Студопедия — Становления психопатии в разных генетических подгруппах
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Становления психопатии в разных генетических подгруппах






Подгруппа стадия
препсихопати-ческая структурирования стабилизации
начало продолжительность начало продолжительность начало продолжи­тель ность
«Ядерная» 4,5± ±0,61 3,0± ±0,26 7,5± ±1,02 6,5± ±0,34 14,0± ±0,6 3,5+ ±0,34
«Краевая» 6,5± ±0,11 5,0± ±0,36 11,5± ±0,38 6,0± ±0,28 17,5± ±0,33 2,5± ±0,16
Органиче­ская 3,5± ±0,42 5,5± > ±0,38 9,0± ±0,92 4,0± ±0,14 13,0± ±0,18 3,0± ±0,66

В «ядерной» подгруппе психопатии биологическая не­полноценность в виде «рассогласованности коры и под­корки», по И. П. Павлову, обнаруживалась уже на ран­них стадиях индивидуального развития. В младенческом возрасте наблюдались «закатывания до посинения», про­должительный плач, судорожные подергивания мышц лица и конечностей, рудименты истерических припадков. Несколько позднее (к 2—4 годам) появлялись повышен­ная двигательная активность, непосредственность и жи­вость эмоциональных реакций, капризность, развитая способность к подражанию. Отличаясь подкупающей общительностью, яркой обращенностью во вне, такие дети довольно легко завоевывали симпатии старших: демон­стрировали хорошие способности к декламации, импро­визации, подражанию манерам и интонации окружаю­щих, копировали их поступки. Живое, образное мышле­ние и яркое воображение привлекали внимание других детей, однако в силу нетерпимости, капризности, сверх­требовательности они не могли долго сохранять лидиру­ющее положение среди сверстников. Трудности адапта­ции начинались уже при первых, более широких контак­тах— посещении детского сада, пребывании длительное время в одном и том же коллективе.

В дошкольном возрасте имело место постепенное ус­ложнение форм неправильного реагирования: появление бурных аффективных разрядов (в ответ на попытки как-то ограничить их претенциозность и стремление быть в центре внимания), повышенной впечатлительности и сенситивности, упрямства и непослушания в сочетании с чрезмерной внушаемостью (возникновение подражатель­ных невротических явлений в виде тиков, заикания, кос­ноязычия и т. п.), наклонности к паясничанью. Повтор­ные психогенные реакции развивались по механизму формирования «приспособительных мер защиты» от трудной жизненной ситуации: прибегали к рисовку, бра­ваде, фантастическим измышлениям и псевдологии.

Уже в конце первой стадии удавалось выделить кли­нические разновидности истерического психопатического склада. Для представителей первой формы характерно преобладание черт экспрессивности (склонность к взрывообразным аффективным реакциям, крикливость, кап­ризность, отдельные эпилептоидные качества), второй — импрессивности (ранимость, обидчивость, пугливость, появление невротических реакций в виде кратковремен­ного «выпадения» функции органов чувств, парезов, рас­стройств чувствительности, а также отдельных шизоид­ных черт).

«Краевая» подгруппа истерической психопатии имела в своей основе сочетание отрицательных микросоциаль­ных влияний с врожденной или приобретенной неполно­ценностью высшей нервной деятельности. Начало препсихопатического этапа относилось к преддошкольному и раннему школьному возрасту, когда обнаруживалась связь аномального реагирования с качественными изме­нениями окружающей среды, часто с неправильным воспитанием. К этому периоду относилось появление стойких реакций имитации (подражание аномальному поведению одного из ближайших воспитателей с явно истерической структурой характера), оппозиции (проте­ста против грубого и несправедливого обращения) или прямого культивирования жажды выделиться, играть первую роль, быть в центре внимания. Формы неправиль­ного реагирования целиком определялись условиями микросоциального окружения: оно усиливалось в обста­новке, способствовавшей развитию эгоцентрических ус­тановок, и ослабевало при позитивном, корригирующем педагогическом воздействии.

В зависимости от интенсивности и продолжительно­сти отрицательного средового влияния появлялись разно­образные аффективные реакции (гнев, возмущение, него­дование, страх, неуверенность в себе), вегетативные и вазомоторные проявления, продолжительные состояния психической слабости и неустойчивости. Фиксируясь и закрепляясь, они во все большей мере определяли линию поведения подростка в виде демонстративности теат­ральности, стремления к превосходству над сверстника­ми, оригинальным и неожиданным увлечениям, погони за внешним эффектом и желания «добиться признания».

