Wh... здесь стоит вместо соответствующего относительного местоимения.

(13) Vipers are poisonous. Vipers should be avoided. 'Гадюки ядовиты. Гадюк следует избегать.¹

Отсюда видно, что аппозитивное предложение есть не что иное, как способ объединения двух предложений, содержащих общую именную группу. Одно из вхождений этой группы замещается на подходящее относительное местоимение wh..., после чего полученное сочетание (после некоторого изменения исходного порядка слов, если это необходимо) вставляется внутрь другого предложения, непосредственно вслед за общей именной группой. Существенно понять, что такое вставление не затрагивает структуры общей именной группы в объединяемых предложениях: относительное местоимение wh... замещает ту именную группу, которая находится во вставляемом предложении, а последнее в свою очередь присоединяется к той именной группе, которая содержится в главном ⁸. Поэтому неудивительно, что преобразование не меняет истинностных значений соединяемых предложений; предложения (8) — (10) истинны, если, и только если, истинны конъюнкции предложений в (11) — (13).

Иначе обстоит дело с ограничительными,или рестриктив-ными, предложениями. Ср. предложение (10) с предложением (14):

(14) Snakes which are poisonous should be avoided. 'Змей, которые ядовиты, следует избегать.'

Если попытаться расщепить предложение (14) на два, то получится

(15) Snakes are poisonous. Snakes should be avoided. 'Змеи ядовиты. Змей следует избегать.'

Очевидно, что конъюнкция фраз в (15) ложна, а предложение (14) истинно. Также очевидна и причина несовпадения истинностных оценок. Выражение which are poisonous является неотъемлемой частью субъекта предложения (14): предикат should be avoided приписывается не терму snakes, а субъекту snakes which are poisonous, то есть, если применить трансформацию (7),— группе poisonous snakes. Таким образом, если введение аппозитивного предложения просто

 

⁹ Вхождения общей именной группы в каждое из предложений могут различаться по своей форме. Так, из предложения I bought а house, which has two stories 'Я купил дом, в котором два этажа* восстанавливается конъюнкция фраз I bought a house. The house (I bought) has two stories. Эти две фразы образуют связный (continuous) текст по отношению к имени house. Понятие связности будет пояснено ниже, объединяет в одно два полных предложения, введение ограничительного придаточного изменяет структуру результирующего предложения, завершая одну из его именных групп. Обычная конъюнкция составляющих предложения, следовательно, не выражает всей той информации, которая содержится в предложении, включающем ограничительное придаточное.

Имеется ряд более или менее надежных формальных признаков, различающих два типа определительных предложений. Во-первых, аппозитивные придаточные в отличие от ограничительных, как правило, отделяются от главного предложения паузой или (на письме) запятой. Во-вторых, относительные местоимения which или who в ограничительных придаточных могут быть заменены на that, тогда как в аппозитивных предложениях такая замена затруднительна; ср. предложения:

Snakes that are poisonous should be avoided.

и

Vipers, which are poisonous, should be avoided.

Наконец, упомянутое выше опущение единиц wh... или wh...is возможно лишь в ограничительных придаточных. Ср. правильное

The man you met is here.

'Человек, (которого) ты встретил,— здесь.' и неправильное

*Mary, you met, is here.

'Мери, (которую) ты встретил,— здесь.'

9. Я утверждаю, что возможность вставить ограничительное придаточное после имени существительного есть необходимое условие того, чтобы это имя приобрело определенный артикль. Определенный артикль, следовательно, не принадлежит ни главному (enclosing), ни придаточному (enclosed) предложениям до тех пор, пока не будет сформировано сложное предложение. Рассмотрим пример (16): (16) I know the man who killed Kennedy.

'Я знаю человека, который убил Кеннеди.' Если считать the man общей для главного и придаточного именной группой, то при расщеплении мы получим конъюнкцию фраз

I know the man. The man killed Kennedy., причем здесь определенность имени в первом предложении требует иного идентифицирующего средства по сравнению с тем, которое фигурировало в примере (16), а именно —

who killed Kennedy. Ё случае имени собственного такой путь анализа приводит к абсолютной неграмматичности. Возьмем, например, предложение

The Providence you know is no more.

'Провиденс, который, вы знаете, не существует больше.' Приняв за общую именную группу the Providence, мы получим неправильную цепочку

*You know the Providence. *The Providence is no more.

'Вы знаете Провиденс?' 'Провиденс больше не существует.'

