Глава 2. Наоми заморгала, пытаясь восстановить ослеплённое светом фар зрение

 

 

Наоми заморгала, пытаясь восстановить ослеплённое светом фар зрение. Даже по прошествии стольких лет, она до сих пор удивлялась тому, что ничто не могло причинить ей вреда.

Наоми узнала модную машину с низкой посадкой, приезжавшую прошлой ночью и столь разительно отличавшуюся от грузовиков, которые обычно пыхтели, проезжая мимо Эланкура по старой просёлочной дороге. А это значит… это значит…

Он вернулся! Мужчина с мрачными глазами, который был здесь вчера!

Наоми тут же позабыла про газету и перенеслась на главную лестницу Эланкура. Возникнув в воздухе над лестничной площадкой, девушка, широко раскинув руки, словно собираясь прикрыть створки распахнутого там окна, взглянула вниз наружу на парадный вход.

Там, на подъездной аллее стояла его машина.

«Почему бы Вам не въехать в поместье?» — хотелось ей умолять прошлой ночью, когда мужчина осматривал Эланкур. Он проверил колонны, снял чехлы с некоторых предметов оставшейся мебели и даже подёргал радиатор в главной гостиной. Удовлетворившись тем, что обогреватель оказался прочным, мужчина изучил хитроумное устройство системы труб, спрятанных под полом и мраморной облицовкой.

«Отопление работает», — воскликнула Наоми про себя. Молодая пара, прожившая здесь хоть и довольно недолгое время десять лет назад, полностью модернизировала поместье.

Тем не менее, Наоми всё равно не смогла бы рассказать загадочному незнакомцу обо всех достоинствах Эланкура. Потому что была призраком. Девушка уже убедилась, что говорить с кем-либо, или обратиться к кому-нибудь так, чтобы её услышали, она не могла. Её даже никто не видел.

Что, возможно, было и к лучшему. Отражение Наоми вселяло страх даже в неё саму. Несмотря на то, что она выглядела точно так же, как в ту ночь, когда умерла — на ней по-прежнему было то же платье и те же украшения — теперь её кожа и губы были бледны, словно рисовая бумага. Волосы девушки с запутавшимися в них розовыми лепестками развевались в беспорядке, а под глазами залегли чёрные тени, из-за чего глаза казались сверхъестественными, невероятного синего цвета.

Наоми снова посмотрела на машину. Изнутри доносились низкие мужские голоса. Неужели тот мужчина приехал не один?

Может быть, там окажутся двое «убеждённых холостяков»^[6], как та пара красавчиков, которые жили здесь в пятидесятых.

Но кто бы там ни был, им следовало поторопиться зайти внутрь. Осеннее небо, затянутое тучами, то и дело начинавшими моросить дождём, прорезали молнии и начали бить с возрастающей частотой. Наоми надеялась, что мужчины не успели обратить внимание на главный фасад здания, освещённый вспышками молний. Все эти арки, козырьки и витражи могли создать… не лучшее впечатление о поместье.

Подчёркнутый готический стиль дома, которым Наоми так восхищалась, казалось, напротив, отталкивал других людей.

Машина тем временем начала раскачиваться из стороны в сторону, и голоса внутри зазвучали громче. Затем послышалось, как один из мужчин заревел. Наоми в изумлении раскрыла рот, когда два огромных ботинка вынесли заднее стекло автомобиля, расколотив его в дребезги, и разлетевшиеся во все стороны осколки засыпали гравийную дорожку.

Кто-то невидимый заволок хозяина ботинок обратно внутрь, и тут же задняя дверь выгнулась от удара по ней.

«Неужели машины в этом веке столь непрочны, что мужчина может ударом ноги искорёжить кузов?» — недоумевала Наоми. Нет, она внимательнейшим образом читала статьи о краш-тестах[7], и там говорилось…

Размышления Наоми прервала та самая искорёженная дверь, сорвавшаяся с петель. Её выбили с такой силой, что она долетела прямо до крыльца. Наоми потрясённо выдохнула, когда безумного вида мужчина с дикими глазами вырвался наружу из автомобиля. Его запястья и лодыжки сковывали наручники, а сам он с ног до головы был выпачкан кровью. Мужчина поскользнулся на слякоти и упал в грязь, но его немедленно подхватили трое других мужчин, появившихся вслед за ним.

