Звезды, звезды!
Люди поклоняются звездам, люди верят в звезды, счастливые звезды удачи и надежды.
Звезды рождаются по-разному: одни - в глубинах космоса и светят нам вечно, другие мелькают серебряной дугой у самой Земли и тут же гаснут.
Но есть на черном небе самые дорогие нам, людям, звезды: они всегда неподвижны в общем звездном хороводе, они от пуль, пробивших ночь над землей.
В черном небе навсегда остались пунктиры звезд в память о тех, кто дал нам ценой своей жизни сегодняшний день, вечер и час, тихую ночь и звездный хоровод.
Вглядывайтесь! На небе есть неподвижные звезды.
Я и Ты
Я женщина. Хочешь, открою тайну? Постарайся понять.
Я и Ты - это весь Мир. Потому что Я и Ты - это Вечность.
Потом будут ОНА и ОН, но это все равно МЫ.
Я и Ты - это Вечность.
Постарайся, наконец, понять.
Раньше
Раньше по вечерам на Земле целовались, а по утрам воевали со спокойной душой, потому что знали, что вчера целовались и будет кому воевать потом.
Ужас, какой был разумный мир!
После концерта
После концерта я ужинал в маленьком ресторане. За соседним столиком встали, закончив ужинать, мужчина и женщина. Нерешительно они подошли ко мне.
«Простите, пожалуйста, - сказала она, - большое вам спасибо за сегодняшний вечер в театре. Это вам».
И протянула мне огромную красную розу на длинном стебле.
Я поблагодарил и скоро сам, закончив ужинать, вышел на вечерний главный проспект.
Я решил кому-нибудь подарить мой чудо-цветок. Я не мог отнести его домой, потому что он только подчеркнул бы убожество моей холостяцкой каморки.
Навстречу мне шла длинноногая девушка в легком весеннем платье. Я осторожно сделал шаг в ее сторону, вежливо извинился и с улыбкой протянул ей благоухающий цветок. Она резко отвернулась и пошла своей дорогой,
Я подумал, что, может быть, у нее неприятности или она неправильно меня поняла, и решил подарить розу женщине постарше.
Я выбрал женщину средних лет, извинился, протянул ей похожий на факел цветок.
Она грустно улыбнулась и, покачав головой, сказала:
«Выбрал бы ты себе, сынок, кого-нибудь помоложе».
Я завернул в сквер. На одной из скамеек сидели, обнявшись, парень и девушка. Я подошел к ним: «Ребята, я желаю вам счастья, это от меня». Бедная моя роза... Парень угрожающе приподнялся: «А ну, отойдем!..».
И опять я остался один. Вдруг мне пришла в голову мысль. Я подошел к пожилому мужчине: «Простите, пожалуйста, кажется, у вас есть дочь или невестка... Подарите ей это от меня!».
- Во-первых, это моя жена! - прогремело в ответ... Что «во-вторых», - я не стал слушать.
Я решил, что моя роза никому не нужна...
Но вдруг возле меня остановился розовощекий малыш. Я присел и спросил его: «Тебе нравится? Возьми!».
И я протянул ему розу, похожую, наверное, на огромную погремушку. Он весело заулыбался и схватил цветок за стебель.
Я рассмеялся и пошел домой. Выходя из сквера, я обернулся. Малыша позвала мама и - о, какая досада! - он выпустил цветок из рук и побежал к ней.
А красная роза на длинном стебле осталась лежать на мокром черном асфальте.
Трудно в большом городе дарить цветы.
А может быть, правда, что дареное не дарят?
* * *
А я люблю твои глаза.
Я завтра скажу твоему мужу: «Я люблю ее глаза!».
Он все поймет, он поймет, что хлеб пахнет полем, а земля после дождя дымится. Он же поймет! Утро наступает потому, что ты открываешь глаза.
А еще я люблю твои глаза потому, что это окна, через которые я смотрю на мир.
Фонтаны
По утрам в большом осеннем парке я встречал человека, который подстригал фонтаны. У него были кожаный фартук, большие мокрые ножницы и деревянная расческа.
Он ходил вдоль фонтанов, которых было в парке очень много, и подстригал ножницами водяные струи. Но вода капризна, она оставалась на том же уровне... А самое удивительное, что на лице этого человека не было раздражения, скорее, наоборот...
Однажды, когда он закончил свою работу, мы встретились с ним в кафе за стаканом вина. Я спросил его, почему он выбрал такую странную профессию?
Он подумал и, прищурив глаза, сказал, что на свете много профессий гораздо более бесполезных и много профессий совсем ненужных. И особенно часто люди любят подрезать, подстригать и вообще подравнивать, а это так тоскливо и неинтересно. Ну, скажите, кому нравятся подстриженные деревья?