Поэтому мы должны заключить, что до своего объеди-нения предложения не содержат определенного артикля; впервые он появляется уже после их соединения. Соответственно, предложение (16) должно быть разложено на такие составляющие предложения:

I know a man. A man killed Kennedy. Общая именная группа здесь — a man. Заменяя ее второе вхождение на местоимение who, получим who killed Kennedy. Затем это выражение вставляется внутрь первого предложения, в результате чего получаем предложение

I know a man who killed Kennedy. Поскольку глагол kill 'убивать' предполагает, что агент действия, обозначенного этим глаголом, единичен, неопределенный артикль должен быть заменен определенным, и тогда мы получим предложение (16).

Если соответствующий глагол не предполагает единичности агента, замена неопределенного артикля на определенный чаще всего приводит к предложению, несинонимичному исходному, ср., например:

I know a man who fought in Korea.

'Я знаю человека, который воевал в Корее.' Конечно, я могу сказать во множественном числе (17) I know the men who fought in Korea.

'Я знаю тех людей, которые воевали в Корее.' и тем самым дать понять, что в каком-то смысле знаю всех этих людей. Но если я просто говорю

I know men who fought in Korea.

'Я знаю людей, воевавших в Корее.', то это не означает, что я знаю всех тех, кто воевал в Корее; предложение сохранит истинность, даже если я знаю всего несколько таких людей.

Отсюда очевидно, что определенный артикль отражает намерение говорящего исчерпать всю область референции, задаваемую ограничительным придаточным. Если область уже сужена до одного объекта, то употребление определенного артикля становится обязательным. Именно поэтому кажутся странными предложения типа

God spoke to a man who begot Isaac.

^сБог разговаривал с человеком, который произвел на

свет Исаака*.

Здесь семантика глагола beget 'породить, произвести на евет' предопределяет использование определенного артикля the. В других случаях имеется выбор между неопределенным и определенным артиклем; ср.

I see a tree in our garden.

'Я вижу дерево в нашем саду.' и столь же правильное

I see the tree in our garden.

Замена неопределенного артикля на определенный будет, однако, неуместна, если в действительности в нашем саду имеется более одного дерева: употребляя определенный артикль, говорящий обещает единичность, которую в данном случае придаточное гарантировать не может.

Способ порождения сингулярного терма из имени нарицательного таков: присоединить к существительному, стоящему в единственном числе, ограничительное придаточное и поставить в препозиции к имени определенный артикль. Может, однако, оказаться, что предложение недостаточно ограничительно: область его референции в данной речевой ситуации включает более одного индивида. Похожая ситуация возникает, когда мы произносим:

Joe is hungry. 'Джо голоден.', а в доме имеется более одного человека по имени Джо. Такого рода случаи могут возникать по разным причинам: говорящему может недоставать нужной информации, он может быть просто небрежен или нарочно вводить слушающего в заблуждение и т. п. Тем не менее, термы Joe и the tree in our garden остаются сингулярными. Использование инструмента не по назначению не изменяет его функции. Ниже я вернусь к анализу неудач такого рода.

10. Возможности порождения сингулярных термов не исчерпываются указанным способом. Выше говорилось, что во многих случаях добавление одного только определен* ного артикля кажется достаточным для образования сингулярного терма из нарицательного имени, см.: (18) I see a man. The man wears a hat,

'Я вижу человека. На (этом) человеке надета шляпа.' Во втором предложении речь идет о человеке, "которого я вижу", но придаточное опущено вследствие его избыточности в тексте, который в противном случае имел бы вид:

I see a man. The man I see wears a hat.

'Я вижу человека. Человек, которого я вижу, в шляпе.' Артикль the в примере (18) есть тогда не что иное, как знак опущенного, но восстановимого ограничительного придаточного предложения. Он, так сказать, служит средством соединения, делающим текст связным относительно данного имени. В самом деле, без определенного артикля два предложения не образуют связного текста, ср.:

I see a man. A man wears а hat. Отсюда вытекает важный вывод: артикль the перед именем существительным, за которым в тексте реально не следует ограничительное придаточное, представляет собой знак эллиптированного придаточного предложения, образованного из предложения, предшествующего данному и содержащего то же имя. Этот вывод объясняет связность следующего текста:

I have a dog and a cat. The dog has a ball to play with.

Often the cat plays with the ball too.

'У меня есть собака и кошка. У собаки есть мяч, которым

она играет. Кошка часто тоже играет этим мячом.' Этим же объясняется явно ощущаемая несвязность такого текста:

I have a dog and a cat. A dog has the ball.

