Воспоминания Нины из Ногинска

Первая моя встреча с отцом Михаилом произошла 38 лет назад в Сергиевом Посаде. Мать Анна везла нашего дорого старчика на маленькой коляске по направлению к Троицкому храму. Я хотела дать ему денежку. Мать Анна спрашивает:

— Мишенька, возьмем денежку?
-Да.

После этого я отца Михаила долго не видела. У меня был духовный отец схиархимандрит Амвросий (Балабановский), великий старец. Его могилка находится неда­леко от монастыря преподобного Пафнутия Боровского. После его смерти я регулярно приезжаю на его могилку, надеемся, что скоро он будет канонизирован.

В один из воскресных дней, когда я возвращалась со службы, духовные сестры мне сказали, что у Зинаиды ос­тановился старчик на колясочке, и мне очень захотелось его навестить. Батюшка был со своей мамой и матерью Таисией.

Я благословляюсь у отца Михаила, а он берет меня за руку и говорит:

— Эта овца моя.

Я ему возражаю:

—У меня духовный отец схиархимандрит Амвросий.

—Был отец Амвросий, а теперь будешь находиться под моим крылом.

Я сижу и думаю, как мне поступить, а отец Михаил начал мне открывать мои грехи:

— Когда ты крестила свою дочь, то молитву у священ­ника не взяла.

Я ему возражаю:

— По-моему, брала.

Тогда он мне начал рассказывать все по минутам. Как окрестили, как я дочь завернула в одеяло, как села в ма­шину и уехала. А ведь прошло уже 20 лет после крещения. И я вспомнила, что действительно не брала молитву. Он назвал тогда и множество других грехов, мною забытых.

Прошло много времени, мы поближе познакомились с отцом Михаилом. Он стал приезжать к нам домой. Быва­ло жил по месяцу, а то и больше.

Однажды был такой случай. В то время как у меня гос­тил батюшка, к нам приехал мой брат Петр из Мариупо­ля. Подходит он под благословение к старцу, а батюшка ему говорит:

— Зачем ты с себя снял крест и повесил в ванной на ба­тарею?

Брат вышел от старца и говорит:

— Зачем ты сказала батюшке, что я без креста?

— Да я и сама не знала, что ты без креста ходишь.
Брат мой с первого раза батюшку полюбил и очень до­рожил его благословением.

В другой раз брат приехал в Москву на обследование, у него была закупорка вен на ногах. Отец Михаил ему

говорит:

— Когда сдашь все анализы, тебе предложат отрезать ногу по колено, но я тебя не благословляю.

И батюшка сказал ему, сколько лет тот проживет без операции.

Все так и было.

У брата был сын, тот страдал шизофренией. Он целы­ми месяцами лежал в больнице, но улучшений не было. Когда я рассказала про него отцу Михаилу, то он мне от­ветил:

— Привози своего племянника ко мне в Пензу, и я ему помогу. Но перед этим не кормите его два дня, иначе с
ним не справишься, в нем сидит очень сильный бес.

Потом батюшка подумал и добавил:

— Да нет, Нина, тебе с ним не справиться. Он не поедет.
Так все и получилось.

Ко мне приехала моя мама из Старого Оскола. Врачи признавали, что у нее рак. По батюшкиному благослове­нию ей сделали операцию, и после этого она прожила еще 20 лет.

Когда в очередной раз мама приезжала ко мне, у нее появилась на языке роговая наросль, твердая, как ноготь. Мы с ней поехали в онкологическую больницу. Врачи на­значили ей операцию, чтобы срезать эту наросль.

Я маме предложила не торопиться. Сказала, что я съез­жу на выходные дни к отцу Михаилу в Пензу и как он ска­жет, так и сделаем. Приехала к батюшке, все рассказала. Батюшка дал мне маленький пузырек с маслицем и во­дички и сказал, чтобы я помазала маслицем маме язык.

Вернулась я из Пензы в понедельник и сразу помазала маслицем маме язык. Во вторник я прихожу с работы, а

мама мне говорит:

— Нина, а у меня во рту ничего нет.

Но в больницу мы с ней в назначенный день поехали, потому что нас ждали на операцию. Врач была очень удивлена, что наросль исчезла сама. После этого мама стала очень почитать старца и начала все больше укрепляться в вере.

Я родилась в 1930 году, а во время войны мне записали 1932 год. Когда ко мне приехал отец Михаил, то я ему об этом сказала. Он мне говорит:

—Тебе надо искать свои года.
—Это ведь надо судиться.

—Я сам буду на суде и помогу тебе.

Я собрала все документы и подала в суд. Судья на меня очень ругалась:

—Раньше надо было искать свои года.

—Раньше я думала, как наесться хлеба, а сейчас надо думать о пенсии.

—Чего захотела? На пенсию раньше уйти. Не будет этого!

В это время зазвонил телефон. Судья взяла трубку и некоторое время слушала, но сама ничего не говорила, только как бы с кем-то соглашалась:

— Да. Ладно. Хорошо.

После телефонного звонка судья больше ничего не выясняла и сказала, чтобы я пришла за решением через де­сять дней. Я поняла, что с судьей разговаривал наш ба­тюшка. Года мне восстановили. Когда в очередной раз ко мне приехал отец Михаил, я его спросила о звонке и он под­твердил, что сам разговаривал с судьей.

