- Ай, твою дивизию!
Ошалело отнимаю от рта собственный кулак и с тупо смотрю на отпечаток собственных зубов на собственном большом пальце. Чуть до крови не прокусил! Но боль потихоньку начала возвращать мне способность соображать. А кулак-то чужой между прочим... Да и зубы по большому счету... Да и... И я сам, короче.
Свидетельство тому прямо передо мной. Можно протянуть руку и потрогать его гладкую поверхность. Свидетельство-то в общем обыкновенное. Зеркало называется. А вот в зеркале...
А в зеркале, мой дорогой и милый друг, в зеркале на меня смотрит ЛИЦО МИХАИЛА свет Александровича, Великого Князя, генерал-адъютанта и прочая, прочая, прочая... И эта прочая между прочим одета в форму генерал-адъютанта. Дома! Хотя он же уезжать собрался, ну да, точно...
Итак, где мы и что мы? Если верить трижды перечитанному письму и окружающей обстановке, то мы (в моем лице) находимся в каком-то стильно и дорого обставленном помещении. Судя по виденным мной ранее фотографиям помещение это является личным кабинетом Великого Князя. А судя по отражению в зеркале — моим личным кабинетом!
Прошелся вдоль стола. Ноги ходят, руки машут, голова крутится. Все вроде слушается.
Что мы имеем? Какая-то мистика или может какие-то неведомые мне технические средства помещают мой разум в чужое для меня тело в далеком прошлом.
Какие исходные данные у меня? Насколько я помню у Михаила есть жена и сын, женился тайно и со скандалом, был в опале у брата Императора, с началом мировой войны уговорил братца дозволить вернуться в Россию. Воевал. Причем вроде круто воевал. Заслужил Георгия IV степени и золотое оружие за храбрость, командовал Дикой дивизией, а затем кавалерийским корпусом. 2 марта 1917 года Император Николай II отрекся за себя и своего сына в пользу брата Михаила... Точнее сказать отречется через... э-э.. через четыре дня! А наш чудный Михаил изволил принять приглашение «прогрессивных сил» приехать 27 февраля в Питер и был фактически арестован в квартире князя Путятина, на улице Миллионной, дом 12... Далее тема известная — был принужден заговорщиками подписать бумагу о непринятии престола до решения Учредительного собрания, затем гонения, ссылка и в финале — расстрел большевиками. Так, это не ко мне. Не согласная я!
Судя по шуткам мозг начинает работать.
Каковы задачи первой очереди? Не попасть в руки друзей-заговорщиков. Это перво-наперво. Оставаться в Гатчине нельзя. Через пару-тройку дней тут будут «восставшие трудящиеся». Значит нужно валить самому и обеспечить вывоз семьи Михаила. Рвать когти лучше на юг. Михаил советовал двигать в его родной корпус. Но может статься, что до него я не доберусь. Через пару дней в стране начнется черт знает что. Семью лучше с собой не брать. Еще не факт, что без боя удастся прорваться. Есть вариант ехать в Ровно. К Хану Нахичеванскому. Вроде дружбан Михаила и бывший командир. И, насколько помню историю, один из трех генералов, которые были за царя до конца. Он, Келлер и Каледин. Вот и будем их иметь ввиду на будущее.
А семью нужно отправить, как и просил Михаил. Но только не завтра, а сегодня. Завтра может быть поздно. А судя по солнцу еще довольно рано. Нужно будет подсуетиться с отправкой. В Ревель. Вместе в Врангелем. Нужно будет с ним познакомится. Да и со своей... СВОЕЙ (!) семьей, как это ни странно звучит.
Интересно, а разум Михаила сейчас в моем теле? Или нет? И что сейчас с моим родным телом?
Хочу назад! Хотя...
Вот сколько я прочел всяких книг в жанре альтернативной истории, но никогда себе не мог предположить, что такое может быть в реальности. Предположить-то я не мог, а попасть так хотел. Вот и попал! Как в том анекдоте, что мужик выстрелил в кабана и из-за дыма не видит попал или не попал. А затем дым рассеивается и кабан ему говорит — ну, мужик, ты попал!
С удивлением слышу свой смех. Нервный. На грани истерики!