В органической подгруппе психопатий первоначаль­ные аномальные черты возникали довольно рано (в 2—3 года), выражаясь двигательной возбудимостью, непомер­ной крикливостью, расторможенностью влечений. Часты­ми являлись астенические состояния и склонность к псевдологии. Однако типично истерические способы реа­гирования появлялись на более поздних возрастных эта­пах (чаще всего с момента учебы в школе), когда возни­кали наибольшие трудности адаптации: неспособность к систематическим занятиям, избирательное отношение к отдельным предметам, непереносимость жестких, авто­ритарных требований дисциплины. Со стороны интеллек­та имелась некоторая замедленность его развития (кон­кретность мышления, рассеянность внимания и пр.).

В ходе стадии структурирования происходило даль­нейшее усложнение истерического реагирования в ответ на биологические пертурбации и микросоциальные вред­ности. Поведение подростков принимало все более дис­гармонический характер, реакция возникала на многие повседневные ситуации. Продолжительность этой стадии была самой большей из всех стадий становления и часто включала моменты относительного смягчения психопа­тических свойств, перекрывавшихся весьма отчетливыми компенсаторными или невротическими образованиями. Лишь к концу данной стадии наступали «кристаллиза­ция» истерического способа реагирования и расширение клинической динамики. По мере формирования психопа­тической структуры личности ослабевала и утрачивалась специфика клинических проявлений в разных генетиче­ских подгруппах.

В подгруппе «ядерной» психопатии начало стадии структурирования проявлялось в возраставшей психиче­ской незрелости суждений, легкомысленности поступков, усложнении эмоциональных реакций, сопровождавшихся ярким, экспрессивным выражением чувств и преувели­ченной оценкой собственной личности. Постепенно на пе­редний план выдвигались инфантильный эгоцентризм, театральность поведения, неуемное стремление интриго­вать, быть объектом внимания. В препубертатном перио­де частые и многообразные истерические реакции груп­пировались вокруг влечений, в значительной мере социально преобразованных: лживость, носившая почти импульсивный характер, оживленный интерес к сексуаль­ным проблемам, ложные обвинения в изнасиловании и др. Па незначительные средовые затруднения эти лица легко реагировали депрессивными переживаниями, демонстра­цией «пресыщенности жизнью», стремлением «передать» свои суицидальные намерения окружающим: группиро­вали подростков с целью обдумывания способов «массо­вого самоубийства», причем обязательно в необычной, красивой обстановке и т. п. Реже возникали более эле­ментарные истерические реакции типа «двигательной бу­ри». Обратная динамика патохарактерологических ка­честв осуществлялась крайне редко — лишь при наличии многолетнего позитивного (семейного, школьного) воз­действия. Такое же благоприятное влияние оказывал выбор увлечений, наиболее соответствовавших личност­ным особенностям индивида: живопись, поэзия, участие в самодеятельности.

В подгруппе «краевой» психопатии стадия структури­рования относилась к препубертатному возрасту и была сопряжена с продолжавшейся отрицательной микросоци­альной ситуацией: поддержание в подростке чувства превосходства, зависти и эгоистического отношения к свер­стникам, укрепление «соломенной почвы» (избегание труд­ностей, преодоления жизненных препятствий, закалива­ния выдержки). Невротические и вегетативные реакции на этом этапе становились привычными и в затруднитель­ных ситуациях облегчали тенденцию «бегства в болезнь». Фантазирование и псевдология становились доминирую­щим синдромом при наличии индивидуально-непереноси­мых конфликтов и умерялись после их разрешения. Ано­малия характера на протяжении нескольких лет имела сравнительно парциальное содержание, утяжеляясь в момент соматогенной или психогенной отягощенности. Реакция на возрастную перестройку не приобретала столь трагедийного оттенка, как при конституциональной психопатии. Окончательное завершение второй стадии происходило в постпубертатном периоде (в 17—18 лет), когда складывалась весьма стойкая система отношений с окружающими.

