КУЛЬТУРА. На XII и первую треть XIII в

На XII и первую треть XIII в. падает, пожалуй, наибо­лее яркий период культурной истории края. Многие явления той культуры бесследно канули в вечность или дошли до нас в пластах культурного наследия последующих эпох. Но есть отрасли, где творения наших предков в меньшей степени подверглись разрушениям и дошли до нас почти в первозданном виде. Среди них - зодчество, живопись и ваяние. В краю лесов, естественно, первыми были деревянное зодчество и деревянная скульптура. Но их черты ожили в белокаменном строительстве и резьбе. Начало каменному строительству положил переяславский князь Владимир Мономах. По инициативе князя и сопровождавшего его переяславского епископа Ефрема на рубеже XI и XII вв. (между 1096 и 1105 годами) построен в Суздале собор Успенья Богоматери. За образец была взята Печёрская церковь в Киеве. Собор, однако, просуществовал недолго: около 45 лет. Из-за технических неполадок — небольшой глубины фундамента, слабости раствора — стены развалились. На том же месте Юрий Долгорукий возвёл новый собор, который был освящён

в 1143 г. Суздальский собор неоднократно капитально перестраивался в XIII–ХVIII вв., менялись его внешний вид и ннутреннее убранство. Современный вид он приобрёл после капитального ремонта в 1750 г.

Подлинными шедеврами искусства начала XIII в. являются «Златые врата» собора, установленные в западном и южном порталах, и полы интерьера. Огромные двустворчатые двери обиты медными пластинами, на них изображены необычайно тонкие по рисунку сцены с эффектным мерцанием золотых линий на чёрном фоне. Полы в соборе выстланы майоликовыми плитками жёлтого, белёного и тёмно-коричневого цвета, а под купо олом в алтаре рисунок пола сложен из маленьких фигурных шток. Так умело и разнообразно украшали свою постройку искусные зодчие князя Юрия.

Древнейшим памятником русского зодчества, прототипом всех владимиро-суздальских храмов является белока-

менныи однокупольныи храм Бориса и Глеба в Кидекше. С него началось владимирское белокаменное зодчество. Построен храм в 1152 г. В то время в Кидекше (в 5 км от Суздаля, на берегу р. Нерль) находилась загородная резиденция Юрия Долгорукого. Стены храма лишены декоративных украшений, все здание просто и строго. Узкие, щелевидные окна придавали храму ещё более суровый вид. Единственное украшение фасадов — узкий арочный поясок. Прост и интерьер храма. При Юрии церковь в Кидекше даже не была расписана, и богослужение происходило в ней среди голых стен. Фресковая роспись появилась лишь в конце XII в. До наших дней здание дошло в несколько искажённом виде. Одновременно со стро ительством храма в Кидекше строились Спасо-Преображенский собор в Переяславле-Залесском и Георгиевский собор в Юрьеве-Польском. Собор в Переяславле начал строить Юрий Долгорукий, а завершил строительство Андрей Боголюбский. Всем своим суровым и не-

приступным обликом собор как бы говорил, что он — главное здание Переяславской крепости, которая возводилась с ним в одно и то же время. Узкие, похожие на бойницы, оконные проёмы размещались только в верхней части храма. Белокаменная церковь Георгия в Юрьеве-Поль-ском сооружалась также одновременно с основанием города и строительством крепости, но в 1230 г. князь Святослав (сын Всеволода III) снёс обветшалую постройку, а на её месте поставил (1230–1234 гг.) новую каменную церковь, посвящённую тому же святому. Её строила артель каменщиков во главе с мастером Бакуном. Она была украшена больше других храмов. Снаружи всей церкви, как писал летописец, были резаны 13 камня святые “чуди велми”. Архитектура Георгиевского собора стала образцом для московского зодчества XIV–ХV вв. По этому типу строи-

лись каменные храмы Московского Кремля времён Ивана Калиты и Ивана III.

