Ш. Амонашвили

 

Из книги Север Гдовщины

Псков

 

Изучение рыбного рациона жителей наших мест – одна из задач краеведа. Остеологический материал Пскова, связанный с рыболовством, позволяет специалистам надежно определить состав рыб в уловах наших предков, позволяет определить их видовые и размерные характеристики. Изучая костяки и чешую рыб, исследователь из Пскова Е.В. Салмина приводит список из 19 наименований рыб Псково-Чудского озера, в который входят: щука, плотва, голавль, язь, красноперка, жерех, линь, густера, лещ, синец, сырть, карась, сом, судак, окунь, налим, чудской сиг, балтийский осетр и семга. Сразу видно, что в списке отсутствуют: снеток, угорь, минога и другие рыбы, материал по которым незначителен. Между тем, уже источник XVI века отмечает, что на Нарове от Скамьи до Омута и далее ловили угря, на которого в тот период, очевидно, существовало нечто вроде государственной монополии. Эти сведения приводят т.н. «Псковские писцовые книги», в издании Сборник Московского архива Министерства юстиции. Т.5. Москва. 1913.

Начиная от села Скамьи, которое тогда было собственно «верхней скамьей», существовал т.н. «царев берег». В Скамье, в т.н. «устье», стоял «двор Царя и Великого Князя рыбных ловцов», а в нем имелись избы, амбары, клети и прочие постройки. Устьем у нас обычно называется верховье Наровы. Так же устьем называется и озерное верховье реки Долгой. Это местная особенность именовать устьем озерный исток реки.

Ниже д. Коколок, которая существовала до ВОВ и находилась южнее деревни Скарятина Гора, которая существовала тоже до ВОВ, в XVI столетии была т.н. «скамья нижняя»: «На реке ж на Haровe на берегу ниже поместные Семейки Скудина деревни Коколки скамья нижнея, а в ней двор приезжей рыбной наровской приказчиков и откупщиков царя и великого князя». Это был двор администрации и арендаторов «наровского лова». Приезжей двор, возможно, активно функционировал, только в путину. Возможно, что в этот период нижняя скамья постоянного рыбацкого населения не имела. В то же время приезжей двор мог быть чем-то вроде речного постоялого двора, в котором могли останавливаться ловцы и торговые гости, проходящие Наровой на судах.

Согласно Энциклопедического словаря Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона откуп государственных доходов частными лицами давал государству эквивалент стоимости этих доходов. Безусловно, право непосредственного сбора с плательщиков было выгодным делом. Oткуп обычно «не подлежал никаким общим нормам» и в большинстве случаев ггосударь «даже не знал, как доходны отдельные статьи, сдававшиеся на откуп». На откуп могли сдаваться: таможни, акциз на напитки, соляной налог и прочее. В данном случае на Нарове и Озере сдавался лов рыбы.

Под начальством откупщиков состояли многочисленные приказчики. Эти присягали на верность служения, т.е. «целовали крест», а «за утайку собранных денег (они) подлежали строгим наказаниям, даже смертной казни». «Организация откупа была очень сложная и стоила больших денег».

 

Согласно источнику двор этот был огорожен не тривиальным забором, а тыном – бревенчатой изгородью с воротами: «...около двора с одну сторону тын вострой да ворота... а вдоль подле того ж двора по изгороду поместной земле деревни Коколки одного поля 16 сажен».

Такое усиление территории двора было крайне необходимо в этом неспокойном месте, - в пограничье Руси. На Нарове всегда было неспокойно. Тут селились и рыбачили воистину смелые люди, одинаково владевшие рыбацким и воинским ремеслом. Очевидно, что через тын прострелить с противоположного берега было сложнее. Тын это защита от стрел.

В XVI веке лов угря имел большое государственно-промысловое значение. Это видно хотя бы из того, что по всей Нарове в то время стояли рыболовецкие заколы – «сежи», которые тщательно учитывались писцами на предмет уплаты оброка. С противоположного берега аналогичным ловом промышляли т.н. «немецкие люди»: «А против тех царевых и великого князя 9 езов в устье Наровы с немецкого берегу против городка Сыренска на дву верстах было 15 езов, а волоки в них неводы, а ныне теми ловлями владеют немецкие люди».

Возможно, что копченый угорь в отдельные моменты истории был экспортной статьей Руси, к которой могла быть причастна еще княгиня Ольга. Угря могли экспортировать наряду с другими русскими экзотами - икрой и хмельными медами. В чешской сказке о Златовласке рассказывается о волшебном угре, который предназначался для царского стола. В Египте четыре тысячи лет назад угорь обожествлялся. В странах Скандинавии угорь по сегодняшний день является национальной пищей. В Сланцах угря в копченом виде можно купить только на базаре, но это уже угорь привозной.