В подгруппе органической психопатии формирова­ние отчетливой истерической структуры начиналось с закрепления и постепенного усиления определенного типа реагирования на психогенные и соматогенные вред­ности; чаще всего было сочетание повышенной возбудимости и быстрой истощаемости. На этом фоне иногда появлялись стремления к самоповреждениям, прогла­тыванию инородных предметов, имитации тяжелого за­болевания. Основным мотивом таких поступков явля­лось желание избежать неблагоприятной ситуации, вызвать сочувствие, жалость, привлечь внимание. Воз­никая несколько раньше, чем в подгруппе «краевой» психопатии, данная стадия завершалась быстрей, чем в других подгруппах (чаще всего к пубертатному кризу): сглаживались явления двигательного беспокойства, не­уклюжести, некоординированности движений, однако становилась более выраженной вегетативная «стигмати­зация» и нарастали колебания настроения по типу дистимий и дисфории.

На стадии стабилизации психопатии осуществлялось окончательное оформление аномального личностного облика. Характерной являлась почти полная утрата кли­нических различий по отдельным генетическим подгруп­пам, а динамика психопатии приобретала чрезвычайную яркость и многоплановость. На этой стадии встречались почти все формы динамики, свойственные другим типам психопатий (декомпенсации, развития, фазы), включав­шиеся в состав разнообразных клинических вариантов ухудшений состояний — невротического, характерологи­ческого, психотического [В. Я. Гиндикин, 1963].

Таким образом, генетические и конституциональные факторы оказывали влияние на время появления перво­начальных психопатических черт, длительность форми­рования патологического склада характера и клиниче­ское оформление аномалии поведения на первых стадиях становления психопатии; постепенно они утрачивали свое значение по мере окончательного структурирования и стабилизации психопатического облика.

Приводим клиническое наблюдение.

Больная Г., 1958 г. рождения, парикмахер. В Алтайской краевой психиатрической больнице находилась с 24 по 31 октября 1967 г. и с 14 по 28 ноября 1967 г.

Анамнез жизни: мать очень вспыльчивая, раздражительная, кап­ризная, обидчивая. Отец с семьей не живет, брак не был зарегистри­рован. Роды срочные, стремительные. Вскармливалась искусственно. Росла болезненной, слабой, перенесла все детские инфекции (в том числе в тяжелой форме скарлатину), в 5 лет — болезнь Боткина.

С раннего детства девочка чрезмерно крикливая, нервная, бес­покойная. Развивалась ускоренно, была любознательной, смышленой. Воспитывавшая ее бабушка (большая фантазерка) очень баловала, покрывала все шалости. Весьма рано начала понимать выгоды своего положения единственного ребенка в семье, проявляла капризность и грубость, особенно по отношению к бабушке, «тиранила ее». С 3 лет посещала детский сад, однако и там вела себя капризно, ссорилась и дралась с детьми, а получив отпор, подолгу визжала, каталась по полу, «вытягивалась в струну, синела» — до тех пор, пока не удов­летворялись ее капризы. Через год отказалась совсем посещать дет­ский сад, жалуясь, что ее обижают. В домашней обстановке станови­лась все более трудной; мать не могла подобрать верного тона, то прибегала к ласкам и уговорам, плакала и просила у нее прощения, то жестоко наказывала. После перенесенного инфекционного гепати­та мать переменила к ней отношение: считая тяжелобольной, ограж­дала от волнений, домашних дел, не разрешала играть с детьми. Постепенно девочка стала «задавать тон в семье», командовала старшими, требовала к себе повышенного внимания, удовлетворения всех желаний.

В школу пошла 7 лет, до 4 класса успевала хорошо, хотя и от­личалась неусидчивостью, торопливостью. После поощрений занима­лась упоенно, стремилась быть первой ученицей в классе. В 11-летнем возрасте обострилось заболевание печени, около месяца находилась на обследовании в детской больнице. Приступив к учебе, не смогла наверстать упущенное, успеваемость снизилась; вначале болезненно переживала школьные неудачи, затем быстро смирилась и даже ста­ла пропускать уроки, ссылаясь на плохое самочувствие, «приступы кинжальной боли в правом боку». Жаловалась матери, что учителя придираются, занижают ей оценки. Дома стала еще капризней, тре­бовательней, эгоистичней, добивалась новых нарядов, а в случаях отказа «становилась дикой», набрасывалась с кулаками, пыталась однажды откусить матери нос; отмечалось несколько истерических припадков.