Если наши выводы верны, то имя существительное, стоящее в единственном числе и с определенным артиклем, не может присоединять ограничительное придаточное, поскольку это имя является точно таким же сингулярным термом, как имя собственное или личное местоимение* Сравним две последовательности предложений:

(19) I see a man. The man wears a hat.

(20) I see a man. The man you know wears a hat.

'Я вижу человека. Человек, которого ты знаешь, в шляпе.'

Последовательность фраз в (19) представляет собой связный текст. Артикль the является знаком эллиптированного предложения (whom) I see. В (20) это предложение не восстанавливается из-за наличия придаточного (whom) you know. Артикль the в (20) обусловлен этим придаточным предложением и препятствует присоединению к имени других ограничительных придаточных. Следовательно, нет оснований думать, что человек, которого ты знаешь, тождествен человеку, которого я вижу. Иначе обстоит дело с аппозитивными предложениями. Последовательность фраз

I see a man. The man, whom you know, wears a hat. абсолютно связная. Имя the man во втором предложении понимается как имеющее (опущенное) ограничительное придаточное (whom) I see и аппозитивное придаточное whom you know.

Теперь рассмотрим такие две последовательности:

(21) I see a rose. The rose is lovely.

'Я вижу розу. Эта роза прекрасна.'

(22) I see a rose. The red rose is lovely.

'Я вижу розу. Эта красная роза прекрасна.' Первая из этих последовательностей образует связный текст, а вторая —нет. Объяснить этот факт можно, признав адекватность трансформации (7), а именно считая, что приименное прилагательное образуется из ограничительного придаточного, которое в свою очередь блокирует присоединение к имени другого ограничительного придаточного. Напомним, что допущение об адекватности трансформации (7) позволяет также объяснить затруднения, связанные с попыткой присоединить приименные прилагательные к собственным именам и личным местоимениям.

11. На этом, увы, еще рано ставить точку. Обратите внимание на неоднозначность предложений типа

(23) The man she loves must be generous.

'Человек, которого она любит, должен быть великодушным.'

Предложение (23) означает либо что есть человек, которого она любит и который должен быть великодушным, либо что всякий человек, которого она любит, должен быть великодушным. Число примеров такого типа легко увеличить. Для некоторых из них очевидна родовая интерпретация:

Happy is the man whose heart is pure. 'Счастлив человек, у которого легко на душе'. Странно выглядело бы такое продолжение этого предложения:

I met him yesterday. 'Я встретил его вчера'. Естественным было бы продолжить это предложение так:

I met one yesterday. 'Я встретил такого человека вчера.* ⁹

8 других случаях предпочтительной оказывается индивидная интерпретация:

The man she loved committed suicide. 'Человек, которого она любила, покончил жизнь самоубийством.'

Однако при некотором воображении даже такое английское предложение может получить родовую интерпретацию.

Как же решить, какая из интерпретаций правильна в каждом конкретном случае? Чтобы ответить на этот вопрос, представим себе, что у нас есть три текста, начинающихся со следующих фраз:

(24) Mary is a demanding girl. The man she loves must be generous.

*Мери — требовательная девушка. Человек, которого она полюбит, должен быть великодушным.'

(25) Mary loves a man. The man she loves must be generous. 'Мери любит человека. Человек, которого она любит, должен быть великодушным.'

(26) Mary loves a man. The man must be generous.

'Мери любит человека. Этот человек должен быть великодушным.'

(26) однозначно: the man — сингулярный терм. В (25) the man, вероятнее всего, тоже сингулярный терм, а в (24), скорее всего, общий (родовой). Почему это так? В примере (26) опущенное придаточное должно быть извлечено из предшествующего предложения, поскольку, напомним, целью такого опущения является устранение избыточности. В примере (25) второе предложение, по всей видимости, производно от первого, а если это так, то the man — сингулярный терм. Можно, однако, предположить, что в тексте между двумя предложениями имеется разрыв — после сообщения о Мери некоторого конкретного факта автор начинает говорить о ней вообще, и тогда the man не имеет конкретной референции. Противоположная ситуация имеет место в примере (24): придаточное определительное во втором предложении не может быть производным от первого, поскольку в нем нет существительного man. Поэтому, если утверждение о том, что Мери на самом деле любит какого-то

Интересно, что личное местоимение, например he 'он*, может осмысляться как родовое имя; ср. Не who asks shall be given. ^ 'Прей сите, и дано будет рам.' (букв. 'Тому, кто просит, будет дано.').

