Воспоминания Валентины из Кургановки

Как-то зашел разговор в присутствии батюшки о больных зубах, надо ли их лечить и пломбировать. Батюшка сказал:

— Обязательно зубы лечить надо, а то просфора в зубах застревает, а это грех.

Ходила к батюшке одна крещеная татарочка. Придет, бывало, и плачет:

— Меня тетки хотят в психушку отправить из-за того, что я крестилась. Дома меня закрывают, чтоб я в церковь
не ездила. Все родные против меня, помолитесь, батюш­ка, я так сильно скорблю.

Батюшка сказал:

—Вон тебе сколько благодати через них! Терпеть надо.
Когда она ушла, он сказал:

—Ничего они ей не сделают, это моя татарочка.

На Победе набрали грибов в лесу. Но кто-то из приез­жих сказал, что они ядовитые и лучше их выбросить. А тут вскоре батюшка подъехал. Он благословил грибы, их приготовили и съели. После батюшкиного благословения никто грибами не отравился. Хотя тот человек, кто ска­зал, что они ядовитые, долго всех в этом уверял.

Геннадий с Константином как-то спросили у батюшки:

— Как сохранить мир в душе в наше неспокойное вре­мя, кругом одни искушения?

Батюшка сказал:

—Будьте как мертвые.

—Как это?

—Так, как будто вы умерли и вам уже ничего не надо и ничто в мире вас не касается. Так сохраните душевное
спокойствие в любое время.

Когда скончалась инокиня Александра, батюшка ска­зал:

— Вот и улетела одна моя птичка!

Однажды у батюшки меня стали женщины хвалить, что я ребятишек взяла из детского дома. А я вышла в ко­ридор и чтоб не возгордиться, стала молиться. Слышу, ба­тюшка сказал им сердито:

— Хватит! Она из-за вас вышла и сейчас там молится.

И сразу стало тихо-тихо.

Как-то я сижу у батюшки и думаю:

— Вот я батюшке милостыню подала, как хорошо, ка­кая я счастливая, что меня Бог к старцу привел. Думаю, что бы еще хорошее сделать. Тут батюшка говорит мне:

— А у тебя, Валентина, вся милостыня от избытка, и ни одной от скудости нет.

Я тогда не поняла, но спрашивать не стала. И вот вско­ре читаю у схиигумена Саввы:

— Нужно милостыню подавать от скудости, а не от избытка. Что это значит? Это значит, что если есть у тебя сто рублей, то отдай из них больше половины так, чтобы у тебя меньше осталось. Отдай восемьдесят рублей, а себе оставь двадцать. Это есть милостыня от скудости. А если ты имеешь сто рублей и подаешь двадцать, а себе оставля­ешь восемьдесят - то это милостыня от избытка.

Вот о чем говорил мне батюшка.

Однажды батюшка мне сказал:

—Валентина, дай мне яиц куриных.
Я говорю:

—Сколько, батюшка?

— Все равно сколько, но только чтобы ты сама не зна­ла, сколько даешь.

Я недоумеваю, а батюшка поясняет:

— Ты их не считай, когда подаешь.

Я беру с закрытыми глазами и начинаю яйца наклады­вать в коробочку, а руки сами считают. Тогда я громко, чтобы перебить счет, начинаю читать Иисусову молитву и быстро нагребаю двумя руками. Как собьюсь и не помню уже, сколько положила, то значит все.

Батюшка часто говорил:

— Вы не мне подаете, а себе и своим близким. Подайте и забудьте. Лучше грехи свои считайте.

Батюшка не благословлял замужним женщинам ку­шать ягоды до праздника апостолов Петра и Павла, то есть до окончания Петрова поста. Особенно тем, кто де­лал аборты, или у кого были некрещеные умершие дети. Этими ягодками Господь младенцев питает, если мать их сама не ест.

Если у женщины нет убиенных или умерших младен­цев, то она по благословению духовного отца может есть ягоды до праздника.

Приехала я как-то к батюшке, а у него дом женщины конопатят. Я подумала:

—Как хорошо делают, а я так не умею.
Батюшка сказал:

—Будешь и ты конопатить.
Я думаю:

—Если благословят, то буду и я, хоть и не так хорошо.
А батюшка продолжает:

—Да не здесь, а у себя.
Я недоумеваю:

—А что мне у себя конопатить, у меня дом кирпичный.
Но вскоре мы стали строить деревянный дом, и я там действительно конопатила стены. И у меня даже хорошо получалось. Я замечала, если батюшка дает какое-то по­слушание, значит, потом придется тебе это в жизни де­лать. Один раз он дал убирать большую территорию, так вскоре нам пришлось убирать огромный пустырь под дом на Ивановке. Но дело так спорилось, что все удивились-как мы быстро управились и как хорошо получилось.

Батюшка благословлял мне шить ему епитрахиль и по­ручи. Надеюсь, что в жизни своей я еще это пошью во славу Божию. Я тогда шить почти не умела, но батюшка благословил, и я с молитвой хорошо сшила.

Фотиния из Сельмаша рассказывала, что когда она впервые приехала к батюшке, то он ей сказал:

— Ну, иди домой.
Она думает:

— Почему домой? Я приехала помочь, а меня обратно домой отсылают.

Тут мать Зиновия ей поясняет:

— На Победу иди. Там твой дом.

А она дороги не знает, ни разу там не была. А матушка говорит:

— Батюшка благословляет, значит дойдешь.

Так и получилось. Нашла дорогу, хотя та и не близкая. Стала там овец пасти, а они не слушаются, разбегаются. Приехал батюшка. Фотиния подошла и жалуется, а ба­тюшка говорит:

— Их комарики кусают, вот они и бегают от них.
Батюшка ее благословил, и овцы стали слушаться.
Однажды штукатурила Фотиния келий и думала:

— Так я устала, хоть бы Господь кого на помощь при­слал.

А батюшка ее мысли провидел и говорит:

— Будут тебе помощники.

И на следующий день приехали две женщины и втроем они быстро все келий оштукатурили.

Надя из Каменки рассказывала, что Анна с клюшечкой хотела свою квартиру оставить батюшке нашему, а тот ее благословил оставить Наде с мужем. Он предсказал Наде, что будет у нее пятеро детей. Когда Анна умерла, то квартира осталась Наде. Стали все роптать и отворачи­ваться от Нади, как будто она сама захватила эту кварти­ру. Был суд, отсуживала квартиру сноха, с которой сын Анны развелся, но не отсудила. Батюшка Надю успокаи­вает:

—Не бойся. Никто вас не выгонит, ваша будет кварти­ра.

—Батюшка, так тяжело, все отвернулись от нас, как будто мы враги какие.

А батюшка сказал:

— Они не знают воли Божией. А Господь вам эту квар­тиру дает. Потерпите.

Я уверена, что батюшка знал нас еще раньше, до того как мы к нему пришли, молился о нас. Я однажды слы­шала, как он говорил об одной женщине:

— Я семь лет ее вымаливал, и вот она пришла.
Когда мы впервые приехали к батюшке, то о нас он то­ же сказал:

— Я вас давно жду.