Одним из них оказался тот самый предполагаемый новый владелец, навещавший Наоми прошлой ночью.

Девушка заметила, что все трое также были в крови, потому что закованный в наручники мужчина, вырываясь, плевал ею в них.

— Нет… нет! — кричал он, сопротивляясь изо всех сил и пытаясь не дать остальным затащить себя в дом. Неужели он чувствовал, что там было что-то ещё, помимо видимого глазу? Никто до него ничего подобного не замечал.

— Конрад, прекрати бороться с нами, — процедил сквозь сжатые зубы тот, кого Наоми приняла за нового владельца. Его акцент походил на русский. — Мы не хотим причинить тебе вреда.

Однако сумасшедшего вида мужчина, которого назвали Конрадом, и не подумал прекратить вырываться.

— Будь ты проклят, Николай! Что тебе надо от меня? — прорычал он в ответ.

— Мы собираемся избавить тебя от этого безумия, помочь тебе обуздать жажду крови.

— Глупцы! — маниакально расхохотался их пленник. — Ещё никто, перейдя черту, не вернулся назад.

— Себастьян, хватай его руки, — рявкнул тот, которого звали Николай, одному из других мужчин. — Мёрдок, держи его проклятые ноги.

Когда Себастьян и Мёрдок бросились выполнять приказ, Наоми заметила, что эти два мужчины были невероятно похожи на Николая. Все трое оказались высокими, могучими и с одинаково непреклонными выражениями на лицах.

«Они братья», — поняла Наоми. И их пленник, похоже, тоже один из них.

Мужчины тем временем поволокли окровавленного и брыкавшегося Конрада к парадной двери. Наоми содрогнулась при мысли о крови в своём доме. Она питала отвращение к ней, ненавидела и её вид, и запах. Девушка не в силах была забыть, что она чувствовала, когда лежала в луже собственной крови, ощущая, как та стынет и сгущается, разливаясь вокруг её тела.

Разве Эланкур ещё не достаточно её повидал?

В панике Наоми бросилась вниз по лестнице и вскинула руки, заперев двери с помощью своей невидимой силы. Она вложила всю свою мощь в магическую печать на входе. Через такую преграду никто не смог бы прорваться…

 

Вопреки её ожиданиям, двери распахнулись и мужчины ввалились внутрь. Они беспрепятственно прошли прямо сквозь Наоми. Девушка вздрогнула, почувствовав себя, словно прикоснулась к мерзкой паутине. Вслед за ними в открытые двери ворвался порыв ветра и разметал песок и листья, которыми был усыпан пол.

Насколько же они сильны? По правде говоря, они были огромного роста, однако, Наоми удерживала дверь с силой, равной силе двадцати мужчин.

Оказавшись внутри тёмного дома, Николай швырнул цепь через всю комнату, ни малейшим образом не беспокоясь об итальянском мраморе на полах Наоми.

Его сумасшедший брат смог ещё раз вырваться и встать на ноги. Он оказался невероятно высоким! Мужчина заковылял к двери, но скованные лодыжки не позволили ему далеко уйти, и он с размаху налетел прямо на антикварный гардероб, укрытый чехлом, и вместе с гардеробом, разбитым в щепки, рухнул на пол.

Наоми в своё время пришлось дать два представления подряд, чтобы позволить себе эту вещь, и она помнила, с какой любовью натирала его до блеска собственными руками. Это был один из немногих подлинных предметов антикварной мебели, оставшихся в доме.

После того как Мёрдок и Себастьян подняли упавшего Конрада, Мёрдок обхватил могучими руками своего помешанного брата и сжал его шею в захвате. Наоми видела, как лицо Мёрдока исказилось от напряжения, мускулы бугрились на его шее, в то время как он изо всех сил удерживал захват.