Местная легендарная традиция упорно связывает все Понаровье к югу от Нарвы с деяниями Святой Благоверной княгини Ольги. Она тут, де, проходила на шести парусных судах и потерпела, якобы, крушение на знаменитых наровских порогах. С ее именем и чудесным спасением на них связывают и поставление ею в этом месте Православного креста. Впоследствии здесь был двубережный погост Ольгин Крест. Погост имеет основное значение в смысле погостить. Гости, это собственно купцы-торговцы (ср. д. Гостицы на тракте Гдов – Нарва). Со времени гости стали именоваться купцами. «Гостьба» же – это торгово-закупочный промысел, разъездное барышничество. Гостьба по Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: «Термин древнерусских памятников для обозначения торговли: «аже кто купець купцю даст куплю в куны (даст товар в кредит) или в гостьбу» (даст товар на комиссию) — в 44 ст. «Русской Правды» по Троицкому списку. В Воскресенском летописном своде под 1216 г.: «изнима новгородци и смолняны, иже бяху зашли гостьбою в землю его» (т.е. князя Ярослава Всеволодовича Переяславль-Залесского)». Вспомним и всем известное пушкинское «Пристают к заставе гости…», пристают купцы-путешественники.

 

В то же время «погост-гостьба» нес и административно-территориальную функцию. Это утверждают все без исключения историки и источники. Обратимся опять к спасительному Энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: «Погост (округ) — сельский податной округ в Древней Руси. Первое установление погостов состоялось в Новгородской области и приписывается, по летописному известию под 947 г., великой княгине Ольге, которая «устави погосты»… Одни ученые принимали упоминаемые здесь погосты в смысле селений, без всякого отношения их к разделению земли на какие-либо участки, другие (большинство) — в смысле селений-округов, основываясь главным образом на современном значении слова погоста и на объяснении его значения данными русского и иностранных языков. Почин в понимании погоста как округа принадлежал В.Н. Татищеву… Первый высказавшийся печатно о погостах был М.В. Ломоносов; он в своей «Российской истории» принимал погосты за хорошо, правильно построенные селения… К.А. Неволин, подробно рассматривавший вопрос о новгородских пятинах и погостах («Записки Географического общества», т. VIII, 1853 г.), придает погостам времен Ольги значение географического и правительственного округа, а также главного места или центра такого округа. Он склонялся к мысли, что погосты и в языческую пору были местами отправления богослужения. После Ольги погосты продолжали существовать непрерывно в Новгородской области и оттуда распространились почти по всем княжествам Древней Руси. Летописи и другие памятники часто упоминают о погостах, и из большинства этих упоминаний очевидно, что погост — округ (податной) или главное селение округа. По писцовым книгам, погост — место, где была церковь; церковь, селение с церковью; округ, принадлежащий к этой местности в гражданском и церковном отношениях или исключительно в последнем. Писцовые книги содержат и подробное описание погостов Большая часть погостов имела составное, двоякое наименование, одно — заимствованное от церкви, другое — от главного селения; иногда к этому составному имени присоединялось название по реке, озеру или городу. Величина погоста была весьма различна (среднее количество квадратных верст в новгородском погосте Неволин определяет в 822) и зависела от густоты населения и плодородности почвы. По погостам правительство вело счет жителей, земель и вообще имуществ частных и казенных. В силу отправления некоторых повинностей по общей раскладке погост представлял общину, управляемую одним старостой. Хотя официальное разделение на погосты прекратилось в 1775 г., но в общежитии название погост уцелело до сих пор и имеет разные значения: сельский приход; несколько деревень одного прихода; волость; станция, постоялый двор, гостиница, перепутье; путина, расстояние от известного пункта до другого, проходимое водою или сухим путем без отдыха; церковный двор или место, огороженное при церкви; всякое кладбище или кладбище с церковью; отдельно стоящая на церковной земле церковь с домами для духовенства и кладбищем; село, образовавшееся впоследствии при церкви; деревня, образовавшаяся из села по закрытии прихода и упразднении церкви… По словопроизводству погост имеет несомненную связь с словом «гостить». При первоначальных небольших правительственных центрах происходили мирские сходы, съезды; позже возникали церкви, «торговища», посещаемые гостями, платившими в пользу князя «гостебное», постоялые дворы и т.п.».

 

По местным сказам Ольга завещала вышедшим к ней понаровским жителям, возможно, «наровам» (в летописях «норовы» и «норовляне») построить в месте порогов храм, что и было исполнено ими. Интересно, что храм этот был освящен во имя Святого Николая Чудотворца - Святого покровителя всех путешествующим на водах.

