Анализ ликвидности бухгалтерского баланса 14 страница

Джеймс взглянул на Зейна.
- С каким местом? - он проследил за взглядом Зейна и резко вдохнул. Остров, который находился рядом с берегом, изменился. Джеймс точно мог бы сказать, что ни одна его часть до этого ни чем не отличалась. То, что минутой раньше выглядело как абсолютно обычные деревья и кусты, теперь, в серебряном свете луны, больше напоминало скрытое древнее строение. Можно было безошибочно угадать в них колонны и ворота, подпорки и горгульи, возникшие из натуральной растительности острова так, словно это было одним из видов невероятно сложной оптической иллюзии.

- Что-то мне не нравится вид этой штуки, - решительно сказал Зейн внезапно севшим голосом.

Джеймс огляделся. Те несколько деревьев, которые были поваленными в воду и соединяли берег с островом, тоже преобразились. Джеймс мог разглядеть некую симметрию в том, как они лежали. Два из них были уложены вместе так, что образовывали что-то вроде моста. Мост даже был стилизован, формированием корней, напоминающим гигантскую голову дракона. Коричневый камень, выступающий меж вывороченных камней служил его глазом. Два других дерева, вырванных лишь наполовину, формировали его верхнюю челюсть, выступающую над мостом так, словно собиралась защелкнуться, как только кто-то приблизится.

Джеймс осторожно направился по направлению к мосту.

- Эй, ты же не собираешься и в самом деле туда отправиться? - спросил Зейн. - Этот островок явно не выглядит безопасным.

- Да ладно тебе, - сказал Джеймс, не оборачиваясь, - Ты же говорил, что хочешь приключений, по-настоящему невероятных происшествий.

- Ну, вообще-то, думаю, что этих самых происшествий я хочу в очень маленьких дозах. Так что было достаточно того безумного монстра, которого мы уже видели, если ты не заметил.

Джеймс пробрался сквозь разросшиеся кусты и скрюченные деревья и оказался у входа на мост. По мере приближения эта идея казалась все менее прекрасной. Там были перила, сформированные сваленными ветками, гладкие и удобные на ощупь, и два дерева, которые образовывали пол моста, лежали так тесно друг к другу, переплетенные виноградной лозой и утрамбованные листьями в расщелинах между стволами, что пройти по ним было совершенно просто.

- Прекрасно, тогда сиди тут, - сказал Джеймс, шутливо намекая на трусость Зейна. Загадка этого места влекла его. Он сделал первый шаг на мост.

- Аа, чтоб тебя! - простонал Зейн, следуя за ним.

Со стороны острова мост переходил в поросль маленьких деревьев, кое-где переплетенных виноградной лозой, которые формировали высокие узорчатые ворота. За ними наступала непроглядная тьма. Когда Джеймс подобрался поближе, он смог увидеть, что виноградная лоза складывалась в узнаваемые символы, пересекающее ворота.

- По-моему, здесь что-то написано, - почти шепотом произнес он, - Похоже, что это какое-то стихотворение или что-то в этом роде.

Вскоре уже можно различить первые слова, подпрыгивая, чтобы их разглядеть. Ребятам приходилось напрягать глаза, чтобы их разобрать. Они остановились и прочитали вслух:

 

Когда свет Сульвы засияет,

Найду Пещеры Цитадель.
Пока конец времен не грянет,
Тревожен сон творца теней.
Пока луч солнца не пронзит
Обрывок прошлого, реликт;
Когда-то жизнью напоенный
Обломок Вечности нетленный -
Старейших Пресеченья Зал.

 

Что-то в этом стихотворении заставило Джеймса вздрогнуть.

- Что это значит? - спросил Зейн, когда они прочли написанное дважды.

Джеймс пожал плечами.
- Сульва - это старое название луны, это все что мне известно. Я думаю, что первая часть означает лишь, что ты можешь найти это место только когда оно освещается луной. И это очень похоже на правду, потому что когда я увидел все это в первый раз в темноте, то ничего кроме старого уродливого острова не увидел, так что это должно быть "Цитадель пещеры", чем бы она ни была.

