Глава 1 Организация целостности текста Повести Временных Лет

Повесть временных лет является одним из самых ранних дошедших до нас летописных сводов. О её уникальности было уже упомянуто во Введении, тем не менее, следует добавить, что ПВЛ является одним из ключевых текстов древней литературы и одним из самых знаменитых еще в свое время: он встречается в большинстве дошедших до нас летописных сборниках. Неудивительно, что этому историческому памятнику было посвящено большое количество научных и художественных работ.

Так как до нас не дошел оригинальный источник (по схеме А. А. Шахматова – Древнейший Киевский свод[3]), возникает острая проблема литературной истории летописи: несомненно, что текст подвергался большому количеству редакций, много раз переписывался, при этом каждый переписчик имел свой собственный взгляд на события и теоретически мог вносить некоторые поправки, комментарии и т. п. Многие ученые посвятили изучению этой проблемы большое количество своих научных работ. Среди этого многообразия, пожалуй, особенно интересными кажутся работы А. А. Шахматова (одна из которых – «Повесть временных лет» и ее источники – уже цитировалась выше). Этот ученый не отвечает на все поставленные вопросы, но своими трудами создает прочный фундамент для последующих исследований. Его основные тезисы были довольно точно сформулированы в статье В. М. Кириллина «Повесть временных лет»[4]:

1. ПВЛ нельзя считать результатом работы одного только игумена Сильвестра, имя которого проставлено в заключающей ее Лаврентьевский список записи: он лишь переработал более ранний текст.

2. ПВЛ – многослойное литературное произведение, возникшее благодаря трудам нескольких поколений летописцев.

3. Работа над ПВЛ началась еще в XI веке.

4. Известная нам по Лаврентьевскому и Ипатьевскому спискам ПВЛ представляет собой свод других более ранних сводов XI – XII вв., которые не сохранились.

Эти тезисы, имеющие своей основой довольно масштабные исторические и филологические исследования, влияют и на нашу работу. Первый тезис еще раз подтверждает теорию о наличии у летописи нескольких авторов, с которыми связано и большое число редакций. К этому приводит и второй тезис, он так же оказывает влияние и на определение методов организации исторического текста: многослойность затрудняет поиск единого начала, в котором более всего проявляются жанровые особенности и авторское видение произведения. Третий тезис продолжает общую линию рассуждений, ровно, как и четвертый. Смысл тезисов в контексте нашего исследования можно сформулировать приблизительно так: наличие у летописи нескольких авторов, а также большого числа редакций неопровержимо, это ведет к тому, что мы не можем в полной мере разрешить проблему целостности текста, так как создавался он в несколько этапов и под влиянием многих авторов, но, тем не менее, нам следует вычленить некоторые особенности, которые выделяют тот текст, что у нас имеется, как некоторое целостное произведение, и определить степень авторского влияния, даже если под автором мы изначально будем подразумевать не одного человека.

Вопрос авторского влияния(нужно переформулировать: например так «вопрос авторских интенций») сам по себе так же интересен, как и вопрос о целостности произведения. Но самым занимательным предметом изучения представляется решение двух этих вопросов в едином контексте: как автор влияет на целостность текста и как приемы организации этой целостности влияют на авторский стиль. В ПВЛ мы можем с легкостью увидеть на поверхности самые типичные методы изучаемой нами организации: хронология, общее заглавие, погодная сетка. Такие категории являются практически определяющими для жанра летописи (особенно хронология). В них вряд ли следует искать следы авторского влияния(здесь тоже измени), наоборот, именно эти категории диктуют автору некоторые «правила» создания текста: события должны быть вписаны в хронологические рамки, отсюда каждое событие обязано являться ячейкой в общей погодной сетке, фрагментам необходимо давать заглавия, которые не только связуют предложения в данном фрагменте, но и органично вписывают его в общий контекст повествования и т. д. Другое дело – авторский комментарий. Это совершенно особая категория организации летописного текста, которая также является наиболее ярким проявлением авторского почерка. Этот метод будет основой для нашего изучения.