- И, может быть, главное в моей профессии, - сказал, улыбнувшись, человек, который подстригал фонтаны, - чтобы люди, придя в парк, поняли: не все на свете можно стричь, а уж тем более - под одну гребенку.
* * *
Тихий пруд. Ивы опустили в воду уже желтые пряди, как на крышу черного рояля, и слушают тихие звуки осеннего парка.
Лодки, серые клавиши, выщерблены и погнуты...
Сижу на берегу с пригоршней камней...
За спиной раздается голос: «Никогда не понимал этого бесцельного занятия - бросать камни пригоршнями. Если это так уж необходимо - дождитесь зимы, притащите по льду мешок камней и высыпьте на середину. Весной все будет на дне».
Человек поднимает воротник и уходит. Он никогда не увидит ажурных кругов, идущих по воде от брошенного камня, нанизанных друг на друга, похожих на Эйфелеву башню с огнями по краям, которые зажигают на шальных волнах лучи уходящего солнца.
* * *
Занимая на станции Детство место в поезде Жизни, не пытайтесь обязательно протиснуться к окну. Слишком поверхностное будет впечатление. И совсем неважно, какой у вас вагон, хотя некоторые считают чуть ли не трагедией, если они едут не в мягком.
В конце концов каждому, у кого есть билет - свидетельство о рождении, - место обеспечено... Важно другое: чтобы на многочисленных остановках - Юность, Зрелость, Творчество, Неудача и, может быть, Счастье и многих других, радостных, но, к сожалению, коротких, все сделали бы всё возможное, чтобы после, когда придет время для вас, прощаться на тихом полустанке...
Соседи
Ах, как осуждали художника соседи! Все говорили о том, что он такой талантливый, и как жаль, что он пьет, втайне радуясь, что он хоть в этом похож на них.
И никто не знал, что у художника в доме уже давно в кувшине для вина - простая ключевая вода, и ее по утрам легкой походкой приносит та, которую он любит.
А хмельной он оттого, что пьет утреннее солнце, белизну снежных вершин и расплескивает их кистью по своим полотнам.
Я заходил в его всегда открытый дом, пил воду из того кувшина и, покачиваясь, счастливый и печальный, шел домой.
Наверное, это была все-таки не простая вода, или тому виной гибкие руки, наливавшие воду, и глаза девушки, которая так любит художника, глаза цвета горной фиалки.
Бедная моя голова так кружится, и мне так хорошо! А вон и глупые соседи что-то уже говорят обо мне. Ну и пусть!
Крик
По голой земле мела первая поземка. Голые деревья дрожали верхушками, небо было серым и только у горизонта чуть светилось. Море плевалось в берег рябью белых гребешков. Почерневшие домишки с обшарпанными палисадниками насупились плотно закрытыми окнами.
Одинокий крик стлался над берегом. «Не хочу так жить! Не хочу!..» - причитала молодая женщина в старом платье, привалившись грудью к палисаднику, увешанному линялыми стеблями кукурузы.
«Не хочу так жить!» - в крике было все: и пьяный муж, и тоска по другой, интересной жизни, и обида за потерянные годы, и страх перед огромной холодной зимой.
Из дома вышла старуха и стала что-то тихо говорить женщине. Может быть, старуха ей сказала, что криком не поможешь, а, может быть, о том, как сама когда-то горевала, а потом все обошлось.
С моря подуло сильнее, посыпала мелкая снежная крупа, стало темнеть. Все живое смирилось с наступающим мраком и заглохло, замерло.
И только остался звенящий протест человека, отчаянный вызов бедам и горю: «Не хо-чу так жи-ить!».
Моя знакомая
Моей знакомой из третьего подъезда шесть лет. «Знаешь, - сказала она мне как-то утром, - наш дом похож на бутерброд». Я посмотрел на нижний этаж, где висела вывеска «ХЛЕБ», и согласился. «Ну, а девять этажей что?» — решил уточнить я. Оказалось, девять этажей - это сыр, колбаса (вареная и копченая), паштет и т.д., в зависимости от того, что на каком этаже было на завтрак.
К дому-бутерброду подъехала машина «Молоко».
Утро жизни. Все кажется вкусным.
И мне вдруг стало стыдно, что я так много позабыл.
Я поскакал немного на одной ноге со своей знакомой по «классикам» и с аппетитом пошел на работу.
Лучик
Как одиноко фонарю ночью на улице.
Как далеко ему до другого такого же фонарика, на той же улице. Уже холодно, и в городе ноябрь.
Подойди к желтому лучику, согрей его, прислонившись плечом - ему будет не так одиноко. Помоги фонарю на пустой улице ночью. Ты думаешь, это легко - всю ночь стоять одному, покачивать желтый блик на талом снегу и замирать от страха, как бы ветер не оборвал провода-нервы?
Не бойся?
Подойди к фонарю.
Вдвоем будет легче.