По другой наровской легенде на большем из островов (сегодня Ольгином острове) ею же был захоронен один из знатных и чтимых воинов. Над его могилой до некоторых пор стоял каменный крест, перенесенный с почтением и молитвой в Ольгин храм, выстроенный здесь во второй половине XIX столетия. Этот храм сотворили приделом к существовавшему со времен, очевидно, XV века каменному храму во имя Св. Николая.

Примечательно местники рассказывают, что, якобы, Ольгин остров ранее островом не был. По их рассказам это было правобережье Наровы, - своеобразное «колено» реки, большой знаковый «изгиб» русла. Если предположить что это реальность, то можно утверждать, что течение реки в месте Ольгина острова у Ольгина Креста было во времена Ольги много сильнее сегодняшнего. Сегодня течение тут около 3-х м/сек. - Это чрезвычайно много. Известно, что сегодня в районе Ольгина Креста впрямую реку переплыть невозможно. Даже самые отважные пловцы здесь неминуемо сносятся стремниной.

Тем или иным образом, правый рукав (вкруг Ольгина острова) течение реки ослабил. Как это произошло и когда, сегодня сказать трудно. Местные жители и тут приводят соответствующую легенду.

Следующее название связанное с Ольгой - т.н. «Ольгин Зверинец». Это место маркировано парой пересохших сегодня ручейков, вытекавших еще недавно, на памяти современников, из низинного болотистого местечка. Возможно, что некогда здесь водился бобр. Как, кто и в чью пользу добывал его, рассказчики умалчивают. Тут можно строить гипотезы. Отметим только, что меховой промысел никогда не был свободен от надзора государства. Так было издревле. Пушнина всегда была валютной составляющей экспорта Руси, а иногда и вовсе являлась разменной деньгой. Вспомним разнообразные «куны и векши» - попросту куниц и белок – эквивалент серебряных и прочих денег. Располагался Ольгин Зверинец рядом с Ольгиным Крестом, впритык, - в 200-х метрах от погоста вниз по течению.

В этом же месте жители всегда упомянут т.н. «Ольгины ловли». Что это – стоит подумать. Сегодня очевидно, что ловли - это места ловли наровской и озерной рыбы, впоследствии во времена царей Иванов т.н. «Царев берег» - место царевых ловль, которые сдавались в аренду откупщикам, вроде семейства Семейки Скудина, особо упомянутого в источнике.

По современным гипотезам А.А. Александрова и других исследователей, в варяжский и поздний варяжский период земли от Ладоги до Наровы входили в т.н. «домен Великих Княгинь», - в личную собственность жен киевских князей. Запад домена до сих пор активно маркирован «репродуцируемой Ольгиной топонимикой» Тут есть и другие названия, связанные с ее деятельностью в Понаровье.

Жаль, что летописи Пскова и Новгорода вояж Ольги по Озеру и Нарове не фиксировали. Ее хождение было, очевидно, достаточно краткосрочным и в отличие от знаменитого «хождения по Мсте и Лузе» было мирным. Итогом его была всего лишь «дача наровским жителям привилегий». О них и сегодня с благоговением вспоминают потомки легендарных норовов. Для летописи же дача привилегий каким-то местникам была незначительным событием.

Явно, какого-либо неповиновения и вражды норовы Ольге не выказали. Напротив, они со вниманием выслушали ее проповедь Христианства. Именно от времен Ольги и ведет отсчет Христианизация Понаровья, которая растянулась на века.

Параллельно можно предположить, что местные жители с Христианством были уже знакомы через посредство варяжских гостей, которые задолго до Ольги осваивали хождение по Нарове и Озеру, попадая в местности южнее современного Пскова, который Ольга собственно и начала строить на средства, добытые от ее промысла «перевозчицы». Эти средства должны были быть очень значительны. Градостроение вещь недешевая. Так было в прошлом. Так оно и теперь. Не каждый властитель имеет средства, что б город зачинать.

Возвращаясь к ловле угря на Нарове, отметим, что статистика Пскова XIX века вовсе не упоминает о промысловом значении этой рыбы для Псковской губернии. Есть сведения, что угорь в Псковское озеро заходил редко. Гдовский же уезд, где этого угря ловили много, в это время входил в губернию Санкт-Петербурга. «Активно его ловили» и в т.н. «Кронштадтском заливе», - в районе Ораниенбаума. В целом же по России угря ловили еще в Гродненской губернии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии и Финляндии. За границами России ловля угря известна в Германии, Франции и Италии.