Для начала необходимо понять, чем является личность автора и категория авторского замысла для летописного текста. О том, как проявляется личность автора, и какое влияние оказывает она на летописный текст, рассуждает в своей книге о ПВЛ И. Н. Данилевский: «… с особой остротой встает вопрос учета личности автора и включения её в историческое построение. Сама по себе проблема эта не нова. Поначалу представлялось, что выявление позиции создателя источника есть необходимое условие, позволяющее очистить информацию об исторических событиях от субъективных искажений и придать ей тем самым объективное звучание. Однако дальнейшее изучение субъективной составляющей в исторических исследованиях вскоре привело к выводу, что речь может идти лишь о замене одной субъективной точки зрения на другую. Такое открытие само по себе не могло не породить ощущения кризиса исторической науки у специалистов, работавших в рамках позитивистской парадигмы, и, соответственно, активизации поисков новых путей познания исторической реальности. Разрешением этого кризиса стало признание позиции автора источника важной составной частью источниковой информации о прошлом. Ее выявление и изучение позволило существенно расширить информативные возможности исторического источника. Помимо сведений, которые принято называть собственно фактическими, с ее помощью историк получил возможность восстановить культурный контекст, в котором создавался источник».[5] (укажи страницу в сноске, если есть возможность) Тем самым автор выступает не просто как создатель некоторого текста, но и как представитель определенной культуры, эпохи. Отсюда мы можем сделать вывод, что авторский комментарий, который в наибольшей степени отражает авторское мировоззрение, помогает не только в изучении конкретного произведения или личности автора, но и целого культурного слоя, как и текст, который является не просто словесным произведением, но органичной частью эпохи.

Но что же такое авторский комментарий по своей сути? Так мы называем метатекст (объясни для читателя, что такое метатекст), связанный общим мотивом, независимо от повествования, встречающийся на протяжении всего текста и выражающий собой некое мировоззренческое единство, которое в свою очередь является воплощением авторского замысла. Если говорить более простым языком, то это комментарий, который автор дает к некоторым событиям (при этом тип события, к которому он может даваться, не определен, то есть выбор события является прерогативой автора) и в котором выражает собственное отношение к комментируемому или каким-то образом объясняет происходящее. Давайте рассмотрим фрагмент летописи, чтобы на примере текста показать, что такое авторский комментарий и как он влияет на общее повествование. Так как мы уже выяснили, что авторский комментарий, являясь метатекстом, присутствует на протяжении всего повествования, возьмем любой сравнительно крупный и законченный фрагмент ПВЛ, чтобы не только обнаружить комментарий (что удастся нам с определенно высокой долей вероятности), но и постараться определить, как он вводится в сюжет, как с ним согласуется, как осуществляется переход от комментария к общему сюжету. Более того, еще интереснее будет посмотреть на пример другого авторского комментария, дабы постараться уловить это самое мировоззренческое единство и определить, как метатекст согласуется с общим контекстом повествования.

Возьмем очень яркий пример авторского комментария, встречающийся в пересказе событий 1037 г. от Р. Х.[6] В качестве комментария предстают авторские рассуждения о пользе книжного учения. В конце своего рассуждения на эту тему, летописец даже дает некое наставление читателям, тем самым транслируя свою точку зрения на проблему и предлагая основанный на вполне субъективных рассуждениях вывод «Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то найдешь великую пользу душе своей. Ибо кто часто читает книги, тот беседует с богом или со святыми мужами. Тот, кто читает пророческие беседы, и евангельские и апостольские поучения, и жития святых отцов, получает душе великую пользу». Этот комментарий выражает отношение автора к книжному учению, а отношение людей к книгам есть важная характеристика для изучения культуры, к которой принадлежит человек. Можно предположить, что в других комментариях мы найдем отражение авторской позиции не только в контексте изучения книг, но и в других культурных аспектах, что сделает авторский комментарий богатым материалом для исследования культуры человека того времени. Конечно, необходимо учитывать то, что летописцы – люди по тем временам крайне образованные и соответственно выделяющиеся в древнерусском обществе. Однако этот контраст не был столь резким, чтобы мы не могли сделать общие выводы, которые бы в некоторой степени отражали модель сознания человека того времени. Также стоит основываться на предположении, что летопись по сути своей не имела предназначения к прочтению только лицами, имеющими определенный общественный статус, значит, в процессе написания автор предполагал, что его суждения могут быть поняты большинством людей. Если же рассматривать авторский комментарий непосредственно в контексте обсуждения нашей проблемы, то мы можем сделать вывод о том, что комплекс подобных комментариев будет представлять собой единый метатекст, объединенный мировоззрением, культурной моделью, заключенной в его строках. Тем самым линия авторского комментария как бы окольцовывет общее направление повествования, объединяя его под эгидой некого комплекса взглядов на мир и в частности на описываемые события. Выражением этого комплекса взглядов становится фигура автора, за которой мог стоять и не один человек, но точно люди, принадлежавшие одной культурной традиции. А значит воспроизводящие некоторые общие суждения в отношении мироустройства. Говорить об общности этих суждений можно потому, что при поверхностном рассмотрении источника, по сути, нет ощущения наличия нескольких создателей, к тому же текст не мог исправляться в корне даже в течение некоторого времени. Из чего соответственно следует, что все авторы имели некоторое общее отношение к происходящему, что определяется принадлежностью к одной культурной модели (в частности именно стремление авторов к объективному суждению в большей степени предполагает ретрансляцию самой этой модели).

