Организация целостности текста Галицко-Волынской летописи

Как было установлено во Введении, Галицко-Волынская летопись является сама по себе новаторским историческим источником, так как она охватывает в своем повествовании историю только одного княжества – Галицко-Волынского – и более того изначально не задумывалась именно как летопись (установлено, что погодная сетка была наложена после создания основного текстового массива). Тем самым, нам необходимо в своих рассуждениях изначально опираться на то, что принципы организации целостности этого летописного текста должны быть иные, нежели в других летописях, так как изначально у автора текста не было установки на создание произведения именно летописного жанра, требующего использования определенных правил.

Изначально необходимо установить, что текст внутри себя делится на два довольно различимых массива: Галицкую летопись и Волынскую летопись.[8] (если можешь, в сноске укажи страницы) Объединены они под одним заголовком фактически, потому что обе в той или иной мере описывают историю Галицко-Волынского княжества (также логично делящегося внутри себя на две крупные территории, но, тем не менее, существующего как единая государственная единица). Обе летописи сами по себе затрагивают сравнительно небольшой исторический промежуток, и тут мы можем говорить о важном связующем элементе – главном герое: в Галицкой летописи – это князь Даниил Галицкий, в Волынском – князь Василько Романович и его сын Владимир. Повествование в обеих частях ГВЛ строится фактически вокруг этих двух фигур. Между собой этих правителей объединяет хронология: князья правили не параллельно частями княжества, но последовательно всем Галицко-Волынским княжеством, а это значит, что общая хронология в летописи соблюдается довольно точно, а также согласуется хронология самих событий с последовательностью изложений их в тексте. Сама суть заключается в определении связующих элементов внутри текстового массива, его частей. Если мы установили, что внутри себя текст делится на две части, притом стилистически различающиеся, то можем сделать вывод о наличии у летописи нескольких (по крайней мере, двух) авторов. Действительно, даже если учесть, что обе части ГВЛ затрагивают сравнительно небольшой промежуток времени, что позволяет нам говорить о возможном наличии всего одного автора у каждой из частей, мы должны принять во внимание проблему последующей трансформации текста, изначально представлявшего собой некий сборник исторических повестей, в произведение, которое можно уже отнести к летописному жанру (пусть и условно). Даже если не брать во внимание редакции, обязательно последующие после создания основного корпуса текста, мы уже устанавливаем наличие более чем трех возможных личностей, имевших отношение к созданию ГВЛ. То есть, можно уже исключать идею о наличии некоторой концепции единства текста, сформированной одних человеком. Но тут необходимо учесть тот момент, что при первом прочтении текст все же воспринимается как нечто целостное и соответственно диктовать отсутствие каких-либо связующих элементов невозможно.

Как мы уже установили, изначально текст ГВЛ представлял собой скорее некий сборник исторических повестей, и действительно, погодные записи в произведении сами по себе ощущаются скорее как целостные небольшие рассказы, нежели части единого повествовательного сюжета, объединенные между собой, но не внутри себя. Несомненно, каждая запись соединяется с другой через единую для всех них фигуру главного героя, но в то же время сами по себе они выглядят как небольшие законченные повествования, делящиеся внутри себя на свойственные практически каждому художественному тексту элементы (зачин, кульминация, развязка и т. п.). Значит, если мы говорим об организации целостности всего летописного текста, нам необходимо в первую очередь найти эти средства организации внутри небольших логически законченных единиц повествования. Погодные записи, представленные в тексте, не совсем похожи на погодные записи в ПВЛ, так как в большинстве своем они отражают только ход одного события, при этом само это событие описано достаточно подробно и, что самое интересное, практически без внесюжетных элементов (т. е. здесь разговор об авторском комментарии как ведущем способе организации целостности текста невозможен). Общая структура повествования внутри каждого такого небольшого рассказа в принципе схожа и представляет собой формирующуюся на тот момент схему построения рассказа. Если мы взглянем на несколько примеров более поздних рассказов (в т. ч. и произведений русской классической литературы), то сможем обнаружить эти принципы в том или ином виде и в них. Для понимания организации целостности всего текста нам фактически нужна только ключевая идея – в основе своей части повести представляют собой стилистически сформированные, законченные и целостные внутри себя рассказы, вписанные в рамку одного года и, как правило, повествующие об одном событии. Значит, изначально текст если и можно было воспринимать как единое целое (правда, объединенное лишь фигурой главного героя, но что впрочем, немало), то, как текст летописный вряд ли (пусть даже и рассказы внутри массива заключены в исторически отрезок, длиной в 1 год).

