ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ

Как уже отмечалось, чёрного (крестьянского) землевладения на территории Владимирского края к началу XVIII в. не осталось вследствие массовых раздач земель на протяжении XVI и особенно XVII вв.

В XVIII в. произошли значительные изменения в поземельном законодательстве, что сказалось и на положении дворян в целом, и на землепользовании. Важным мероприятием, укрепившим права дворянства на землю, было Генеральное межевание земель, указ о начале которого был издан в 1765 г.

В 1769 г. началось межевание на территории Владимирского края. В уездах губернии к началу межевания существовало землевладение Коллегии экономии, дворца, Канцелярии конфискации, монастырей, церквей, Владимирской казёной палаты, а также купцов и ямщиков.

Церковные земельные участки по размерам небольшие, в среднем 10–12 десятин, предназначались обеспечить пашней и сенокосами церковнослужителей. Коллегии экономии принадлежали значительные владения в Александровском, Суздальском, Переславль-Залесском уездах, что свидетельствовало о значительном монастырском землевладении в прошлом на данной территории. Подавляющая часть земель принадлежала дворянам.

Состав владимирского дворянства был довольно пёстрым. 62 фамилии имели титулы князей, графов, баронов. Среди них — потомки старинных и знатных фамилий — Пожарские, Гагарины, Шуйские, Одоевские, Хилковы, Лопухины, а также представители “новой знати”, получившие титулы и земельные владения сравнительно недавно: Потемкины, Разумовские; наконец, лица или потомки лиц, попавшие в центральный район России по разным причинам из вновь присоединяемых районов: князья Дадиановы, Геловановы, бароны Дельвиг, Ленбер и др. В 30 км от Владимира в с. Ундол находилось имение великого русского полководца графа Александра Васильевича Суворова.

47 знатных родов известны в крае с XVII и даже XVI вв. Они сохраняли свои владения вплоть до середины XIX в., до отмены крепостного права. Среди них — Апраксины, Бутурлины, Мещерские, Безобразовы, Плещеевы, Ухтомские.

Подавляющее число владимирских дворян (около 64%) относилось к мелкопоместным, то есть имеющим до 100 душ крепостных мужского пола; около 11% состав-

ляли среднепоместные дворяне (101–500 д. м. п.), и только 2% — крупнопоместные, имевшие более 500 д. м. п. крепостных. Кроме того, были и дворяне, не имевшие поместий и крепостных людей, во всяком случае, на территории Владимирской губернии (около 2%). Часть малоимущего дворянства не могла существовать только на доходы со своего имения и была вынуждена поступать на государственную службу или искать иные источники существования.

Так же, как и в XVI–XVII вв., сохранялась разбросанность имений, принадлежавших одному владельцу, по разным уездам (иногда до 5–6). Управлять такими имениями было очень сложно.

Сохранялось и совместное, или жеребьёвое владение (совладельчество). В совместном владении находились пустоши, населённые пункты, леса, бортные угодья, озёра, мельницы. Всего по губернии только около 38% владений были индивидуальными, остальные — жеребьёвыми. В целом жеребьёвость свойственна больше мелким хозяйствам, у крупнопоместных дворян совладельцев, как правило, не было. Например, в селе Верхний Ландех Гороховецкого уезда в XVII в. были испомещены 69 человек, а во второй половине XVIII в. оно полностью перешло в руки “его светлости Григория Александровича Потемкина”.

В ходе Генерального межевания, продолжавшегося много десятилетий, помещики стремились как можно больше земель “прирезать” к своим имениям, применяя любые способы: спаивание понятых, потраву посевов, вооружённые столкновения. В результате межевания дворянам отошли все земли недворян, которым предписывалось продать все земельные приобретения, а также часть дворовых и бывших церковных (экономических) земель. В начале века в связи с потребностями развивающейся промышленности увеличивалась разработка и добыча полезных ископаемых. В частности, в районе г. Коврова, где имелись мощные известковые слои, крестьяне добывали камень “на строение”, а отчасти на “сжение извести”, и возили его на продажу в Москву и Тверь. По берегам Оки имелись залежи глины, в которой встречались серные колчеданы. По свидетельству П. С. Палласа, чле-

на Петербургской Академии наук, “простой народ оные собирает и ставит четверть на стеклянные вблизи находящиеся заводы”.