Менструации с 12 лет, чрезвычайно болезненные. В предменст­руальный период усиливалась капризность, несговорчивость. С этого возраста стала проявлять повышенный интерес к вопросам пола: предпочитала находиться в обществе мальчиков, кокетничала с ними, на все замечания матери реагировала бранью. С 13 лет начала прибегать к художественным вымыслам и фантазиям: рассказывала окружающим, что она «цыганской крови», а мать похитила ее из табора, матери заявила, что ее вовлекли в воровскую шайку, где, используя ее маленький рост, заставляют через форточки проникать в чужие квартиры. Классному руководителю сказала, что учитель физики склонял ее к сожительству, обещая за это отличные оценки. Обо всем говорила с подкупающей искренностью, вдохновением, од­нако после продолжительных расспросов и обнаружения противоре­чий в рассказе сознавалась во лжи, безутешно плакала и раскаива­лась.

Накануне первой госпитализации в больницу жаловалась на боль в горле, не пошла в школу, однако вечером стала собираться в кино. Мать твердо и решительно воспрепятствовала этому; девоч­ка сильно расстроилась, начала громко плакать, затем перешла на визг, грубо оскорбила мать, плевалась, искусала бабушку, а затем выбежала во двор и залаяла по-собачьи. Долго не могла успокоиться, вся дрожала, покрылась потом, не допускала напуганную мать, заявляла, что под кроватью кто-то прячется. Ночью спала тревож­но, всхлипывала, часто вздрагивала. Наутро стала прощаться с ма­терью, говорила, что ее ждут «друзья-уголовники», которым она дала «клятву кровью», и если теперь не выполнит «задания», то мать зарежут. При попытке успокоить ее дала бурную реакцию гнева, ры­дала, а затем отвернулась и застыла на несколько часов, не отвечая на вопросы. По настоянию матери была госпитализирована в пси­хиатрическую больницу.

Соматическое состояние: инфантильно-грациальное телосложение. Легкая болезненность при пальпации в правом подреберье. Невроло­гически: яркий розовый дермографизм, резкий тремор вытянутых рук.

Психическое состояние в момент госпитализации была беспокой­ной, отталкивала врача, сопротивлялась обследованию, угрожала «изувечить себя». Довольно быстро успокоилась, легко освоилась с обстановкой в кабинете. Доверительно описывает «встряску», кото­рую устроила матери. Обвиняет ее во всем случившемся, ибо та до сих пор относится к ней, «как к маленькой». Весьма наивна в своих суждениях, легко отказывается от первоначальных утверждений, однако в ходе беседы вновь прибегает к измышлениям: допускает, что мать ей «неродная», горячо желает знать правду об отце, с этой целью якобы «установила связь» с асоциальными подростками, кото­рые обещают «доставить адресок». В обращении мягка, предупре­дительная, стремится завоевать внимание окружающих: охотно рас­сказывает о своих актерских способностях, поет, танцует. Обстанов­кой в отделении не тяготится, скучает о матери, на свидании с ней ласкова.

Спустя 2 дня после выписки поссорилась с матерью: швыряла в нее подушками, била посуду, обещала «уморить себя голодом». При посещении соседей поведение сразу же менялось: становилась приветливой, обходительной. Охотно посещала школьные занятия, однако вскоре перенесла тяжелую психическую травму (кто-то из подруг распустил слух, будто ей в больнице делали аборт). Сильно переживала, отказывалась посещать уроки, была подавленной, часто говорила о намерении покончить жизнь самоубийством, осталось лишь «подобрать красивый способ». Представляла, как подруги бу­дут сожалеть о своей «неосторожности и жестокости». В ночное вре­мя боялась спать без света, видела на стене яркие расцвеченные фи­гуры. Жаловалась матери на усиление болей в правом подреберье, громко стонала, изображая приступ печеночной колики. Была вновь направлена на стационарное лечение. В отделении первые дни вы­глядела понурой, говорила, что в школе ее оклеветали. Внушаема, легко перенимает манеры окружающих; пыталась имитировать су­дорожный приступ, который наблюдала у больной из соседней пала­ты. Объясняет поступок желанием «заинтересовать» студентов, кури­ровавших ее. Охотно говорила о колебаниях настроения, участив­шихся якобы в последние месяцы, однако затем созналась, что ус­лышала эти жалобы от другой больной, страдающей циклотимией. Довольна проведенным лечением, особенно длительными психотера­певтическими беседами, «многому научилась и постараюсь использо­вать в жизни».