Зейн немного наклонился:
- А что насчет этой части? "Пока луч солнца не пронзит...". Звучит так, словно нам следует сюда вернуться, когда взойдет солнце, верно? Я бы даже сказал - неплохо звучит!

Не обращая на Зейна никакого внимания, Джеймс схватился за ворота обоими руками и попытался их открыть. Раздался ужасный деревянный грохот, но они не двинулись с места. Это действие как будто вызвало ответную реакцию острова. Неожиданно, у мальчиков из-под ног раздался шелест. Джеймс глянул вниз и резко отпрыгнул назад, так как один из усиков тернистого винограда вырос из-под моста. Лоза проникла между ворот, потрескивая, как горящая в огне газета. Она была противного фиолетового цвета, словно в ней пульсировал какой-то яд. Она поднялась настолько высоко, что пропала из поля зрения Джеймса. Через минуту она полностью оплела ворота, перекрывая написанное стихотворение и шум от ее роста наконец прекратился.

- Ну что же, это все решает, - сказал Зейн странно высоким голосом. Он оставался позади Джеймса, медленно пятясь назад. - Мне кажется, это место желает остаться в одиночестве, да?

- Я хочу попробовать еще кое-что, - сказал Джеймс, доставая свою палочку из-под мантии. Стараясь не думать, о том что произойдет, он направил свою палочку на ворота.

- Алохомора!

Полоснула золотистая вспышка, результат которой не заставил себя ждать. Заклятие ударилось в ворота, отражаясь от них и вспыхнув на весь остров, который угрожающе задрожал. Раздался звук, словно тысячи людей одновременно втянули в себя воздух, и затем зазвучал совершенно нечеловеческий голос, который сказал:

"Убирайтесь...от...сюда!"

Джеймс, ошеломленный такой реакцией, отшатнулся назад, споткнулся об ногу Зейна, и они оба полетели на деревянный пол. Мост под ними задрожал, и Джеймс увидел, как ворота заколебались, наклоняясь к ним. Деревья, которые сплетались в голову дракона, заскрипели над их головами и их изломанные ветви все больше и больше стали напоминать клыки.

- Убирайтесь...от...сюда! - снова повторил остров. Голос звучал так, словно состоял из миллионов тонких голосов, шипящих и скрипящих в унисон.

Мост прогнулся, оторвавшись от берега. Верхняя челюсть дракона снова затрещала и стала разрушаться, обваливаясь вниз и готовясь поглотить двух мальчиков. Они стали карабкаться назад, перепрыгивая друг через друга, и выскочили на берег в тот самый миг, как мост оторвало от острова.

Земля под ними загрохотала. Корни вылезали из земли, разрывая почву. Джеймс почувствовал, как берег обваливается под ним. Его нога соскользнула в образовавшуюся дыру, он дергал за нее, пытаясь вытащить её из грязи, словно за морковку на грядке. Мальчик пытался выбраться на рушащийся берег, но тот крошился под ним, унося мальчика к кромке воды. На поверхности озера стала возникать рябь, переходящая в водоворот. Ноги мальчика засасывало в грязь, и его тянуло к воронке. Зейн вцепился в берег, вместе с которым медленно оседал в воду. Джеймс пытался найти то, за что можно схватиться, но ему не попадалось ничего твердого. Даже корни деревьев, торчащие из разрушенной земли выскальзывали у него из рук, оставляя там только мерзкую слизь.

Затем неожиданно появился Грохх. Он упал на колени, схватился за ствол ближайшего дерева одной рукой, а другую протянул Зейну, который находился к нему ближе. Он выдернул мальчика из тьмы и закинул себе на плечо. Тот схватился за рукав рубашки Грохха, когда Великан ринулся доставать Джеймса, который почти скрылся в потоках воды. Ужасный ворсистый корень потянулся сквозь воду и обвился вокруг лодыжки Джеймса, втягивая его обратно. Он так и завис там, с одной стороны ухваченный Гроххом, а с другой - гадким корнем, и Джеймс был практически уверен, что сейчас просто разорвется пополам. Корень соскользнул по его ноге и сдернул с него ботинок. Джеймс увидел, как корень жадно сомкнулся вокруг ботинка и скрылся с поверхности земли.

