Первое на что обращают внимание исследователи, столкнувшись с первобытным сознанием, это тотальный синкретизм когнитивных данностей и представлений: "Оно без всяких затруднений допускает, что одно и то же существо может одновременно пребывать в двух или нескольких местах".[51] "Бороро настаивают, что между ними и арара присутствует тождество по существу. Фон ден-Штейнен полагает непостижимым, как они могут считать себя одновременно человеческими существами и птицами с красным оперением".[52]
Первобытный человек смешивает субъективное и объективное, не видя в этом смешении никакого противоречия: "Во-первых, первобытный человек, пораженный и взволнованный видениями, являющимися ему во сне, где он видит покойников и отсутствующих людей, разговаривает с ними, сражается с ними, слышит и трогает их, – верит в объективную реальность этих представлений. Следовательно, его собственное существование двойственно, подобно существованию мертвых или отсутствующих, являющихся ему во сне. Он, таким образом, допускает одновременно и свое действительное существование в качестве живой и сознательной личности и существование в качестве отдельной души, могущей выйти из тела и проявиться в виде "призрака"".[53] Безусловно, многие представления об устройстве души и мира сложились у первобытного человека под влиянием его условий существования, так что можно предположить, что и сознание современного человека, оказавшись в таких условиях видоизменилось бы до неузнаваемости: "Таким образом, у первобытного человека без всякого усилия мысли, путем простого действия умственного механизма, тождественного у всех людей, возникает якобы "детская философия", несомненно грубая, но совершенно последовательная. Она не видит таких вопросов, которых она не могла бы сейчас же разрешить полностью. Если бы случилось невозможное и весь опыт, который накопили поколения людей в течение веков, внезапно исчез, если бы мы оказались перед лицом природы в положении настоящих первобытных людей, то мы неизбежно построили бы себе столь же первобытную "естественную философию"".[54]
Леви-Брюль раскрывает логику психической реальности первобытных людей как мистическую: "Таким образом, коллективные представления первобытных людей глубоко отличны от наших идей или понятий и не равносильны им. С одной стороны, как мы это скоро увидим, они не имеют логических черт и свойств. С другой, – не будучи чистыми представлениями в точном смысле слова, они обозначают или, вернее, предполагают, что первобытный человек в данный момент не только имеет образ объекта и считает его реальным, но и надеется на что-нибудь или боится чего-нибудь, что связано с каким-нибудь действием, исходящим от него или воздействующим на него. Действие это становится то влиянием, то силой, то таинственной мощью, в зависимости от объекта и обстановки, но само действие неизменно признается реальностью и составляет один из элементов представления о предмете. Для того чтобы обозначить одним словом общее свойство коллективных представлений, которые занимают столь значительное место в психической деятельности низших обществ, я позволю себе сказать, что эта психическая деятельность является мистической ".[55] Сюда же можно отнести и анимизм первобытного мышления: "Зуньи подобно первобытным народам вообще, представляют себе изготовленные человеком предметы живыми – на манер растений, животных, погруженных в зимнюю спячку, заснувших людей"[56]. Таким образом, первобытный человек одушевляет все вокруг, уподобляя себя природе, или же уподобляя природу себе: "Первобытный человек чувствует себя окруженным бесконечным количеством неуловимых существ, почти всегда невидимых и всегда страшных: часто это души покойников, всегда это множество духов с более или менее определенным личным обликом".[57] Например: "В Корее духи занимают все небо и каждую пядь земли. Они подстерегают человека на дорогах, среди деревьев, на скалах, в горах, в долинах, в речках и ручьях. Они неустанно следят за ним днем и ночью..."[58] Первобытный человек создает предмет и тут же от него абстрагируется, что позволяет верить в самостоятельную силу этого предмета. Еще и современные творцы могут вам то же самое сказать об акте создания произведения: "С достаточной убедительностью доказано, что все существа и предметы, даже неодушевленные, даже неорганические, даже изготовленные рукой человека, мыслятся первобытным человеком как способные совершить самые разнообразные действия и подвергаться им".[59] Не является ли анимизм древних следствием их пребывания в дежа вю? Ведь в дежа вю тоже происходит некое мистическое впечатление, и если в нем ситуация предрешена, то можно заключить, что она предрешена кем-то, и этот кто-то за нами наблюдает. Интересно замечание исследователей о сопутствующих анимизму представлениях древних: "Мы разумеем представление о душе, служащее отправной точкой для учения, известного под именем теории анимизма, принцип которой излагается у Тэйлора так: "По-видимому, люди, способные мыслить, но находящиеся еще на низшей ступени культуры, были глубоко заинтересованы двумя группами биологических проблем. Во-первых, чем вызывается различие между живым телом и мертвым, какова причина сна, бодрствования, обморока, болезни, смерти? Во-вторых, что представляют собой человеческие образы, которые являются нам в снах и видениях?"[60] Связь анимизма со сном сразу бросается в глаза, даже без отсылки к дежа вю, разница лишь в том, что дежа вю может пролить свет на эту связь.
