Harry of the City Part 5.2

Актёр спустился к ним в номер, когда был полностью готов, и выглядел так напыщенно, как никогда.

Он был одет в тёмные брюки и плотно прилегающий к телу пиджак, с виднеющимся под ним синим воротничком рубашки. Гарри открыл ему дверь, оглядывая его с головы до ног.

— Мне нравится твой шарф, — сказал актёр, указывая на голову Гарри. — Довольно… интересно.

— Спасибо. Ты тоже выглядишь интересно, — сказал Гарри с небольшой вежливой улыбкой.

Актёр нахмурился и шагнул в номер, потому что Гарри, очевидно, не собирался его приглашать.

Уголки его рта вздёрнулись, когда он заметил стоящего у дивана и наблюдающего за ними Луи.

— Привет, Лу, ты потрясающе выглядишь.

— Круто, — ответил Луи, замолчав, потому что Гарри одарил его самым, что ни на есть убийственным взглядом. — Зейн как раз расчёсывает свои волосы в восемьдесят седьмой раз, чтобы придать им объём. Осталось всего тридцать.

— Заткнись, — прокричал Зейн из комнаты Луи. — Ещё секундочку, я просто пытаюсь найти мои носки.

— Возьми мои! — отозвался Луи. — Во втором ящике рядом с моей кроватью!

— Не дай Бог там будет дилдо и подобное дерьмо!

— Ничего не могу обещать! — рассмеялся Луи и перевёл взгляд на склонившего голову и поджавшего губы актёра. — Эм-м. Я шутил.

— Да, — кивнул Гарри. — Они шутить. Пиздёныш.

— Что ты только что сказал? — выпалил актёр, поворачиваясь к Гарри.

— Он просто шутит! — вмешался Луи. — Ну, или пытается. В любом случае, он не имел этого в виду. — И когда Гарри открыл рот, чтобы начать это отрицать, Луи спешно задал вопрос: — Ты уже видел работы этого парня? Фотографа? Ну, кроме рекламы для Хьюго Босс.

— На самом деле, нет, — пробормотал актёр.

Зейн, наконец, появился в гостиной, держа обувь в руке.

— Чувак, я никогда ещё не видел столько нелепых носков. Мне пришлось хорошенько покопаться в белье, чтобы найти те, на которых бы не было всяких облачков, кроликов и прочего.

— Ага, прости, — ухмыльнулся Луи, и Зейн легонько пнул его по лодыжке ногой, обтянутой чёрным носком, направляясь к дивану.

Он натянул ботинки, вставая, и помахал рукой актёру.

— Привет, я Зейн.

— Привет. Я уверен, что мне не обязательно представляться. — Актёр самодовольно улыбнулся, осматривая Зейна целиком, и, очевидно, ему понравилось увиденное, потому что он подмигнул.

Зейн сморщил лоб и посмотрел на Луи, нахмурив брови, что можно было расценить как вопрос: «Этот засранец серьёзно?»

— Ага.

Зейн видел актёра довольно давно, ещё на той презентации аромата, и был так же очарован, как и остальные.

Луи прокашлялся и спросил:

— Все готовы?

Актёр просто открыл дверь и вытянул руку, как бы указывая на то, что им пора идти.

— Мой водитель ждёт нас в холле.

— Давайте поспешим, — сказал Луи с фальшивым энтузиазмом, чувствуя, как пальцы Гарри обернулись вокруг его запястья. Когда Луи посмотрел на него, Гарри уместил другую руку на его щеке и прильнул к нему с поцелуем.

Он скользнул языком внутрь, когда Луи шокировано приоткрыл рот, и стал целовать его чуть глубже, пока Луи не ответил на его поцелуй. Это было довольно неуместно и пошло — целоваться на глазах остальных, но Луи это нравилось. Он точно знал, что так Гарри показывал, что они принадлежат только друг другу, и не мог перестать улыбаться.

Это заставило поцелуй выглядеть более неловко, чем страстно, поэтому Гарри отстранился, легко усмехаясь. Затем он посмотрел на актёра и сказал: «Теперь я готов», но Луи был слишком занят тем, что не мог отвести взгляд от красных и влажных губ Гарри, чтобы обращать внимание на недовольное выражение лица звезды.

***

Луи знал, что всегда был плох в свиданиях, но его это нисколько не заботило, потому что актёр был точно таким же. Он не убирал руку с поясницы Луи весь вечер, иногда впиваясь в неё пальцами, когда он поглядывал на Гарри и Зейна.

Что было довольно часто, потому что те сразу привлекли к себе почти всё внимание.

Фотографы, которых узнал Луи с прошлых мест работы, толпились вокруг них, пытаясь завязать разговор.