В последующие годы (14—16 лет) по-прежнему оставалась очень капризной, требовательной, эгоистичной, постоянно недовольна матерью. В школе была сдержанней, упорядоченней, дружила с подростками, которые ее поддерживали и поощряли. Окончила 7 клас­сов, дальнейшая учеба «надоела», решила начать самостоятельную жизнь. Освоила профессию парикмахера, работа нравилась, «всегда среди людей, приятно делать красивые прически». Отношения с со­служивцами неровные частые конфликты со старшим мастером, ко­торая «всячески старается унизить, придирается по пустякам»; вы­нуждена была сменить место работы. В 17 лет вышла замуж. «Бе­зумное увлечение» вскоре закончилось глубоким разочарованием; муж, по ее словам, легкомысленный, невнимательный, грубый. Огорчена тем, что «попытка убежать от нудной опеки матери» закончи­лись неудачей. В сексуальном отношении холодна («не такой представляла себе близость»), с удовольствием принимала ухаживания приятелей мужа, «разжигала в нем ревность». После очередного конфликта муж оставил ее. Чувствовала себя приниженной, оскорб­ленной, раздражали сочувствие и утешение матери, легко срывалась па крик, упрекала ее в неправильном воспитании. Положение ослож­нилось тем, что была беременна. К родившемуся вскоре ребенку привязана, однако к его воспитанию относится небрежно, предостав­ляя матери полную свободу действий. С этого времени несколько улучшились отношения с матерью, хотя периодически в семье бывают «жуткие побоища». Возвращение мужа встретила без особого энту­зиазма: часто ссорится с ним, ревнует, упрекает в «черствости, не­внимательности». В беседе с врачом во время катамнестического об­следования держится с рисовкой; кокетлива, игрива, рассуждения по-детски наивные: строит радужные планы перевоспитания мужа, намерена поступить в театральное училище, чтобы «осуществить со­кровенную мечту». Довольна сменой (четвертого по счету) места работы: нравится новое окружение, оказываемое ей доверие, увлече­на наставничеством.

Анализ наблюдения показывает раннее проявление конституциональной неполноценности: еще в грудном возрасте больная обнаруживает двигательное беспокой­ство, повышенную нервозность. В дальнейшем выступают признаки парциального психофизического инфантилизма: грациальный тип телосложения, гиперполименорея, живость, непосредственность эмоционального реагирова­ния, наивность суждений и др. Важное значение приоб­ретают неблагоприятные средовые факторы (воспитание по типу «кумира семьи») и соматогения (гепатит). Ди­намика личностных расстройств на первой стадии исчер­пывается примитивными истерическими реакциями и агравацией соматического заболевания, а затем услож­няется за счет присоединения картины патологического фантазирования и псевдологии. В пубертатном возрасте линия поведения становится постоянной: неискоренимая жажда правиться, капризность, демонстративность, эмо­циональная лабильность, эгоизм, истерическая «нозофилия» с попыткой имитации соматических и психопатоло­гических нарушений. Трудности социальных контактов, обнаруживаемые ранее в семейной обстановке (динами­ка, свойственная «домашним психопатам»), иррадиируют на все стороны межличностных отношений и позволяют говорить об окончательной стабилизации к 17—18 годам личностного облика с его принадлежностью к конститу­циональной «ядерной» подгруппе. Некоторое улучшение социальной адаптации связано с длительным формиро­ванием (в ходе психотерапевтической и медикаментозной коррекции) позитивных мотиваций, эмоционально окрашенной доминанты: удовлетворенности своей нуж­ностью, полезностью обществу и достижением желания «быть на виду».