Человека, rte йвлйетсй ЦресуйПозицией, то the man буде! общим термом. Из рассмотрения этих примеров следует: группа, имеющая вид the N, является сингулярным термом, если ее вхождению в текст предшествует (в том же тексте) реальное или предполагаемое предложение определенного вида, содержащее имя N (слова "определенного вида" будут вскоре уточнены). Отсюда признать группу the N сингулярным термом — это то же самое, что допустить существование в тексте такого предложения.

12. Поскольку определенный артикль the всегда указывает на ограничительное придаточное предложение и поскольку единственной причиной эллипсиса последнего является, как говорилось выше, избыточность (то есть наличие в тексте предложения, из которого порождено данное ограничительное), можно было бы думать, что ни одна именная группа вида the N не может выступать в тексте без ограничительного придаточного, если в предшествующей части текста такого предложения нет. Однако это заключение было бы ошибочным. Некоторые the N-группы без ограничительных придаточных встречаются уже в самом начале текста. Примеры предложений с такими именными группами можно разделить на три категории.

К первой относятся предложения типа

The castle is burning. 'Замок горит.'

The president is ill. 'Президент болен.' В них такие сочетания, как in our town 'в нашем городе¹, of our country 'нашей страны', избыточны. Имена the castle и the president фактически по своему статусу близки к именам собственным: они обычно идентифицируют объекты сами по себе. Поэтому не случайно, что они часто пишутся с заглавной буквы: the President, the Castle. Для некоторых носителей языка статус имен собственных могут получить даже "еще более нарицательные" имена; ср.:

Did you feed the dog? 'Вы кормили собаку?'

Употребление второй категории предложений является своеобразным литературным приемом. Можно начать роман фразой

They boy left the house. 'Мальчик покинул дом'. Такое начало повествования предполагает знакомство читателя с персонажами и с ситуацией. Читатель как бы приглашается занять определенное место в картине событий: он "там", он видит мальчика, он знает дом, о котором идет речь.

13. Третья категория предложений совершенно иного рода. Каждое предложение в ней содержит родовое имя с the, но без придаточного определительного. Примеров можно привести множество:

(27) The mouse is rodent. 'Мышь — это грызун.'

(28) The tiger lives in the jungle. 'Тигр живет в джунглях.*

(29) The Incas did not use the wheel. 'Инки не пользовались

колесом.'

и т. д. Очевидно, что никакого предложения, ограничивающего имена mouse, tiger и wheel, здесь не должно восстанавливаться, области референции этих имен остаются неограниченными. Следует ли нам в таком случае считать неверным утверждение, что определенный артикль всегда предполагает ограничительное придаточное? Нет, конечно, не следует. Чтобы это показать, возьмем поговорку

None but the brave deserves the fair.

букв. 'Красавицы достоин только смелый.'* Ее перифразой будет предложение

None but the [man who is] brave deserves the [woman

who is] fair.

букв. 'Ни один, кроме (мужчины, который является)

смелым, не заслуживает (женщины, которая является) красивой', а это предполагает следующую модель, по которой производится опущение:

the N wh... is А the А Но тогда легко видеть, что предложения типа

This book is written for the mathematician.

букв. 'Эта книга написана для математика.'

Only the expert can give an answer.

'Только специалист может дать ответ.' появляются в результате эллипсиса по аналогичной модели:

(30) the Ni wh... is an N.-> the N₃

Так, имена the mathematician и the expert являются производными от the [person who is a] mathematician '(человек, который есть) математик' и the [person who is an] expert '(человек, который есть) специалист'. Аналогично источниками для предложений (27) — (29) являются выражения:

the [animal that is a] mouse (tiger) '(животное, которое есть) мышь (тигр)', the [instrument that is a] wheel

 

* Эта английская пословица примерно соответствует русской Смелость города берет.— Прим, перее_% '(инструмент, который есть) колесо*. Мы видели раньше, что избыточное предложение можно опустить. В (30) опущено избыточное имя N_b а артикль the переносится на N_je Имя Nj избыточно только потому, что оно является родовым по отношению к Nj и как таковое легко восстанавливается. Отсюда напрашивается вывод, что имена, которые сами являются слишком общими, чтобы подпадать под более крупный род, не могут подвергаться трансформации опущения (30). И это действительно так. В то время как предложения

Tigers live in jungle. 'Тигры живут в джунглях.' The Incas did not use wheels. 'Инки не пользовались колесами.'