В XIX веке европейцы еще не знали, откуда и куда угорь мигрирует. Сегодня достоверно известно, что он доходит до Саргассова моря в Атлантическом океане, где и размножается. Современные авторы называют других угрей, которые обитают в бассейнах Баренцева и Белого морей России.

Одна из современных энциклопедий трактует, что «Угреобразные, (это) отряд костных рыб, длиной от 10 см до 3 м, весят от 15 г до 65 кг, 23 семейства, около 400 видов, в тропических и умеренных водах. Главным образом морские рыбы объект промысла и разведения».

Недавно вышла в свет очень популярная в прошлом и ставшая таковою же и сегодня книга русского исследователя Л.П. Сабанеева (1844-1898) - «Рыбы России». В ней приводятся интереснейшие сведения по угрям вообще и по наровским в частности.

В обширном двухтомнике Сабанеев приводит свидетельства о т.н. «сежном лове» на Нарове. В XVI же столетии царские писцы особо отметили, что наровские ловцы-сезонники, да и, очевидно, просто местные жители с помощью сеж «ловят рыбу угри». Никто из писцов не отметил, что на Царевом берегу сежами ловили леща, щуку или сига. Ловили сежами именно «рыбу угри». Это, впрочем, не значит, что прочую рыбу сежей не брали. И ее ловили в эту снасть.

Рыба всегда была своеобычной пищей жителей округи. Согласно поговорке «Царь-Чудо-Озеро кормило округу на 200 верст! Самро-Озеро кормило на 50!» Ввиду рыбного изобилия рыбой кормили даже поросят. О бедных же существуют свидетельства, что некоторые семьи, не имевшие своих рыбаков, иногда собирали рыбу, выброшенную на берег. Очевидно, и эта рыба была пригодна в пищу. Возможно, что это является свидетельством рыбного богатства Чудского озера.

Надо учесть, что вокруг Озера многие рыбаки-профессионалы до XIX столетия и позже земледелием вовсе не занимались. Причин тут несколько. Главнейшая из них – отсутствие в побережье плодородных почв. Восточный берег Чудского озера – это сплошь донный песок, на котором чаще предпочитает расти сорняковый лес да сосняк. Встречается здесь и местный реликт – чудской древовидный можжевельник. Ближайший ему родственник - можжевельник острова Саарема в Эстонии.

Черной земли по берегам было всегда мало. Основные приозерные почвы почти ничего не плодоносили. Надо отметить, что в Поозерье на Гдовщине отлично растут только грунтовые огурцы. Этой культурой Гдовщина знаменита издавна, знаменита не менее Ростова Великого. Гдовский или чудской огурец – желанный деликатес в рационе любого гурмана! Это своеобразный бренд, который совершенно не используется местными производителями.

Касаясь редкости земледельческих занятий в рыбацких семьях, упомянем, что В.И. Богомаз, уроженец села Скамьи, в книге «Отец» (Ленинград, 1981) прямо говорит, что пригодной земли в Скамье не было. Тем не менее, богатейшие люди округи всегда жили именно в Скамье. Таковые же жили и в Сыренце, через реку.

Вот что писали по поводу сеж и волоков в XVI веке: «Под тою же Скамьею у Коколка сежа, а в ней 8 волоков, да ниже в сеже на Малом Зверинце 18 волоков». Примечательно, что здесь упомянут некий «Малый Зверинец», но он не Ольгин. Почитание Ольги, очевидно, появилось позднее этой записи, когда местное население стабилизировалось после побед Петра в Прибалтике. В другом месте писали: «От пристани от сосен по скамейной двор, что на Семейкине земле Скудина деревни Коколки, 2 сежи у Коколки, а в них 90 волоков. О промыслах возле Коколков сказано: «Под тою же скамьею у Коколка сежа, а в ней 8 волоков, да ниже скамьи сежа, а в ней 36 волоков. Да против Кубани (что сие – не ясно) вниз по Нарове сежа, а в ней 36 волоков»

А вот что приводит Л.П.Сабанеев: «по Бэру, в Нарове для ловли угрей употребляют мешкообразные сети, т.н. волоки. Они имеют в объеме 5 саженей и прикрепляются к порогу, т.е. жерди, длиною в сажень. Главный лов производится у самого устья реки Наровы из Чудского озера (у Скамьи – В.Б.). Здесь в реке устроены заколы и сежи, состоящие из свай, которые ставятся на расстоянии сажени одна от другой, в виде козлов поперек реки до половины ее. Толстые доски лежат на козлах. Рыбаки, стоя на этих досках, ставят в пространстве между козлами этих волоков, прижимая их посредством длинного шеста ко дну. Открытый конец волока обращен к истоку реки». Судя по сообщению, способ лова, отмеченный в XVI веке, сохранялся еще в конце XIX-го. Это примечательнейшее описание сежного лова на Нарове в ее Устье, единственное в своем роде.