Одна красотка даже протянула руку, чтобы коснуться шарфа Гарри в волосах, говоря ему что-то, что заставило его довольно улыбаться, и Луи был готов вырваться из хватки актёра.

Доля поклонников досталась и ему, он поговорил со всеми, кто находился в комнате, по крайней мере, по одному разу. Он слушал их комплименты и любезно принимал предложения на прослушивания, поэтому это не вылилось в большую проблему.

Он даже не ревновал к тому, что люди не падали к его ногам, как, например, перед Зейном.

Он просто ненавидел тот факт, что никто в комнате не знал, что Гарри принадлежал Луи, а Луи принадлежал Гарри. Они были вместе, и Луи отчаянно хотел, чтобы все это знали, но он не мог этого сделать, потому что его крепко удерживала рука актёра. Высокомерие которого никого не привлекало, что нельзя было сказать об обаянии Гарри.

После особенно невыносимого разговора с одним из представителей журнала Vogue Луи предложил актёру выпить ещё по бокалу шампанского.

Мужчина улыбнулся, кивая, и поцеловал его в щёку, перемещая свою руку на его бицепс. Он ненадолго задержался на нём, но Луи, всё же, удалось сбежать.

Он прошёл мимо человека с подносом, на котором стояли бокалы с вином, и вместо этого подошёл к Зейну, который находился рядом с Гарри, но, очевидно, понятия не имел, о чём разговаривали парень из джунглей и какая-то довольно хорошенькая девушка. Он выглядел заскучавшим и затерявшимся в своих мыслях.

Зейн схватил Луи за запястье, притягивая его к себе и бормоча на ухо:

— Когда эта хрень закончится?

Луи рассмеялся, громко и наигранно, пока Зейн не пихнул его локтем в бок. Положа руку на сердце, он просто пытался привлечь внимание Гарри, но его взгляд по-прежнему был устремлён на девушку.

— Он смотрит так на всех, не будь дураком, — сказал Зейн, пихая его под рёбра с новой силой.

Луи прекрасно это знал, но до сих пор неважно с этим справлялся. Это было неким качеством в Гарри, которое Луи искренне любил. То, как он смотрел на тебя, словно в мире не существовало никого больше, но так он смотрел абсолютно на всех. Даже абсолютно незнакомые ему люди будут чувствовать себя так, словно Гарри безответно предан им, спустя, буквально, две-три минуты такого взгляда.

Луи вздохнул и вновь посмотрел на Зейна.

— Каждый раз, когда занавес открывается над фотографиями, мы на шаг ближе к дому. Я уверен, что после мероприятия будет вечеринка, но нам необязательно там присутствовать.

— Хорошо, — проворчал Зейн. Затем он осмотрелся вокруг и спросил: — Ты вообще смотрел хоть на один из снимков?

— Несколько человек пытались показать их мне, но я так и не смог хорошенько на них взглянуть. Все были заинтересованы только предложениями по работе.

— На нескольких фотографиях есть ты.

Брови Луи взлетели в небо.

— Серьёзно?

— Да. Там их даже несколько. Где ты в какой-то дурацкой бейсболке и в чём-то меховом. Ему разрешили опубликовать их без твоего согласия?

— Видимо. Я не являюсь владельцем фотографий, так что он, возможно, выкупил их или просто сохранил для себя, не знаю. Надеюсь, у него нет фотографий в личной коллекции, где виден мой член.

Зейн мягко рассмеялся, прижав подбородок к груди и пытаясь скрыть улыбку.

Луи собирался сказать что-то ещё, когда почувствовал руку на своём плече и услышал слова, произнесённые американским акцентом.

— Детка, я искал тебя.

Луи повернулся к звезде, выдавливая из себя улыбку.

— Я шёл к напиткам, когда Зейн окликнул меня. Мы просто болтали.

Актёр вежливо улыбнулся Зейну.

— Скоро они покажут скрытое фото. Нам, вероятно, следует найти хорошее место, чтобы на него взглянуть.

— Да, ладно, — вздохнул Луи. Зейн закатил глаза, на что Луи высунул язык, а актёр схватил его за руку и потащил к месту, где располагалась та самая, неизвестная никому фотография.

Она была первым, что они увидели, когда зашли в зал — огромная и накрытая тёмно-фиолетовым занавесом. О ней упоминали абсолютно все, кто заводил разговор с Луи, пытаясь узнать, что там было скрыто, словно он обладал неким провидением, проведя с фотографом несколько дней.

Зейн стоял прямо позади них, и Луи обернулся, чтобы увидеть, как Гарри отошёл от девушки, пробираясь по направлению к ним.

