СУМЕРКИ НАШЕЙ ЧУВСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ И БЛИЖАЙШИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ. КРИЗИС... КАТАРСИС... ХАРИЗМА... И ВОСКРЕСЕНИЕ

Сравнительный анализ индекса организационного стресса на возрастных этапах профессионализации достоверных различий не выявил (рис. 3.1). Однако видно, что самый низкий показатель стресса имеют ИТР на 2–м этапе профессионализации (36–45 лет), а самый высокий – на 5–м этапе. Автор связывает это с особенностями восприятия профессионально–трудных ситуаций и профессиональным опытом преодоления стрессовых ситуаций. Очевидно, возраст 3645 лет – период «расцвета» по классификации А. К. Марковой [8] – является наиболее устойчивым к стрессам на работе.

ИТР 1–го и 5–го этапа профессионализации имеют относительно высокие показатели организационного стресса. У первых это связано с недостаточным профессиональным опытом, а у последних, очевидно, – с состоянием здоровья и ожиданием прекращения трудовой деятельности.

 

Рис. 3.1. Показатель организационного стресса на разных возрастных этапах профессионализации

 

СУМЕРКИ НАШЕЙ ЧУВСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ И БЛИЖАЙШИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ. КРИЗИС... КАТАРСИС... ХАРИЗМА... И ВОСКРЕСЕНИЕ

Состояние, в котором находится сейчас западное общество и его культура, представляет собой трагическое зрелище начав­шегося распада их чувственной суперсистемы. Поэтому ближай­шее будущее, измеряемое годами или, может быть, нескольки­ми десятилетиями, будет проходить под знаком dies irae, dies ilia' перехода к новой идеациональной или идеалистической фазе со всеми явлениями, сопровождающими подобный процесс. Вот, в самом кратком изложении, те тенденции, которые окажутся в это время преобладающими.

КРИЗИС

1. Чувственные ценности будут становиться все более относительными и атомарными. Лишенные какого бы то ни было признания и действенной силы, они наконец покроются слоем пыли. Граница между истиной и ложью, справедливым и несправедливым, прекрасным и безобразным, между положительными и отрицательными ценностями начнет неуклонно стираться, пока не наступит царство умственной, моральной, эстетической и социальной анархии.

2. Нарастающая атомизация чувственных ценностей, включая самого человека, обесценит их, сделает более чувственными и материальными, далекими от всего божественного, священного, абсолютного. Они будут все глубже погружаться в мер­зость социокультурной клоаки, обретут не конструктивный, а прогрессирующе деструктивный характер и предстанут скорее экспонатами музея социокультурной патологии, чем вечными ценностями Царства Божьего. Чувственная ментальность все в большей степени будет трактовать человека и все его ценности «физико-химически», «биологически», «рефлексологически», «эндокринологически», «бихевиористически», «экономически», «психоаналитически», «механистически», «материалистически», то есть как мир атомов, протонов и электронов, заключающих в свои объятия и опутывающих своей липкой паутиной людей-роботов.

3. Когда все ценности атомизируются, исчезнут авторитетное «общественное мнение» и «мировое сознание». Их место займут многочисленные, противоречащие друг другу «мнения» беспринципных фракций и «псевдосознания» различных групп давления.

4. Договоры и соглашения утратят остатки своей обязывающей власти. Построенный западным человеком за предыдущие столетия величественный договорный социокультурный дом рухнет. Его падение сметет договорную демократию, договор­ный капитализм вкупе с частной собственностью и договорное общество свободных людей.

5. Грубая сила и циничный обман окажутся единственными атрибутами всех межличностных и межгрупповых отношений. Сила станет правом. В результате разразятся войны, революции, мятежи, общество захлестнут волнения и зверства. Поднимет голову bellum omnium contra omnes²: человек пойдет на человека, класс — на класс, нация — на нацию, вера — на веру, раса — на расу.