имеют своими перифразами соответственно (28) и (29), предложения типа

Objects are in space. 'Объекты находятся в пространстве.'

Monkeys do not use instruments. 'Обезьяны не пользуются орудиями труда.*

не перифразируются в предложения

The object is in space. 'Объект находится в пространстве.'

Monkeys do not use the instrument.

'Обезьяны не пользуются орудиями труда.' В этих предложениях группы the N должны быть сингулярными термами, следовательно, мы ищем предложения, из которых должны быть произведены идентифицирующие придаточные, относящиеся к именам the object и the instrument: о каком объекте (орудии) мы здесь говорим?

Сказанное может служить косвенным доводом в пользу (30). Более непосредственным доказательством адекватности этой трансформации является следующий пример:

There are two kinds of large cat living in Paraguay, the

jaguar and the puma.

'Есть два вида крупных кошек, живущих в Парагвае,—

это ягуар и пума.' Очевидно, что имена the jaguar и the puma производны от the [(kind of) large cat that is a] jaguar и the [(kind of) large cat that is a] puma. Здесь в противоположность некоторым

Существование или несуществование у имен более широкого по объему рода может быть функцией от данного текста. В философской литературе можно встретить, например, такие предложения с родовыми именами, как Понятие более совершенно, чем объект, которые предполагают наличие общего рода для понятий и объектов.

приводившимся ранее примерам ни a jaguar and a puma, ни jaguars and pumas не годятся для замены родового сочетания the jaguar and the puma. Таким образом, родовой определенный артикль не является просто вариантом других родовых форм — у него свое собственное происхождение. Еще один пример:

Euclid described the parabola. 'Евклид описал параболу'. Имя the parabola в этом предложении нельзя заменить именными группами a parabola, parabolas 'параболы' или all parabolas 'все параболы' с сохранением прежнего смысла. Для данного предложения можно указать такую перифразировку:

Euclid described the [(kind of) curve that is a] parabola. 'Евклид описал [(вид) кривой, которая является] параболой'.

Кстати, хотя можно сказать:

Euclid described curves. 'Евклид описал кривые.' и нельзя, сохранив тот же смысл, сказать:

Euclid described the curve. 'Евклид описал кривую/, так как curve 'кривая' является слишком общим термом ^и.

14. Возможность передачи артикля the от первого имени к последующему, которая раскрывается в (30), является ключом к решению проблемы статуса именных групп, состоящих из определенного артикля и имени собственного. Именные группы the Hudson, the early Mozart, the Providence you know, по всей видимости, производны от

the [river called] Hudson '[река, называемая] Гудзон',

the early [period / works of] Mozart

'ранний [период / ранние произведения] Моцарт(а)\

the [aspect/appearance] of Providence you know

'[вид/внешний облик] Провиденс(а), который ты знаешь'. Действительно, можно показать, что, например, придаточное you know непосредственно к Providence не относится. Если бы оно относилось к Providence, последовательность фраз

You know Providence. *The Providence is no more, была бы правильной по аналогии, скажем,с последовательностью

 

Как сам человек занимает особое место среди животных, так и имя человек — особое. Оно имеет родовой смысл, будучи употребленным в единственном числе без всякого артикля; ср. Man, but not the ape, uses instruments. 'Человек, в отличие от обезьяны, пользуется орудиями труда'.

You had a house. The house is no more.

⁴У вас был дом. Дома больше не существует.' В данном случае первое предложение порождает придаточное which you had 'который у вас был', оправдывающее появление определенного артикля перед существительным house во втором предложении. В предыдущем примере, однако, оно не порождает придаточного which you know⁴который ты знаешь' именно по той причине, что Providence — имя собственное. Таким образом, Providence во втором предложении не имеет при себе придаточного, которое бы оправдывало артикль the, и следовательно, именная группа the Providence you know не происходит из предложения You know Providence.

15. Ввиду того, что наше исследование до сих пор носило индуктивный характер, все выводы относительно образования сингулярных термов из нарицательных имен имели предварительный характер: мы, так сказать, оставляли место для разнообразных фактов, связанных с сингулярными термами, которые еще предстояло объяснить. Сейчас ретроспективно мы можем предложить более последовательную картину по крайней мере наиболее важных аспектов проблемы сингулярных термов; описание многих деталей этой очень сложной проблемы следует отложить на будущее. Основные правила, как нам кажется, таковы:

(а) Определенный артикль является функцией от ограничительного придаточного, отнесенного к имени.

