Мудрый Маччи.

____

Жила-была въ одной деревнѣ вдова съ дочерью и сыномъ. Дочь была молодая дѣвица; и вотъ когда она однажды утромъ вышла изъ дому — выполоскать на берегу озера вѣники, — увидѣла на другой сторонѣ озера домъ, поглядѣла на него и расплакалась. Приходитъ въ избу къ матери, а сама плачетъ забывается. «Что же ты плачешь, милая дочка?» спрашиваетъ у ней мать, «обидѣлъ тебя кто-нибудь или слово грубое сказалъ?...» — Нѣтъ, маменька, отвѣчаетъ дочь, не обидѣлъ меня никто, и слова грубаго я не слышала ни отъ кого; а плачу я отъ того, что когда полоскала вѣники увидѣла на другой сторонѣ озера на самомъ берегу домъ — и подумала: а что еслибы да меня выдали замужъ въ тотъ домъ; радился бы у меня ребеночекъ-мальчикъ, пошелъ бы онъ играть на «уличку», ходилъ бы онъ, игралъ бы и, по глупости своей, забрелъ бы въ воду и утонулъ... Вотъ чего я, милая матушка, и плачу такъ сильно»... Мать выслушала свою плачущую дочь, и сама разжалобилась, сѣла на скамейку рядомъ съ дочкой и давай плакать... Плачутъ обѣ мать и дочь... Приходитъ съ работы сынъ и спрашиваетъ: чего вы плачете, мать и сестра?... Обидѣлъ ли кто васъ или слово грубое кто сказалъ?... — Нѣтъ, не обидѣлъ насъ никто, и слова грубаго мы не слышали ни отъ кого, а плачемъ отъ того, что сестра твоя дѣвица пошла сегодня вѣники полоскать въ озерѣ; полоща, она увидѣла на другой сторонѣ озера на берегу домъ и подумала, что если бы она была выдана туда замужъ, родился бы у ней ребеночикъ — мальчикъ, пошолъ бы онъ играть на уличку, ходилъ бы онъ, игралъ бы и, по глупости своей, забрелъ бы въ воду и утонулъ бы... вотъ чего мы и плачемъ, вотъ изъ за чего и слезы роняемъ... Выслушалъ сынъ — мать и сестру и въ первое время просто изумился: «—ну, говоритъ онъ имъ, сколько живу на семъ свѣтѣ такихъ глупыхъ людей еще не видалъ... Пойду скитаться по міру, и если найду трехъ человѣкъ глупѣе васъ, то ворочусь, а если не сыщу нигдѣ, то не ждите больше отъ меня мягкихъ и теплыхъ хлѣбовъ...

Собралъ Маччи котомочку, вскинулъ ее за плечи и отправился въ дальнюю сторону. Идетъ день, идетъ другой, наконецъ, приходитъ въ одну деревню и останавливается въ ней на ночлегъ. Вечеромъ жильцы-хозяева того дома, въ которомъ онъ остановился, отправились въ баню... Только что за чудо? Идутъ люди въ баню, а подштанники дома оставляютъ. Напарились, намылись хозяева въ банѣ и возвращаются домой безъ подштанниковъ. Вошли въ избу, и всѣ мужчины поднялись на полку, а бабы ихъ подштанники несутъ и подъ самой полкой прилаживаютъ ихъ въ стоячемъ положеніи... Скочилъ одинь мужикъ, скочилъ другой, — все мимо подштанниковъ, никакъ въ цѣль не пападаютъ. Въ каждый разъ, какъ скочитъ кто не удачно, не попадетъ въ подштанники, хлопъ свою бабу но щекѣ, зачѣмъ-молъ худо подштанники подставила... Снова оттуда скачутъ, — и опять неудачно, опять мимо подштанниковъ — и ну бить бабъ... До самой полуночи бились съ подштанниками и утомились до смерти... Маччи глядѣлъ—глядѣлъ на эту безтолковщияу и заговорилъ: «Зачѣмъ все это вы, крещеные, дѣлаете? Развѣ такъ подштанники одѣваютъ? Одѣть ихъ можно иначе, да и съ большимъ удобствомъ»... — Какъ?... Скажи, пожалуйста, научи, мы за это тебѣ заплатимъ... «Да вотъ какъ», говоритъ Маччи; самъ сѣлъ на лавку, протянулъ ноги и руками легко натянулъ подштанники... Хозяева просто рты разинули; — Сколько, говорятъ живемъ мы на свѣтѣ, до сихъ поръ и въ голову не приходилъ этотъ простой способъ одѣванія подштанниковъ... Спасибо тебѣ, добрый молодецъ, что научилъ»... Накормили, напоили Маччи да еще дали денегъ 5 рублей.

