Бастибал

Томека разместили в отдельной маленькой каюте. Устроившись, он достал из кармана флакончик Пепигомы, вынул пробку и вдохнул. Исходивший оттуда аромат не был ароматом Ханны, она таким не пользовалась. Но в то же время достаточно было вдохнуть его, чтобы чудесным образом ощутить ее присутствие. Как Пепигоме удалось добиться этого? Томек снова поднес к носу флакон и увидел музыкантов, праздник на холме, танцующих людей. Но на этот раз рядом с ним на скамье, посреди друзей и под дождем из лепестков, сидела не Пепигома, а Ханна, сияя от счастья и прижимаясь к его груди… «Спасибо, Пепигома! — подумал Томек. — Ты славная…»

В последующие дни стояла прекрасная погода и океан не волновался. Ветер надувал паруса, и «Отважный» шел полным ходом. Управлять кораблем было несложно, и матросы воспользовались этим, чтобы научить Томека некоторым маневрам. Он с огромным удовольствием карабкался на фок-мачту и любовался оттуда синими просторами. Все было спокойно, и ничто не предвещало беды. Томеку даже разрешали держать штурвал вместе с Бастибалагомом. Это позволяло о чем-нибудь с ним поболтать.

— Как вы стали капитаном, господин Бастибалагом? — спросил однажды мальчик.

— Это длинная история! Родом я не из деревни Парфюмеров, как и ты. Я попал туда издалека.

— Правда? — изумился Томек. — А я и не знал…

— Я родился по ту сторону океана. Мое настоящее имя — Бастибал. Минуло тридцать лет с тех пор, как я решил провести оставшуюся жизнь в деревне Парфюмеров и сменил имя на Бастибалагом. По-моему, неплохо звучит, как думаешь?

— Да, очень хорошо.

— Ты находишь? Бастибала больше не существует, и это к лучшему…

Томек побоялся показаться нескромным и не спросил, почему к лучшему. Но капитан, видимо, разгадал его намерения.

— Тебе, наверное, хотелось бы услышать мою историю? Я с превеликим удовольствием ее расскажу, если тебе интересно. У нас еще много времени, к тому же море безмятежно.

Томек охотно согласился, и Бастибалагом начал свой рассказ:

— Видишь ли, Томек, ты кажешься мне славным мальчиком, а вот я в твоем возрасте был отпетым хулиганом. Как говорится, никчемным человеком. Каждый день я слышал: «Если, Бастибал, тебе повезет, ты закончишь тюрьмой, если нет — виселицей». Почему я был таким? Не знаю. Говорили, это было у меня в крови. Как-то раз отец отвел меня к торговцу тканями. «Бастибал, — обратился он ко мне, — это мой лучший друг, и он согласился взять тебя к себе помощником. Он знает, что ты любишь вытворять всякие глупости, но закрыл на это глаза. Тебе очень повезло, понимаешь?» Когда мы наконец подошли к двери лавки, он взял меня за руки, пристально на меня посмотрел и сказал: «Я знаю все, что о тебе говорят, но мне все равно. Ты мой сын, Бастибал, и всегда им будешь, я тебе доверяю».

Несколько дней спустя торговец тканями повторил мне почти то же самое: «Мне плевать, что о тебе говорят, Бастибал, ты хороший мальчик, и я тебе доверяю». Мне нужны были именно такие слова. На следующий день я изменился. Трудно было найти помощника трудолюбивее и аккуратнее меня. Меньше чем через две недели торговец вручил мне ключи от кассы с деньгами. И как ты думаешь, Томек, что я сделал?

Томек не знал, что ответить. Бастибал покачал головой и сказал:

— Я забрал их и убежал.

— Ключи? — наивно спросил Томек.

Бастибалагом расхохотался.

— Нет же, деньги! Деньги… Это все равно что сказать курице: я тебе доверяю, курица, прекрати нести яйца! Курица соглашается, терпит денек-другой, а потом, когда ей надоест, что она сделает?

— Снесет яйцо?

— Конечно! А я убежал с деньгами. Я долго шел по полям. Ночью спал в стойлах вместе со скотом. Но больше всего я мучился от стыда. Деньги становились все тяжелее, и в конце концов я выбросил их в овраг. Потом я дошел до океана. На берегу стояли два рыбацких баркаса, один из них я украл и уплыл… Ты спрашиваешь, как я стал капитаном? Именно в тот момент. Но тогда капитан из меня был никудышный. Однажды, в открытом море, я начал плакать и звать мамочку. Я был один в целом мире, посреди океана, в неуправляемом баркасе. У меня не было ни еды ни питья. Наступила ночь, и я замерз. Я сказал себе: «Вот сейчас брошусь в воду, и все закончится!» Знаешь, почему я этого не сделал?