Невероятно, но несколько довольно продолжительных минут на Конрада это не оказывало никакого влияния Однако мало-помалу его сопротивление ослабло, и он обмяк. Пока Мёрдок укладывал брата на пол, Николай торопливо закрепил цепь на том самом радиаторе, который проверял на прочность прошлой ночью, а другой её конец прикрепил к наручникам Конрада.

«Так вот зачем Николай так тщательно осматривал поместье. Он собирался заточить здесь этого безумца. Но почему здесь?» — мысли Наоми лихорадочно метались у неё в голове.

— А ещё более жуткого места для него ты отыскать не смог? — проговорил, едва переводя дух, Себастьян, после того как все они поднялись на ноги. В то же самое мгновенье прямо за окном сверкнула молния. Высокие витражные окна были местами разбиты и отбрасывали внутрь разноцветные полосы света, рассеивавшие тени в доме. — Почему было не использовать старую мельницу?

— Кто-нибудь может натолкнуться на него там, — возразил Мёрдок. — Кроме того, Кристоф знает о мельнице. Если ему или его людям станет известно о том, что мы задумали…

«Кто такой Кристоф?» — Наоми ничего не понимала. — «И что они задумали?»

— К тому же, Эланкур мне рекомендовали, — добавил Николай.

— Кто в здравом уме мог это порекомендовать? — Себастьян обвёл рукой окружавшее его пространство. — Это место выглядит, словно декорации из фильма ужасов.

И как бы ни хотелось Наоми, чтобы он ошибался, будто в подтверждение слов мужчины ударил гром, сверкнула молния, и разноцветные тени зловеще поползли по полу, подкрадываясь к стоящим в комнате. Себастьян выразительно поднял брови.

Взгляд Николая остановился на лицах его братьев. Он хотел видеть их реакцию на свой ответ и колебался, не зная, как они воспримут это — расхохочутся, станут браниться или просто согласно кивнут.

— Это была Никс, — ответил он, наконец.

Мёрдок пожал плечами, а Себастьян, помрачнев, кивнул.

«Что ещё за Никс?» — Наоми жадно ловила каждое слово своих ночных посетителей.

Себастьян нервно оглянулся.

— От этого места волосы встают дыбом, как будто… — он замолчал, прерванный очерёдной вспышкой молнии, — … как будто это — дом с привидениями.

«Что ж, конфетку Себастьяну за сообразительность», — ухмыльнулась Наоми.

— И знаете, здесь действительно жутко, раз уж я об этом вообще говорю. И Конрада что-то тоже напугало, — добавил Себастьян.

Вероятно, это на самом деле было так, потому что в противном случае их умалишённый брат, очевидно, был бы в порядке.

— Это из-за погоды всё выглядит хуже, чем есть на самом деле, — Николай провёл рукой по своим мокрым волосам и вытер низом рубашки лицо. — И что с того, если тут обретается какой-то призрак? Вы забываете, кто мы — мы на любого призрака способны нагнать страху.

«Страху?» — удивилась Наоми. Ни одно живое существо не могло даже прикоснуться к ней.

— На самом деле — это идеальное место, потому что оно само по себе отпугивает людей, — продолжил Николай после очередного раската грома. — Кроме того, ковен валькирий недалеко отсюда, так что мало кто из существ Ллора отважится ошиватъея где-нибудь поблизости.

«Валькирии? Ллор?» Наоми вспомнила газетную статью, опубликованную несколько лет назад. Она называлась «Бандитский жаргон». Эти мужчины, скорее всего, говорили на подобном жаргоне. Должно быть, они гангстеры.

— Валькирии могут не оценить то, что вампиры поселились так близко от Вал Холла.

«Вампиры? Не гангстеры? Да они все сумасшедшие. Моп Dieu [8], где мой бурбон [9]?»

— Это место хотя бы пригодно для жилья? — усмехнувшись, поинтересовался Себастьян.

Николай кивнул.

