Краткое изложение статьи.

Дилемма «научно-технический прогресс для человека или человек для прогресса?» возникла в философии еще в 20-е годы прошлого века (например у К. Ясперса) и ко второй половине XX века стала уже едва ли не банальностью. Разрешалась она не менее банальным способом, который по большей части сводился к увещаниям решительно осознать и не забывать о том, что человек свободное по сути своей существо и потому в принципе не может и тем более не должен быть рабом своих собственных проектов и произведений. Но если эта мысль столь проста, почему же она все время ускользает из нашего сознания? (Примеры: от обычной привычки к использованию все новых и новых технических средств во всех областях повседневной жизни, до убежденности общества в гарантированности новых научных открытий в будущем и неспособности ученого остановиться на полпути к решению загадки, даже если у него вызывает сомнения возможное использование результатов его работы – новые виды оружия, этические аспекты клонирования и т.п.).

Ответ Хайдеггера: по-видимому, сущность техники не есть нечто техническое. Т.е. по своему существу техника как таковая не есть инструмент в руках человека, которым он может совершенно свободно манипулировать и от которого в конце концов может отказаться. На самом деле техническое производство это способ каким бытие переходит из возможности в действительность, актуализируясь, воплощаясь в сущем (конкретных единичных вещах). Человек же затребован, или захвачен, этим способом реализации бытия, техническое производство – это в определенном смысле судьба человека. Как Хайдеггер обосновывает эту мысль?

Прежде всего может показаться, что пусть даже это верно для всех создаваемых человеком искусственных вещей, но ведь есть еще и природа, которая есть то, что она есть сама по себе, независимо от человеческой деятельности. Хайдеггер же демонстрирует, что это не так. Например, мост построенный в Средние века, действительно скорее встроен в реку, приспособлен к ней, нежели наоборот. Но в случае с гидроэлектростанцией мы скорее скажем, что река встроена в гидроэлектростанцию; теперь мы, наконец, поняли, что река имеет смысл не «сама по себе» независимо от человеческой деятельности, а по своей сущности представляет собой источник энергии, которая извлекается и используется человеком в процессе технического производства. Как выражался Аристотель: «первое по сущности – последнее по существованию», – т.е. не сразу, а лишь на определенном этапе истории сущность реки наглядно проявилась, дала себя увидеть, и произошло это тогда, когда наука и техника достигли достаточно высокого уровня развития.

Что же с господствующим положением человека по отношению к этому процессу, не убеждаемся ли мы тем более в том, что человек господин всего сущего, распоряжающийся его (этого сущего) бытием?

Здесь Хайдеггер продолжает свое обращение к Аристотелю и его учению о 4-х началах всех вещей: их формальной, материальной, целевой и действующей причинам. По внимательном размышлении обнаруживается, что человек полностью не распоряжается, не властен ни над одной из этих причин. (Надеюсь, при необходимости вы сможете это показать). Самое главное, что само его существование – это существование в качестве действующей причины (того что соединяет подходящую материю с подходящей формой в свете определенной цели), человек не может существовать, не действуя, он поставлен в просвет бытия, через который проявляются, выходят на свет возможности, воплощаясь в действительных вещах. Человек, тем самым, необходим, но как необходимое средство, скорее как слуга, а не как господин. Хайдеггер пишет, что человек – пастух бытия. Его дело – быть открытым (прислушиваться и вглядываться), быть самим этим просветом, через который возможное проникнет в мир и станет действительным.

Наконец, самая большая проблема, что техническое производство – это особый способ осуществления бытия при котором, все таким образом выходящее из потаенности осуществляется как постав – состоящее в наличии для распоряжения и манипулирования в целях дальнейшего развертывания технического производства. Захваченность этой судьбой грозит человеку тем, что: 1) он повсюду начнет видеть лишь отражение самого себя (ведь он производит все, что существует); 2) сам себя начнет воспринимать как нечто состоящее в наличие и готовое для использования. Это опасность тоталитаризма.

Спасение – не отказаться от техники, это невозможно, а вспомнить об ином способе «производства» (поэзиса!) – о поэзии, искусстве. Произведение искусства не есть часть постава, это нечто самоценное, а никак не инструмент, прилагаемый к чему-то еще, и сам художник «не состоит в наличии», готовый для использования, поскольку для создания произведения искусства нет заранее данных однозначных правил, подобных правилам эксплуатации машин.