В то же время Сабанеев отмечает, что «в южной части Онежского озера ловилось прежде большое количество угрей на порядки крючной снасти – перемёты, наживлённые мелкою рыбой».

 

«Замечено, что угри остаются в озёрах 5-6 лет и, достигнув 3-8 фунтов (1,2-3,2 кг), спускаются вниз». «В окрестностях Ораниенбаума самый ход и самая главная ловля (угря) происходят в течение июля и продолжаются до осени или половины сентября…».

В Онежском озере «…встречаются по преимуществу очень крупные угри (ростом более 2 аршин и весом от 10-15 фунтов)», «…ловлею этой рыбы здесь вовсе не занимаются и попавшихся на масельги (перемёты) бросают в воду или употребляют на вытопку жира».

Жители Онеги, возможно, находили угрей схожими со змеями, оттого и брезговали, как брезговали в иных местах раков и голубей, почитая их нечистыми.

В Германии, где блюда из угря очень популярны до сих пор, во времена Л.П. Сабанеева ловили его в верши, которые сооружали из прутьев или щепы. Для приманки немцы использовали гороховые стручки на стеблях или просто гороховую траву. По сообщениям заядлых рыболовов Наровы известно, что и местный угорь тоже любит горох, для чего он иногда выползает на берег полакомиться горохом, пугая суеверных норовлян. Кроме гороха встарь на приманку использовали и метёлки конопли, использовали также мелких рыб и лягушат. Некоторые добывали угря в норах и под камнями при помощи сачка. Этот способ пригоден и при ловле налимов. Кстати, мне доводилось видеть как мальчишки мелких налимят в мелкой реке Сиженке добывали при помощи… столовой вилки.

Об ужении угрей у нас известно мало. Между тем, один рыбак из деревни Степановщина (некто А. Щербатов) в один из недавних сезонов (до 2005 г.) выловил в Нарове около 100 кг угрей, составив тем самым небольшой бизнес у дачников из Санкт-Петербурга в Омуте и др. деревнях. О способе его лова еще предстоит распросить.

По рассказам жителей Понаровья в Нарве некогда был сооружен т.н. «угревод». Что такое угревод, определенно никто объяснить не мог. Л.П.Сабанеев же приводит интересные сведения не насчет угревода, который мог быть сооружен уже в наше время, а насчет проводки наровского лосося, который по природе своей пытается пройти довольно высокие наровские водопады. «В 60-х годах (XIX в. – В.Б.) для того, чтобы хотя бы часть лососей могла достигнуть мест, удобных для икрометания, Кренгольмской мануфактурой была устроена в обход водопада т.н. «лососевая лестница» - ряд бассейнов, расположенных уступами один выше другого настолько, чтобы рыба могла без труда перескакивать из одного бассейна в другой».

Лосось известен своими феноменальными прыжками в несколько метров. Угорь же преодолевает неудобья, переползая по суше. Минога, также мигрирующая по Нарове, «…по уверению нарвских рыбаков, бывает в состоянии при помощи своей присасывающей губы взобраться на отвесные скалы, образующие Нарвский водопад». Такие все необычные способы преодоления этого водопада.

Один из уроженцев Скамьи сообщил нам, что раньше Нарова в Устье с ее старыми руслами-«старицами») прозывалась «угревая канава». Это не случайно. Все говорит о том, что лов угря когда-то имел здесь большое значение.

Рассказывают еще, что когда-то угорь добывался в Черневе, - на средней Плюссе. Следовательно, из Наровы он заходил в приточную Плюссу, а оттуда в мелкие реки, притекающие к ней, по местному в «обречки».

Один из жителей деревни большие Поля рассказывал, что некогда наблюдал в некой канаве за польской церковью нерест (суетное скопление) змееподобных рыб. Это могли быть угри, но это могли быть и миноги.

 

Л.П. Сабанеев по размерам подразделял наровских угрей: на большие особи – «чесмяные», на средние – «полугарники» и на малые - «давленики». Все это слова местного «наровсккого языка», который едва можно услышать от стариков, который несомненно существовал, но который никто и не исследовал.

Эстонское название угря – «ангриас». В Кронштадтском заливе чёрный угорь назывался «ходовым», а жёлтый – «травником».