Он подвинулся ближе к актёру, чтобы Гарри смог втиснуться между ним и Зейном.

— Как тебе вечер? — пробормотал Луи на ухо Гарри.

Он пожал плечами.

— Нормально. Хотя скучно. Я голоден, а у них только крошечная еда. А когда я беру всего по три, они злятся. Мы возьмём ужин, когда придём домой? Позвоним в отель для еды?

— Да, милый, — рассмеялся Луи.

Актёр шикнул на него, и Луи одарил его пронзительным взглядом, но промолчал. Вокруг них столпилась небольшая кучка людей, как только туда встал этот мужчина.

Гул толпы постепенно стих, и когда фотограф подошёл к фотографии, он широко улыбнулся. Он подмигнул Гарри, и Луи был готов впечатать кулак в его сияющее лицо.

Он произнёс небольшую вступительную речь, поблагодарил всех присутствующих, надеясь, что они насладились его проведённой работой. Он разглагольствовал о какой-то ерунде, проделанной за год, и как тяжко он пытался сделать свою работу и снимки ещё более инновационными. Что ему пришлось многое изменить, и именно поэтому его выставка называлась Change. Луи не заботился об этом ни сейчас, ни до этого. Он до дрожи ненавидел стоящего перед ними парня.

— А теперь я хочу представить вам центральный элемент, — сказал фотограф, улыбнувшись и посмотрев на скрытое изображение позади него. — Эта фотография одна из самых свежих. Я сделал её в недавней поездке в Конго, где участвовал Луи Томлинсон, мой новый друг и моя муза.

Луи почувствовал бурлящий в венах жар из-за нахлынувшего на него смущения, зная, что на фотографии за занавеской обязательно будет он, полуголый и в компрометирующей позе.

— Вы можете взглянуть вон туда? Взгляните на него, на его красоту, — сказал фотограф, и Луи понял, что ошибался. Мужчина указывал на Гарри. — Его выбор одежды изыскан, он выглядит так, словно только что сошёл с обложки модного журнала. Но его ссутуленная спина, выдвинутый вперёд подбородок, и то, как руки висят вдоль тела, заставляют его выглядеть не очень… — Он сделал паузу, и сердце Луи забилось быстрее. Ублюдок. Что он творит? — по-человечески. Не так ли? Взгляните на это. — И тут фотограф потянул занавес, открывая целую серию снимков и вырывая у толпы коллективный выдох, когда они увидели на них Гарри, находившегося посреди джунглей. Гарри, который был полностью обнажённым, покрытым грязью, со спутанными волосами и золотившейся на солнце кожей. На одной фотографии он присел, опираясь на костяшки пальцев и ухая на семью горилл. Его губы были поджаты, а на лбу проступило несколько складочек. На другой он обнюхивал кисточку, опустив обеспокоенный взгляд, а Луи сидел рядом, как раз в то время, когда ему наносили макияж для съёмки. Там даже был снимок, когда они чуть не покинули его, закончив съёмку, а Гарри пришлось уйти от своей семьи. Его лицо было искажено мукой.

Это выглядело душераздирающе.

Луи посмотрел на парня рядом с ним, который уставился на фотографии с непроницаемым выражением на лице.

— Гарри? — спросил Луи, и мальчик кивнул, но не взглянул на него в ответ. — Мы должны уходить, ладно? Ты хочешь уйти?

Гарри покачал головой и шагнул вперёд, вставая перед фотографиями.

Толпа молчала, наблюдая, как он исследовал снимки, пока не прошептал: «Это реально?» в пустоту. Но из-за тишины в комнате это услышали абсолютно все.

— Конечно, — гордо сказал фотограф и положил руку на плечо Гарри. Тот сбросил её, продолжая смотреть на снимки. — Я больше не в состоянии сказать и слова, я только могу показывать вам моё искусство. Взгляните на это фотографии сами. Вы увидите, что в них нет фальши.

— Луи, что нам делать? Нам нужно что-то сделать, — тихо забормотал Зейн себе под нос, и Луи едва мог его расслышать. Особенно из-за того, как громко стучало в его висках.

— Я не знаю. Блять. Гарри! — крикнул Луи, и все присутствующие обернулись к нему. Все, кроме Гарри, по-прежнему прикованного к снимкам. Поэтому Луи подошёл к нему, наплевав на актёра, который попытался его удержать. Он взял его за руку и нежно её сжал. — Гарри, нам нужно уходить. Нам нужно поговорить с моим менеджером, узнать, что, нахуй, происходит. Ему не было дозволено такое вытворять. Гарри?

Гарри посмотрел на него, и Луи заметил, что в уголках его глаз скопились слёзы.

