Докажите, что в Казахстане в XV-XVIII в. развивалось земледелие и городская культура.

Немаловажное значение в хозяйственной жизни казахов придавалось земледелию. Особое распространение оно получило в южных районах Казахстана, округах Отрара, Туркестана, Саурана, Сыгнака, Созака. Земледелием занимались казахи Западного Казахстана и Сарыарки.

В Казахстане развивалось главным образом поливное земледелие - нерегулярное и регулярное. Для посевов при нерегулярном орошении казахи использовали участки речных долин, обильно заливаемые паводковыми водами. Такой тип земледелия существовал в долинах Сырдарьи, Или, Шу, Таласа, Торгая и Ыргыза. В Прибалхашье заливаемые в половодье низины между барханами ограждали, закрывая сток воды. Собранная таким образом вода стояла все лето, а зимой замерзала. Весной этот участок распахивался. Посевы на усыхающих днищах озер - кольтабан, засевались в низовьях Таласа.

Лиманное орошение было распространено по всей территории Казахстана, хотя занимало довольно скромное место. Небольшие участки речных долин, заливаемые весной паводковыми водами, ограждали валами и использовали задержанную воду для орошения.

Переходной формой от нерегулярного, лиманного к регулярному, арычному орошению была система устройства водосбросов весенней воды. Выбранное место ограждали плотиной - "бегет", и вода из водохранилища спускалась на поля по мере надобности.

Наибольшее значение в казахском земледелии имело регулярное орошение с помощью систем арыков, по которым вода самотеком поступала на поля. Крупные системы были очень редки, так как в Казахстане мало полноводных крупных рек. Казахи искусно использовали мелкие источники орошения - ручьи, степные речки, ключи, озера. Нередко на мелких источниках ставились плотины, образовывающие искусственные водохранилища - тоспа или айдын.

Помимо обычной самотечной системы орошения казахи местами использовали особые системы. По левому берегу Сырдарьи существовало бассейновое орошение: воду на поле вели из 2-3 искусственных озер, соединенных между собой протоками. У южных склонов Каратау было распространено керизное орошение, когда большие глубокие колодцы соединялись подземными водосборными каналами.

Наряду с самотечной системой практиковалось орошение с помощью водоподъемных устройств. Одно из древних и примитивных сооружений для подъема воды - ручные черпаки "атпа", состоящие из треножника и черпака с длинной рукоятью. Им забирали воду и заливали арык, ведущий в поле.

Наиболее распространенным водоподъемным устройством был шыгыр - деревянное колесо до 5 и более метров в диаметре, по ободу которого с определенным наклоном прикреплялись ведра. Специальная система передач соединяла колесо с рычагом, приводившимся в движение волами или верблюдами, шыгыры поднимали воду из степных рек с глубоким руслом. Вода из ведер выливалась в наклонный желоб, который соединялся с арыком или водохранилищем. При подъеме на большую высоту, ставились ярусами два и даже три шыгыра.

На казахских пашнях практиковалось в основном три способа полива: напуском (редко), затоплением и по бороздам. Орошение напуском, при котором поле заливалось струёй воды из источника (арыка или просто ручья), требовало обилия воды и было нерациональным. Значительно шире было распространено затопление. Поле разбивалось на небольшие участки - атыз, разделение валами. Сначала водой заливали один участок и только после основательного орошения его, вода пускалась на следующий участок.

В Жетысу преобладал полив бороздами. Борозды проводили на участке плугом или сохой в направлении, перпендикулярном уклону местности. При поливе нижние концы борозд запруживались, и вода, постепенно заполняя их, просачивалась в почву.

Рассматриваемый период в истории Казахстана достаточно подробно по

сравнению с предшествующими, освещен письменными источниками. По сравнению с предшествующим временем, количество городов, упоминаемых в источниках, сократилось до 20, а городищ, датируемых второй половиной XV— началом XVIII вв.—до 23. Во второй половине XV в. в письменных источниках уже не встречаются названия ссверокаратауских городов Уросогана, Сугулкента,

Кумкента. В низовьяхСырдарьи прекращают жизнь городища (Джан-кала) Кыз-

Кала; на Бугуни — городище Бузуктобс (Чилик), на Средней Сырдарье —

Куйруктобе и Оксус. По сравнению с IX—XII вв. число известных по письменным источникамгородов ЮжногоКазахстана уменьшилось почти в З раза, а число городищ — в 6 раз. В Отраре с середины XV в. пустеет пригород. К XVI в. территория его занимала чуть больше гектара, и вся городская жизнь сконцентрировалась только в центральной части. Сокращение городов, территории отмечено для Сайрама, Сыгна-ка, Узгента, Сузака. Пустеют их рабады и вся городская жизнь сосредоточивается в пределах центральной, наиболее укрепленной части. В XVI—XVII вв. большую роль в политической и экономической жизни региона стали играть города левого берега Сырдарьи, такие, как Аркук, Куджан, Аккурган, Узгснт. На северных склонах Каратау роль главного города перешла к Сузаку. Происходит быстрое возвышение Яссы-Туркестанадо ранга столицы всего Южного Казахстана.

