, происходящих от одного родоначальника (хотя в последующие эпохи типы рода отчасти уже осложняются ассимиляцией чужеродцев). Разрастаясь, род является уже группой лиц, связанных сколько родством, столько же и даже преимущественно общностью прав: по мере разрастания рода и удаления от первоначального родоначальника он может распасться на несколько частей, теряющих всякую фактически родственную связь между собою. Общее понятие рода тогда состоит из нескольких концентрических кругов: центральный круг - это "ближний род", т.е. союз братских семей (род, происходящий от одного отца), затем идет средний род - союз лиц, происходящих от одного деда, и, наконец, "дальнийрод", т.е. союз лиц, происходящих от одного прадеда и других дальнейших родоначальников, о которых сохраняется память в роде. По этим трем кругам распространяются и права на родовые имущества (см. выше о переходе имуществ по наследству).

Родовые имущества. В настоящее время родовыми имуществами могут быть одни лишь недвижимые вещи. Движимые же вообще менее допускают совладение, а большая часть их, по своей потребляемости, неспособна быть предметом продолжительного (фиктивно-вечного) обладания. В древнейшее время при первоначальном тесном сожительстве всех членов рода и движимые вещи были общеродовыми. Дом, в точном смысле, также не может быть имуществом целого рода; и действительно, мы видели из Русской Правды, что круг наследования движимостью и домом ограничивается пределами семьи (см.выше). Но дом в широком смысле (двор, дворище) можно даже в позднейшее время встретить в качестве объекта права целого обширного рода: у хорватов задружный род ("задруга") в полном своем составе живет в одном дворе; в Великороссии (особенно Курской, Тамбовской и Воронежской губерниях) встречались дворы, заселенные лицами, связанными родством, в количестве до 60 человек (ср. "Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа" Н.И. Костомаров, стр. 40 и след.).

Истинным и точным предметом родового владения служит обработанная земля, а также пастбища, луга и леса. Форма осуществления прав рода ни родовое имущество, т.е. форма пользования ими, на протяжении истории не одинакова. Первоначальная форма - это общее совладение имущества рода, т.е. общее для всех членов рода право владения и распоряжения. Пока род живет весь в одном месте, такое общее совладение понятно и возможно; славянские задруги и великорусские семейные общины - фактическое тому доказательство. Однако Неволин отрицает существование у нас в древнее время общеродовых имуществ (в личном начале он вообще видит отличие русского гражданского права) и признает только личную собственность ("Ист. рос. гр. зак. часть 2, стр. 8-8)). Между тем существование в древнее время общеродового совладения не может подлежать никакому сомнению, так как иначе нельзя объяснить следы его в позднейших смягченных правах рода (а также и общин, возникших из родовых форм).