Возникали новые виды ремесел, что было связано с растущими потребностями населения, особенно дворянства. Некоторые крестьяне становились учениками московских (наиболее известных) ремесленников и, возвращаясь на родину, обучали своих односельчан новым специальностям. Так, например, появился позументный промысел среди крестьян дворцовой Александровой слободы. Одним из древних и специфических промыслов Владимирского края было иконописание. Селения Палех, Мстёра и Холуй Вязниковского уезда издавна были известны как центры русской иконописи. Уже в XVII в. в этих селах иконописание превратилось в основное занятие крестьян. Появлялись уже небольшие иконописные предприятия, где чётко было выражено разделение труда (заготовка материала, разбивка процесса письма на ряд последовательных операций). Однако часто изделия сельских иконописцев были далеки от произведений искусства: в 1723 г. трое крестьян из с. Палех привезли в Петербург 834 иконы, из которых только 26 были признаны Синодом подходящими для продажи (“средней работы”), остальные было велено счистить.

Дешевые и низкого качества иконы, рассчитанные на массового потребителя, писали в Холуе. В Палехе господствовало “фряжское письмо” (Фряжское письмо — подражание западноевропейской светской живописи). Мстёра придерживалась старых традиций, так как главным потребитилем её икон было старообрядческое население.

Обычным для крестьян являлся кожевенный промысел, широко распространенный в Шуйском и Вязников-ском уездах. В Шуе же развивалось мыловаренное производство, причем современники отмечали, что мыло здесь “делается в превосходной доброте и во все места России развозится”. Такой же популярностью пользовались и пшеничные муромские калачи (калач даже был изображён на гербе г. Мурома), развозившиеся на продажу в другие города.

В то же время наблюдался значительный отход в города на крупные предприятия людей, обладавших определёнными профессиональными навыками. Владимирская губерния входила в Центральный промышленный район страны. Её промышленный профиль формировался в XVIII столетии. Ведущей отраслью индустрии являлось текстильное производство. Оно превосходило другие отрасли по стоимости продукции, количеству занятой рабочей силы. Текстильная промышленность существовала в формах мелкого производства (домашние промыслы, ремесло, мелкое товарное производство) и мануфактуры. Хотя мелкие заведения численно преобладали, главная роль в отрасли принадлежала мануфактуре — первой форме крупного производства. Мануфактура возникала на базе мелкой промышленности, в районах её широкого распространения.

Первая текстильная полотняная мануфактура была заведена компанией иноземца Тамеса в 1720 г. Её отделения находились в Москве и Владимирском уезде, у д. Лукново. В 1731 г., когда компания распалась, Лукновское заведение отошло компанейщику Андрею Овощникову и стало самостоятельным. В 1749 г. полотняные “фабрики” (так тогда именовались мануфактуры) завели в Вязниках купец Степан Кондаков, в с. Мугреево Суздальского уезда чиновник Афанасий Гончаров. В 1757 г. вступила в действие суконная мануфактура князя А. В. Хованского в Переславском уезде, в 1758 г. — полотняная “фабрика” дворянина Филиппа Угримова в Переславле-Залесском; в 1765 г. — шелкоткацкое заведение купцов Палкиных в Юрьеве-Польском, в 70-х годах т полотняная мануфактура помещика Николая Соленикова в Переславском уезде, выбойчатая “фабрика” купцов Обросимова, Горяинова, Масленникова в Юрьеве-Поль-ском, позднее перешедшая к Василию Карцову.

В 80-90-х гг. XVIII в. текстильные мануфактуры растут, как грибы после дождя. В 1797 г. их было 125, в том числе 96 полотняных, 26 набоечных (полотняные и ситцевые), 2 шёлковых, 1 суконная. Большинство полотня­ных мануфактур размещалось в Шуйском (57), Вязниковском (14) и Юрьевском (11) уездах. В Шуйском и Юрь

евском уездах находились все набоечные заведения, в Покровском — шелкоткацкие; единственная суконная мануфактура — в Гороховецком уезде. Промышленный подъём в последней четверти XVIII в. был обусловлен расширением социальной базы предпринимательства. Законы разрешали открывать промышленные заведения не только дворянам и купцам, но и мещанам, и казённым крестьянам. Правда, крепостные по-прежнему не имели права иметь собственные заводы, но “капиталистые” из них обходили закон, открывая мануфактуры на имя своих помещиков. Так, среди шуйских мануфактуристов насчитывалось до 30 крепостных крестьян графа Н. П. Шереметьева (в их числе позднее знаменитые Гарелины, Ямановские, Грачёвы). Все мстёрские (потом вязниковские) владельцы мануфактур — Сеньковы, Демидовы, Скучиловы, Захаровы — принадлежали камергеру императорского двора И. В. Тутолмину и его супруге графине С. П. Паниной. Мануфактурист из с. Карачарова Муромского уезда В. А. Татаринов был крепостным крестьянином графини В. П. Разумовской. В 1797 г. крестьянам всех сословных разрядов принадлежали 62, купцам — 58, мещанам — 1, дворянам — 4 мануфактуры.