Лосось, кстати, на юго-западе Ленинградской области раньше назывался «семга» и водился в Нарове, Плюссе и Луге. В связи этим отметим, что в Сланцевском районе имеется Лососкино, старинная деревня в верховьях небольшой речки Лыченки, притекающей в реку Лугу, где лосось всегда был. Очевидно, что название относится до мест нереста лосося или является именным топонимом. В самом деле, какого-нибудь удачливого рыболова предки вполне могли звать Лососем, как звали Снетком одного из жителей деревни Плешево. Этот Снеток некогда вздумал с товарищами полакомиться снетком из царевой тони на Долгом озере, за что был бит урядником. Деревенское прозвище-фамилия Снеток доставляло ему множество неудобств в быту, о чем рассказал его внук. При даче паспорта этот человек предпочитал называться своей исконной фамилией по отчине-дедине.

В Плюссе сегодня «семга»-лосось рыбакам не известна. Эта рыба любит чистую воду, которой здесь нет по причине промышленных стоков сланцевого производства. Ниже города Сланцы в реку впадает т.н. «Фенольная канава», зараженная вода которой несет отраву всему живому. Это бывшая река Сиженка, загаженное русло которой отвели от места впадения ее в реку Кушелку.

Недавно сланцевская газета «Знамя труда» сообщила, что вода из шахт, откачиваемая по техническим нуждам, более пригодна для питья горожанам, чем вода из Плюссы. В 2005-2006 гг. в городе ввели в строй новую станцию забора шахтной воды, однако один из депутатов сигнализировал, что эта «чистая» шахтная вода радиоактивна и не пригодна для питья.

На какие только экологические преступления не идут хозяйственники и коммерсанты ради мнимой экономической выгоды. Приоритет человека в государстве явно отсутствует, равно как и приоритет природы.

Л.П. Сабанеев пишет, что угорь из Чудского озера в Псковское озеро лишь заходил. В Ильмене угорь замечен не был. Рыба известна феноменальной силой и умением ползать по суше. Из-за силы угря и слизи на теле его невозможно удержать в руках. Рыбаки рассказывали, что крупный угорь, обвившийся вокруг руки, якобы может переломать кости. Днём, при солнце, угорь может пробыть на воздухе 2-3 часа. Ночью, по росе, он может ползать от заката до рассвета. Если его занести от реки на полверсты, то он находит дорогу обратно. Известны переходы угрей из реки в реку на расстояние полторы версты.

«В сыром и свежим месте (на погребце) угорь может прожить без воды 6-8 дней».

Угорь достаточно живуч. Самые жестокие раны переносит стоически. Погибает только при переломе хребта. Части тела, будучи отрубленными, долгое время двигаются, а голова полчаса делает движения нижней челюстью. Некто Демаре содержал угря в изолированном бассейне 37 лет, отчего рыба сделалась ручной. Эта рыбина питалась мясом и большую часть года лежала неподвижно (с октября по апрель). Совершенное замерзание воды бассейна не имело на него никакого влияния. Прочие угри, переселявшиеся в пруды, уползали в ближайшие реки.

Мясо угря полезно, но старые рыбы противопоказаны слабым желудкам. Евреи угря не едят. В Германии эту рыбу жарят с пряностями и большим количеством перца. Угрей, как и миногу, маринуют. Перед жаркой угрей проваривают. Итальянцы и немцы их коптят. Это известный деликатес. Из кожи угря кое-где делают хорошие ремни и бечёвки. Жир и слизь используются в медицине.

Вот что пишет об эстонском рыболовстве А.Х. Моора, в известном резюме на русском языке к своей «Этнической истории Причудья»: «Особое место занимают распространенные на Нарове, Эмайыги и других реках Чудского бассейна заграждения и вставляемые в их просвет кошельковые снасти. Иногда над заграждением устраивают сторожку-сежу, в которой сидит рыболов и посредством послухов узнаёт о попадании рыбы в кошель-волок. Судя по русскому происхождению эстонских названий соответствующих снастей и приспособлений (voluk-волок, saas-сежа), распространенных главным образом в восточной Эстонии, ряд этих снастей или их деталей заимствован от русских рыбаков. Известно, что сежами и волоками ловили и ловят (?) иных рыб - язей, лещей, щук. На севере сежа используется на белорыбицу. Она несколько иная.

 

«Наровские сежи» - стационарные сооружения длительного использования. Для ловли язя известна «зимняя сежа», о которой речь пойдет в другой статье. На язевые сежи и волоки Наровы использовали крепкие, несильно скрученные льняные и пеньковые нитки. Последние по некоторым источникам доставлялись из Эстонии. «Чтобы сеть не была видна в воде, ее обыкновенно опускают сначала в раствор дубильной кислоты, а потом в раствор железного купороса». Очевидно, опускание снастей в указанные растворы было общим для всех видов орудий лова, изготовлявшихся крестьянами.