Уже в 1-й период, а еще более в начале московской эпохи эта форма владения родовым имуществом уступила место другой, уцелев, впрочем, и потом в качестве добавочной. Эта вторая позднейшая форм а (в XIV-XV вв.) наступает при разделе родового имущества на составные части: каждое выделившееся колено и семейство получает свою специальную часть в пользование и владение, но не имеет права самостоятельного распоряжения, без согласия остальных родичей; кроме того некоторые части родового имущества все еще остаются в общем совладении всего рода (луга, леса). Такая форма существовала в XIV и XV вв., особенно на севере. Существует довольно значительное количество грамот новгородских, двинских, бепозерских и др., относящихся к этому времени и содержащих различные сделки на родовые имущества. На основании этих грамот (и других памятников) можно сделать следующие заключения относительно прав рода на отдельные части его имущества. 1) Отдельный родич может отчуждать родовое имущество только с согласия на то "остальной братии". 2) В случае отчуждения ее без такого согласия родичи имеют право иска против распорядившегося своей частью сородича. 3) Обычно при каждом таком отчуждении в качестве действующего лица при акте управления является один родич, но от имени всех, например: "Се купи и Окинфо и Еван и Марке и Федоро у Жирятиничей: у Гашкуя, и у Якова, и у Бориса и Выгната Розуев острове; в боле Жирятиничем не надобе у - земли; уведаются Гашкуй и Яково и Борис сами с своим племенем. А стояло у печати Гашкуй от всего племени" (А. Юр. N 71, 1; см. еще факты у Неволина: Ист. рос. гр. зак., 2-я ч., стр. 159, прим. 187). 4) Бездетный вотчинник может отчуждать только известную часть родового имущества; в противном случае родичи имеют право возвратить имущество (безденежно). У Татищева (Суд. изд. 1786 г., стр. 109) приводится узаконение царя Иоанна IV (приписанное в одном списке указных книг к 85 ст. его Судебника), по которому владелец родовой вотчины может распоряжаться только в случае бездетности и только половиной ее как по возмездным, так и безмездным сделкам: "Которые князи и бояре и дети боярские всякого чина люди детей не имеют, а похотят свои вотчины продати или заложите, или в монастырь по душе дати, и им продати, и заложити и по душе отдати вольно все свои купли. А не будет кому купли, ино из вотчин до половины, а более половины вотчин, мимо отчичь, ни продати, ни заложити, ни по душе ни отдати. А продаст кто или заложит, и по душе отдаст более половины, а отчич будет бита челом о том, и ту лишнюю продажу отдати отчичу". 5) Родственники имеют право преимущественной покупки отчуждаемой вотчины. По славянским законодательствам (сербскому и польскому), всякий, намеревающийся продать родовое имущество, должен делать это открыто, "белоденно", т.е. объявить об этом заранее родственникам, которые могут, если желают, купить его, отстраняя чужеродцев. У нас это право сохранилось в Уложении царя Алекс. Мих.: "А будет после кого умершего вотчина его дана будет детем его сыновьям, двум же или трем человеком вопче, и один из них тое отцовские вотчины свое и жеребий, для своих недостатков, похочет продать, или заложить, - и ему тот самый вотчинной жеребий продать или заложить вольно. А будет братья его тое отцовские вотчины с ним разделить не похотят и учнут бити челом государю, чтобы государь пожаловал их - велел у них за тот брата их вотчинной жеребей велети брату их взята деньги, по оценке, чего та вотчина стоит" (Улож. XVII, 14). ВХУЦв. это право является лишь остатком более древнего и более полного права родственников: теперь только братья, и именно неразделенные, сохраняют право преимущественной покупки; в старину им пользовались все родственники, хотя бы уже владевшие имуществами раздельно.

Эта вторая форма отношения рода к его имуществам вырождается естественно из первой путем постепенного высвобождения частных прав отдельных членов родового союза. Прежде, например, всякий член рода, приобретая что-либо собственными средствами, приобретал в собственность рода, т.е. имущества благоприобретенные становились родовыми. При значительном же высвобождении прав родичей это уже прекращается: родовым имуществом уже не считается приобретенное отдельным членом, если только это имущество приобретено не от членов того же рода.

В XVI в. вторая форма права на родовое имущество сменяется позднейшей, остатки которой существуют еще и в настоящее время. Эта форма отношений рода к родовым имуществам состоит из права родового выкупа и права родового наследования. Непосредственный владелец мог уже отчуждать свое имущество, не испрашивая предварительного согласия родичей, но зато эти последние получили право выкупать обратно у приобретателя-чужеродца отчужденное имущество. Так осуществляется право родового выкупа. Неволин (и некоторые другие) оспаривает эту теорию происхождения права родового выкупа. Он видит в нем не остаток или результат общего владения родовыми имуществами, не органически выросший в истории институт, а меру, извне установленную государством для искусственной поддержки знатных фамилий. К такой мысли его главным образом побудили следующие два обстоятельства: 1) то, что право родового выкупа начинает встречаться в памятниках лишь с XVI в., и 2) то, что право родового выкупа противоречит будто бы родовой собственности. Но очевидно, что эти обстоятельства не могут служить основанием для отрицания приведенной выше теории: они скорее подтверждают ее. Право родового выкупа не могло явиться раньше, т.е. при полном господстве родового быта; тогда вовсе невозможно было отчуждение имущества без согласия родичей, что же касается кажущегося противоречия права родового выкупа родовой собственности, то следует вспомнить, что право выкупа наступает именно вследствие падения непосредственной родовой собственности. Относительно же самой теории Неволина заметим, что самодержавное Московское государство вообще не склонно было поддерживать аристократические фамилии.