- Что-то случилось, Ваше Императорское Высочество?
Неожиданный вопрос из-за спины заставляет меня нервно ухватиться за край стола и обернуться. В дверях стоит человек со смутно знакомым лицом. А, ну точно, это же Джонсон! Николай Николаевич Джонсон, секретарь Михаила... в смысле мой... да, теперь очевидно мой...
- Э-э... Все в порядке... Джонни!
Тот с изумлением смотрит на меня.
- Ваше Императорское Высочество, Вам ничего не нужно? Все готово к отъезду.
Ах да, к отъезду... Нет, стоп! Не будем пороть горячку. И будем помнить, что Джонсон хорошо знает Михаила и заметит любую ошибку с моей стороны. Как Михаил его называл-то? Джонни, кажись... Но, почему тогда он так на меня смотрит? Хотя Михаил писал, что Джонни ничему не удивится. Тоже еще деятель... А, ладно, где наша не пропадала!
- Джонни, где графиня сейчас?
- У себя, Ваше Императорское Высочество. Готовится к отъезду.
- А Николай Александрович?
- Тоже готовится.
- Так, Джонни, у нас кое-что изменилось в планах. Мы должны как можно скорее добраться до Киева, а затем до Ровно. Причем инкогнито, в цивильном костюме. Мундир генерал-адъютанта будет слишком заметен и может задержать нас. И устрой так, чтобы все считали, что мы уехали в Питер. Пусть наши возможные противники ищут нас там.
- Хорошо, Ваше Императорское Высочество, я все подготовлю. Что-то еще?
- Да. Пригласи ко мне Николая Александровича.
Джонни склонил голову в легком поклоне и вышел. Через минут десять в дверь постучали и вошел теперь уже мой адъютант и управляющий делами Николай Александрович Врангель.
- Разрешите, Ваше Императорское Высочество?
- Да, Николай Александрович. Присаживайтесь.
Мы рассаживаемся в кресла и Врангель выжидательно смотрит на меня.
- Николай Александрович, мы с вами условились, что вы будете сопровождать свою и мою семью до Ревеля, а затем в Стокгольм.
- Да, Ваше Императорское Высочество. - кивает он.
- Возможно ли отправить вместо вас надежного человека? Вы мне в ближайшие дни будете нужны, как воздух.
- Право не знаю, Ваше Императорское Высочество.- Покачал головой Врангель. - Времена сейчас крайне сложные. Лютуют разбойнички и лихоимцы. На станциях всякие оборванцы толпами ходят. Тут бы охрану добавить, а не меня одного посылать.
- Хорошо. Тогда слушайте боевой приказ.
Врангель встал с кресла и вытянулся. Я тоже встаю.
- Генерал-майор Врангель! Ваша боевая задача доставить наши семьи в Стокгольм и, после размещения семей в Стокгольме, вы должны скорейшим образом присоединиться ко мне. Ориентировочное место встречи — Киев, Мариинский дворец. Если меня там не будет — узнайте у Ее Императорского Величества Марии Федоровны. Или... - усмехаюсь — прочитаете в газетах.
Врангель с некоторым удивлением кивает.
- С Богом, Николай Александрович! И пусть удача улыбнется всем нам!
Генерал кивает и покидает кабинет. Я также направляюсь в приемную.
- Джонни, я к графине, а ты пока приготовь все, что я просил.
Тут соображаю, что помню довольно смутно виденную мной при подготовке книги схему Гатчинского дворца. Но, что удивительно, пока я думал ноги сами принесли меня к одной из дверей. Значит мышечная память на уровне рефлексов осталась. А может всплыло из глубин мозга Михаила, ведь физически это его мозг. Ладно, после будем заниматься научными изысканиями. Нужно выпутываться из стартовых передряг и скорее валить отседова (лексикон XXI века нужно придерживать, а то еще ляпну вслух).
Стучу и дождавшись разрешающего возгласа вхожу. Навстречу выходит довольно молодая женщина хорошо известная мне по фотографиям — графиня Брасова Наталья Сергеевна, роковая женщина и любовь Михаила. Лицо ее выражает тревогу.
- Что-то случилось, Миша? Почему ты вернулся? Есть новости из Питера? Или от Государя?