Грохх попытался подняться, но из-под земли вокруг него возникло множество корней. Огромные древесные щупальца обвились вокруг ног. Зеленые лозы росли с невероятной быстротой, врастая в ткань его штанов крошечными нитевидными усиками. Грохх взревел и рванулся, разрывая штаны и вытягивая корни из земли, но их было слишком много. Они бросили его на колени, а затем ринулись вверх, оплетая его талию, поднимаясь по спине и плечам. Лозы быстро достигли Джеймса и Зейна, пытавшихся отпихнуть их. Грохх снова взревел, когда одно из растений обвило его шею, пригибая к земле, тяня вниз, к провалу.

Когда Джеймс уже ощущал, как его отрывают от плеча Грохха и тянут назад несколько лоз, сдавивших ему ноги, воздух прорезала вспышка цвета. Золотисто-зеленому мерцанию аккомпанировал низкий жужжащий звук. Лозы и корни отпрянули от света. Они ослабили хватку, но упорно не хотели отказываться от своей добычи. Волны света захлестнули их, и каждая волна уменьшала силу захвата до тех пор, пока меньшие лозы омертвев не отпали, а корни с тихим бульканьем не уползли обратно под землю.

Грохх, Джеймс и Зейн почти на коленках выползли на твердую землю. Там они упали, тяжело дыша и переводя дух среди опавших листьев и сломанных ветвей.

Когда Джеймс наконец перевернулся и поднялся на колени, он заметил рядом с ними мерцающую зеленоватым светом фигуру. Точно такой же свет ранее прогнал лозы. Джеймс мог различить сквозь фигуру колеблющиеся тени деревьев, хотя они были странно искаженными и преломленными, словно отражение в капле воды. Фигура была похожа на женщину, очень высокую и стройную, в темно-зеленом платье, которое по-видимому уходило прямо в землю. Ее беловато-зеленые волосы обрамляли голову подобно короне. Она была прекрасна, но выражение ее лица было суровым.

- Джеймс Поттер, Зейн Уолкер, Грохх, сын земли, здесь оставаться вам опасно. Вам необходимо немедленно покинуть сей лес. Не будет безопасности сынам человеческим под сенью его.

Джеймс с трудом поднялся на ноги.
- Кто вы? Что произошло?

- Я - дриада, дух лесной. Смогла я успокоить Голос острова, но нет возможности надолго удержать его. И рост его все беспокойней с каждым днем.

- Дух леса?! - воскликнул Зейн, и сразу же с помощью Грохха довольно грубо поднялся на ноги. - Неужели у деревьев тоже бывают привидения?

- Дриада я, дух дерева лесного. Любое дерево свой дух имеет, но спали сном мы беспробудным, что длился годы и века, вросли корнями в землю, ослабели, истощились силы наши. До времени недавнего се длилось. Наяды и дриады пробудились, причина этого доселе неизвестна. Двуногие немногие, что с деревом могли общаться как с себе подобными, исчезли и забыты. Остаться в прошлом суждено нам было. Но что-то послужило пробужденьем.

- Что пробудило вас? - спросил Джеймс.

- Неведомо нам то, усилья тщетными остались по розыску зовущего. Нет более гармонии под сенью леса. Деревья многие здесь помнят только звон пилы, не руку, их сажавшую. Они стары и гнев велик их, желают одного лишь - вред человеку причинить. Ушли теперь к другим они, и стали жертвой гнева вы их, хотя спастись и удалось вам.

- Погоди-ка, что ты подразумеваешь под словами "ушли к другим"? - спросил Зейн, подходя поближе и украдкой разглядывая красавицу-дриаду. - Речь идет об этом острове? О... Зале Пересечения Старейших?