Сущность права родового выкупа начинает формулироваться в законодательстве с середины XVI в.: в первый раз она определена в царском Судебнике (ст. 85), потом в Указной книге поместного приказа (ст. IV, 8), в Уложении (гл. XVII, стр. 27-30) и в новоуказных статьях 1679 г. Для уяснения сущности родового права выкупа рассмотрим следующие вопросы на какие сделки оно простиралось; кто мог пользоваться им и какие условия необходимы были для осуществления этого права? Судебник устанавливает действие права родового выкупа только на сделки возмездные: куплю-продажу, залог и мену; о безвозмездных же сделках - дарении, завещании - он (так же, как и пошедующее законодательство) вовсе не упоминает; только новоуказные статьи 1679 г. обозначают распространение его и на безвозмездные сделки. Так оно и должно быть по существу понятия о родовом выкупе. Однако, в законах начала XVII в. находим ясные упоминания о выкупе и купленных, вотчинах. Объясняя это весьма загадочное явление, Сторожев (Ист.-юр. мат. 1,163) говорит: "купля по обычному праву подлежала нраву родового выкупа, по закону - нет". Так ли это? В Указной книге поместного приказа содержится изложение указа 1619 г. (отдельно не дошедшего до нас), в котором, между прочим, владельцам жалованных вотчин предоставлено право "продать их, заложить и в приданое дать и в монастырь по душе дать до выкупу, а кто буде роду его ту вотчину из монастыря по хочет выкупить, и ему ту вотчину выкупать ценою по государеву указу против дач, сколько в ней в даче четвертные пашни написано, а дать за четверть по полтине; а буде продаст в чужой род, а кто буде роду их захочет ту вотчину выкупить, - по прежнему уложению, как их родовые и купленные вотчины выкупают; а будет него роду не останется, или останется, выкупить не похотят, и ту вотчину из монастыря взята на государя, а деньги за лее дать в монастырь из государственной казны" (Хрест. вып. III, стр. 208). Если понимать слова указа по их кажущемуся значению, то купленные вотчины, проданные чужеродцам, подлежат родовому выкупу по (какому-то) "прежнему уложению", а не по обычному праву. Но такой ли смысл в действительности имеет этот указ? О выкупе каких вотчин он говорит? Если о проданных чужеродцам, то как понять непосредственно следующие выражения: "а буде у него рода не останется... идя выкупить не похочет"? При продаже чужеродцу в таких случаях нечего говорить о праверодового выкупа. Закон дальше сам объясняет, что дело идет о выкупе вотчин у монастырей. "А кто будет роду его вотчину из монастыря похочет выкупить, и ему та вотчина выкупать по прежнему уложению. А буде у него роду не останется..." и т.д.; о продаже в чужой род ничего не говорится. Итак, выражение "купленные вотчины" попало в фразу о выкупе у чужеродцев по вине плохой редакции закона; предназначалось же оно специально для выкупа у монастырей. У монастырей же, со времени указа 5 580 г., выкупу подлежали всякие вотчины - и родовые и купленные. Именно в этом выкупе было заинтересовано государство в XVI в., стремясь к ограничению вотчинных прав церкви, тогда как выкуп частными лицами у чужеродцев мало интересовал его. Этим, думаем мы, вызван и указ 1621 г., приводимыйв Указной книге поместного приказа (см. Хрест., III, стр. 219). Сторожев делает и другое предположение (стр. 186), не отвечая, однако, за его состоятельность, а именно: не подразумевает ли закон под именем купленных вотчин вотчины, купленные у родичей? Но такие вотчины не переставали быть родовыми и не могли нелучить наименование купленных. Что касается выражения