- Нет. Пока особых новостей нет, - стараюсь говорить спокойно, - я сейчас уезжаю. Я хотел еще раз тебя увидеть. И попросить беречь себя и сына. Ситуация выходит из под контроля. Государь вероятно уже не контролирует события в столицах. Я думаю мы в преддверии страшных событий, по сравнению с которыми нынешная война с германцами рождественская детская сказка. Будет грязь и кровь. Море. И я не хочу, чтобы вы возвращались в Россию до окончания смуты.
- А как же ты? - в глазах ее неподдельный ужас. А ведь она его и правда любит! Надо же...
- Ты ведь понимаешь, что мой долг офицера и члена Императорской Фамилии в тяжелое время быть со своей страной? - стараюсь добавить вескости в интонацию. - Я еду в Киев, там мамА, Ольга, Сандро, Ксения. И там еще относительно спокойно. Возможно, в ближайшие дни придется брать на себя ответственность. Каждый из Романовых должен доказать право нашего рода править Россией. Или история смахнет нас, как шахматные фигуры с доски. И десятки миллионов вместе с нами...
- Да, я понимаю... - печально кивает она, - я помню как ты рвался в Россию с началом войны... Что ж, пусть Господь благословит и хранит тебя!
- Где Георгий?
- Еще не вставал. Хочешь его повидать перед отъездом?
Киваю. В сопровождении графини иду в детскую. Смотрю на спящего шестилетнего мальчика. Как я к ним отношусь? Не знаю. Сложное чувство. Это жена и сын Михаила. Но уехать не увидев их я не смог. Не знаю... Не по человечески как-то было бы...
Тихо выходим из детской. Прощаемся с Натальей Сергеевной. Она настороженно смотрит на меня:
- Миша, ты как будто изменился. Как будто это ты, но в то же время не ты. Не знаю, как объяснить...
Вот, блин! Женская интуиция! Нужно быстрее делать ноги.
Пожимаю плечами:
- Мир меняется. И мы меняемся вместе с ним. Могли ли мы еще несколько месяцев назад предвидеть такое?
Кивает. Но, как-то неуверенно.
- До свидания, Миша, - тихо целует меня в щеку, - благослови тебя Бог!
- До свидания, родная. Береги себя и Георгия. Надеюсь, что наша разлука не затянется на долго...
Поворачиваюсь и выхожу. Все. Тут разобрался. Теперь к Джонни. Он встречает меня на пороге приемной.
- Я все устроил. Полковник Знамеровский организовал нам проездные документы в пассажирском поезде на Киев через Москву. Официально мы выехали в Питер. Он подтвердит.
Вспоминаю, что полковник Знамеровский П.Л. (не знаю полного имени) был в то (в ЭТО!) время начальником Гатчинского железнодорожного узла. Что ж, Джонни действительно пронырливый малый (на голову ниже Михаила). Современники писали, что Михаил его высоко ценил. В том числе поручал очень щепетильные поручения. Надо будет иметь ввиду...
Джонни между тем продолжает:
- Ваш костюм в кабинете, Ваше Императорское Высочество. Военная форма упакована.
Киваю.
- Джонни, мне еще понадобится официальный мундир со всеми регалиями. Как на портрет.
- Хорошо, Ваше Императорское Высочество. Сейчас организую. Машина у подъезда.
Через пятнадцать минут мы отъезжаем от Гатчинского дворца.
- Папа-а!
От неожиданности вздрагиваю и оборачиваюсь. Через площадку к автомобилю бежит растрепанный, явно наспех одетый мальчик, в котором я узнаю сына Михаила.
- Стоп! - командую шоферу и выскакиваю из машины.
Мальчик повисает у меня на шее.
- Почему ты со мной не попрощался?! - его детский голос полон возмущения разбавленного радостью, что догнал и папа не улизнул.
- Не хотел прерывать твои сладкие сны, - отвечаю ему.
- Ты на войну?
- Спасать Россию — отвечаю серьезно.
- А после того как спасешь, ты к нам приедешь? - с детской непосредственностью вопрошает милое дитя.
Что тут скажешь... Киваю:
- Непременно. Или вы ко мне!