Ведущее место в текстильной промышленности, как это видно из приведённых данных, принадлежало полотняному производству. Оно находило на месте сырьё (льняную и пеньковую пряжу) и рабочие кадры в лице крестьян, получивших необходимые трудовые навыки в кустарных промыслах. В текстильной промышленности в 1797 г. было занято, по нашим подсчётам, 11429 мастеровых и работных людей, причём 11204 (98%) в полотняных мануфактурах. (В этот подсчёт не вошло большое количество светёлочников и крестьян, работавших на мануфактуру в своих домах). Подавляющее большинство мастеровых и работных людей составляли крестьяне — отходники, работавшие по вольному найму; собственных крепостных, принадлежавших заводовладельцам, а также посессионных (приписных и купленных к “фабрикам”) работников было немногим более 1000. Они работали на полотняных мануфактурах Ф. Мальцева (Меленковский уезд), Угримова (Переславль), Яков-

левых (Суздальский уезд), Грачёвых и Ямановского (Шуйский уезд).

Из 2,2 млн. руб. стоимости произведённой в 1797 г. текстильной продукции 1,7 млн. руб. падало на полотняное производство. Полотняные мануфактуры выделывали дешёвую пёструю или полосатую пестрядь из пеньковой пряжи, толстый парусиновый холст равендук ценою подороже, более дорогое тонкое широкое фламское полотно, лёгкую льняную чешуйку и дебурет, полосатую или волнистую коломянку, идущую на женские паневы (род юбки), реже прочную льняную, тоже полосатую ткань — канифас. Парусные полотна большими партиями шли через Санкт-Петербургский порт за границу. Пестрядь, ко-ломянка сбывались внутри губернии, в Москве, южных городах, на Украине. Цветные льняные ткани (чешуйка, дебурет) шли в Китай. Продукция других текстильных производств — шелкоткачества, сукноделия — расходилась на внутреннем рынке. Сукна большей частью поставлялись в казну, военному ведомству.

Второй отраслью, определявшей промышленный профиль губернии, было стеклоделие. Известный географ и экономист петровской эпохи И. К. Кириллов отметил наличие двух стекольных заводов во Владимирском уезде уже в 20-х годах XVIII в. Вероятно, они просуществовали недолго. В 1730 г. близ сельца Муромского Владимирского уезда основал завод кадашевец П. Я. Клюев, но 10 лет спустя по указу Сената, запретившего размещать огнедействующие заведения на расстоянии 200 вёрст от Москвы, завод был сломан. В 1747–1751 г. в том же уезде появились стеклозаводы выходца из Чехии Матвея Ланкарева и курляндцев Ингликовых. В 1756 г. на р. Гусь открылся стекольный и хрустальный завод орловского (позднее московского) купца А. В. Мальцова, переведённый сюда из Можайского уезда. В 1797 г. во Владимирской губернии действовали 16 стекольных мануфактур: 4 купеческих и 12 дворянских. На них было занято 709 рабочих, в их числе 127 посессионных, 401 крепостной, 181 наёмный. Они произвели продукции на 23450 руб. Большая часть заводов выпускала зелёное оконное стекло, столовую и аптечную посуду из зелёного же стекла. На за-

водах Мальцевых производилось белое стекло, разнообразная хрустальная посуда, украшенная высокохудожественной гравировкой. Изделия стекольных мануфактур продавались повсеместно в Европейской России. Художественный хрусталь Мальцевых поставлялся в Петербург, императорскому двору.