Идетъ Маччи дальше. Приходитъ опять на ночлегъ въ одну деревню. Сидятъ хозяева, ужинаютъ «hутту» (каша изъ ржаной муки) ѣдятъ... Возьметъ каждый ложку «hутту» и бѣжитъ въ чуланъ за сметаной; съѣстъ ложку, другую хватитъ и опять въ чуланъ за сметаной и т. д. и т. д... Глядѣлъ-глядѣлъ Маччи на это бѣганье изъ избы въ чуланъ, и потомъ обратно — изъ чулана въ избу и говоритъ: «Зачѣмъ вамъ бѣгать каждый разъ съ ложкой «hутту» въ чуланъ? Вѣдь это очень утомляетъ, а можно бы сдѣлать такъ, что и бѣгать не придется»... — А какъ же, спрашиваютъ хозяева, если можешь такъ, пожалуйста, ужъ научи, а мы тебѣ за это заплатимъ... «Да вотъ какъ, говоритъ Маччи, смотрите», и самъ принесъ горшокъ со сметаной изъ чулана и поставилъ его на столъ, — хозяева такъ и ахнули отъ изумленія: «сколько, говорятъ они, на свѣтѣ жили, а до сихъ поръ вѣдь такъ устроить — и въ голову не приходило». Напоили, накормили Маччи и дали еще ему 5 руб. за выучку.

Идетъ Маччи дальше и думаетъ дорогой: въ двухъ мѣстахъ нашелъ глупыхъ людей, а если въ третьемъ еще найду, тогда домой возвращусь и буду кормить мать и сестру... Приходитъ Маччи опять въ деревню; только зашелъ онъ въ деревню, видитъ, какъ изъ одного дому выскочило на улицу четыре человѣка съ припономъ; разостлали его на солнцепекѣ, потомъ снова быстро поспѣшно схватили его за четыре угла и опять унесли въ избу. Скоро опять выскочили изъ избы, снова разостлали припонъ и обратно въ торопяхъ снесли въ избу и т. д. и т. д. Долго глядѣлъ на это Маччи и никакъ не могъ понять, что бы это значило: люди съ припономъ бѣгаютъ; по видимому ничего не носятъ, а разстелютъ только на солнцепекѣ и опять въ избу несутъ; потъ на лицахъ ручьями льется.... Глядѣлъ, глядѣлъ Маччи и спрашиваетъ у этихъ людей: «Что вы дѣлаете, добрые люди? Я стою и смотрю и никакъ не могу понять, надъ чѣмъ вы такъ стараетесь»... — Ой, братъ, говорятъ Маччи четыре человѣка, не мѣшай намъ въ нашей работѣ... Вотъ выстроили домъ, — домъ хорошій, крѣпкій, жить только въ немъ, такъ вся бѣда въ томъ, что свѣту нѣтъ; вотъ мы и стараемся въ припонѣ занести свѣтъ въ избу... Но ужъ скоро годъ, какъ трудимся, а до сихъ поръ въ избѣ темно, какъ въ могилѣ... «Да зачѣмъ же вамъ такъ свѣтъ въ избу носить? Можно иначе и гораздо легче сдѣлать это»... — А какъ же, спрашиваютъ Маччи?... Если ты знаешь какое другое средство, такъ, пожалуйста, научи, а мы будемъ очень тебѣ благодарны и за то тебѣ деньги заплатимъ. «Да вотъ какъ, говоритъ Маччи: роздалъ каждому по топору, и самъ взялъ топоръ, и давай рубить окна въ избу. Прорубили 5 оконъ въ избу: 3 съ лица и по одному съ боковъ, и въ избѣ стало свѣтло, какъ на улицѣ... Стоятъ мужики, удивляются и думаютъ: какъ это имъ прежде въ голову не могло придти такое простое средство освѣтить избу... Напоили, накормили Маччи и въ благодарность дали ему еще 5 рублей денегъ... Взялъ Маччи деньги и пошелъ домой... Пришелъ домой и говоритъ матери и сестрѣ: «ваше счастье, нашелъ въ трехъ мѣстахъ людей глупѣе васъ, ѣште хлѣбъ до самой смерти, буду кормить безъ словечка»...

Н. Лѣсковъ.