ВОССТАНАВЛИВАЙ!

Последняя позиция на нашей подкове имеет сильный идеологический подтекст, впервые после позиции "Демократизируй!" ориентируя нас на фундаментальные изменения в системе управления и целях деятельности корпораций. Как и сторонники позиции "Национализируй!", ее приверженцы уверены в том, что контроль над корпорацией со стороны менеджеров нелегитимен и должен быть заменен более надежной формой внешнего контроля. Корпорации следует восстановить в их изначальном статусе, т. е. вернуть "законным" владельцам-акционерам. Единственный способ обеспечить неуклонное соблюдение экономических интересов в качестве средства максимизации прибыли, свободной от "гибельной доктрины" социальной ответственности, - поставить корпорации под непосредственный контроль тех, для кого эта прибыль предназначена.

Еще несколько лет назад подобная позиция выглядела бы безнадежно устаревшей. Однако благодаря ее покровителю св. Милтону Фридмену... она вновь привлекла внимание. Аналогичным образом в последнее время вновь стали популярными и другие вариации на эту тему, как, например, сюжет под названием "маленькое прекрасно". Как отмечает М. Фридмен:

В системе, основанной на свободном предпринимательстве и частной собственности, исполнительные руководители - это наемные работники владельцев бизнеса, которые несут прямую ответственность перед работодателями. Они обязаны вести дела в соответствии с пожеланиями акционеров, основное из которых, соблюдая принятые в обществе базовые правила ведения дел, зарабатывать как можно больше денег. Оба этих мотива воплощены в законе, а последний основывается на моральной традиции (Friedman, 1970: 33).

Интересно, что причиной озабоченности М. Фридмена является его убежденность в том, что на протяжении нашего столетия в корпорациях происходит постепенная передача контролирующей функции от владельца к менеджеру, что, собственно, и вызвало интерес к проблеме социальной ответственности корпораций.

Этот мотив лежит и в основе его непрестанного блуждания вдоль нашей подковы. В первой главе книги "Капитализм и свобода" М. Фридмен допускает возможность существования лишь двух социальных систем: традиционного капитализма и социализма в том его виде, который сложился в Восточной Европе. Отсутствие первого неизбежно ведет ко второму:

Мы выделяем два направления, угрожающих сохранению и расширению нашей свободы. Одна угроза очевидна и ясна. Мы имеем в виду внешнюю угрозу засевших в Кремле злодеев, обещавших похоронить нас. Другая угроза носит гораздо более тонкий характер. Она является внутренней и исходит от людей доброй воли и благих намерений, которые собираются реформировать нашу систему (Friedman, 1962: 20).

Таким образом, проблема "контроля над корпорациями" сводится к войне двух идеологий - в терминах М. Фридмена, "гибельного" социализма и "свободного" предпринимательства. В таком черно-белом мире нет ни полутонов, ни промежуточных "остановок" (включая и "Доверяй!") между "черной" позицией "Национализируй!" и "белой" "Восстанавливай!". Корпорацию должны контролировать либо ее владельцы, либо государство. А отсюда вывод: либо "Восстанавливай!", либо... Помещая корпорацию исключительно на правой стороне нашей подковы, М. Фридмен как бы заявляет, что это единственное место, в котором "свободное" предпринимательство и сама "свобода" могут чувствовать себя в безопасности.

Все приведенные выше рассуждения основываются, по мнению автора, на ряде допущений - технических, экономических и политических, - которые содержат в себе немало уязвимых мест и просто ошибок. Первая из них - техническая гипотеза относительно возможности контроля со стороны акционеров. Все проявившиеся на протяжении XX в. тенденции в реализации прав собственности опровергают предположение о том, что мелкие держатели акций хотят или же способны осуществлять контроль над крупными акционерными корпорациями с большим числом акционеров. Единственное место, где совершенно отчетливо существует свободный рынок, - это акционерный капитал, который и создавался для того, чтобы изъять собственность из-под контроля. Когда власть распылена - среди держателей акций не в меньшей степени, чем среди рабочих или потребителей, -ее номинальные обладатели, как правило, остаются пассивными. Никто из них не стремится прикладывать какие-либо усилия, чтобы на деле реализовать свои властные полномочия. А это значит, что даже если кто-либо из серьезных акционеров и контролирует совет директоров некоей корпорации с большим числом собственников (а одно из исследований директорского корпуса в 500 крупнейших компаниях, проведенное журналом Fortune в 1977 г., показало, что лишь 1,6% из них представляют интересы таких крупных акционеров (Smith, L., 1978)), вопрос о том, кто на самом деле управляет корпорацией, остается открытым. (Понятно, что для компаний с небольшим числом акционеров ситуация выглядит совершенно иначе. Однако они составляют неуклонное убывающее меньшинство в списке Fortune 500 и уже в любом случае "восстановлены в правах".)

Экономические допущения свободного рынка - одна из "вечных тем". Существуют ли на самом деле живая конкуренция, неограниченный доступ, открытая информация, суверенность потребителя и мобильность труда - вопрос дискуссионный. Тезис о том, что чем крупнее корпорация, тем больше она имеет возможностей противостоять конкуренции, дебатируется значительно менее оживленно. Но вопросы, которые мы обсуждаем, относятся прежде всего к гигантским корпорациям, не к Luigi's Body Shop, о которой упоминает Ральф Надер, а к компаниям масштаба General Motors (число ее работников превышает 500 тыс., а доходы превосходят бюджеты многих государств мира).