— Это я, Лу. Это моя семья. Я хочу это взять. Можно это взять, Лу? Взять домой? Не домой, — его голос дрогнул. — Джунгли — дом. Я хотеть сказать в отель. Хотеть оставить это. Это моё, да? Я тут, это моё.

— Иисусе, Хаз, — выдохнул Луи. — Мне так жаль, милый. Мы не можем. Это не наше. Нам нужно идти, да? Мы должны идти.

— Но я хочу это, — сказал Гарри и потянулся, чтобы сорвать снимок.

Ниоткуда появились руки и оттолкнули Гарри в сторону.

— Ты не можешь этого сделать. Нам нужно идти. — Это был актёр, весь красный от гнева.

— Почему нет? — прорычал Гарри. — Это моё.

— Это, блять, не твоё. Может, тебе удастся их купить, но пока ты этого не сделал, ни один снимок тебе не принадлежит, — выплюнул он. — Мы уезжаем. Все. Сейчас.

Гарри оттолкнул его и вновь попытался сорвать фотографии. Толпа позади них начинала шуметь всё громче, и Луи, оказывается, забыл, что они были не одни.

— Гарри, не надо, — сказал он строгим голосом. — Мы не имеем права их брать, всё в порядке. Нам нужно уходить прямо сейчас.

Гарри оттолкнул и его и подошёл к фотографу, чья самодовольная улыбка тут же исчезла, как только он увидел гнев на его лице.

— Я беру это! — потребовал он, указывая на фотографии позади.

— Нет, ты не можешь. Это моё. Я дам тебе копии, если хочешь, но-

Гарри схватил фотографа за воротник, сжимая кулаки и выпуская хриплый рык.

— Это моё!

Актёр схватил Гарри за плечи и потянул его на себя, выволакивая из здания, прежде чем Луи смог что-то сообразить.

— Отвали! — кричал Гарри, пытаясь высвободиться из-под хватки звезды.

— Лезь в грёбаную машину, — приказал он, толкая его к ожидающему их чёрному лимузину. Зейн бросился вперёд, чтобы открыть дверь, и Луи мог только наблюдать, как актёр принуждённо запихнул в неё Гарри.

Он забрался в салон за Зейном и закрыл дверь.

— Почему не могу? — спросил Гарри, и на этот раз по его щекам текли слёзы. — Это я там! Почему не моё?

Луи спешно сел рядом с ним, отталкивая актёра, чтобы его обнять.

— Мне очень жаль, ладно? Я постараюсь, чтобы они достались тебе.

— Мне кажется, это будет не так уж и трудно, — добавил Зейн. — Ему не разрешали выставлять эти фотографии. Но если и разрешали, то он не должен был рассказывать о том, что сделал.

Луи почувствовал гудение телефона в кармане, игнорируя его. Он просто крепче обнял Гарри.

— Мы хотели рассказать миру, теперь они знают. Мне плевать. Я просто хочу домой, — навзрыд проговорил Гарри.

Актёр что-то пробормотал себе под нос, и Луи одарил его смертельным взглядом, потому что он был похож на грёбаного ребёнка.

— Гарри, мы едем туда, ладно?

— Это не дом! — пробормотал Гарри, отталкивая от себя Луи. — Я хочу настоящий дом! Я хочу мою семью!

— Ла- ладно, — заикнулся Луи, чувствуя, как его глаза постепенно начинали увлажняться. Он вытер их, прежде чем актёр смог заметить. — Мы можем поговорить об этом завтра, ладно? После того как мы поспим?

— Ладно.

В салоне вновь воцарилась тишина, за исключением жужжащего телефона Луи. Он выудил его из кармана рукой, которая не покоилась на бёдрах Гарри, и резко ответил:

— Что?

— Я знаю. — Вот как поприветствовала его менеджер. — Где ты?

— Едем в отель. Как, чёрт возьми, это вообще могло произойти? Как вы позволили этому случиться?

— Я не знала, что он выкупил снимки! Сегодня утром я говорила с юристами о желании Гарри рассказать о себе и способах это сделать. Они сказали, что разорвут контракт о молчании с несколькими людьми, и я думала, что они имели в виду учёных. Они чертовски облажались, мне так жаль.

— Вы облажались. Позвоните мне, когда это исправите, — прорычал Луи и немедленно сбросил вызов. — Вашу мать! — проорал он и почувствовал, как подпрыгнул Гарри.

— И что произошло? — спросил актёр. — Нашим юристам следует это обсудить. И это не будет считаться свиданием. Ты навёл такую огромную шумиху со своим парнем-обезьяной, и я не буду сидеть на месте, чтобы это повлияло и на мою карьеру. Моё имя появляется на заголовках вместе с твоим, надеюсь, ты это понимаешь.