6. Свобода для большинства превратится в миф, зато господствующее меньшинство будет пользоваться ею с необузданной распущенностью. Перестанут существовать неотъемлемые права, Декларации прав или тоже отменят, или начнут использовать как красивые ширмы для неприкрытого насилия.

7. Дряхлые, бесчеловечные и тиранические правительства вместо хлеба будут давать народам бомбы, вместо свободы — нести смерть, вместо закона — насилие, вместо созидания — разрушение. Их нахождение у власти будет, как правило, краткосрочным и неустойчивым, их будут все чаще свергать.

8. Распад семьи как священного союза мужа и жены, родителей и детей продолжится. Рост числа разводов приведет в конце концов к полному исчезновению разницы между общественно санкционированным браком и незаконными сексуальными отношениями. Дети станут отделяться от родителей все раньше и раньше. Главные социокультурные функции семьи будут сокращаться, пока она не превратится в случайное сожительство сам­ца и самки, а дом — в место, куда можно «припарковаться» на ночь, в основном для сексуальных контактов.

9. Чувственная суперсистема нашей культуры будет все больше напоминать «место культурного демпинга»³, наполненное беспорядочной массой элементов, лишенных единства и индивидуальности. Превратившись в такой базар, она окажется жертвой случайных сил, делающих из нее скорее «исторический объект», нежели самоуправляемый и живой субъект.

10. Продолжится увядание творческого потенциала культуры. Место Галилея и Ньютона, Лейбница и Дарвина, Канта и Гегеля, Баха и Бетховена, Шекспира и Данте, Рафаэля и Рембрандта займут посредственные псевдомыслители, ремесленники от науки, от музыки, от художественной литературы, шоумейкеры — один вульгарнее другого, а нравственный категоричес­кий императив окажется вытесненным гедонистическими сооб­ражениями эгоистической целесообразности, предубеждением, обманом и принуждением. На смену великому христианству придет множество самых отвратительных небылиц, состряпан­ных из фрагментов науки, обрывков философии, настоенных на примитивной мешанине магических верований и невеже­ственных суеверий. Конструктивные технологические изобретения будут постепенно заменяться деструктивными. Более подробно:

a) количественная гигантомания вытеснит качественную утонченность; «самое большое вместо самого лучшего»; бестселлер вместо классики; блестящая внешность вместо внутрен­него содержания; методика вместо гениального озарения; подражание вместо творчества; сенсационный успех вместо обстоятельной оценки; «операциональное управление» вместо просвещенного знания;

b) мышление заменится «поиском информации»; вместо мудрецов будут «шустрые Алексы»; вместо подлинных критериев — фальшивки; вместо великих лидеров — мошенники;

c) даже величайшие культурные ценности прошлого подвергнутся унижению. Бетховены и Бахи станут привесками к велеречивому пустозвонству, рекламирующему слабительные средства, жвачки, кукурузные хлопья, пиво и прочие сплошные удовольствия. Микеланджело и Рембрандты будут украшать мыло и лезвия для бритья, стиральные машины и бутылки из-под виски. Репортеры и болтуны на радио время от времени удостоят чести Шекспира и Гёте, позволив им «оставить след» в сво­их бумажках и разговорах.

11. В условиях растущей моральной, умственной и социаль­ной анархии и деградации творческие способности чувственной ментальности, а также производство материальных ценностей будут убывать; участятся депрессии; материальный уровень жизни снизится.

12. По этим же причинам уменьшится безопасность жизни и имущества, а, значит, покой в душе и счастье станут редкостью. Самоубийства, психические расстройства и преступления нач­нут расти. Скука поразит все более широкие слои населения.

13. Население все явственнее станет раскалываться на два типа: чувственных гедонистов с их девизом «Будем есть, пить и любить, ибо завтра умрем!»⁴ и аскетов и стоиков, относящихся к чувственным ценностям с безразличием и враждебностью.