Отцы-основатели экономической теории - Адам Смит и Альфред Маршалл - и мечтать не могли о тех суммах, которые сегодня тратятся на рекламные кампании, ориентированные как на то, чтобы произвести впечатление, так и на то, чтобы достичь определенного результата. Они и представить себе не могли волны конгломерации, объединяющие различные виды бизнеса в единые корпоративные образования, химические комплексы, стоимость основных фондов которых превышает миллиард долларов, а также тесные отношения между гигантскими корпорациями и правительством (клиентом и партнером, не говоря уже об источнике субсидий). Представление о взаимоотношениях "на расстоянии вытянутой руки" в подобной ситуации выглядит в лучшем случае ностальгическим. Что происходит с суверенностью потребителей, если компания Ford имеет значительно больше информации о содержимом бензобаков их автомобилей? Что означает мобильность труда на фоне современного негибкого пенсионного плана, или приверженности к определенным специальным навыкам, или городка, который живет за счет единственной фабрики? Утверждение традиционной экономической теории о том, что рабочим все равно некуда деться, в современной ситуации выглядит не слишком убедительно. В то же время степень мобильности акционеров постоянно возрастает, опровергая допущение о возможности и необходимости контроля над корпорацией со стороны ее собственников.

Политические допущения носят еще более идеологический характер (хотя и в неявной форме). В соответствии с ними корпорации являются принципиально аморальными и представляют собой инструмент в руках общества для производства товаров и услуг и, более широко, общество "свободно" и "демократично" до тех пор, пока его правители избираются путем всеобщего голосования и не вмешиваются в легальную деятельность бизнеса. Но большое число людей - подавляющее большинство обычной публики, если верить опросам, - разделяют взгляды, которые противоречат предпосылкам "свободного предпринимательства".

Один из них заключается в том, что крупная корпорация является социальным и политическим институтом в такой же степени, в какой и экономическим инструментом. Экономическая деятельность, как уже упоминалось выше, влечет за собой разнообразные социальные последствия. Создаются новые рабочие места и загрязняются реки и воздух, строятся города и рабочие получают травмы. Эти социальные следствия нельзя вынести за скобки при принятии стратегических решений в корпорации и полностью возложить их на правительство.

Еще одна предпосылка состоит в том, что общество не может достичь необходимого баланса между социальными и экономическими потребностями до тех пор, пока частный сектор преследует одни лишь экономические цели. Если учесть все-проникновение бизнеса в общество, то принятие рецептов М. Фридмена привело бы нас к формированию одномерного общества - предельно утилитарного и материалистического социума. Экономическая мораль, как мы это отмечали выше, может быть равносильна морали социальной.

И наконец, возникает вопрос: "Почему именно со стороны собственников?" Что в демократическом обществе оправдывает справедливость преимущественного контроля над корпорациями со стороны прежде всего владельцев, а не рабочих или потребителей? Чем плох плюралистический контроль? Наше общество радикально отличается от общества мелких собственников и лавочников времен Адама Смита. Его мясник, пивовар и булочник превратились в Iowa Beef Packers, Anheuser-Bush и IТТ Continental Baking. To, что прежде было примером индивидуальной демократии, сегодня - ярчайший пример олигархии...

Мы расцениваем фридменовский вариант позиции "Восстанавливай!" как довольно причудливую позицию в нашем мире гигантских корпораций, экономического регулирования и распыленных акционерных капиталов - обществе, в котором проблемами являются коллективная власть корпораций и достижение баланса экономических и социальных целей.

Конечно, существуют и иные трактовки позиции "Восстанавливай!". Позиция "Отторгай!" предполагает возможность "разворота" корпорации в сторону того бизнеса или той центральной темы, с которой она лучше всего знакома. При этом функцию перераспределения имеющихся фондов между различными направлениями бизнеса будут выполнять уже рынки капиталов, а не штаб-квартира организации. Восстановление влияния совета директоров требует возложения на его членов формальной ответственности за принимаемые решения и обеспечение самостоятельности (например, предоставив им собственный штат и запретив штатным менеджерам занимать директорские посты, и в особенности пост председателя совета). Возможно более широкое применение концепции "Сокращай!" там, где это возможно, что позволит ограничить размеры корпораций, в основе роста которых лежит не столько экономическая деятельность, сколько биржевые спекуляции или использование политической власти. Быть может, целесообразен запрет определенных форм вертикальной интеграции, что заставит корпорации вступать в переговоры с поставщиками и клиентами, вместо того чтобы просто без разбору "проглатывать" их. (В общественном и параобщественном секторах стоило бы разделить чрезмерно разросшиеся больницы, школьные системы, агентства социальной службы и разного рода правительственные департаменты).

Автор не уверен, что осуществление такого рода предложений встретит в современном обществе меньше трудностей, чем реализация рецептов М. Фридмена, хотя и считает их гораздо более полезными. Позиция "Восстанавливай!" есть позиция ностальгическая, возврат к нашим фантазиям о славном прошлом. Перед лицом политических и экономических сил современного общества гигантских корпораций она не имеет никаких перспектив.