В.Даль о сеже сообщает, что это «перебой или плетень с воротами (оконцами), а над ними сиделка (скамья -!), сторожка, из которой рыбак опускает матицу (кошель) с потороками (послухами)». «Насиживать рыбу в сеже» - ждать и ловить рыбу таким способом, редким уже в XX веке.

В чешской сказке о Златовласке рассказывается о волшебном угре, который предназначался для царского стола. В Египте четыре тысячи лет назад угорь обожествлялся. В странах Скандинавии угорь по сегодняшний день является национальной пищей. В нашем городе угря в копченом виде можно купить на базаре. В Нарове (как упоминалось выше) он стал редок.

 

Литература.

Сабанеев Л.П.. Рыбы России. СПб, 2000. с. 135-151.

Салмина Е.В.. Динамика изменений в составе рыбных ловов в средневековом Пскове. Древности Пскова. Псков. 1999.

БЭС. Т. 2. Угреобразные.

Сборник МАМЮ. Т. V. М. 1913.

Даль В. ТСЖВЯ. Т. IV. М, 1995.

Моора А.Х. Очерки этнической истории Причудья. Автореферат диссертации. Таллин, 1964.

Александров А.А. Во времена княгини Ольги. Псков, 2001.

Шахтеры уходят в отпуск, а генеральному директору не до отдыха // «Знамя труда». Сланцы. 30.04.2002.

_______________________________________________________________

 

В.И. Будько

 

Семейка Скудин — поместный владелец

и рыбопромышленник XVI века.

Кушельские озера, Нарова, Гдов

 

Из книги Север Гдовщины

Псков

 

При изучении Псковских писцовых книг XVI века в нескольких местах мы встречаем упоминания о неком Семейке Скудине. Судя по материалам он был рыбопромышленником. Вот некоторые сведения о нем, ставшие известными сланцевскому краеведению сегодня.

«В Кушелской Губе половина Кушелского озера под Семейкиными деревнями Скудина под Дымокуры, под Шелугиным да под Рыжиковым… А ноне тое полозерка и половину речки ловят Семейкины крестьяне Скудина Лева Матвеев да Петруша Гаврилов..

Далее читаем: «Озерко Кушелское ж под Семейкиным усадищем Скудина под селцом под Кохновым, да под Семейкиными ж деревнями под Кохновою, да под Исаковою, да под Пепелниковою, по смете того озерка на полосмы десятины» да речка Кушелка один берег, на оброке за Семейкою за Скудиным, оброку 20 алтын».

«От пристани от сосен по скамейной двор, что на Семейкине земле Скудина деревни Коколки, 2 сежи у Коколки, а в них 90 волоков.

«На реке ж на Haровe на берегу ниже поместные Семейки Скудина деревни Коколки скамья нижнея, а в ней двор приезжей рыбной наровской приказчиков и откупщиков царя и великого князя».

Приказчики — поверенные лица хозяина, здесь Царя и Великого Князя. Они собирали пошлины, следили за порядком на ловлях и фактически являлись управителями скамей. Скамья – типовое, очевидно, псковское название, в ряду других. Сегодня кроме скамей известны на реке, озере и в других местах различные исады, насады, засады, заводы.. Все это древняя география предков.

Откупщики — предприниматели старых времен, фактически арендаторы царевых ловль. Целовальники смотрели за казенным имуществом, за его сохранностью (здесь дворы, амбары, поварни, бани, пристани, возмож­но, суда, снасти лова). Целовальник — материально-ответственное лицо, присягнувшее власти, царю, целовавшее на этом крест (род древней клятвы). Ловцы — рядовые промысловики-рыболовы…

О нижней относительно Коколков скамье сказано, что «...около двора с одну сторону тын вострой да ворота... а вдоль подле того ж двора по изгороду поместной земле деревни Коколки одного поля 16 сажен».

Конкретно о промысле Скудина в этом отрывке писцы не сообщают. Очевидно, он был всего лишь постоянным откупщиком, о чем свидетельствует наличие его поместных деревень в месте Коколки.