- Век человека короток, для нас же годы словно дни проходят. Небесные светила неподвижны для людей, но мы же смотрим вверх и видим танец звезд, - произнесла дриада, ее голос смягчился, стал мечтательным. - Но в этом нашем пробужденье несчастье предвещает ритм небес, судьба тяжелая ждет мир людей, все балансирует на кончике ножа. Один лишь путь ведет к спасенью. Все остальные к гибели ведут и рекам крови. Большая скорбь, тьмы времена, наполненные алчностью и войнами, великие тираны, страха власть. Всего произойти должно немало, пока не завершится этот цикл. Деревьям же лишь наблюдать останется доселе, но те из нас, кто остаются верными гармонии меж лесом и людьми, помогут вам, когда придет сей срок.

Джеймс ощущал, как его обволакивает гипнотизирующий голос дриады, в нем отчетливо звучали нотки беспомощности и безнадежности.
- Но ты сказала, есть шанс избежать войны. Что мы можем сделать? Как помочь миру пойти по одному-единственному пути?

Лицо дриады смягчилось. Ее большие влажные глаза грустно улыбались.
- Нет способа такого, что гарантированно приведет к спасенью. Возможно, то, чем заняты сейчас вы, к миру приведет. Но исключить нельзя и так же, что, хоть стремитесь к миру вы любой ценой, в итоге лишь к войне и разрушеньям действия все ваши приведут. Вам нужно делать то, что должно, но с открытым сердцем.

Расхрабрившийся Зейн так и покатился со смеху.
- Да уж, отличный совет, сенсей.

- Есть большая опасность в полотне судьбы, чем знаешь ты, Джеймс Поттер, - дриада скользнула к Джеймсу, так что блики света заиграли на ее лице. - Враг твоего отца и всех, кому любовь известна, мертв. Но кровь его жива в другого сердце. Кровь вашего великого врага жива доселе.

Джеймс ощутил, как ослабли его колени. Он вздрогнул, затем оперся о ближайшее дерево.
- Вол... Волан-де-морта? - прошептал он.

Дриада кивнула, по-видимому, не желая повторять это имя.
- Его начальный план был сорван навсегда отцом твоим. Но ловок и хитер он был. Остался план второй его - наследник, кровь от крови. И сердце, что наполнено сей кровью, сию секунду бьется не более чем в миле от тебя.

Губы Джеймса задрожали.
- Кто? - спросил он еле слышным голосом. - Кто это?

Но дриада только печально покачала головой.
- Сего нам не дано увидеть ни зреньем внутренним, ни внешним. Деревья те, что перешли к врагу, туманят наше зрение, поддерживают сон всех прочих. Мы можем только знать, что сердце бьется, что недалеко оно, но это все. Ты должен осторожным быть, Джеймс Поттер. Прошли дни твоего отца. Твоя же битва впереди еще.

Дриада начала исчезать. Ее глаза закрылись, она как будто ускользала в небытие, погружаясь в глубокий сон.

Со стороны острова послышался хриплый стон, затем всплеск.

- Ну что ж, - сказал Зейн с преувеличенной готовностью, - что вы думаете насчет того, чтобы запрыгнуть обратно на плечи нашего гигантского приятеля и унести это местечко в воспоминаниях до того, как от нас останутся только они?
Они встретили Титуса Хардкасла на полпути к месту ожидания. Его лицо было мрачнее грозовой тучи, но единственными словами были:
- Никто не пострадал?

- Более-менее, - откликнулся Зейн с плеча Грохха, - но смею заметить, что мы престраннейшим образом провели время.

Грохх наклонился, чтобы Хардкасл смог забраться к нему на спину.
- Странностей здесь более чем достаточно, не так ли? - хмыкнул Хардкасл.