Так как мы говорим непосредственно о способах организации целостности внутри летописного текста, то значит, нам следует рассуждать о том, что же тогда повлияло на формирование изначально текста как летописи. Несомненно, не стоит недооценивать роль погодной сетки, пусть и наложенной после создания основного массива текста, а соответственно вряд ли абсолютно точной, но все же задающей общий привычный вид произведению именно летописного жанра. Конечно, погодная сетка была наложена не совсем точно, присутствуют серьезные исторические ошибки, выявляющиеся при рассмотрении других исторических источников и анализе погодных записей.[9] Однако, здесь важна не столько точность, сколько сам факт наличия этой погодной сетки. То, что фактически она делает текст летописью в прямом понимании этого слова, значит, что именно эту погодную сетку можно считать одним из, а возможно и самым главным признаком, определяющим жанр произведения. Более того, в любом летописном тексте. Который, как мы уже выяснили, вполне может считаться целостным, присутствует эта погодная сетка, и именно она объединяет различные записи в единый массив, который именуется летописью. Но как уже мы заметили выше, текст ГВЛ изначально создавался без нее. Значит, необходимо разделять способы организации непосредственно текста и именно летописного текста. Можно сделать вывод о том, что автор ГВЛ, создавая изначальный сборник исторических текстов, отвечал именно за создание нескольких цельных произведений, которые хоть и объединены одной персоналией, все же могут существовать отдельно; в то время как последующие редакторы ставили перед собой задачу создать именно летописное произведение, фрагменты которого уже объединены не просто едиными персоналиями, но заключены в рамки цельного произведения. Конечно, части ГВЛ по-прежнему могут существовать сами по себе как отдельные исторические повести, в прочем, то же самое наблюдается и в ПВЛ, да и скорее всего в любом летописном произведении, то есть этот факт можно уже отнести к особенностям жанра. Но, в то же время, объединившись под заголовком летопись, эти исторические повести компонуются в единое произведение, становясь как будто его главами. Объединены они уже временной лентой. В ГВЛ исключительно она соединяет исторические повести между собой. И если говорить об авторском влиянии, то его заслуга состоит в создании самих отдельных текстов, несомненно, стилистически объединенных. Но главную роль в создании именно целостного летописного текста стоит отдать редакторам.

Заключение

В заключение необходимо сказать, что летопись действительно представляет собой произведение целостное. Однако, способы организации этой целостности в каждом тексте разные. Нельзя говорить о наличии только одного связующего элемента, так как их довольно много и некоторые из них присутствуют в тексте, именуемом летописным, всегда (к примеру, погодная сетка). Но, в то же время, в текстах можно выделить главный, опорный связующий элемент, который необязательно будет одинаков во всех текстах. В Повести временных лет этим основным методом организации целостности текста стал авторский комментарий, в Галицко-Волынской летописи – основные личности, общий топос («общий топос» - это «масло масляное»; либо просто: «топос», либо «общее место») и хронологическая прямая. При этом в ГВЛ встречается авторский комментарий, а в ПВЛ присутствуют хронологические обозначения. То есть мы можем сделать вывод о том, что способы организации летописного текста во всех произведениях жанра приблизительно одни и те же, но им отведена разная роль, и они выражаются в различной степени. Чтобы вывод был более объективным, несомненно, необходимо просмотреть еще множество текстов летописного жанра. Но даже сейчас, проанализировав всего два источника, мы можем сделать некоторое предположение и даже предсказать, что возможно оно будет правильным. Эти два текста: Повесть временных лет и Галицко-Волынская летопись – стали новаторскими в своей традиции и соответственно породили большое количество текстов, основанных по своей структуре именно на одной из этих летописей. Оба произведения превратились в тексты каноничные, а значит, диктовали те способы организации целостности текста, которые были заложены в них самих.

Важно так же упомянуть и о роли автора: он имел в своем распоряжении именно те методы создания целостного произведения, которые, как мы уже сказали, проявляются в той или иной степени во многих произведениях, и если он изначально создавал летопись (как было в случае с ПВЛ), то именно автору принадлежал выбор, заключающейся в отведении той или иной роли каждому приему. Даже если автор изначально и не создавал именно летописное произведение, он использовал те самые средства связи между предложениями, большинство из которых мы используем и по сей день. Так как часть ГВЛ представляют собой произведения целостные, законченные, стилистически окрашенные, мы можем говорить о высоком уровне развития литературной речи на Руси в XIII – XIV вв. И несмотря на то что методы организации целостности текста в летописи кажутся весьма простыми и нисколько не художественными, нам не стоит делать этот опрометчивый вывод, так как сам текст по себе (это касается и ГВЛ, и ПВЛ), представляет собой произведение сформированное, котором отчетливо проявляются как и каноны литературы того времени, так и степень «авторской свободы» (которую тоже не следует принижать).

Таким образом, мы можем говорить о произведениях древнерусской литературы, которые мы рассмотрели в данной работе, как о своеобразных «пионерах» того времени, заложивших те принципы организации целостности текста, которые не только свойственные непосредственно летописному жанру, но и ярко проявляются на протяжении всего развития русской литературы.

 

 

Список используемой литературы

1. Повесть временных лет. Подгот. текста, примеч. О. В. Творогова, пер. с древнерусск. Д. С. Лихачева. М., 2011.

2. Памятники литературы Древней Руси XIII в. Сост. и общ. ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева; подгот. текста ГВЛ, перевод и комментарий

О. С. Лихачевой, М., 1981.

3. Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники // ТОДРЛ. М.; Л., 1940. Т. IV.

4. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947.

5. Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001.

6. Портал «Слово» http://www.portal-slovo.ru/philology/37319.php

7. Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М., 2004.

 

[1] Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники // ТОДРЛ. М.; Л., 1940. Т. IV. С. 9 – 150.

[2] Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 169.

[3] Подробнее о схеме см.: Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. С. 8.

[4] Портал «Слово» http://www.portal-slovo.ru/philology/37319.php

[5] Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы источниковедения летописных текстов. М., 2004.

[6] Повесть временных лет. Подгот. текста, примеч. О. В. Творогова, пер. с древнерусск. Д. С. Лихачева. М., 2011. С. 210 – 211.

[7] Повесть временных лет. Подгот. текста, примеч. О. В. Творогова, пер. с древнерусск. Д. С. Лихачева. М., 2011. С. 174 – 175.

[8] См. Фирсов Н. Н. Содержание и характеристика Галицко-Волынской летописи. Казань, 1891.

[9] Подробнее: Ужанков А. И. «Летописец Даниила Галицкого»: редакции, время создания. // Герменевтика древнерусской литературы. М., 1989. Сб. 1. С. 247 – 283.