— Конечно, — спокойно ответил Луи холодным и твёрдым голосом. — Но меня, чёрт возьми, сейчас это нисколько не волнует.

— Ты действительно думаешь, что кто-то из нас сейчас беспокоится о том, как это отразится на тебе? — выпалил Зейн. — Это Гарри, кто находится сейчас по уши в дерьме. Это лишь песчинка в твоей карьере, твоё имя будет на заголовках максимум сутки. Секрет Гарри вышел наружу, а у них даже не было грёбаного плана! Он сам не был к этому готов!

— Это нормально. Это, что я хотел, помнишь? — прошептал Гарри. — Я сказал, что мы хотим сказать людям, чтобы найти моих родителей, и теперь это сделано. Нам не нужно думать об этом сейчас.

— Не только в этом дело! Мы не спланировали того, что может произойти после объявления! Нам нужно было предупредить тебя насчёт журналистов и… буквально всего! Иисусе, ты вообще не представляешь, что сейчас начнётся! — затараторил Луи, начиная паниковать. Он сам уже привык к славе, но для Гарри она была чем-то совершенно новым.

Всё произошло слишком быстро.

— Мы должны… Нам нужен план, — паниковал Луи. — Нам нужно организовать пресс-релизы. Нам нужно найти Гарри пиар-менеджера. Нам нужно… Существует тот, кто может профессионально решать такие проблемы? Ну… научные, не знаю, прорывы? Нам нужно увеличить охрану. Думаю, так. Нужно ведь? Люди ведь не захотят его убить, а?

— Лу! — рявкнул Гарри. — Прекрати!

— Будете думать об этом, когда я выйду из чёртовой машины, — пробормотал актёр. — Я не желаю быть частью этого. Я на такое не подписывался.

— Ещё одно слово, — проговорил Зейн сквозь стиснутые зубы. — Ещё. Одно. Слово. И я расскажу всем, что тебе, блять, надо платить, чтобы встречаться с Луи.

— Отлично! Расскажи об этом всем, мне похуй. Пусть все знают, что Томлинсон самая настоящая шлюха и-

Раздался звонкий шлепок, и в машине резко стало тихо.

— Зейн! — простонал Луи. Он не видел этого, был слишком занят тем, что наблюдал за дрожащей губой Гарри, но произошедшее было очевидно, когда он услышал звук ломающейся кости носа, и как актёр вмиг закрыл лицо руками.

Зейн откинулся на спинку, поглядывая на краснеющие костяшки пальцев. Затем его взгляд метнулся вверх, замечая актёра, глаза которого были плотно сожмурены, а его руки закрывали нос, через пальцы которых сочилась кровь.

— Если он сломан, клянусь грёбаным Богом, я разрушу всю твою жизнь, — выдавил актёр, дрожащим и произносимым через нос голосом. Затем он нажал на кнопку, которая заставила находящееся между ними и водителем стекло опуститься. — Водитель! Остановите машину.

Мужчина подчинился практически моментально, выруливая на обочину и наблюдая за ними в зеркало заднего вида.

— Что случилось, сэр?

— Немедленно вышвырните этих людей из моей машины.

— Ой, да ладно! Мы едем туда же, куда и ты! — воспротивился Луи, когда водитель вылез из машины.

— Убирайтесь. Нахуй.

— Отлично, — хмыкнул Зейн. — Я вызову нам такси, всё просто отлично.

Водитель открыл дверь со стороны Луи, говоря:

— Если вы не выйдете из машины, я сам вас отсюда вытащу.

— Ладно-ладно, — пробормотал Луи, следуя указу мужчины. Гарри вышел за ним, а затем Зейн, который чуть задержался в машине. — Ты ему что-то сказал?

Зейн пожал плечами, доставая телефон из кармана.

— Сказал, что он пожалеет, что угрожал мне.

— На кой чёрт ты это сделал? — прорычал Луи. — Благодаря тебе мы оказались без машины!

— Он назвал тебя шлюхой, приятель, я не собирался оставить это просто так! Кроме того, мы в Лондоне, здесь такси на каждом углу.

— Почему мы здесь? — всхлипнул Гарри. — Что такое шлюха? Это плохо?

— Он сказал это в плохом смысле, — хмыкнул Зейн. — Он оскорбил Луи, если хочешь знать. За это я его ударил.

— Не надо было. Психологи говорили, что бить — плохо. Жестокость. Бить, только чтобы засветиться, — пробормотал Гарри себе под нос. — Или защититься? Холодно.

