Профессор Милованов-Миловидов. Элиста – город красивый, но с причудамиЭлиста – город красивый, но с причудами. Чтобы не ссориться с президентом республики, устроившим царский прием для знаменитого Командира, о современной архитектуре столицы Калмыкии говорить не будем. Скажем просто «сказка» – и будет не обидно ни для «главного архитектора перестройки» Калмыкии, ни для его чудесного, доверчивого, гостеприимного народа. Поездку Командира курировал лично вице-президент маленькой республики Бадмай Владимирович Пишиев, в прошлом прокурор Калмыкии и начальник управления в Генпрокуратуре России. На вокзале Юрия Федоровича встречал помощник Пишиева. Он отвез его сначала на протокольную встречу во дворец Люмиджинова, а уж потом – к шефу. – Разговоры потом, – предупредил Пишиев, когда в кабинете появился Командир. С генералом Пишиевым Юрий Федорович знаком был давно, однако первая встреча прошла по протоколу – в президентском дворце. – Президента нашими проблемами беспокоить не будем, – лучезарно улыбаясь, предупредил Бадмай Владимирович. – Он за все дела в ответе, плюс шахматные заботы… Я ему доложил о цели вашей командировки, напомнил, что по вашему поводу звонили Кожин и Кадышев. Так что в ваших исторических изысканиях я буду вам помогать. А президенту доложим об итогах. – Если они будут… – Э-э, уважаемый, – Бадмай Владимирович поднял вверх руки и глаза, – нет такой тайны, которая не стала бы со временем явной. Он рассмеялся так заразительно, что даже Милованов-Миловидов, который смеялся крайне редко, расхохотался вместе с ним. – А путь к разгадке тайны лежит через что? – спросил хозяин. – У меня сто вариантов ответа. – Выбери один, – легко перешел на «ты» генерал. – Через желудок, – отшутился Милованов. – Молодец! Машины ждут, чабаны ждут, кибитку в степи поставили, барашков забили, варят, жарят, водку охлаждают – пора ехать. Тут Пишиев поймал взгляд гостя, обращенный к потолку, и продолжил: – Президент в курсе. И одобряет. Нельзя же сразу ехать в архивы, а тем более на кладбище. – На кладбище-то нам зачем? – Поклониться могиле старого большевика Батая Хотиева. Человек непростой судьбы. Начинал Гражданскую войну в ЧК, потом получил образование, пединститут закончил перед войной. Потом была совершена большая ошибка: целый народ в ссылку отправили. Разве так можно? Люди разные! Есть виноватые, есть невинные, а есть и герои. Так героев войны тоже – в ссылку… Как пособников врага. Еще говорили, что крымских татар и греков сослали из Крыма, чтобы освободить полуостров для заселения евреями – будто бы Сталин обещал Рузвельту. Ну ладно – Крым, а скажи мне, какому сумасшедшему еврею нужны наши калмыцкие степи? – Кому понадобился Хотиев? Ему ж было сто лет в обед… – Не сто, а сто восемь. Двух месяцев до дня рождения не дожил. – Возраст, конечно… – Какой возраст? Он правильно жил, питался хорошо – мясо, зелень… Выпивал по чуть-чуть. Еще бы лет десять мог жить. Радикулит только мучил. – Так это правда, что его убили какие-то отморозки? Я в газете читал, так не поверил. – Правда, горькая правда. Жестоко убили. Пытали перед смертью, требовали, чтобы сдал свои богатства. А какие у калмыцкого ветерана богатства? При советской власти он как участник Гражданской войны персональную пенсию получал. А сейчас бесплатно только погребение, да аспирин с анальгином… – И даже президент ничего изменить не может? – А скажи мне, профессор, Президент России по должности выше Президента Калмыкии? – Конечно, выше. – И многое он в этом плане изменил? Время нужно, не только желание. Желание-то у нас есть… Ну, завтра – на кладбище, потом с его внуками и правнуками познакомлю, потом в республиканском архиве побываем, потом проведем «консилиум» в Следственном комитете при прокуратуре республики – послушаем, как идет расследование, потом… Но по порядку. Сейчас едем на второй завтрак, по-западному – ленч, или на ранний обед. Выбирай. – На ранний обед. – Молодец! Наш человек! Гороховый суп будем есть. Едем, едем, по дороге доскажу. И действительно, взяв крепкой рукой профессора под локоток, Бадмай Владимирович повел его энергичным шагом по коридорам президентского дворца к лифту, потом к машине и все это время рассказывал: – Наш гороховый суп – это тебе не армейская бурда. Тут главное – не горох, а лук. Его мелко нарезают, слегка обжаривают в масле, потом добавляют холодный мясной бульон, в котором отваривают горох (его с ночи отмачивают), протирают сквозь сито, добавляют томатный сок, приправленный солью и перцем, и варят на слабом огне минут десять. Так что там все готово за десять минут. Как будем подъезжать, помощник позвонит – начнут суп «доводить». – И все это под водочку? – без энтузиазма спросил профессор. – Зачем? День сегодня теплый. Можно холодный айран пить. Сейчас специалист этого дела разбавляет кислое молоко кипяченой холодной водой, взбивает смесь, добавляет кусочки льда и ставит в холодильник. – Так в юрте и холодильник есть? – Там все есть. Или почти все. Электроники нет. Ни телевизора, ни радио… – А телефон? – И телефона нет. Отключаем. Только разговор. Неспешный, обстоятельный. – А если срочный вопрос государственной важности? – Гонец прискачет. – Так-таки и прискачет? – Нет, конечно – на машине подъедет. Стоянка сотрудников в километре. В юрте – только хозяин и гость. Традиция. Так у калмыков дипломатические переговоры проводят. Чтоб ничто не мешало. – Кого-то это может не устроить… – Всех устраивает. Сегодня у меня приватный разговор, завтра, – Пишиев поднял глаза вверх, – у другого. А тайны… Они рано или поздно выходят наружу. Вопрос времени. Две недели тема наших разговоров будет держаться в секрете. Потом я должен буду доложить суть вопроса. – Со всеми подробностями? – Чем выше человек, тем меньше его интересуют подробности. – А меня вот, хотя я и забрался по некоторым позициям на верхние ступеньки, интересуют как раз подробности. – Сейчас приедем. В юрте, стоящей посреди открытой степи, уже был накрыт стол: дымился душистый гороховый суп и куски только что отваренного ягненка. На отдельном столике стояли огромные блюда с зеленью и фруктами, а так же запотевшие графины с айраном и бутылки холодной финской водки. – Все свободны, – поблагодарил кивком Пишиев своих помощников. Когда в степи растаял последний звук отъезжающих машин, он обернулся к Милованову-Миловидову. – Теперь можно и о подробностях. Бандиты искали у бывшего чекиста огромный рубин розового цвета. Потому и пытали. – Нашли? – Нет.
|