В 50–60-х годах XII в. развернулось большое строительство во Владимире. В 1158–1160 гг. был построен Успенский собор — главный храм Северо-Восточной Руси. Для его возведения, по словам летописи, Андрей Боголюбский созывал мастеров “из всех земель” — из Киева и западных стран. Построен он из белого тёсаного камня. Белокаменные стены украшали скульптурные рельефы, фоном для позолоченного аркатурного фриза служила лента фресковой росписи. В 1185 г. собор сильно пострадал во время пожара. Восстановление его потребовало пять лет. Были разобраны притворы и башни. Их заменили боковыми галереями, для сообщения с которыми в стенах собора прорубили арки. Вместо одной главы храм получил пять. На новые фасады были перенесены скульптуры со старых стен. Особое внимание придано северному фасаду, обращённому к городу. Его украсили маски львов — эмблема царственной силы, женские лики, указывающие на посвящение храма Богородице.

Успенский собор поднялся в центре Владимира на высокой береговой круче и, видимый отовсюду, гордо царил над городом и округой. На постройку и украшение храма князь Андрей выделил десятую долю доходов своей казны. В Успенском соборе находилась величайшая русская святыня — икона Владимирской Богоматери, шедевр византийского искусства. Шлемовидные главы собора, внутреннее убранство сияли золотом. Суровая простота долгоруковских храмов отошла в прошлое. Владимирский собор сравнивали с легендарным библейским храмом царя Соломона. Долгое время он служил образцом при стро­ительстве соборов в Москве.

В десяти верстах от Владимира, на берегу р. Нерль, князь Андрей поставил Боголюбов-город. Центром города-крепости был собор, начатый строительством одновременно с владимирским Успенским. Храм также посвятили Богородице-Рождеству Девы Марии. Просуществовал храм до конца XVII в. Современники поражались красотой и драгоценным убранством храма, его “золотыми” полами, окованными “золотом” порталами и дверями, богатой утварью. Князь приказывал слугам водить на соборные хоры (открытая галерея в верхней части церковного здания) зарубежных гостей и послов, чтобы они прониклись уважением к властелину, имеющему возможность соорудить столь дорогой и великолепный храм.

Жемчужиной Владимиро-Суздальского белокаменного зодчества по праву считается храм Покрова на Нерли. Построен он в 1165 г. в честь одержанной победы над Волжской Булгарией и в память сына Андрея Боголюбского Изяслава, погибшего в этом сражении. Храм поставлен в низменной речной пойме, заливаемой водой во время весенних паводков. Строителям пришлось насыпать искусственный холм, прежде чем строить храм. Церковь Покрова — небольшое здание из тёсаного белого камня. Чуть вытянутый вверх храм венчает изящный световой барабан с узкими окнами, на котором высилась шлемовидная глава. Стены храма слегка наклонены внутрь, что ещё больше подчёркивает его высоту и создаёт впечатление необычайной лёгкости, невесомости всей постройки. Резной убор рельефов прост, на каждом из трёх фасадов одна и та же композиция: в цен-

тральном прясле — фигура библейского царя Давида, сидящего на троне. По сторонам — два голубя, под ними — фигуры львов, ниже — три маски.

Единственным светским сооружением, дошедшим до нас от боголюбовских времён, являются Золотые ворота г. Владимира, построенные в 1158–1164 гг. Это гигантское для того времени сооружение — триумфальная арка для парадного въезда в город и одновременно существенный элемент военно-оборонительного комплекса стольного города; слева

и справа к ним примыкали мощные земляные валы, кольцом окружавшие город. Построенные из белого камня Золотые ворота представляют собой огромный куб с высокой аркой. В целях обороны в середине арочного пролета сделана перемычка. Арка закрывалась толстыми бревенчатыми (дубовыми) створами, покрытыми листами кованой золочёной меди, отчего ворота и получили название золотых. На уровне перемычки был деревянный настил-помост, с которого воины могли обстреливать противника, бросать камни, лить кипяток. В толщу южной стены встроена лестница, ведущая на верхнюю площадку, где размещалась надвратная церковь. Время, пожары, осады врагов причинили памятнику значительные повреждения. Ворота неоднократно реставрировались и частью утратили первоначальный вид.