Почти все позднесредневековыс города Казахстана наследуют планировочный

остов городов предшествующего времени. В топографии позднесредневековых

городов различаются «хисар» — центральная часть города, обнесенная стеной,

и пригородные районы. Термин «хисар» понимается и как «город»,

«укрепление», и как «городская стена». Хисар—.«это густонаселенная

укрепленная часть города, в которой концентрировались правительственные

здания, казармы, соборная мечеть, главные рынки и ремесленные мастерские,

жилые дома основныхгородских слоев». Территория со следами застройки за

стеной, за хисаром была пригородом, сельской зоной и жизнь ее резко

отличалась от жизни хисара. собственно города. Уличная сеть, составляющая

скелет города, была достаточно сложной. В Отраре, например, зафиксировано

кроме центральной магистрали, соединявшей южный и северный въезд, еще шесть сквозных улиц, идущих в меридиональном направлении. Центральная магистральная улица соединяла северные и южные ворота. Кольцевая улица опоясывала город по периметру сразу же за стеной. С нее имелись выходы и за город, сделанные уже в позднее время. В Отраре открыто свыше 30 кварталов XVI—XVII вв. Каждый состоял из 6—12 домов, площадь, занимаемая одним кварталом, в среднем не превышала 15М кв. м, а среднее число домов в квартале — 11. Внутриквартальные улочки, шириной до 2 м, начинались от магистральных улиц и объединяли все домовладения квартала. Они, как правило, немощеные, имели плотную, утромбованную поверхность. В качестве благоустройства иногда использовались вымостки участков улицы перед домами и отмостки вдольиз жженогокирпича и его обломков. Улочки имели «карманы» — расширения, видимо. служившие загонами для скота. Иногда внутриквартальная улочка переходила в дворик-площадь, где располагалась серия хозяйственных ям, а чаще всего такой дворик мог использоваться как загон для скота всех жителей квартала. Социальная картина в кварталах, воссозданная на основе археологических материалов (как было отмечено и для более раннего времени), однородная. Нет кварталов «богатых» и «бедных». В каждом квартале есть 2—3 больших многокомнатных дома, 1—2 маленьких одно-, двух- и трехкомнатные и остальные приблизительно одинаковые по площади. Этот факт объясняется

этнографическими параллелями. В Бухаре XIX в., например, в одном и том же

квартале, в одной и той же квартальной общине имелись и богатые и бедняки.

Причем социальное неравенство не нарушало издревле сложившегося бытового

уклада. Напротив, для богатых и знатных семей такое соседство представляло

много удобств, ибо им легко было найти людей для услуг. Интерес представляет вопрос о выяснении специализации кварталов по роду

деятельности проживающих в нем людей. В Отраре лишь один квартал может быть определен как «квартал гончаров». Специализация его жителей гончаров была традиционной и передавалась из поколения в поколение. В числе общественных построек в структуре города, как и раньше, были

общественные бани. В период ожесточенной борьбы между степными правителями за обладание сырдарьинскими городами, в ходе которых страдали в первую очередь сами города, каждый из них должен был иметь мощную систему укрепления. Не случайно стены городов, их высота и неприступность, глубина рвов столь красочно описываются в сочинениях позднесредневековых историков. Остатки крепостных сооружений Саурана до сих пор производят внушительное

впечатление. Стена Саурана построена из пахсовых блоков, чередующихся с

кладкой из сырцовых кирпичей. Сохранившаяся высота ее и сейчас достигает Ь

м. На ней прослеживаются остатки четырех круглых башен. За стеной находился

ров глубиной до 3 м, шириной от 20 до 50 м. К воротам ведут

двадцатиметровые узкие проходы, образованные выступающими отрезками стен.

Достаточно мощными, судя по материалам раскопок, были позднесредневековые укрепления Туркестана. Жилище XVI—XVII вв. продолжает линию развития дома предшествующего

Времени. По сравнению с жилищем второй половины XIV — первой половины XV вв. появляются некоторые новые элементы во внутреннем оформлении помещений. Тандыр переносится из дальнего угла ближе ко входу. Площадкаташнау как бы «стягивает» второе помещение, дворик л ибо айван, л ибо жилое помещен не и

кладовую.Ташнау—не обязательно принадлежность только жилых помещений, есть они в кладовых и во дворах.'Суфа, занимающая большую площадь жилого центрального помещения, приподнята над полом на 30—40 см. В нее вмазан тандыр с устьем, выходящим за край суфы. Дымоход начинается с круглого отверстия в стенке тандыра, он родолжен в суфе по самому короткому отрезку до стены или угла. Дымоход соединялся с вертикальным колодцем в стене дома. Тандыры закрывались крышками. На углу суфы, обычно напротив тандыра, устраивалась прямоугольная тумба, площадка для жаровых углей.