(б) Этот артикль указывает на то, что область референции так ограниченного имени должна восприниматься как исчерпанная, распространяемая на все входящие в нее объекты, вместе взятые и каждый в отдельности.

(в) Если ограничение доведено до одного индивида, определенный артикль обязателен и маркирует сингулярный терм. В противном случае терм является общим, а употребление определенного артикля факультативным.

(г) Придаточное является ограничительным относительно данного индивида, если и только если оно производно либо от предложения, реально присутствующего в предшествующей части текста, либо от предложения, имплицитно предполагаемого тем же текстом, причем имя N в предложении имеет идентифицирующее вхождение. Это последнее понятие еще требует пояснений.

(д) Избыточные придаточные предложения могут быть опущены.

(е) Придаточное предложение избыточно, если оно получено из предложения, реально существующего в предшествующей части текста, или если информационное содержание предложения, в котором имя N имеет идентифицирующее вхождение, в целом известно участникам текстовой ситуации.

(ж) Избыточные родовые имена можно опускать в соответствии с (30).

16. Приведенные правила дают следующую процедуру распознавания сингулярных и общих термов среди именных групп вида the N, где N — имя нарицательное:

(i) Если вслед за именной группой стоит придаточное предложение, ищите в тексте то предложение, которое породило данное придаточное.

(И) Если такое предложение найдено и если оно идентифицирует имя N, то искомая группа — сингулярный терм; если же оно не идентифицирует N, то эта группа — общий терм.

(iii) Если в тексте не удалось обнаружить предложения, из которого образовано придаточное, выясните, гарантируют ли свойства текста допустимость в нем идентифицирующего предложения, соответствующего придаточному.

(iv) Если ответ положительный, перед вами сингулярный терм, в противном случае — общий.

(v) Если вслед за именной группой нет придаточного, ищите предшествующее этой группе предложение, в котором имя N не имеет определенного артикля.

(vi) Если предложение с таким вхождением имени найдется, опущенное после именной группы придаточное следует восстановить, исходя из этого предложения.

(vii) Если это вхождение имени идентифицирующее, то the N — сингулярный терм, а если не идентифицирующее, то the N — общий терм.

(viii) Если такого вхождения N нет, выясните, обеспечивают ли характеристики текста возможность существования в нем предложения, которое бы идентифицировало N по отношению к участникам речевой ситуации.

(ix) Если ответ утвердительный, то терм the N — сингулярный, а придаточное следует восстановить из этого предложения.

(x) Если ответ отрицательный, то the N — общий терм с отсутствующим родовым именем, который восстанавливается по правилу (30).

В качестве примера, иллюстрирующего различные возможности интерпретации the N как сингулярного терма, рассмотрим следующий текст. Мой друг возвращается с охоты и начинает рассказывать:

Imagine, I shot a bear and an elk. The bear I shot nearly got away, but the elk dropped dead on the spot. Incidentally, the gun worked beautifully, but the map you gave me was all wrong.

'Представь себе, я подстрелил медведя и лося. Медведь, которого я подстрелил, чуть не удрал, а лось замертво упал тут же на месте. Кстати, ружье стреляло превосходно, но карта, которую ты мне дал, была вся неверной.'

Группа the bear I shot 'медведь, которого я подстрелил' — сингулярный терм согласно (ii). The elk 'лось' — сингулярный терм в силу (vii) с придаточным 1 shot '(которого) я подстрелил' в соответствии с (vi). Терм the gun 'ружье' является сингулярным согласно (ix) с придаточным что-то вроде I had with me '(которое) у меня было с собой'. Именная группа the map you gave me 'карта, (которую) ты дал мне' — сингулярный терм в силу (iv).

Обращение к характеристикам самого текста в пунктах (iii) и (viii) служит, конечно, прикрытием от едва ли исчерпываемого разнообразия релевантных факторов. Одни из них являются чисто языковыми, другие — прагматическими. В контексте глаголоб, изменяющихся по временам, выступают, как правило, сингулярные термы, в модальных контекстах — общие. Вспомним, однако, о человеке, которого любит Мери и который должен быть великодушным, и о динозавре, который бродил по равнинам во времена юрского периода. На практике часто трудно прийти к какому-то определенному решению. У вас может быть только одна кошка, но несмотря на это ваша жена бросает реплику

The cat is a clever beast. 'Кошка —умное животное.', которая является неоднозначной. Гораздо важнее для нас то обстоятельство, что все сингулярные термы вида the N обладают одной и той же пресуппозицией, а именно — пресуппозицией реального или подразумеваемого существования идентифицирующего предложения. Последнее понятие пока еще остается необъясненным.