Зейн протянул руку, собираясь помочь Хардкаслу забраться, но вместо этого чуть было сам не плюхнулся на землю.
- Так что это была за штуковина, которую вы преследовали? - спросил он, засопев носом.

- Паук. Один из родственничков старика Арагога, полагаю. Последние поколения были на диво тупы и неразговорчивы, этот, к примеру, сбежал и нашел себе интересную игрушку, - Хардкасл раскрыл ладонь, и Джеймс увидел портативную видеокамеру, похожую на те, которые были у злоумышленника на Поле для квиддича. - Это все еще работало, когда я догнал зверюгу, по крайней мере, экран светился. Жаль, сломалось, когда я... эээ... уничтожил помеху. В любом случае, он хорошо провел свою последнюю трапезу.

Джеймс невольно вздрогнул, когда Грохх начал свой путь через лес.
- Ты правда думаешь, что это... сожрало того парня?

Хардкасл поджал губы.
- Круг жизни, Джеймс. Хотя, строго говоря, пауки не едят людей. Скорее, они сосут их них соки. Не самый лучший способ решения проблем, но, по крайней мере, этот вопрос исчерпан.

Джеймс ничего не ответил, но не мог избавиться от ощущения, что настоящие проблемы только начинаются.

Утром в среду, войдя в Большой Зал, чтобы подкрепиться, Джеймс ощущал себя довольно вялым и раздражительным. Погода снаружи соответствовала настроению - по небу на потолке быстро бежали низкие клочковатые тучи, окна запотели от тумана. Ральф и Зейн сидели за столом Слизерина, Зейн дул на кофе, который он пил каждое утро, а Ральф яростно атаковал апельсин с помощью ножа для масла, разрезая очищенные дольки на кусочки перед тем, как отправить в рот. Похоже, сейчас они не были склонны общаться между собой. Зейн был явно не из тех, кто радуется возможности встать пораньше, а лег он еще позже, чем Джеймс. Ни Зейн ни Ральф даже не взглянули на него, чему Джеймс был несказанно рад. Он все еще сердился и ощущал легкую неприязнь по отношению к Ральфу. Помимо прочего, ему было больно и грустно от предательства мальчика. Он попытался не обижаться на Зейна за то, что тот сидел рядом с Ральфом, но не стал прилагать к этому слишком много усилий - сложись все по-другому, это не исправило бы его настроения.

Джеймс направился к столу Гриффиндора, по дороге бросив быстрый взгляд на помост для учителей. Ни его отца, ни Титуса Хардкасла не было видно. Он сообразил, что несмотря на насыщенную событиями прошлую ночь они уже давно встали и позавтракали задолго до него, а теперь отправились куда-то по своим утренним делам. При мысли о том, что его папа и Титус уже начали свой день, полный захватывающих событий и интересных встреч, а его, Джеймса, ждут впереди только унылые классные помещения, его охватила настоящая тоска. Он нашел свободное местечко среди беззаботно болтающих гриффиндорцев, плюхнулся на него и без особой радости принялся за свой завтрак.

Накануне вечером после возвращения с озера Джеймс провел почти два часа в компании Титуса Хардкасла, своего отца и директрисы МакГонагалл. Титус при помощи своей палочки как только они дошли до замка подал сигнал, сообщая Гарри, Теду, Пречке и Хагриду об их приходе. Когда они все собрались возле обиталища Хагрида, директриса отпустила Грохха и Пречку, официально объявив им благодарность и наградив их баррелем масляного эля. После чего все прошли в хижину Хагрида, где, собравшись вокруг огромного круглого стола, пили подозрительно мутный чай с явным лекарственным привкусом и старательно избегали даже нюхать предложенное им не слишком свежее печенье.

Хардкасл заговорил первым. Он рассказал всем присутствующим, как почувствовал присутствие паука, как затем начал преследование, оставив Джеймса и Зейна под защитой Грохха. Гарри беспокойно заерзал на стуле, но воздержался от комментариев. В конце концов, он был одним из тех, кто попросил, чтобы Джеймса взяли в экспедицию, а также весьма неохотно дал согласие на участие Зейна. Директриса и так уже одарила его долгим испепеляющим взглядом, увидев Зейна, входящего в хижину. Теперь же МакГонагалл повернулась к Хардкаслу, расспрашивая его о том, как тому удалось прикончить паука.