— Конструкция и крыша прочны, — «Как камень», — добавила про себя Наоми, — и когда мы кое-что здесь переделаем, оно вполне подойдёт для наших целей. Мы отремонтируем только то, что нам нужно: несколько спален, душ, кухню. Я уже договорился, чтобы ведьмы зашли к нам сегодня и наложили оградительное заклинание по периметру поместья. Пока Конрад носит эти цепи, он не сможет вырваться за пределы установленной границы.

«Ведьмы? О, с меня довольно!» — Наоми привычным движением вскинула руку, чтобы потереть виски, и хотя ничего не почувствовала, тем не менее этот простой жест подействовал на неё успокаивающе.

Мёрдок, всё это время внимательно осматривавший главную гостиную и срывавший паутину с мебели и стен, воспользовался возникшей паузой и заметил:

— Конрад знал, что мы будем в таверне.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — ответил Николай, проведя пальцем по одному из грязных витражей, и посмотрел наружу сквозь протёртую полосу на стекле. — Он ждал нас. Чтобы убить.

— Что ж, он, похоже, весьма преуспел на этом поприще, — Себастьян похлопал себя по рёбрам, оценивая причинённый ущерб, и поморщился от боли. Присмотревшись повнимательней, Наоми заметила, что все они были так или иначе изранены. Даже у Конрада грудь была располосована когтями какого-то чудовища. — Ему нравится убивать.

«Ему нравится убивать? Убийца в моём доме. Опять!» — волнение Наоми достигло предела. Был ли этот Конрад таким же, как Луис — способным ударить кинжалом беззащитную женщину прямо в сердце? — «Выдохни, Наоми…», — успокаивала себя девушка. — «Только посмотри, как разбушевался ветер. Контролируй свои эмоции».

— Я полагаю, что ему действительно это должно нравиться, если слухи о том, чем он занимается, правдивы, — отозвался Мёрдок.

«Он что, наёмный убийца?» — ужаснулась Наоми.

— Надо же было ему отыскаться именно сейчас… он не мог выбрать более неудачное время для этого, — вздохнул Себастьян. — Как мы со всем этим управимся?

— Мы продолжим сражаться в нашей войне, будем обманывать нашего короля, постараемся не тревожить Кэдрин и Мист, и попытаемся спасти рассудок Кона, — спокойно ответил Николай.

Мёрдок выгнул бровь.

— Думаю, нам придётся попотеть, — усмехнулся он.

Братья принялись исследовать соседние комнаты, проверять, не прогнило ли дерево, срывать чехлы с мебели и осматривать обстановку.

Раньше Наоми неизменно везло с теми, кто приезжал и оставался жить в Эланкуре. Одна за другой сменяли друг друга милые, безобидные семьи. Об этих же мужчинах нельзя было сказать «милые и безобидные»!

Особенно, об убийце в цепях. Он лежал на полу, и из уголка его приоткрытых губ на пол капала кровь.

Капля за каплей… Кровавая лужа так и резала глаз на безупречных мраморных полах Наоми. Точно, как и в прошлый раз. «Выдохни. Держи себя в руках».

И вдруг глаза безумца распахнулись. Наоми вздрогнула, но она не смогла бы предупредить остальных, даже если бы захотела! Девушка увидела, как в свете вспыхнувшей молнии он каким-то образом подскочил на свои скованные ноги и, прихрамывая, двинулся вперёд со сверхъестественной скоростью. Прежде чем она успела вскинуть руки, чтобы обрушить на него свою удерживающую магию, он с такой силой натянул цепь, что… радиатор выгнулся.

«Он не сможет его сломать. Это невозмо…» — она не успела даже додумать, как металл с треском сдался, и, вырвавшись на свободу, этот сумасшедший бросился прочь из комнаты по направлению к двери — той самой двери, в проёме которой стояла Наоми. Она не верящими глазами потрясённо смотрела, как по пятам за ним тащился радиатор, круша всё подряд на своём пути.

Внезапно трубы системы отопления, проложенные под полом, вырвались наружу с душераздирающим звуком корёжащегося металла, и во все стороны полетели куски битого мрамора и щепки от уничтоженной мебели.

Остальные трое мужчин снова бросились вслед за своим пленником и кубарем покатились по полу, остановившись лишь у самых ног невидимой хозяйки дома.