Своего расцвета Владимиро-Суздальская Русь достигла, как отмечалось выше, при Всеволоде III Большое Гнездо. Сила и власть великого князя владимирского поражали современников, пред ним трепетали соседи. Эту славу и это могущество должен был олицетворять построенный при

нём во Владимире Дмитриевский собор (1194–1197 гг.). Летописец с гордостью отмечал, что к этому времени для строительства уже не “искали мастеров от немец”. Имелись в достатке собственные кадры. Как и церковь Покрова на Нерли, Дмитриевский собор — одноглавый четырёхстолпный храм. В отличие от храмов Юрия, Дмитриевский собор подчёркнуто величественен и по-своему строен; но это не утончённая женственная грация церкви Покрова на Нерли, а могучая, прекрасная слаженность и мужественная пропорциональность. В отличие от аскетически строгого Успенского храма Дмитриевский собор — придворный храм в роскошном декоративном одеянии. Его стены покрыты скульптурными украшениями. Резное убранство вьётся по колоннам арочного пояса, поднимается до закомар — полукруглых завершений фасадов, а затем восходит по барабану. Ажурная вязь покрывает чуть ли не всё здание, придавая ему вид гигантского драгоценного. В её основе легко угадываются древние тра-

диции деревянной резьбы. Каменный узор — излюбленное древнерусское узорочье. Сюжеты рельефа несложны. Тот же царь Давид- псалмопевец, что и на Покровском храме, или, по другой версии, сын Давида - мудрый Соломон, библейский автор “пяти тысяч песней”; Александр Македонский, возносящийся на небо; сам Всеволод на троне, окружённый коленопреклонёнными сыновьями. И звери, птицы, растения в самом причудливом виде: львы с цветущими хвостами, гуси со сплетёнными шеями. Специалисты спорят о степени влияния на владимирское зодчество разных стран. Находят в нём византийские, западноевропейские и даже восточные мотивы. Несомненно, влияние это имело место. Но не оно определяло его содержание и небывалый взлёт. Владимирское зодчество самобытно и глубоко национально. Оно отразило представления наших предков о гармонии, красоте, мироздании и месте человека в нём

Вместе с христианством в наш край пришла письменность. В княжеских дворцах Андрея Боголюбского, Всеволода и его сыновей (особенно Константина) появились библиотеки, состоявшие из переводных и оригинальных сочинений церковного и светского характера. Как свидетельствует летописец, во время пожара во Владимире 1227 г. “погорели книги множе”. Центрами письменной культуры были монастыри. Очевидно, первыми грамотными людьми, кроме князей и некоторых лиц из княжес­кой администрации, являлись монахи.

Известно, что при дворе князя Константина Всеволодовича одно время была далее школа, где трудились монахи русские и греки, уча “младенцев”. Сама личность старшего сына Всеволода III в этом отношении весьма примечательна. Летопись называет его Константином Мудрым. О нём современники говорили, что Константин “великий был охотник к читанию книг и научен был многим наукам... многие дела древних князей собрал и сам писал, також и другие с ним трудилися ”. Есть основания предпола­гать, что этот князь принял живое участие в летописании. Краткие записи о местных событиях во Владимире (или Суздале) велись, вероятно, с начала XII в. Затем на смену им пришли летописные своды. Таким был владимирский летописный свод, доведённый до 1206 г. Возможно, он составлялся в 1212–1215 гг. под руководством Константина Всеволодовича.

Как и большая часть летописей, Владимирский свод был собран из фрагментов различных хроник. В нём выделяются: отрывки ранних киевских сводов XI в., “Повесть временных лет” начала XII в., хроника событий времён Владимира Мономаха и Мстислава Владимирови­ча, летописи Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое гнездо.

От всех других летописей Владимирский свод отличился тем, что содержал более 600 миниатюр, т. е. являлся лицевым (иллюстрированным). К сожалению, сам свод сохранился лишь в копии XV в., выполненной в Смоленского. Копия принадлежала литовскому князю Радзивиллу, позже — Кенигсбергской библиотеке, где и была найде-

на Петром I. Поэтому и вся летопись названа Радзивилловской или Кенигсбергской.

Миниатюры Радзивилловской летописи выполнены в разное время и содержат как оригинальные рисунки X–XIII вв. из Владимирского свода 1206 г., так и иллюстрации смоленских художников XV в.

