Иокаста. О, перестань об этом думать, царь!

 

О, перестань об этом думать, царь!

Меня послушай: из людей никто

Не овладел искусством прорицанья.

Тебе я краткий довод приведу:

Был Лаю божий глас, — сама не знаю,

От Феба ли, но чрез его жрецов, —

Что совершится рок — и Лай погибнет

От нашего с ним сына, а меж тем,

По слуху, от разбойников безвестных

Он пал на перекрестке трех дорог.

Младенцу ж от рожденья в третий день

Отец связал лодыжки и велел

На недоступную скалу забросить.

Так Аполлон вещанья не исполнил,

Не стал отцеубийцей сын, погиб

Лай не от сына, а всю жизнь боялся!

Меж тем о том пророчества гласили.

Не слушай их! Ведь если хочет бог,

Он без труда свою объявит волю.

 

Эдип

 

О, как мне слово каждое твое

Тревожит душу и смущает сердце!

 

Иокаста

 

Какой себя терзаешь ты заботой?

 

Эдип

 

Мне кажется, сказала ты, что Лай

Убит на перекрестке трех дорог?

 

Иокаста

 

Таков был слух, так говорят и ныне.

 

Эдип

 

А где то место? Где случилось это?

 

Иокаста

 

Зовется край Фокидой, три дороги

Там сходятся — из Давлии и Дельф.

 

Эдип

 

А много ли годов прошло с тех пор?

 

Иокаста

 

Да незадолго перед тем, как власть

Ты принял здесь, оповестили город.

 

Эдип

 

О Зевс! Что ты судил со мною сделать?

 

Иокаста

 

Но что тебя смутило так, Эдип?

 

Эдип

 

Не спрашивай… А внешностью, скажи,

Каков был Лай? Он молод был иль стар?

 

Иокаста

 

Он был высок и с проседью сребристой, —

На вид почти таков, как ты сейчас.

 

Эдип

 

О, горе! Вижу: страшные проклятья

В неведенье призвал я на себя!

 

Иокаста

 

Мне жутко, царь! Скажи мне, что с тобой?

 

Эдип

 

Боюсь, слепой провидец зрячим был!

Все прояснится, коль еще ответишь…

 

Иокаста

 

Мне страшно, но, что знаю, все скажу.

 

Эдип

 

Отправился он с малой свитой или

С большим отрядом, как владыка-царь?

 

Иокаста

 

Их было пять, один из них глашатай,

В единственной повозке ехал Лай.

 

Эдип

 

Увы! Увы.! Все ясно. Кто ж, однако,

Известье вам доставить мог, жена?

 

Иокаста

 

Слуга, — один он спасся и бежал.

 

Эдип

 

Теперь у нас живет он, во дворце?

 

Иокаста

 

О нет, сюда пришел он, но, узнав,

Что власть тебе досталась после Лая,

К моей руке припал он и молил

Его послать на горные луга,

Чтоб только жить подальше от столицы.

Его я отпустила. Хоть и раб,

Он большей был бы милости достоин.

 

Эдип

 

Нельзя ль его скорей вернуть сюда?

 

Иокаста

 

Конечно, можно; но зачем тебе?

 

Эдип

 

Боюсь, жена, сказал я слишком много,

И потому мне встреча с ним нужна.

 

Иокаста

 

Пускай он явится сюда, — но вправе

Узнать и я, чем удручен ты, царь.

 

Эдип

 

Не откажу тебе, я сам в тревоге.

Кому ж еще открыться мне, жена,

В моей беде? Итак, узнай: отцом

Мне был Полиб, коринфский уроженец,

А мать — Меропа, родом из дорян.

И первым я в Коринфе слыл, но случай

Произошел, достойный удивленья,

Но не достойный гнева моего:

На пире гость один, напившись пьяным,

Меня поддельным сыном обозвал.

И, оскорбленный, я с трудом сдержался

В тот день и лишь наутро сообщил

Родителям. И распалились оба

На дерзость оскорбившего меня,

Их гнев меня обрадовал, — но все же

Сомненья грызли: слухи поползли.

И, не сказавшись матери с отцом,

Пошел я в Дельфы. Но не удостоил

Меня ответом Аполлон, лишь много

Предрек мне бед, и ужаса, и горя:

Что суждено мне с матерью сойтись,

Родить детей, что будут мерзки людям,

И стать отца родимого убийцей.

Вещанью вняв, решил я: пусть

Коринф мне будет дальше звезд, — и я бежал

Туда, где не пришлось бы мне увидеть,

Как совершится мой постыдный рок.

Отправился — и вот пришел в то место,

Где, по твоим словам, убит был царь.

Тебе, жена, я расскажу всю правду.

Когда пришел я к встрече трех дорог,

Глашатай и старик, как ты сказала,

В повозке, запряженной лошадьми,

Мне встретились. Возница и старик

Меня сгонять с дороги стали силой.

Тогда возницу, что толкал меня,

Ударил я в сердцах. Старик меж тем,

Как только поравнялся я с повозкой,

Меня стрекалом в темя поразил.

С лихвой им отплатил я. В тот же миг

Старик, моей дубиной пораженный,

Упал, свалившись наземь, из повозки.

И всех я умертвил… И если есть

Родство меж ним… и Лаем… О, скажи,

Из смертных кто теперь меня несчастней,

Кто ненавистней в мире для богов?

«Кого ни свой не должен, ни чужой

Приветствовать и принимать, как гостя,

Но вон из дома гнать». И это — я,

Сам на себя обрушивший проклятья!

Я оскверняю ложе мертвеца

Кровавыми руками. Я ль не изверг?

Я ль не безбожник? Убежать бы мог…

Но мне нельзя к родителям вернуться,

В мой край родной: вступить придется там

В брак с матерью и умертвить отца,

Полиба, кем рожден я и воспитан.

Но в том, что сила, выше человека,

Мне посылает все, — сомненья нет!

Нет, грозные и праведные боги,

Да не увижу дня того, да сгину

С лица земли бесследно! Лишь бы только

Таким пятном себя не осквернить!

 

Хор

 

И мы, владыка, в страхе. Но надейся,

Пока ты не узнал от очевидца.

 

Эдип

 

Одно осталось для надежды мне —

Дождаться, чтоб сюда пришел пастух.