- Ваше Императорское Высочество, мы можем задержать поезд. Пойдут толки. - это Джонсон ненавязчиво пытается прервать сцену прощания.
Ставлю мальчика на землю. Потрепав волосы строго говорю:
- Остаешься за старшего мужчину в доме. Береги себя и маму!
Георгий серьезно кивает и машет рукой.
Мы отъезжаем и я смотрю как Георгий бежит к графине, которая стоит на пороге и машет рукой нам вслед. Машу в ответ пока их не скрывают деревья.
Впереди вокзал.
ПЕТРОГРАД. 27 февраля (12 марта) 1917 года
Родзянко мрачно смотрел на Гучкова.
- Где Михаил? Я пытался с ним связаться по телефону, но в Гатчине отвечают, что Великий Князь выехал в Петроград еще вчера!
Гучков прошелся по кабинету. Подойдя к окну долго и задумчиво смотрит на окружающую Таврический дворец толпу.
- Да, Михаил самое слабое место всего плана, - кивает Гучков, - сегодня возьмем под контроль практически всю столицу. Нужно ехать к Николаю и требовать отречения.
- Отречения! - восклицает Родзянко,- но в пользу кого? Он не согласится отречься просто так! В пользу Государственной Думы или там народа России! Если он отречется от престола, то он перейдет к малолетнему Алексею, а Михаил станет Регентом! А если отречется в пользу брата, то Михаил станет новым Императором!
- А между прочим, Михаил Владимирович, вы обещали нам, что сможете выбить из Михаила отречение!
- А я и не отказываюсь от своих слов. Но где Михаил? Куда он запропастился?
- А может он вчера приехал и кто-нибудь из нашей славной солдатни ему шею свернул? - предположил Гучков
- Хорошо бы... - мрачно кивает Родзянко.
- Не факт. Тогда ситуация с престолонаследием запутается еще больше.
- Согласен. Ну, будем надеяться, что Михаил все же объявится в ближайшее время. Он конечно герой войны и бесстрашный генерал, но наивный и доверчивый как ребенок. - Родзянко помолчал. - Выбора у нас уже нет все равно.
- Это точно. - Криво усмехается Гучков. - Если мы распустим по домам и казармам всю эту чернь, то через пару дней будем висеть рядком на фонарных столбах.
- Тогда — к победе революции! - Улыбнулся Родзянко.
И оба рассмеялись.
ЛОНДОН. 28 февраля (13 марта) 1917 года 
- Итак, сэр Артур, вы считаете, что в России все идет по плану? - Ллойд Джордж в упор смотрел на министра иностранных дел своего правительства Артура Бальфура.
- Да, господин премьер-министр. - Бальфур склонил голову. - Я считаю, что господа из верхушки русского парламента держат ситуацию под контролем. Можно ожидать отречения царя в ближайшие пару дней. Восставшие контролируют уже примерно четверть страны, включая Петроград и Москву. Царь блокирован. Господа-заговорщики надежно отрезали его от общения с внешним миром, включая верные войска. Железная дорога под контролем восставших. Я рекомендую правительству Его Величества признать руководителей восставших официальной властью России.
- Не кажется ли вам, мой дорогой сэр Артур, что резонно было бы подождать с признанием? Хотя бы до отречения царя. А то мало ли что... - Ллойд Джордж с сомнением покачал головой.
- Сэр, я общался сегодня с моим коллегой из Франции. Союзники готовы признать новое русское правительство одновременно с нами. Я повторно рекомендую правительству Великобритании признать Родзянко и компанию официальным правительством России. - твердо сказал Бальфур - Если мы упустим момент, то русский бунт сметет всякую власть.
- А разве нам нужен порядок в России? - иронично спросил премьер.
- Но и досрочный выход России из войны нам так же не выгоден, - возразил министр, - пусть еще повоюют.
- Будем воевать до последнего русского солдата, не так ли?
- Именно так, сэр, - кивнул Бальфур, - именно поэтому я рекомендую признать их правительство.
- Хорошо сэр Артур. Пусть будет по вашему. - Ллойд Джордж встал и жестко посмотрел в глаза Бальфуру. - Под вашу ответственность.