Маленькие глазки Хардкасла блеснули, когда он ответил:
- Самый лучший способ убить паука, размеры которого не позволяют вам прихлопнуть его ботинком - это оторвать ему ноги. Это самая сложная часть. Все остальное уже гораздо проще.

Хагрид сокрушенно провел рукой по лицу.
- Бедный старый Арагог. Если бы он был жив и увидел, во что превратились его дети, то это убило бы его. Но они просто следуют своей природе, их нельзя обвинять в этом.

- У паука была камера нарушителя, - сказал Гарри, бросив короткий взгляд на сломанный предмет, лежащий на столе. Объектив треснул, а маленький экран на задней части не подавал признаков жизни. - Итак, мы знаем, что этот человек попытался сбежать в сторону озерного леса.

- Не лучший способ умереть, кто бы он ни был, - сказала МакГонагалл.

На лице Гарри не дрогнул ни единый мускул.
- Мы до сих пор не можем с уверенностью утверждать, что этот человек действительно был схвачен пауком.

- Сомнительно, что эта зверюга попросила у него разрешения воспользоваться камерой, чтобы поснимать своих детишек, не правда ли? - хмыкнул Хардкасл. - Пауки вообще не слишком разговорчивы, гораздо чаще они голодны.

Гарри задумчиво кивнул.
- Наверно, ты прав, Титус. Хотя всегда остается возможность, что нарушитель просто выбросил камеру, а паук нашел ее. Думаю, не помешает повысить уровень безопасности, Минерва. Мы все еще не знаем, как он сюда проник и кто это вообще был. Пока мы изучаем находки, лучше предотвратить возможность нового вторжения.

- Больше всего меня интересует вопрос, как они смогли заставить камеру работать в данных условиях, - фыркнула Директриса, кладя прибор обратно на стол. - Общеизвестный факт, что маггловские устройства подобного рода не будут работать в магической среде возле Школы.

- Это, конечно, общеизвестно, Госпожа Директриса, - прогрохотал Хагрид, - но малоизученно. Магглы успели изобрести огромное количество различных инструментов. Так что то, что было фактом когда-то, теперь может вовсе не иметь значения. Все мы знаем, что защитные заклинания, возведенные вокруг территории после Битвы, немного менее эффективны, чем те, которые были во времена Дамблдора, упокой Господь его душу.

В голове Джеймса мелькнула мысль о GameDeck'е Ральфа, но он решил не упоминать об этом. Сломанной видеокамеры было вполне достаточно в качестве доказательства существования работающих маггловских приборов на территории школы.

Под конец все внимание обратилось на Джеймса и Зейна. Джеймс рассказал, как Грохх отправился на поиски еды, как они оба преследовали его, как нашли возле озера. Рассказали и о странном топком острове. Зейн в красках описал таинственный остров и мост. Он подробно рассказал о том, что случилось, когда Джеймс попытался открыть ворота с помощью магии, чему Джеймс был несказанно рад, поскольку со стороны это выглядело большой глупостью, и ему вовсе не хотелось говорить об этом самому. Тем не менее, тогда это решение казалось ему таким логичным. Затем они, перебивая друг друга, рассказали о голове дракона, попытавшейся проглотить их, о живых лозах, атаковавших их впоследствии и почти утянувших под землю. Затем Джеймс поведал всем о появлении древесного духа.

- Наяды и дриады? - воскликнул Хагрид. Джеймс и Зейн замерли на полуслове, недоуменно моргая. Хагрид продолжил:
- Но ведь они же не существуют? Это миф, верно?
Последний вопрос был адресован более взрослой части аудитории.