Иногда рисунки рассказывают о фактах точнее текста. Например, в “Повести об убиении Андрея Боголюбского” ничего не говорится об участии в заговоре жены князя. На миниатюре же женщина в княжеском одеянии держит в руках отсечённую “шуйцу”, т. е. левую руку. Текст “Повести” сообщает, что убийцы отсекли “десницу” — правую руку. Антропологическое исследование останков Андрея, проведённое при вскрытии его гробницы во владимирском Успенском соборе, подтвердило правильность миниатюры.

Интересен и другой рисунок: изображение Андрея Боголюбского в нетрадиционном для Руси высоком коническом шлеме с широкими полями. Известно, что подобный шлем был на голове Андрея, когда он сражался под Киевом. Другой владимирский летописный свод конца XII в. дошёл до нас в составе Лаврентевской летописи. Летописцы этого свода постоянно вставляли в свое повествование нравоучительные и благочестивые рассуждения, подчёркивая, что их княжество находится под покровительством иконы — Владимирской Богоматери и патрональной церкви — Успения Богоматери, где эта икона находилась; именно владимирцы прославлены Богом по всей земле «за их правду». Владимирские князья, по словам летописцев, исполнены благочестия и мудрости.

Владимирское летописание стремилось утвердить авторитет своего княжества и обосновать его претензии на гегемонию на Руси. Поэтому владимирские летописание своды не ограничивались описанием местных событий, а давали широкую картину истории всей Русской земли.

Владимирские книжники использовали все известные в литературе той эпохи жанры: Слово, Моление, Сказание, Повесть. До нас дошли сочинения неизвестных авторов: “Моление Даниила Заточника”, “Сказание о победе над болгарами 1164 г. и праздник Спаса”, “Сказание об обретении мощей Леонтия Ростовского”, “Повесть об убиении Андрея Боголюбского” и ряд других, менее известных. Выдающимся памятником общественной мысли является “Моление Даниила Заточника” (“Послание Даниила Заточника к великому князю Ярославу Всеволодовичу”. Первая треть XIII в.). Автор — острослов и балагур, происходит из холопов, но блестяще образован, начитан и, по его собственным словам, не столько храбр на ратном поле, сколько умён, “крепок в замыслах”, ненавидит богатых бояр. “Моление” — это письмо — прошение переяславскому князю, сыну Всеволода, Ярославу. Умный, молодой, образованный, но безродный, Даниил хочет найти своё место в жизни поблизости от князя. Он не собирается разбогатеть женитьбой на богатой невесте, не хочет в монастырь идти, не надеется на помощь друзей; все надежды свои возлагает на князя, который не копит сокровищ, а раздаёт свою “милость” не только домочадцам, но и посторонним лицам, “от инех стран... притекающая”..“Моление” наполнено афоризмами, пословицами и образными рассуждениями. Вот некоторые из них: “Аще (если) сто печали человека призрит, как студёною водою напоит знойный день”; “Злато съкрушается (плавится) огнём, человек напастьми”; “Молево (моль), княже, ризы (одежду) одять, а печаль человека”. В афоризмах заключена жи-

тейская мудрость. Образованность автора ярко проявилась в использовании книжного материала. Он по памяти цитирует Священное писание и летописи, наряду с книжной пользуется и бытовой лексикой.

Подлинное имя автора «Моления» неизвестно. Даниил — не собственное имя, а псевдоним. Исследователи склонны видеть в авторе представителя зарождающегося на Руси служилого сословия — дворянства, а в его сочинении — памятник дворянской общественной мысли.

Из кругов, близких ко двору владимирского князя, вышел автор “Повести об убиении Андрея Боголюбского”. Он хорошо знал княжеское окружение, жизнь и быт двора князя Андрея. Некоторые исследователи склонны считать автором упоминаемого в «Повести» Кузьму Киевлянина. В “Повести” подробно изложены дела Андрея по “украшению” города Владимира, строительству церквей, укреплению обороноспособности столицы, а главное — подробности заговора и кровавой расправы заговорщиков с князем. Пафос “Повести” выражен в последних её словах, обращённых к убитому князю: “Дерзай всемогущего, из богатейших богатого, на высоких престолах сидящего Бога просить, чтоб простил он братии твоих, победу им дал над врагами и мирное царство, правленье почётное и многолетнее, во веки веков. Аминь”.