17. Вернусь к индуктивным рассуждениям. Сначала я перечислю основные типы идентифицирующих предложений, а затем попытаюсь выделить их общие признаки. Прежде всего, предложение идентифицирует N, если оно соединяет N с определенной (definite) именной группой не через связку и не с помощью модальных слов. Класс определенных именных групп составляют все сингулярные термы и их пары во множественном числе типа we ⁴мы\ you ⁴вы', they ⁴они', these boys ⁴эти мальчики', my daughters ⁴мои дочери', the dogs ⁴ (эти) собаки' и т. п. Поэтому следующие предложения являются идентифицирующими:

(31) I see a house. The house... ⁴Я вижу дом. Дом...'

(32) They dug a hole. The hole... 'Они выкопали яму. Яма...'

(33) The dogs found a bone. The bone... 'Собаки нашли кость. Кость...'

Позиция именной группы во фразе несущественна:

(34) A snake bit me. The snake... 'Змея укусила меня. Змея...'

Адъюнкты, образованные сочетанием предлога с именем, также выполняют соединительную функцию независимо от своего местоположения в предложении, ср.:

(35) They dug a hole with a stick. The stick... ⁴Они выкопали яму палкой. Палка...'

(36) A boy had dinner with me. The boy... 'Мальчик пообедал со мной. Мальчик...'

и т. п.

Отсюда следует, что определенные имена вида the N могут образовывать цепочку идентификации, например:

I see a man. The man wears a hat. The hat has a feather on it. The feather is green.

букв. ⁴Я вижу человека. На (этом) человеке надета шляпа. На (этой) шляпе перо. (Это) перо зеленое.'

Но ведь все такие цепочки должны где-то начинаться. Это означает, что в начале большинства текстов, содержащих определенные (definite) имена, должно быть "основное", или "базовое", определенное имя — личное местоимение, имя собственное или именная группа, начинающаяся с указательного или притяжательного местоимения. Этими термами весь текст, так сказать, прикрепляется к миру индивидных предметов.

Связочные глаголы типа be ⁴быть' или become *стано-виться' не обеспечивают связи имени и последующей определенной именной группы. Приводимые ниже последовательности не образуют связного текста:

(37) Не is a teacher. The teacher is lazy.

Юн учитель. Учитель ленивый.

(38) Joe became a salesman. The salesman is well paid.

'Джо стал коммивояжером. Коммивояжер хорошо зарабатывает.' Нам, конечно, известно, что эти два глагола специфичны и в других отношениях. Их объекты не бывают в аккузативе, а предложения с этими глаголами нельзя обратить в пассив. Для нас, однако, важнее то, что именно эти глаголы препятствуют формированию относительного придаточного предложения:

* the teacher who he is букв.'учитель, (которым) он является'.

* the salesman he became букв, 'коммивояжер, (которым) он стал'.

Это свойство глаголов-связок неожиданно подтверждает выдвинутую нами теорию определенного артикля. Последовательности (37) и (38) несвязны потому, что первые предложения в них не порождают придаточных для идущих следом именных групп the N.

Наличие модальных глаголов может либо влиять, либо не влиять на интерпретацию имени; ср.

(39) Joe can lift a bear.

'Джо может поднять медведя.'

(40) Не could have married a rich girl.

'Он мог бы жениться на богатой девушке.'

(41) You must buy a house. 'Ты должен купить дом.'

(42) I should have seen a play.

'Мне следовало бы посмотреть пьесу.' Предложения (39)—(42) неоднозначны относительно сингулярности — общности второй именной группы.

В ряде случаев имена идентифицируют объект благодаря одному лишь присутствию во фразе глагола в прошедшем времени:

A man caught a shark in a lake. The shark was a fully developed specimen.

'Один человек поймал в озере акулу. Акула оказалась очень крупной.'

18. В заключение рассмотрим наименее специфичный способ введения в текст сингулярных термов:

Once upon a time there was a king who had seven daughters. The king...

'Жил да был один король, у которого было семь дочерей. Король...'