- Озерные леса - это тоже часть Запретного Леса, - сказал Гарри. - Если и есть место, где могут существовать наяды и дриады, то это там. Впрочем, если это правда, то их никто не видел уже сотни лет. Естественно, что мы начали считать их мифом.

- Что ты подразумеваешь под словами "если это правда"? - спросил Джеймс немного громче, чем собирался. - Мы видели ее. Она говорила с нами.

- Твой отец - Мракоборец, Джеймс, - успокаивающе сказала МакГонагалл - Необходимо рассмотреть все возможности. Вы оба находились под воздействием сильного стресса. Это не значит, что мы не верим вам. Мы просто должны найти наиболее вероятное объяснение произошедшему с вами.

- Для меня самым вероятным объяснением являлось бы то, что все именно так, как она и сказала, - пробормотал Джеймс себе под нос.

Джеймс намеренно не стал рассказывать отцу и остальным обо всем, о чем им поведала дриада, особенно ту часть, где она рассказывала о наследнике, о том, что кровь врага наполняет чье-то живое сердце. Частично причиной его нежелания были рассказы о том, как мир отнесся к его отцу после Турнира Трех Волшебников, с которого он вернулся с вестью о возрождении Волан-де-Морта, как его слова были подвергнуты сомнению, а сам он - осмеянию. Частичной причиной было и то, что, если папа не поверил даже в существование дриады, то с какой стати он поверит в предсказанное ею возвращение Волан-де-морта через кровь, через наследника? Но самой главной из всех были последние слова дриады "Прошли дни твоего отца. Твоя же битва впереди еще"

Беседа окончилась после того, как все детали были описаны и обсуждены, после чего Джеймс заскучал. Он хотел спать больше, чем думать о том, что сказала дриада. Джеймс хотел узнать что-это был за остров, и что за стихотворение было начертано на вратах. Он старался вспомнить его, и жаждал записать, но ничего не удавалось. Джеймс был уверен так или иначе, что все это связанно с историей Астромадукса и секретным заговором Слизеринцев возвратить Мерлина, и начать заключительную войну с Миром маглов. Он даже не спрашивал сам себя верно ли это, ведь ответ был ясен. Это должна быть правда, и мальчик был обязан ее предотвратить.

Наконец, взрослые закончили говорить. Они решили, что таинственный остров, был только одной из многих таинственных и необъяснимых опасностей, которые как-раз и сделали Запретный Лес запретным. Первоочередная задача все-еще стояла на том, как злоумышленник вошел, и проверка, что никто больше не сможет этого сделать снова. На таком решении все разошлись.

Директриса МакГонагалл сопровождала Джеймса, Зейн и Теда назад в замок, приказывая им приложить все усилия, чтобы сохранить эту ночь в тайне.

- Особенно вы, мистер Люпин, - сказала она серьезно, - последняя вещь, в которой мы нуждаемся, это вы и ваша группа хулиганов, убегающих в лес посередине ночи, пытаясь повторить события мистера Поттера и мистера Уолкера.

К счастью, Тед знал достаточно, чтобы не попытаться отрицать эту возможность. Он просто кивнул и сказал, "Да, мэм"

Джеймс видел своего отца только еще один раз в течение всего посещения, это случилось вечером после уроков, как раз тогда, когда Гарри, Титус и сотрудники Министерства готовились отбыть. Невилл вернулся в Хогвартс незадолго до полудня, и он взял Джеймса с собой в кабинет Директрисы, чтобы попрощаться с Гарри и остальными. Группа собиралась использовать камин Директрисы для ухода, поскольку это было безопаснее. Если Невиллу до сих пор и казалось странным, что в кабинете, некогда принадлежавшем Альбусу Дамблдору, теперь обитает профессор МакГонагалл, то он не подал виду. Он только на секунду притормозил возле портрета бывшего директора.

- Его опять нет, верно? - спросил он у Гарри.