Наоми стояла, как громом поражённая. Её дом, её возлюбленный дом! За пятнадцать минут этот безумец нанес Эланкуру больший урон, чем поместье претерпело за последние восемьдесят лет вместе взятые.

Кулаки девушки сжались. «Держи себя в руках», — безуспешно пыталась она успокоить себя, однако, волосы Наоми уже начали развиваться вокруг её лица, а розовые лепестки кружиться вокруг тела девушки во всё ускоряющемся темпе. Снаружи поднялся ветер, врываясь внутрь сквозь щели в высоких окнах и сметая на своём пути песок и пыль, пока она рассматривала все учиненные разрушения.

Её итальянский мрамор! Горькие слёзы обожгли глаза Наоми, и на улице тут же хлынул дождь.

«Успокойся, Наоми, выдохни!»

Однако было слишком поздно. Молнии били по дому одна за одной, освещая ночь, словно удары снарядов во время бомбёжки. И тут Конрад, лежащий под грудой тел у ног девушки, резко вскинул голову и посмотрел прямо на Наоми.

В сопровождении вспышки молнии Наоми взлетела в воздух, развернулась вокруг своей оси, разметав волосы вокруг лица, и опустившись на пол, пристально посмотрела вниз, на него.

Конрад же ошеломлённо продолжал смотреть на то самое место, где она стояла, недоумённо моргая и даже перестав бороться с братьями.

Возможно ли … возможно ли, что он видел её?

Никто никогда прежде не мог её видеть. Никогда. На неё так долго никто не обращал ни малейшего внимания, что Наоми порой начинала сомневаться, существует ли она на самом деле.

Приблизившись, девушка смогла рассмотреть, что белки глаз Конрада были… красными. Сначала Наоми решила, было, что у него просто-напросто лопнули кровяные сосуды, например, от удара. Но потом поняла, что эти глаза были сплошь красными, словно залитые ярко-алым.

Кем были эти существа? Неужели, на самом деле… вампирами? Даже несмотря на то, кем она сама являлась, Наоми до сих пор с трудом могла принять факт существования всего сверхъестественного.

Тем временем Конрад, тряхнув головой, возобновил своё яростное сражение за свободу, мало-помалу отвоёвывая дюйм за дюймом на пути к двери, несмотря на то, что ему приходилось сражаться с тремя противниками одновременно.

— Я не хотел этого, но ты вынуждаешь меня, Конрад! — прорычал Николай, запустил руку в карман своей куртки и выудил оттуда шприц. Как только остальные умудрились придавить Конрада к полу, Николай сдёрнул зубами колпачок с иглы и ввёл содержимое шприца Конраду в руку.

Что бы это ни было, оно немедленно возымело эффект. Конрад заморгал своими красными глазами и его сопротивление тут же ослабло.

— Что ты ему дал? — спросил Себастьян.

— Варево ведьм — отчасти основано на лекарствах, отчасти магическое. Это должно его вырубить.

Наоми хотелось бы знать, на какое именно время это зелье должно было вырубить Конрада? И как долго они вообще собирались держать его здесь? Как долго ей придётся наблюдать, как он плюёт кровью на её полы и слушать, как он, словно дикий зверь, рычит в её комнатах? Да будет она проклята, если позволит ещё кому-нибудь, подобному Луису, пятнать своим присутствием её любимый дом. Этот Конрад — животное, которое следовало бы усыпить. Или, по крайней мере, выгнать вон отсюда.

Придётся ей продемонстрировать этим незваным гостям такие силы, каких они ещё не видали. Она вышвырнет их из Эланкура, как ненужный мусор! Она пинками погонит их до самой дельты. Наоми исполнилась непреклонной решимости продемонстрировать этим захватчикам, что такое настоящий полтергейст…

— Где… она? — неожиданно, практически задыхаясь, прохрипел Конрад.

Наоми застыла. Он не мог говорить о ней, он не мог её видеть.

— Кто, Конрад? — потребовал ответа Николай.

— Женщина… красивая, — проскрежетал Конрад и потерял сознание.