купчих грамот "купил в прок без выкупа" в применении как к купленным, так и к родовым после царского Судебника, то это отголосок старины, когда продавец мог (при соответствующей оговорке в купчей) выкупить вотчину обратно. Судебник, как мы видели, умолчал о таком нраве продавца (устранить нисходящих от права выкупа). Что это за сделка? Это не залог, который был известен древнему праву под этим самым названием; это купля-продажа, если только для выкупа не назначен определенный срок: например, в 1568 г. продавцы выговаривают себе право уплатить назад взятые ими у покупщика за вотчину 40 руб. в определенный срок; если деньги в этот срок не возвращены, то купчая становится кутей ("ся наша купчая в купчую"). Такое странное выражения ясно указывает на сущность сделок подобного рода, не имеющих в современном праве соответствующих себе; лишь для аналогии назовем такую сделку запродажной записью. "Купчая", которая выдается подтакими условиями, не есть акт, заканчивающий договор купли-продажи, а начинающий его: сделка могла быть прекращена волею продавца (ср. ниже о договоре купли-продажи). Отегода Неволин заключает, что право выкупа до этого узаконения не простиралось на безвозмездные виды отчуждения, в чем его убеждает еще и то соображение, что мотивами такого рода отчуждений служат моральные побуждения, которые не могут быть переложены на деньги (для выкупа). Но известно, что для выкупа имуществ, отчужденных посредством возмездных сделок, существовала (в одно время) такса; она могла применяться и при даровом отчуждении; если закон не упоминал о выкупе отчужденных безвозмездно имуществ, то не потому, что такой выкуп был невозможен, а потому, что такие сделки практиковались (без согласия всех членов рода) редко. Из завещательных распоряжений такими имуществами, дошедших до нас, видно, что они отказывались обыкновенно (почти всегда) в пользу родовых же наследников, чем, очевидно, и исключалась возможность применения родового выкупа в случае безвозмездных сделок. Итак, мы думаем, что право родового выкупа простиралось всегда на всякие виды отчуждения имуществ. Что касается субъектовправа родового выкупа, то ими были все члены рода (кроме участвовавших в сделке) или, правильнее, весь род. Фактически выкуп производится одним лицом, но являющимся представителем целого рода; это видно из того, что выкупленное имущество остается родовым, а не благоприобретенным. Лица, участвующие в сделке (в качестве свидетелей), не получают права выкупа, потому что своим участием они заявляют согласие на отчуждение. Нисходящие продавца также лишаются права выкупа, ибо действия их отца или деда, в силу солидарности семейных прав, всегда признавались для них обязательными**.

______________________

* На какие вотчины распространяется право родового выкупа? Судебник 1550 г. говорит просто о вотчинах, не обозначая их никаким предикатом (родовая, выслуженная). Некоторые, толкуя распространительно, полагают, что право выкупа простиралось и на родовые, и на выслуженные вотчины. Но в XVI в.. когда права вотчинника на пожалованные имущества еще не были определены законом, а обозначались разнообразно в каждой жалованной грамоте (см. ниже), когда основным типом пожалования считалось пожизненное - нельзя было вовсе говорить о родовом выкупе таких имуществ. Право выкупа жалованных вотчин возникло со времени их уравнивания сродовыми (в 1527 г.). Зато Судебник совершенно точно отличает вотчины (родовые) от "купель", т.е. благоприобретенных имений, и в отношении к последним запрещает выкуп для родственников.