- Я вообще думаю, что здесь он только спит. У него достаточно других портретов в иных местах, - Гарри вздохнул. - Не говоря уже о старых карточках от Шоколадных Лягушек. Он по-прежнему показывается в них, просто для веселья. Я держу одну такую в моем бумажнике - просто так, на всякий случай.
Он извлек кошелек и выудил оттуда помятую карточку. Рамка для портрета пустовала. Гарри улыбнулся Невиллу и положил карточку обратно.

Невилл направился к группе людей, собравшихся возле камина, а Гарри присел на корточки рядом с Джеймсом.

- Я хотел бы поблагодарить тебя, Джеймс.

Джеймс ощутил, как его лицо приобретает горделивое выражение, и поспешно стер его.
- Я просто сделал все, как ты и просил.

- Я имею в виду не просто то, что ты пошел с нами и помог разобраться в случившемся, - сказал Гарри, положив руку Джеймсу на плечо. - Я говорю про то, что заметил пришельца на поле и указал мне на него. И за готовность дать о нем знать при необходимости. У тебя острый глаз и живой ум, сынок. Я не должен был быть удивлен, и я не удивлен.

Джеймс улыбнулся.
- Спасибо, пап.

- Только не забудь, о чем мы говорили той ночью, хорошо?

Джеймс помнил.
"Я не буду спасать мир в одиночку. Со мной хотя-бы будет Зейн" подумал он, но ничего не сказал.
"И возможно, Тед тоже, теперь, когда Ральф бросил меня"

Гарри приобнял своего сына. Они улыбнулись друг другу, и Гарри, положив руку на плечо Джеймса, уже подходил вместе с ним к камину.

- Передай маме, что я хорошо себя веду и кушаю овощи каждый день, - проинструктировал Джеймс своего отца.

- А на самом деле? - Гарри приподнял бровь.

- Ну, и да и нет, - ответил Джеймс, слегка смущенный тем, что все за ними наблюдали.

- Вот когда это будет правдой, тогда и передам, - сказал Гарри, снимая очки и пряча их в складках своей мантии.

Через мгновение комната опустела, в ней остались только Джеймс, Директриса и Невилл.

- Профессор Долгопупс, - произнесла Директриса, - я подозреваю, что сейчас мне лучше всего поведать вам обо всем, что произошло в течение последних двадцати часов.

- Вы имеете в виду нарушителя, Мадам? - спросил Невилл.

Директриса явно казалась слегка удивленной.
- Именно так. Может, чтобы мне не повторяться, вы сначала расскажете, что вам уже известно, Профессор?

- Только то, о чем я уже сказал, мадам. Вчера несколько студентов видели этого человека на поле для Квиддича. Основной теорией среди них является та, что он принадлежит к одному из игорных обществ или тотализаторов, желающих повлиять на исход матча. Все это, конечно, ерунда, но я полагаю, пусть лучше просто треплют языками, чем докопаются до истины.

- Мистер Поттер, несомненно, согласен с вами, - произнесла Директриса многозначительным тоном. - Поскольку мне потребуется ваша помощь в обеспечении безопасности территории, я расскажу вам, что произошло на самом деле. Джеймс, у вас сейчас нет занятий, не так ли? Подождите немного, пожалуйста. Я не задержу профессора надолго, и он проводит вас.
Не дожидаясь ответа, она повернулась к Невиллу и посвятила его в детали произошедшего.

Джеймс, конечно, был в курсе всего произошедшего, но сейчас подумал, что его просто отправили ждать возле двери, чтобы позволить услышать как можно меньше. Это было неудобно и вызывало досаду. Он считал себя связанным с нарушителем, ведь именно он первым заметил его на Поле для Квиддича. Все как обычно: сначала взрослые отрицают все, что утверждает ребенок, потом, когда это оказывается правдой, они берут все на себя и отодвигают ребенка со сцены. Он был рад, что решил сохранить часть информации в тайне, особенно ту, что касалась планов Слизерина относительно Мерлина. Он чувствовал себя увереннее, поскольку вознамерился хранить свой секрет, по крайней мере, до тех времен, пока не найдет доказательств.