Эта модель "экзистенциального извлечения" очень важна для нас. Дело в том, что ее можно использовать как критерий идентифицирующего употребления, а именно предложение является идентифицирующим по отношению к N, если и только если оно допускает перифразирование в

There is an N wh... 'Существует N, который (-ая, -ое)...' Так, идентифицирующие предложения (31) — (36) порождают правильные трансформы:

There is a house I see.

There is a hole they dug.

There is a bone the dogs found.

There is a snake that bit me.

There is a stick with which they dug a hole.

There is a boy who had dinner with me.

Наоборот, Ьеидентифицирующие предложения типа

A cat is an animal. ⁴Кошка — животное.'

A tiger eats meat. ⁴Тигр ест мясо.' или предложения, подобные (37) и (38), не дают правильных трансформов указанного вида:

*There is an animal that is a cat.

букв. 'Существует животное, (которое) является кошкой.',

*There is meat a tiger eats.

букв. 'Существует мясо, (которое) ест тигр.\

*There is a teacher he is.

букв. 'Существует учитель, (которым) он является.',

*There is a salesman Joe became.

букв. 'Существует коммивояжер, (которым) Джо стал.' Что касается модальных предложений (39) — (42), то очевидно, что благодаря возможности экзистенциального извлечения их следует трактовать как идентифицирующие:

There is a bear Joe can lift.

букв. 'Существует медведь, (которого) Джо может поднять.',

There is a rich girl he could have married.

букв. 'Существует богатая девушка, на которой он мог

бы жениться.' и т. д.

Мы можем, следовательно, сделать вывод, что именная группа the N wh... является сингулярным термом в том и только в том случае, если из текста выводимо предложение вида There is an N wh...

19. Услышав этот вывод, приверженцы аналитической философии почувствуют себя на родной почве. Может быть, поэтому стоит еще раз вернуться к полученным нами результатам, чтобы рассмотреть их в свете недавних дискуссий о сингулярных термах.

Прежде всего мы установили, что вопрос о том, является ли данная именная группа вида the N сингулярным термом или нет, нельзя решить, анализируя только само предложение, в которое входит такая группа. Тезис П. Стросона, что в этом случае релевантно употребление предложения, или выражения, безусловно, верен, но этого недостаточно для объяснения того, что значит использовать предложение для выражения некоторого утверждения или что значит употребить именную группу для обозначения чего-либо. В настоящей статье мы предложили более эксплицитное и строгое решение этого вопроса. По крайней мере мы установил^, что именные группы вида the N способны к единичной референции, то есть являются сингулярными термами, вследствие их употребления в текстах определенного типа. Такой текст должен содержать предложение, идентифицирующее последующее имя, и, как было сказано выше, это предложение должно перифразироваться по схеме экзистенциального извлечения There is an N wh... Поэтому, хотя утверждение Б. Рассела о том, что предложения, содержащие сингулярный терм the N, имплицируют существование идентифицирующего предложения, является чересчур сильным, утверждение П. Стросона, согласно которому из наличия в предложении референтного употребления именной группы the N не вытекает существование идентифицирующего предложения, представляется нам слишком слабым. Конечно, справедливо, что экзистенциальное утверждение следует не из предложения, содержащего референтную именную группу the N, а из другого, но тем не менее вхождение в текст предложения, имплицирующего экзистенциальное утверждение, есть conditio sine qua поп референтной группы the N.

Вы можете, однако, возразить, что идентифицирующее предложение реально не всегда имеется в тексте. Во многих случаях его существование просто допускается или предполагается заранее. Я отвечу, что с философской точки зрения это не существенно. Эллипсис идентифицирующего предложения — это средство достичь экономии, как мы уже не раз говорили. Существенной же является сама внутренняя структура текста. В ходе математического доказательства мы часто опускаем те шаги, которые очевидны слушателям, хотя они остаются частью доказательства. Как и пропуск некоторых шагов в доказательстве математического утверждения, эллипсис идентифицирующего предложения зависит от того, что предполагает говорящий очевидным для своих слушателей. А последнее для философа не представляет никакого интереса.

Наш вывод вполне согласуется со здравым смыслом. Если ребенок говорит мне

(43) The bear I shot yesterday was huge.

'Медведь,(которого)я вчера подстрелил,был огромный.', я скажу в ответ

(44) But you did not shoot any bear.

'Но ты не подстрелил никакого медведя.' И это предложение не противоречит предложению (43), однако вступает в противоречие с предложением (45):

(45) I shot a bear yesterday. 'Я вчера подстрелил медведя.', которое ребенок предполагал, но в речи разумно опустил, чтобы я воспринял группу the bear... как референ