В общем интерьере помещения тандыр и

площадка ташнау перед ним форм ир^тот хозяйственную зону. Здесь на суфе

рядом с тандыром обычно стоит глиняная посуда. На борту или площадке ташнау

лежат жернова от мельничного постава. Иногда в центральном же помещении

ближе к углу находился щелевидный погреб. В стенах помещения устраивались

ниши для хранения утвари. Суфы застилались сплетенными из камыша или чия

циновками, сверху которых расстилалась кошма, ватные одеяла. Отпечатки и

тлен циновок, а также куски кошм и ватных одеял обнаружены при раскопках.

Кладовые с закромами-отсеками предназначались для хранения запасов зерна,

жидких и сыпучих продуктов. В некоторых домах есть дворики, перекрытые

навесами. Кроме двориков у части домов имелся айван, открытый в сторону

внутриквартальной улочки. Он, видимо, использовался в качестве загона для

скота.

При определении количества городского населения в каждом из населенных

пунктов и в целом регионе периода позднссрсдневековья основную роль играют

демографические подсчеты, сделанне для Отрара конца XVI — 80-х гг. XVII в.,

которые можно экстраполировать на другие города.

Площадь жилого квартала Отрара составляет 1200—1300 кв. м (средняя 1500

кв. м). Территория города XVI—XVII вв. равна 20 га, или 200 000 кв. м,

четвертая часть ее была занята зданиями общественного пользования,

площадями, магистральными улицами. Тогда на оставшейся площади 150 000 кв.

м размещались 100 жилых кварталов. В каждом квартале насчитывалось от 6 до

12 домовладений, принадлежавших индивидуальной семье, состав которой, по

общепринятому мнению, равен 5—7 человек.

В квартале прослеживалось в среднем от 45 до 63 человек, а всего в городе

насчитывалось 4500—6300 человек, или в среднем 5500 жителей4. Такое же

количество жило в Сыгнаке и Сузаке.

В Туркестане проживали 9180 человек. Суран был вдвое больше площади

Отрара, в нем должно было быть 11 000 человек. Сайрам имел 7560 жителей, а

всего в центрах вилайетов обитало чуть больше 44 000 населения. В

Карасамане, Икане, Карнаке, Карачуке, Сюткен-те, Аркуке, Кот_анс, Узгенте,

Ак-Кургане проживали от 1500 до 2000 жителей. А в Йаганкенте, Сури,

Йункентс, Куджане, Каракуруне и неотождествленных городищах типа Ран

проживали от 800 до 1000 человек.

Таким образом, число городского населения в период XVI — первых трех

четвертей XVII вв. в Казахстане, видимо, не превышало 70 000 человек.

Как и для предыдущих периодов, наиболее массовый материал получен по

гончарству. На Отраре был раскопан квартал гончаров конца XVI — 80-х гг. и

нескольких керамических мастерских этого же времени в разных городских

кварталах. Наряду с крупными гончарными мастерскими отмечено мелкое

ремесленное производство, когда небольшая гончарная печь устраивалась во

дворике дома. Хозяева больших мастерских Отрара могли иметь одного или

нескольких учеников и подсобных рабочих.

В квартале гончаров ремесленники, видимо, были объединены в цехи,

подобные тем, о которых известно по сохранившимся цеховым уставам

«рисоля».Так, по свидетельству этнографов, ремесленники Хорезма,

принадлежавшие к одной профессии, называли себя «улпа-гар», что означает

«товарищество по профессии». Главой цеха считался «калантар», избиравшийся

на цеховом собрании. В Фергане старшина цеха назывался «бобо» и «аксакал».

Такие же термины употреблялись в Самарканде. Интересно, что при раскопках

Туркестана в слое XIX в. были обнаружены обломки хумов с оттисками штампов,

зафиксировавших в одном случае имя мастера Йунуса, в другом — его имя и

звание — «кулоли калон» — старший гончар. Видимо, мастер Йунус был главой

туркестанского цеха, так же как ими были калантары Хорезма, «бобо» и

«аксакалы» Ферганы.

Традиции и обычаи цехового строя, зафиксированные рисоля, вырабатывались

столетиями и, бесспорно, существовали у гончаров позднесредневековых

городов Казахстана. Отмечается специализация производства. Таким образом,

можно отметить, что по сравнению с периодом раннего и развитого

средневековья тенденция к специализации городских мастеров-гончаров

прогрессирует по мере приближения к новому времени.