Луи не обращал внимания ни на кого из парней, устремив взгляд на дорогу в поисках свободного такси. Он почувствовал, как чьи-то холодные руки скользнули ему под рубашку, и подпрыгнул.

— Прости, — буркнул Гарри.

— Всё хорошо. — Луи положил свои руки на руки Гарри под рубашкой, прижимая их к животу и наваливаясь на парня спиной.

— Как я понимаю, всё придётся делать мне? — фыркнул Зейн.

— Я злюсь на тебя.

Зейн закатил глаза.

— Знаю. Хотя не должен, я защищал твою честь.

Луи ничего не ответил, а просто закрыл глаза, позволяя холоду рук Гарри впитываться в его тёплую кожу. Это ощущение взбодрило его, заставило быть на стороже и ясно мыслить, а не наслаждаться жаром, идущим от тела позади стоящего Гарри, не думая ни о чём.

Он должен придумать план. Во-первых, он должен поговорить с университетом и выяснить, что они думают по этому поводу. Гарри нуждался в инструктаже, чтобы знать, как вести себя с журналистами. Ему был необходим собственный менеджер.

Луи нуждался в чётком представлении, что сейчас начнётся, а он даже не предполагал, как люди будут реагировать. Может, он раздувал из мухи слона, и все вовсе не будут так заинтересованы в Гарри. Но тот факт, что он до сих пор якобы встречался с актёром, довольно омрачал ситуацию.

— Парни. — Зейн прервал его мысли, и когда Луи открыл глаза, он увидел подъезжающую машину и то, как друг открыл им дверь.

Он забрался в салон после него, затаскивая Гарри за собой.

— В Лангхэм, спасибо.

— А ты разве не хочешь поехать ко мне? Может, это лучший вариант, никто не будет знать, где ты с утра. Вас, наверно, поджидает куча папарацци.

— Мы должны ехать в отель, там хорошая охрана. А ты поедешь с нами, потому что нам категорически нельзя показываться только вдвоём.

— А ты, похоже, вообще не в состоянии хотя бы на минуту отключить своё деловое мышление, да? — отрезал Зейн.

Таксист кашлянул.

— Так мы едем в отель?

— Да, — выпалил Луи, прежде чем Зейн смог это оспорить.

— Мы скоро вернёмся? — спросил Гарри, наваливаясь на Луи. — Я хочу спать.

— Мы недалеко, мальчики. Ехать всего десять минут, не дольше, — ответил за него водитель.

Время тянулось гораздо медленнее, потому что никто не разговаривал, а тишина нарушилась только тогда, когда они подъехали к отелю, и Зейн что-то пробормотал про оплату картой.

Возле отеля не было толпы фотографов и журналистов, ожидающих их, что заставило Луи понять — он просто слишком сильно паниковал. Там всего было несколько папарацци, сидящих на тротуаре, но для такого отеля это было совершенно обычным явлением. Он и актёр явно были не единственными знаменитостями, которые там проживали.

— Так я иду домой или?.. — спросил Зейн, с надеждой глядя на друга.

Луи закатил глаза.

— Оставайся здесь. В номере есть вторая спальня. Мы можем заказать пиво, ещё не так поздно.

— Но я хочу спать, — насупился Гарри, и Луи сжал его плечо, когда они зашли в фойе.

— Ты можешь лечь. Хотя нам следует поговорить.

— Ты хочешь взять всё в свои руки? Не шутишь?

Луи мог почувствовать взгляд Зейна на себе, но вместо того чтобы ответить, он нажал на кнопку лифта.

Гарри не очень понимал вежливые манеры, и что Луи не хотел, чтобы его спрашивали об этом снова, поэтому он сказал:

— Ты очень злишься, да?

— Я… Я не знаю. Я просто недоволен.

— И он срывает злость на мне, — добавил Зейн, улыбаясь, и Луи одарил его уничтожающим взглядом.

— Ты тоже в неприятном положении, как и мы, так что нам следует что-то предпринять.

Двери лифта открылись на их этаже, и как только они зашли в номер, Гарри рухнул на один из диванов.

Будучи долговязым, он занял всё место, поэтому Луи с Зейном пришлось сесть на другой, как только они сняли обувь.

— Хочешь, я тебе что-нибудь закажу, Хаз?

— Чипсы. Много. И кетчуп, — ответил он приглушенным из-за подушки голосом.

Луи повернулся к Зейну.

— А тебе?

— Что угодно.

Поэтому Луи позвонил в обслуживание номеров и заказал несколько пицц и чипсы, доставая пару бутылок пива из холодильника.

— Это просто пиздец, — выдохнул Луи, рухнув на диван. — Я чувствую себя так хреново. Что, чёрт возьми, мы будем делать?