— Потому что еще надеялись, что вас спасут? — попытался угадать Томек.

— Вовсе нет. Я не покончил с собой, потому что не умел плавать! Странно, правда?

Бастибалагом расхохотался во второй раз.

— А чем все закончилось? — спросил Томек.

— На рассвете я проснулся на руках у человечков, перенесших меня на свой парусник. Они завернули меня в одеяло, напоили горячим молоком и угостили блинами с салом. Как ты уже понял, это оказались маленькие парфюмеры, возвращавшиеся домой. Парусник назывался «Всевидящий», а капитана звали Тольгом. Помню, что трюм был под завязку набит зерном и тканями, полученными в обмен на ящики с ароматами. Матросы, как всегда, были счастливы и пребывали в прекрасном расположении духа. Мне не задавали вопросов, просто ухаживали за мной, как могли. Вот, Томек, как я попал к парфюмерам, я обязан им жизнью. С тех пор я стараюсь их отблагодарить…

— Поэтому вы стали капитаном? Потому что это опасно?

— Ты правильно понял. Это настолько опасно, что юные матросы, отправляющиеся в путешествие, обязаны быть холостыми и без детей.

— Правда? — испуганно прошептал Томек. — И… все равно находятся добровольцы?

— Хоть отбавляй! — воскликнул Бастибалагом. — Парфюмеры выглядят как дети — пухленькие, маленькие, но они невероятно смелые и готовы всем пожертвовать ради своей деревни.

У Томека уже был наготове следующий вопрос:

— Господин Бастибалагом, вы ведь несколько раз пересекали океан. Вы бывали в родном городе? Видели родителей?

— Не знаю, как тебе ответить, и да и нет, — печально улыбнулся капитан. Три года назад мы поплыли продавать ароматы в мой родной городок. Он стоит под холмом. Я долго не решался туда спуститься. Представь только, меня не было почти тридцать лет. Однажды вечером на дороге появился старик. Я что-то почувствовал и спрятался на дереве. Это оказался мой отец. Он постарел, но я все равно узнал его. На секунду он остановился полюбоваться городом. Вид у него был грустный и задумчивый. А я сидел на ветке всего в двух метрах над его головой. Он меня не видел. В какой-то момент мне захотелось спрыгнуть и сказать ему: «Папа, привет, это я…» Но мне было уже сорок, а в сорок лет не прыгают с дерева со словами «папа, привет, это я». Я только молча попросил у него прощения за горести, которые я причинил ему и матери. Через несколько минут он медленно двинулся дальше. А я, сидя на дереве, наблюдал, как он удаляется, и на секунду снова стал мальчишкой Бастибал ом… даже всплакнул, скажу без стыда. Потом пришел кто-то из моей команды и я спрыгнул с ветки. Я снова стал капитаном Бастибалагомом. Такова моя жизнь, Томек…

Сильная волна ударила о борт парусника и окатила обоих, прервав беседу.

* * *

На следующий день, около девяти часов утра, юнга постучал три раза в дверь каюты Томека.

— Всем на палубу, приказ капитана!

Томек быстро обулся и вышел. Команда уже была в сборе, Томека предупредили последним, потому что он считался пассажиром. Матросы стояли по стойке смирно, неподвижные, как каменные статуи. Все молчали. Прямо по курсу на небосклоне красовалась радуга, роскошная разноцветная арка.

Томек сделал несколько шагов, как сомнамбула, не говоря ни слова. Бастибалагом, продолжая стоять за штурвалом, повернулся к команде и произнес речь:

— Господа, наш корабль неуправляем. Любые действия бесполезны, и мы направляемся прямиком к радуге. «Отважный» долго сопротивлялся, но теперь неодолимая сила притягивает его. Не знаю, что нас ждет по ту сторону. Единственное, что я знаю, — оттуда пока никто не вернулся. Я освобождаю вас от всех обязательств. Вы можете спустить на воду шлюпки и спастись. Предупреждаю, эти воды кишат акулами. Можете остаться на борту. В любом случае, какое бы решение вы ни приняли, я хотел бы от себя лично и от имени жителей деревни Парфюмеров выразить восхищение вашим мужеством. Я остаюсь, конечно, на «Отважном». Наконец, советую тем, кто хочет спастись, решать быстрее, потому что, по-моему, мы набираем скорость. Спасибо за внимание.

Сначала матросы не могли сдвинуться с места. Потом медленно сомкнули ряды, встав плечом к плечу и не переставая смотреть вперед. Томек колебался, и один из матросов подозвал его. Бастибалагом встал рядом с ними, и так, тесно прижавшись друг к другу, они устремились под сверкающий свод.