Во второй половине XVIII в. сложился Приокский металлургический район. Его предприятия размещались в смежных Тульском, Нижегородском, Арзамасском, Касимовском и Муромском уездах. Первым на территории нашего края был Колпинский металлургический завод, на р. Колпинке в Муромском уезде. До того на этом месте стоял ручной завод Петра Александрова. Колпинский завод принадлежал князю А. М. Черкасскому, бывшему одно время губернатором Сибири. Пущен в действие 15 мая 1728 г. Первоначально завод состоял из одной домны. Для передела его чугуна была построена молотовая с одним молотом под с. Карачаровым на р. Меленки, а затем такая же молотовая на самом Колпинском заводе. Но это не решило проблемы передела чугуна. Черкасский завёл новый передельный (молотовой) завод в 60 верстах от с. Карачарова в вотчинном селе Павлове Нижегородского уезда, куда чугун можно было доставить водой. Однако и это не сняло передельной проблемы. Р. Тарка, на которой стоял Павловский завод, как раньше Колпинка и Меленка, была настолько мала, что её энергетических ресурсов едва хватало на несколько месяцев весеннего половодья. Чугун не успевали переделать в железо. После смерти А. М. Черкасского Колпинский завод перешёл к его зятю графу П. Б. Шереметеву, но тот оказался плохим хозяином. В 1764 г. Колпинский и Павловский заводы закрылись.

Более успешной была предпринимательская деятельность купцов, вышедших из тульских оружейников, Баташовых. В 1759 г. братья Андрей и Иван Родионовичи Баташовы основали чугуноплавильный и железоделательный завод на р. Гусь, при впадении в неё Колпинки и Нармы, во Владимирском (позднее Меленковском) уезде, В 1779 г. Баташовы построили Железницкий и Пристанский железоделательные заводы на р. Железнице —

притоке Оки — в Меленковском уезде, в 50-ти верстах от Меленок. В 1783 г. братья разделили заводы. Железницкий и Пристанский отошли И. Р. Баташову, а Гусевский — А. Р. Баташову. В том же году более предприимчивый старший брат Андрей Родионович поставил на р. Унже Верхнеунженский чугуноплавильный и железоделательный завод.

Металлургические заводы по экономическому строю являлись централизованными мануфактурами. Они производили листовое и котельное железо, сталь, посуду, гвозди. На Железницком заводе высверливали пушки, отлитые на Выксунском заводе тех же Баташовых, ковали кницы (железные колена для скрепы корабельных частей) для черноморского флота. В отличие от полотняных мануфактур, применявших почти исключительно наёмный труд, металлургические базировались на подневольном труде заводских мастеровых и работных людей. Доступ Баташовых к крепостному труду особенно расширился после «восстановления» ими в 1778 г. дворянского звания. В таком виде баташовские заводы перешли в XIX в.

Крупнейшие сельские торги находились в с. Симе (вся Симская волость, состоявшая из 8 сёл и 5 деревень, принадлежала князьям Голицыным) и с. Тейково (вотчина П. А. Татищева). Сюда приезжали купцы из близлежащих городов и селений, было много крестьян, которым для уплаты оброка приходилось продавать часть урожая или продукцию своих промыслов.

Во Владимире крупной промышленности не было, преобладало мелкое производство, в которое постепенно проникали капиталистические отношения.

На рубеже XVIII и XIX вв. во Владимире действовало до полутора десятков кирпичных заведений, разных по размерам. Наиболее значительным из них был завод купца А. Свешникова. Кирпичные заводы работали 6–7 месяцев в году, с мая по сентябрь. На мелком заводе с одной печью было занято 3–4 работника и мастер в лице хозяина, на заводах с тремя печами число рабочих доходило до 18, по 6 человек на одну печь.

Весьма развитой отраслью во Владимире было строительство. На крупные стройки иногда набирали до сотни

рабочих. Строительство небольших объектов велось артелями в 10–12 человек. Кожевенное производство в городе стимулировалось растущим спросом на русские кожи на внешнем рынке. Уже в середине XVIII в. владимирские кожевенные заводы поставляли красную юфть в Петербург для вывоза за рубеле (Юфть — особый род колеи комбинированного дубления).

Особое место во Владимире занимали огородничество и садоводство, которые в XVIII в. приобрели торговый характер. Выращивался на владимирских огородах обычный для центральной России набор культур: лук, морковь, огурцы, капуста, но наибольшее распространение имел лук, который большими партиями шел в Москву, Петербург и другие города. В садах разводились большей частью вишни, меньше яблоки. Вишни выращивались четырех сортов: “Васильевская”, “родительская”, “кулачиха”, “кислиха”. Первые два сорта, отличавшиеся крупными и сочными плодами, получили известность далеко за пределами Владимирского края. Вишневые плоды в натуральном виде вывозились на ярмарки, торжки, в крупные города. Изготавливали и сок, который бочками отвозили в Москву, “от чего имеющие таковые сады жители получают немалый прибыток”.

Развивались во Владимире портное, сапожное, шорное, столярное, серебряное, медное и другие ремесла, существовали “кондитерское заведение” и шляпная “фабрика”.