Мы установили то, что является связующим звеном между авторскими комментариями, теперь следовало бы взглянуть, как авторский комментарий вводится в контекст повествования и как связывается с предшествующим ему текстом. Для большей наглядности можно взять другой комментарий вместо приведенного выше. В рассказе о событиях 977 г. от Р. Х. есть очень любопытный авторский комментарий[7]. Он вводится в тексте в контексте повествования о походе Владимира на Ярополка: Владимир, осадив город, послал к воеводе Ярополка – Блуду – с лживыми словами о якобы просимой дружбе, на что Блуд ответил не менее лживым согласием. И здесь неожиданно автор вставляет свой комментарий: он рассуждает о человеческой лжи, называя ее одним из самых страшных пороков, приводит в пример библейскую историю о царе Давиде, но потом приходит не к логичному, казалось бы, выводу о вреде лжи, но к рассуждению о теме княжеского убийства (ради которого была совершена ложь) и возвращается опять к общей линии повествования. Тем самым, мы видим, что авторский комментарий становится не просто выражением некой жизненной позиции автора, отражением его восприятия мироустройства, но и сложным средством связи предложений внутри текста. Через комплекс некоторых личных рассуждений, подкрепленных отсылками на священные источники (прежде всего, библейские тексты), автор выходит на другую линию общего повествования, согласующуюся с предыдущей посредством приведенного комментария. Значит, мы с уверенностью можем говорить о том, что авторский комментарий в ПВЛ является одним из средств организации целостности текста, так как в нем находят отражение не просто культурные модели времени создания источника (которые сами по себе являются связующим элементом внутри метатекста), но логические переходы между линиями повествования. Таким образом, авторский комментарий представляет собой сложную, многослойную структуру, обладающую множеством различных назначений и по-разному реализующуюся в различных слоях произведения, начиная со структурного, и заканчивая общим смысловым слоем. Авторский комментарий впоследствии станет вполне самостоятельной категорией, в более поздних произведениях отражающей фигуру автора, выражающей его отношение к описываемым событиям. В ПВЛ мы видим зарождение этой категории, не вполне самостоятельной в силу сохраняющегося объективизма, свойственного источникам этого жанра и в общем всей письменной литературе того времени, но несомненно уже выполняющей многие важные роли в создании целостного текстового массива. Необходимо учитывать, что автор у летописи, скорее всего не один, и это по-своему влияет на формирование рассматриваемого метатекста, однако уже авторский комментарий используется как связующий элемент практически во всех частях произведения и уже он способен дать некоторое представление о бытовавших в то время установках. Разумеется, категория авторского комментария не является структурным элементом, характерным только для ПВЛ, но несомненно, что именно в этом тексте его роль достаточно велика.

Таким образом, авторский комментарий явился одним из ключевых способов организации целостности такого новаторского, значительного источника, как Повесть временных лет. В свою очередь формат летописного источника накладывал на «порыв» автора особые ограничения. Это выражается в необходимости следовать принципам «объективизма» и помещать события и комментарии в хронологическую погодную сетку.