О промыслах возле Коколков сказано: «Под тою же скамьею у Коколка сежа, а в ней 8 волоков, да ниже скамьи сежа, а в ней 36 волоков. Да против Кубани (что сие – не ясно) вниз по Нарове сежа, а в ней 36 волоков» и т.д. и т.п. Макс Фасмер объясняет понятие «сежа» коротко — «закол для ловли рыбы», она же «приспособление для ловли рыбы», она же «кошелек в рыболовном заколе». Праславянское значение слова «сежа» связано с понятием «сидеть». Спасительный Даль дает интереснейшее описание, бесцен­ное для нашего краеведения: «Сежа (ж.) — устройство снасти для рыбной ловли: на реке делают перебой, плетень с воротами (окном), а над ним сиделку, сторожку, из которой рыбак опускает матицу (кошель) с потороками или послухами, нитками, которые привязы­вает к своим ушам (а ловя на уду, так же надевает лесу на уши, для наслуху); сонная рыба, идучи по воде, попадает в матицу и ска­зывается потороками». Процесс сидения звали «насиживать рыбу в сеже». И сегодня рыбаки ждут в устьях рек и ручьев захода той или иной рыбы, идущей стаей, кучно и разово. Для удобства, бывает, сидят на нависших над водой деревьях, даже на настилах…

Сежи, судя по числу волоков, были различные, - больших и меньших размеров. Как они делались можно прояснить из источника. Так одна сежа «под Коколком» имела 8 волоков, а другая 90 волоков. В одном из абзацев писцы прямо указывают что такое волок; «А против тех царевых и великого князя 9 езов в устье Наровы с немецкого берегу против городка Сыренска на дву верстах было 15 езов, а волоки в них неводы, а ныне теми ловлями владеют немецкие люди».

Таким образом волок — это невод, устройство которого может быть различным.

О сумме оброка в Коколках писцы не писали. Возможно, он варьировался год от года. Весь берег, где производили лов угря назывался «оброчный берег царя и великого князя». Дворы поместные ставились на деньги владетелей, в то время как Дворы скамейные «ставились царевыми и великого князя деньгами, а считают их в том расходе псковские дьяки», — бухгалтерия своего времени.

Ловля была «во весь год осенняя и вешняя»… у деревни Маленцово был завод, но это отнюдь не завод по переработке рыбы. Это завод в смысле рыбацкая ватага.

Вот в каком месте имел деревню Семейка Скудин. Ясно, что он фланировал от Кушельских озер на Нарову. Бывал он и во Гдове. Об этом свидетельствуют те же писцовые книги. Там у Скудина «от Кушелских ворот на Жеребцове улице... клеть... поставлена на дворовом месте, оброку алтын».

 

Клеть — складское и торговое сооружение. Здесь кроме рыбы могли хранить и продавать иные товары.

О благосостоянии Скудина свидетельствует наличие нескольких деревень в местностях современного Сланцевского района, а так же на территории современной Гдовщины.

«За Семейкою за Никитиным сыном Скудина селцо Кохново у Кушелского озера на берегу, да 11 деревень, да 3 деревни пустых, да 19 пустошей с третью...» В этом свидетельстве указано отчество Скудина — Никитович. Кроме того, уточняется количество деревень, усадеб, дворов, земель и пустошей, — 11, три из которых по какой-то причине не использовались. Возможно, крестьяне Скудина ушли к другому хозяину или вымерли в морливые годы. 19 пустошей — необработанная земля, перелог или покос. Из отрывка не ясно где стояло Кохново — на Кушельском или Рыжиковом озерах.

«В Кушелской губе, за Олександром за Семековым сыном Скудина сельцо Михайловское пусто, да деревня, да 8 пустошей...» Это мог быть родственник Семейки Скудина, усадьба которого почему-то пустовала…

«Губа Наровская. За Семеном за Микитиным сыном Скудина пустошь Луг да вопче с церквами... да с Олександром Скудиным... да 2 пустоши за Семейкою». Семен Никитович Скудин, очевидно, брат Семейки Никитовича Скудина. Владения совместно с церквями и другими помещиками.

 

«В Наровской губе, за Олександром за Семеновым сыном Скудина сельцо Кроймость на реке Кушелке, да 12 пустошей, да вопче с монастыри и с церквами... за Олександром в живущем 2 чети пашни...»

Кроймость… территория современного города Сланцы

«В Наровской губе, за Иваном за Салтанаковым сыном Скудина вопче с церквами... селцо Омут на реке Нарове, да деревня, да 4 пустоши, да особых Ивановых 13 пустошей, в живущем помещиковы 12 чети с полуосминою пашни...»

_____________________________________________________________________

 

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.

СПБ. 1890 – 1907.

 

Угорь обыкновенный

 

или речной (Anguilla anguilla s. vulgaris, s. fluviatilis, см. Рыбы, табл. II, фиг. 3) — единственный европейский представитель рода У. собственно (Anguilla) из сем. угревых, или муреновых (Anguillidae s. Muraemdae). Род Anguilla характеризуется следующими признаками: мелкие чешуйки заключены в коже; верхняя челюсть не выдается за нижнюю; зубы мелкие, расположенные лентовидно; жаберные щели узкие, у основания грудных плавников; спинной плавник начинается далеко позади затылка. Виды этого рода водятся в пресных водах и у берегов в у