— Не знаю, — просто ответил Зейн, но Луи надеялся на что-то большее, чем вечная прямая искренность друга.

Внезапно раздался громкий храп, и, обернувшись, Луи увидел, что Гарри заснул. Его рот был приоткрыт, а щека сплющена подушкой.

— Он ничегошеньки не знает. Слава, наконец, добралась до меня, но я хотел её с самого детства. Гарри понятия не имеет, что его ждёт. Он никогда не читал грёбаных газет и не знает, какими уродами могут быть папарацци. Он слишком податливый, слишком наивный. Он видит в людях только хорошее. Им воспользуются. Каждый. Я не могу… Он не сможет стать таким же, как я. Я не выдержу, если он станет вторым мной.

— Не вижу ничего плохого в том, кем ты являешься.

Луи фыркнул, не успев сделать глоток, и сказал:

— Я имею в виду, у него не получится думать так, как я. Я знаю, я дерьмово отношусь к остальным и постоянно думаю, что всем от меня что-то надо. Они все пытались воспользоваться мной когда-то. И иногда я задаюсь вопросом, действительно ли они хотят только этого, или это я так измучен, что не могу видеть ничего другого. Гарри может поговорить с каждым, задать интересующий его вопрос, и он так открыт и честен со всеми. И я беспокоюсь за него, потому что именно это делает его уязвимым. Но также я хочу быть немного на него похожим. — Луи замолчал, прислушиваясь к мягкому дыханию Гарри. — Я не хочу, чтобы он жил моей жизнью. И не думаю, что так он будет счастлив. Может, я должен его отпустить.

— Не глупи, Луи. Я же тебя знаю. Ты просто напуган, да? Ты сможешь с этим справиться. Не бросай его. Ты не можешь так поступить, потому что ты — единственный, кто удерживает его здесь. Он ничто без тебя.

— Я знаю. Иисусе, я знаю. И это пугает меня больше всего. Я просто беспокоюсь за него всё время. Я никогда так ни о ком не заботился, и мне страшно. Я чувствую ответственность за него. Вокруг творится полный кошмар, а я не думал об этом, когда забирал его с собой. Я никогда не думал, что будет так тяжело.

Луи с надеждой посмотрел на Зейна, но его друг просто пожал плечами.

— Я не знаю, что сказать. Я догадывался, что ты окажешься в таком положении. Всё было бы намного проще, если бы вы не подписали договор с этим мудаком, да? До сих пор не понимаю, почему ты так поступил.

— Потому что он предложил мне актёрскую работу! Ну, или помощь в её получении. Я всё чаще начинаю думать, что он просто сказал, что попытается, ничего не обещая. Я так облажался, — вздохнул Луи.

— Вовсе нет. Ты облажался, когда подписал этот контракт, и, если честно, меня это не удивило, потому что я знаю, как ты стремишься к славе. Но сейчас я просто не могу представить тебя за этой работой. Ты изменился. И в лучшую сторону, да? Я не хочу показаться каким-то придурком. Просто теперь я думаю, что после встречи с Гарри ты изменился в лучшую сторону. Перестал быть таким одержимым собой.

Луи рассмеялся.

— Что ж, спасибо. — И когда Зейн открыл рот, чтобы что-то добавить, Луи перебил его. — Я понял тебя, всё хорошо. Я понял, что ты имел в виду, и ты прав. Я сожалею о подписанном контракте больше, чем о чём-либо другом.

— Ты можешь легко разорвать его, разве нет?

Луи нахмурился, опуская взгляд.

— Наверно.

Зейна, очевидно, смутила его нерешительность, и он переспросил:

— Разве ты этого не хочешь?

— Конечно же, хочу! Я просто понятия не имею, как он поступит, если я попытаюсь. Я думаю, он знает о Гарри гораздо больше, чем нужно. Я не помню, сколько раз я упоминал о нём в его присутствии. Что если он разозлится и обо всём расскажет? С меня хватит проблем.

Зейн сморщил нос.

— Но все эти ложные свидания с актёром уже весомая причина, о которой стоит волноваться, не так ли? Вся эта игра в любовь перед камерами. Я уверен, что проблем станет только меньше, если вы это прекратите. Ты не можешь быть настолько уверен в том, что ему что-то известно, поэтому своими догадками ты мучаешь только себя.

— Может, для меня так будет легче, но не для Гарри.

— Ерунда, — фыркнул Зейн. — Гарри любит тебя. Он был бы в восторге, если бы актёр свалил куда подальше.

Луи застонал.

— Не говори это. Любовь. Он даже не знает, что это такое.