Однажды, когда батюшка был у нас в гостях, ко мне приехал мой кум Юрий. Он стал жаловаться отцу Михаи­лу, что сильно поправился и все время прибавляет в весе. Батюшка попросил у меня сантиметр, и мы стали изме­рять Юре талию, толщину рук, ног, обхват груди и все из­мерения записали. Отец Михаил говорит:

—Вот Юра, придет время и ты будешь иметь вот такой-то размер.

Прошло десять лет, Юра заболел сахарным диабетом и стал носить такой размер, как ему батюшка и предсказал.

Однажды мы уезжали из Пензы и сильно нервничали, так как опаздывали на поезд. Отец Михаил нас успокаи­вает, что, мол, не переживайте, успеете. Он сам на коля­сочке пошел нас провожать. Подходим к вокзалу. Наш поезд стоит, хотя должен был отправиться еще десять ми­нут назад.

Сами проводники были очень удивлены из-за того, что поезд не отправился вовремя. Все решили, что ожидали очень большого начальника. Вот какое чудо совершил для нас батюшка.

Отец Михаил был очень чуткий. Он боялся даже сло­вом кого-то обидеть. Однажды к нам пришла Мария Щепкина и говорит:

— Батюшка, сын хочет строиться, благословите.

Отец Михаил немного подумал. Потом начал мягко отговаривать от строительства. По всему было видно, что он не хочет благословлять. Но Мария этого не поняла и вновь настаивает. Тогда батюшка по их просьбе все же благословил. Когда Мария ушла, отец Михаил мне гово­рит:

— Нина, дом они построят, да жить в нем будет некогда и некому.

Так все и получилось.

У нас в Ногинске жил один инвалид на костылях, зва­ли его Владимир. Очень большой труженик был, многим помогал.

Однажды он подошел к отцу Михаилу и пожаловался, что жена очень ревнует его к одной матушке, у которой убили мужа священника. У той осталось трое малых детей и Владимир, как мог, ей помогал. Батюшка ему говорит:

— Скоро она перестанет тебя ревновать.

Володя потом высказал мне свое недоумение по поводу своей жены:

— Неужели она образумится?

Но случилось другое. Отец Михаил жил еще у меня, а Володя попал в больницу, у него лопнул желчный пузырь. Он пролежал в реанимации три дня и умер.

Мама нашего батюшки схимонахиня Ангелина была тоже "не простая". Ей тоже многое открывалось. Однажды мой муж Иван был на Победе и задержался. А ему надо было уезжать в этот день. Он должен был еще зайти в Пензу в батюшкин дом и взять свои вещи. Но об этом никто не знал, так как на Победе в то время телефона не было.

А мать Ангелина все это провидела. Уже рюкзак Ванин собрала, вынесла в коридор и ждет его. Только Ваня вошел в калитку, а она ему подает рюкзак и говорит:

— Иди сразу на поезд, ведь ты опаздываешь.

Мать Ангелина была великая старица. Она ночами читала псалтирь только со свечами и только стоя. Я

никогда не видела, чтобы она спала. Она все время была на ногах. У нее все заботы были о Мишеньке. Все переживала, как останется Мишенька после ее смерти. Она постоянно просила Матерь Божию, чтобы Та сохраняла Мишеньку под Своим покровом.

У моего мужа был брат. Он всю жизнь курил, да и выпить любил. Отец Михаил как-то мне сказал:

— Нина, постарайся убедить Василия, чтобы он бросил курить, ибо курильщики Царство Небесное не наследуют.

Отец Михаил однажды мне сказал:

— Нина, я бы мог при кончине моей жизни встать на ножки, но я не хочу, чтобы они мяли травку, на которой я ни разу не стоял. Лучше я буду доживать, какой есть.

После того как похоронили мать Ангелину, я не была у батюшки восемь лет. Незадолго до своей кончины он прислал мне письмо:

— Я ослеп, приезжай. Мне уже недолго осталось. Но если у меня будет возможность, то заеду сам.

Я приехала к нему, несмотря на то что сама плохо себя чувствовала, и пробыла с 21 по 27 ноября. Батюшка меня просил пожить до начала поста, но так как у меня дома находился слепой муж, то я не осталась и теперь, конечно, очень жалею. Когда мы с отцом Михаилом разговаривали об отце Амвросии, что его канонизируют, то батюшка мне сказал:

— Вот, Нина, меня тоже закопают, а потом раскопают.
Я в последний раз обратилась к отцу Михаилу с просьбой:

— Батюшка, помолитесь, мой Ваня очень чешется.

Обошли уже все больницы, никто не может помочь. Уже больше шести месяцев с ним такое происходит.

— Скоро пройдет.

А вскоре, действительно, по молитвам батюшки, у Вани все прошло.

За день до моего отъезда из Пензы, 26 ноября, в два часа ночи, я услышала разговор отца Михаила с матерью Зиновией, хотя я спала очень далеко от них.

— День рождения и день Ангела справили хорошо, теперь будем ждать следующего года.

Батюшка тихо ответил:

— А следующего года не будет.

Я встала с дивана и осмотрелась. Нигде никого нет, только тихо читают псалтирь. Мне стало понятно, что я последний раз вижу батюшку.

8 января я долго не могла дозвониться до Пензы. Сердце щемило, как будто уже получило грустную весть.

Когда наконец дозвонилась и мне ответили, что отец Михаил скончался, я была этим известием потрясена. Хотя у нас в доме были готовы принять плохую весточку, но сердце до сих пор никак не может смириться, что нашего батюшки уже больше нет.