Металлургия и кузнечное ремесло, как и прежде, имели в городе широкое

распространение. Ремесленники производили литье чугунных котлов. Из чугуна

делались втулки для колес, имевших характерную форму обоймы с тремя

выступами по периметру. Из железа изготавливались серпы. Ножи и их обломки

— наиболее многочисленная категория изделий из железа. Набор железных

подков свидетельствует о том, что они были достаточно разнообразны по

размерам. Подковывали не только лошадей, но и мулов, и ослов.

Медницкое дело, как и раньше, играло большую роль в ремесленном

производстве города.

Ювелиры широко использовали в производстве цветной камень:

сердолик, огненный опал, яшму, нефрит, агат, гагат, серпентинит, горный

хрусталь. Камни применялись для изготовления бус, вставок в перстни, а

также как поделочный материал и для самих перстней. Из цветного камня

изготавливали также застежки, бляшки и другие вещи. Ювелирное ремесло, как

свидетельствуют обнаруженные при раскопках изделия, характеризовалось

высоким уровнем развития. Мастера знали и применяли различные технические

приемы: ковку, литье, чеканку, штамповку, гравировку, накладную скань,

позолоту, насечку серебром. Им был знаком способ изготовления серебряной и

бронзовой проволоки, гранение и шлифовка, сверление цветного камня... Из

стекла изготовляли посуду и украшения (бусы, подвески).

Обработка кости являлась традиционным ремеслом в казахстан

ском городе. В качестве поделочного материала использовались рога и

трубчатые кости диких и домашних животных.

Мало сохранилось изделий таких широко распространенных ремесел, как

ткачество, ковроделие, производство изделий из кожи. Но о том, чтов городах

имелись ткачи, производившие ткань, свидетельствуют находки напряслиц,

отпечатки ткани на суфах, куски ватных одеял, обрывки сгоревшей

хлопчатобумажной грубой ткани.

Новым явлением в транзитной торговле второй половины XV—XVIII вв. было

налаживание торговых отношений Средней Азии и России через казахские степи

и туркестанские города. Торговля с Россией становится важным фактором в

развитии экономики казахстанских городов. Россия вывозила в Казахстан и

Среднюю Азию сукна, атлас, зеркала, меха, серебро. Торговые караваны шли

через казахстанские города — Сузак, Карачук, Туркестан. Не случайно

источники называют Сыгнак торговой гаванью Дешт-и Кыпчака.

Данные письменных источников подтверждаются археологическими находками.

На городищах Отрар, Туркестан, Сауран найдены китайский селадон и фарфор

XVI—XVII вв., русские медные копейки.

Наряду с международной торговлей существует традиционная торговля

сырдарьи неких городов с кочевым миром и местная торговля. Города снабжали

окрестное земледельческое и кочевое население необходимыми товарами через

базар. Базары городов представляли собой крытые ряды улиц. Дукан-лавка

обычно принадлежала мастеру-ремесленнику и часто служила и мастерской, и

местом торговли.

Наличие дуканов в Туркестане подтверждается сведениями письменных

документов, имеющих отношение к вакфам мавзолея Ахмеда Ясави. На Отраре

выявлены торговые лавки, выходившие на улицу.

О размерах международной торговли и торговли между городами и окрутой,

между отдельными сырдарьинскими городами можно судить по нумизматическому

материалу, главным образом из раскопок Отрара и Туркестана. Медные монеты,

с указанием монетных дворов Ясы и Ташкента представляют собой типологически

однородный комплекс и составляют основу монетных кладов из Туркестана и

Отрара.

К продукции монетного туркестанского двора относятся, возможно, и мелкие

медные монетки. Часто на них вместо надписей выбиты различные знаки,

аналогичные тамгам, изображавшимся на керамической посуде.

В жизни средневековых городищ занятие земледелием играло важную роль.

Жители имели за городом участки обрабатываемой земли, куда переселялись

летом.

Археологические раскопки подтверждают важную роль земледельческих занятий

горожан. Так, отмечен в это время рост площади домовладений, который

происходит за счет айванов, двориков, кладовых, помещений для скота. Эти

изменения свидетельствуют и о переменах в хозяйстве городского населения.

Хозяйственные дворики, частично закрытые навесами, большие кладовые для

зерна и сельхозпродуктов, специальные помещения для скота в позднее рсд

невековом Отраре показывают усилившуюся в это время аграриза-цию города.

Характеризуя развитие городской и оседлой культуры, следует отметить ее

традиционность и преемственность с культурой более раннего времени, с одной

стороны, и то, что многое из того, что было создано в позднесредневековом

городе, вошло органической частью в культуру казахского народа.