— Господи, да прекрати ты уже его принижать, — отрезал Зейн, и Луи ошеломлённо замолчал. Все его аргументы тут же рассеялись. — Ты игнорируешь его слова и вместо этого решаешь сам, как ему себя чувствовать, а это чушь собачья.

— Я не-

— Не отнекивайся! Подумай об этом. — Зейна прервал стук в дверь. Он одарил Луи пронзительным взглядом, вставая, чтобы ответить.

Когда Луи увидел, что им принесли еду, он мягко подтолкнул Гарри.

Гарри приподнялся и потёр глаза.

— Как долго я сплю?

— Недолго, всего минут десять, наверное. Ты сразу отрубился, должно быть, очень устал. Если хочешь, то можешь снова лечь спать.

— Нет, я голодный. Глупые маленькие порции, помнишь? — Луи засмеялся и уже хотел идти помочь Зейну, но Гарри его остановил. — Ты сказал, что мы будем говорить, когда я посплю. Я всё.

— О чём говорить, милый?

— Мне, поехавшим домой.

Все внутренности Луи съёжились, а во рту появился привкус горечи.

— Я хочу домой, Лу. Я хочу мою семью.

— Но мы вот-вот найдём твоих человеческих родителей. Разве ты не хочешь их увидеть?

Гарри нахмурился и резко кивнул.

— Да. Но не хочу оставлять их у себя.

К ним подошёл Зейн, протягивая тарелки с пиццей и чипсами, и вернулся на кухню, чтобы взять свою.

Луи наблюдал, как Гарри запихивает себе в рот еду, прежде чем сказать:

— Тебе не обязательно оставаться с нами. Как и здесь. Но я не хочу, чтобы ты уезжал. Я буду скучать по тебе.

— Пойдём со мной.

— Я не могу, — вздохнул Луи. — Я, честно говоря, вообще не думал, что смогу.

— Оу. Почему?

— Потому что я привык к своей жизни! Я даже не могу себе этого представить! Чем я буду заниматься каждый день? Я не могу просто сидеть целый день, есть бананы и радоваться.

— Но ты будешь делать это со мной.

— Давайте не будем говорить об этом прямо сейчас, — возразил Зейн. — Мы пережили долгую ночь, произошла куча дерьма, давайте просто расслабимся.

— Хорошо, — хмыкнул Гарри. Он засунул в искривившиеся губы ещё несколько чипсов, пристально уставившись в свою тарелку.

В комнате было тихо, пока они ели, и Гарри съел всю еду гораздо быстрее, чем они. Он отнёс тарелку на кухню и, вернувшись, сказал:

— Я иду в кровать.

— Хорошо, — кивнул Зейн.

— Но не в кровать Лу. Я хочу спать в моей кровати.

— Оу, — сказал Зейн, а Луи вскрикнул:

— Но твоя кровать — моя кровать! Мы делимся!

— Я не хочу, поэтому — нет. Зейн поделится с тобой. Спокойной ночи.

Он оставил их в неловкой тишине, пока Зейн не сказал:

— Прости, чувак. Он выглядит разозлённым.

— Чёрт подери, — прорычал Луи. — Что я такого натворил?

— Намекнул, что вы можете быть вместе только там, где привык жить ты. Ну, в буквальном смысле. Это хреново.

— Но что я мог ещё сказать? Я не могу жить в грёбаных джунглях. Я умру, как только там окажусь.

— Ну, у тебя будет Гарри. Он выжил там за всё это время, поэтому я уверен, что он о тебе позаботится.

— Не в этом дело. Давай будем реалистами. Ты можешь представить меня, живущего в джунглях? Бегающего голым и срывающего все фрукты, которые попадутся мне на пути? И быть от этого в восторге?

— Нет, думаю, нет. Но так же я не могу представить Гарри, оставшегося здесь навсегда. Он умирает от желания вернуться. Я не видел его счастливым, с тех пор как он приехал сюда, но тогда всё было ново и захватывающе. Теперь он… Словно выглядит больным. Не знаю. Что-то произошло.

Луи ушёл спать, проигрывая эти слова в голове снова и снова.

Он взял подушки и одеяла из своей комнаты, жалея, что на этот раз Гарри не будет обнимать его во сне. Хотя он так на это надеялся.

Он разделся до трусов, ложась в холодную постель, ворочаясь и крутясь, мучаясь от мыслей, что, возможно, он скоро потеряет Гарри и не увидит его больше никогда, пока, наконец, не забылся беспокойным сном. Ему снились красочные и яркие кошмары о жизни в городе без Гарри.

Может, идея о жизни в джунглях была не такой уж и плохой, пока Гарри находился бы рядом с ним.