Структурный анализ к моменту стабилизации психо­патического облика показал наличие двух симптомокомплексов — облигатного и факультативного. Наряду с типичной истерической личностной структурой довольно часто (у 37 человек) имелась смешанная, мозаичная ти­пологическая основа. Такая мозаичность и многоликость истерического характера объяснялась присоединением и дальнейшим развитием радикалов, присущих другим формам психопатий — возбудимой, в том числе эпилептоидной, тормозимой, в первую очередь шизоидной, и паранойяльной. Таким образом, наличие возбудимых черт в структуре истерической психопатии было более частым, чем паранойяльных. Анализ частоты «мозаично­го» склада среди трех генетических подгрупп показал его меньшую встречаемость в подгруппе «краевых» пси­хопатий (8 из 67), чем в подгруппе «ядерных» (15 из 49) и органических (14 из 20).

Для варианта с присоединением возбудимых качеств характерно наличие, помимо типично истерических черт, частых, взрывообразных состояний раздражения, вспыль­чивости, гневливости, а также некоторого педантизма, аккуратности и обстоятельности. На стадии структури­рования появлялись немотивированные колебания наст­роения, частые психогенно обусловленные судорожные разряды и вегетативные приступы. В целом выявлено преобладание возбудимых черт в подгруппе органичес­кой психопатии (в 55,0±4,54 % случаев). Отдельные па-тохарактерологические качества тормозимого круга (ас­тенические, психастенические, шизоидные) несколько преобладали в «ядерной» подгруппе (16,3±4,62%) при сравнении с «краевой» (4,5±4,38%) и органической (15,0±9,12%) подгруппами. Неоднородность склада ха­рактера наиболее четко проявлялась в первой и второй, стадиях формирования психопатии и сглаживалась по миновании пубертатного криза. Паранойяльные черты в истерическом характере к моменту его окончательного сформирования встречались довольно редко (у 2 человек с конституциональной психопатией и у 1—с «краевой»), однако их комбинация с истерическими облигатными признаками заметно выявлялась в зрелом и инволюционном периодах.

Следует отметить, что проявления мозаичности исте­рического психопатического склада личности чаще наблюдались на начальных стадиях становления психопа­тии. В дальнейшем пестрые и многообразные факульта­тивные качества уступали место облигатным, гомономным истерическим признакам, определявшим весь по­следующий способ поведения. Создается впечатление, что нивелирование или устранение гетерогенных патохарактерологических черт было связано с постепенным биологическим созреванием личности (обычно к 30—35 годам). Биологическая фундированность мозаичного склада выявлялась также в ходе инволюционного криза: в этот период появлялись прежние факультативные свойства, находившиеся длительный период в компенси­рованном, «латентном» состоянии.

К моменту окончательной стабилизации истерической структуры в клинической картине удавалось выделить 8 основных синдромов (истероневротический, астенодепрессивный, ипохондрический, обсессивно-фобический, пато­логического фантазирования и псевдологии, «Мюнхаузена», паранойяльный, расстройства влечений). В «ядерной» подгруппе достоверно чаще встречался астенодепрессивный синдром, далее — патологического фантазиро­вания и псевдологии, паранойяльный (идеи ревности, су­тяжничества), несколько реже — истероневротический и ипохондрический. В «краевой» подгруппе отмечена более высокая встречаемость астенодепрессивного синдрома, затем — истероневротического, патологического фанта­зирования и «Мюнхаузена», несколько реже — расстрой­ства влечений (сексуальные, наклонность к самоповреж­дениям) и ипохондрический; сравнительно редким был паранойяльный синдром. В органической подгруппе рас­пределение основных синдромов было примерно одина­ковым.

Проведенный анализ не выявил достоверного разли­чия в распределении каждого из восьми синдромов по генетическим подгруппам. Это еще раз подтверждает вывод о клиническом единстве, однородности истеричес­кого типа психопатии.







Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 356. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Мотивационная сфера личности, ее структура. Потребности и мотивы. Потребности и мотивы, их роль в организации деятельности...

Классификация ИС по признаку структурированности задач Так как основное назначение ИС – автоматизировать информационные процессы для решения определенных задач, то одна из основных классификаций – это классификация ИС по степени структурированности задач...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Сравнительно-исторический метод в языкознании сравнительно-исторический метод в языкознании является одним из основных и представляет собой совокупность приёмов...

Концептуальные модели труда учителя В отечественной литературе существует несколько подходов к пониманию профессиональной деятельности учителя, которые, дополняя друг друга, расширяют психологическое представление об эффективности профессионального труда учителя...

Конституционно-правовые нормы, их особенности и виды Характеристика отрасли права немыслима без уяснения особенностей составляющих ее норм...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия