Сканер Epson Perfection 4490 Photo 6 страница

Упражнение 125. Найдите в драматических произведениях примеры монологов персонажей, раскройте их природу.

Упражнение 126. Прочитайте монолог Катерины из драмы «Гроза». Найдите в данном монологе языковые сигналы потока сознания как типа внутренней речи. Како­вы функции авторских ремарок в отображении речи Катерины?

Катерина (одна, держа ключ в руках). Что она это делает-то? Что она только придумывает? Ах, сумасшедшая, право сумасшедшая! Вот погибель-то! Вот она! Бросить его, бросить далеко, в реку кинуть, чтоб не нашли ни­когда. Он руки-то жжет, точно уголь. (Подумав.) Вот так-то и гибнет наша сестра-то. В неволе-то кому весело! Мало ли что в голову-то придет. Вышел случай, другая и рада: так очертя голову и кинется. А как же это можно, не подумавши, не рассудивши-то! Долго ли в беду попасть! А там и плачься всю жизнь, мучайся; неволя-то еще горчее покажется. (Молчание.) А горька нево­ля, ох как горька! Кто от нее не плачет! А пуще всех мы, бабы. Вот хоть я теперь! Живу - маюсь, просвету себе не вижу! Да и не увижу, знать! Что дальше, то хуже. А теперь еще этот грех-то на меня. (Задумывается.) Кабы не свекровь!.. Сокрушила она меня... от нее мне и дом-то опостылел; стены-то даже противны. (Задумчиво смотрит на ключ.) Бросить его? Разумеется, надо бросить. И как он это ко мне в руки попал? На соблазн, на пагубу мою. (Прислушивается.) Ах, кто-то идет. Так сердце и упало. (Прячет ключ в кар­ман.) Нет!.. Никого! Что я так испугалась! И ключ спрятала... Ну, уж, знать, там ему и быть! Видно, сама судьба того хочет! Да какой же в этом грех, если я взгляну на него раз, хоть издали-то! Да хоть и поговорю-то, так все не беда! А как же я мужу-то!.. Да ведь он сам не захотел. Да, может, такого и случая-то еще во всю жизнь не выдет. Тогда и плачься на себя: был случай, да не умела пользоваться. Да что я говорю-то, что я себя обманываю? Мне хоть умереть, да увидеть его. Перед кем я притворяюсь-то!.. Бросить ключ! Нет, ни за что на свете! Он мой теперь... Будь что будет, а я Бориса увижу! Ах, кабы ночь поскорее!..

Схема анализа членимости текста

1. Охарактеризовать объемно-прагматическое членение текста, отметить его индивидуально-авторские особенности.

2. Осуществить структурно-смысловое членение текста: выявить набор ССЦ, на примере одного ССЦ показать его внутренние композиционные осо­бенности.

3. Описать контекстно-вариативное членение текста, отметить компози­ционно-речевые формы авторской речи (описание, повествование, рассужде­ние) и особенности текстового отображения чужой речи: внешней (полилог, диалог, монолог, прямая, косвенная и несобственно-прямая речь) и внутрен­ней (поток сознания, внутренний монолог, диалог, аутодиалог, вкрапления внутренней речи).

Образец анализа

1. В. М. Шукшин активно использует в рассказе «Срезал» стилистичес­кие возможности объемно-прагматического членения текста, что проявляется в широком использовании абзацного отступа в авторской речи. Зачастую каж­дое отдельное предложение-высказывание выделяется абзацным отступом, порождая эффект замедленного кадра, укрупняя изображение. Приведем для примера начало рассказа:

К старухе Агафье Журавлевой приехал проведать, отдохнуть сын Констан­тин Иванович с женой и дочерью.

Деревня Новая небольшая, и, когда Константин Иванович подкатил на так­си, сразу вся деревня узнала: к Агафье приехал сын с семьей, средний, Костя,

богатый, ученый.

К вечеру стали известны подробности: он сам кандидат наук, жена тоже кандидат, дочь школьница. Агафье привезли электрический самовар, цветастый халат и деревянные ложки.

Данное сцепление четырех предложений представляет единое смысловое целое, развивающее одну микротему, при этом в плане внешнего оформления его фактически каждое предложение подчеркивается абзацным отступом как самостоятельное высказывание. Подобное объемно-прагматическое членение является индивидуально-авторской особенностью В. М. Шукшина.

В этом рассказе есть и большие по объему абзацы, все они представляют собой монологи Глеба Капустина. Приведем фрагмент подобного монолога:

- Это называется «покатил бочку», - сказал кандидат. - Ты что, с цепи сорвался? В чем, собственно...

- Не знаю, не знаю, - торопливо перебил его Глеб, - не знаю, как это назы­вается - я в лагере не сидел. В свои лезете? Тут, - оглядел Глеб мужиков, -

тоже никто не сидел - не поймут. А вот жена ваша сделала удивленные глаза на вас... А там. дочка услышит. Услышит и «покатит бочку» в Москву на кого-нибудь. Так что этот жаргон может... плохо кончиться, товарищ кандидат. Не все средства хороши, уверяю вас, не все. Вы же, когда сдавали кандидатский минимум, вы же не «катили бочку» на Профессора. Верно? - Глеб встал. -И «одеяло на себя не тянули». И «по фене не ботали». Потому что профессоров надо уважать — от них судьба зависит, а от нас судьба не зависит, с нами можно «по фене ботать». Так? Напрасно. Мы тут тоже немножко... «мики-тим». И газеты тоже читаем, и книги, случается, почитываем... И телевизор даже смотрим. И, представьте себе, не приходим в бурный восторг ни от КВНа, ни от «Кабачка "Тринадцать стульев"». Спросите: почему? Потому что там та же самонадеянность. И гонора на пятерых Чаплиных. Скромней надо.

2. В рассказе «Срезал» выделяется 15 ССЦ: 1. Приезд кандидатов в де­ревню Новая к Агафье Журавлевой. 2. Психологическая характеристика Гле­ба Капустина и описание в общем виде того, как он «срезает» знатных гос­тей. 3. Эпизод из прошлого, повествующий, как Глеб Капустин «срезал» полковника. 4. Встреча Глеба с ожидавшими его мужиками. 5. Поход в гости к Журавлевым. 6. Прием гостей за столом у Журавлевых. 7. Первая попытка Глеба «срезать» кандидата: диалог о первичности духа и материи. 8. Второй вопрос Глеба: проблема шаманизма. 9. Диалог о Луне. 10. Ключевой монолог Глеба, «срезающего» кандидата. 11. Монолог-поучение Глеба о блатной лексике и недопустимости ее употребления. 12. Самохарактеристика Глеба, определение им самим своей особенности. 13. Монолог-поучение Глеба о народе. 14. Оценка мужиками Глеба Капустина. 15. Воображаемая картина объяснения Глебом Капустиным мотивов его поступка.

Каждое ССЦ характеризуется особенностями внутреннего композиционного устройства и характером соотнесенности с предшествующими и последующими ССЦ. Так, первое ССЦ выполняет текстовую функцию экспозиции рассказа, поэтому в нем дается содержательно-фактуальная информация относительно времени и места действия и характеристика персонажей рассказа. Последние 2 ССЦ, наоборот, завершают рассказ, поэтому в них В. М. Шукшин основное внимание обращает на эмоционально-оценочную квалификацию изображен­ных событий с разных позиций: мужиков деревни - зрителей спектакля, авто­ра и самого главного персонажа - Глеба Капустина:

Он не слышал, как потом мужики, расходясь, говорили:

- Оттянул он его!.. Дошлый, собака. Откуда он про Луну-то все знает?

- Срезал.

- Срезал... Откуда что берется!

И мужики изумленно качали головами.

-Дошлый, собака. Причесал Константина Ивановича... Как миленького при­чесал! А эта-то, Валя-то, даже рта не открыла.

- А что тут скажешь? Тут ничего не скажешь. Он, Костя-то, мог, конеч-' но, сказать... А тот ему на одно слово - пять.

В голосе мужиков слышалось даже как бы сочувствие. Глеб же их по-пре­жнему удивлял. Восхищал даже. Хоть любви, положим, тут не было. Нет, любви не было. Глеб жесток, а жестокость никто, никогда, нигде не любил еще.

Завтра Глеб Капустин, придя на работу, между прочим, с ухмылкой спро­сит мужиков:

- Ну, как там кандидат?

- Срезал ты его, - скажут Глебу. •

- Ничего, - великодушно заметит Глеб. - Это полезно. Пусть подумают на досуге. А то слишком много берут на себя...

Особенностью структурно-смыслового членения этого рассказа является то, что чаще всего концовки предыдущего ССЦ и зачины последующих ССЦ имеют лексико-семантические связи, т. е. концовки имеют вербализованно выраженную прогрессивную направленность. Приведем пример подобного сцепления ССЦ: - Ну, пошли попроведаем кандидатов, - предложил Глеб -концовка ССЦ; Глеб шел несколько впереди остальных, руки в карманах, щу­рился на избу бабки Агафьи. Получалось, со стороны, что мужики ведут Глеба - начало следующего ССЦ. На стыке двух ССЦ повторяется лексика с семантикой движения, перемещения: пошли, шел, ведут. Именно она семан­тически скрепляет текстовые фрагменты.

3. Контекстно-вариативное членение текста. В данном рассказе использу­ются все три основные композиционно-речевые формы авторской речи: опи­сание, повествование, рассуждение (см. примеры в предыдущих образцах анализа), доминирует среди них - описание. Среди описаний чаще всего ис­пользуется портретное описание, описание внутреннего состояния персона­жей и его проявления в различных жестах, поведении.

Особенностью текстового воплощения чужой речи в данном рассказе яв­ляется преимущественное изображение внешней, т. е. звучащей, речи в формах полилога (общение деревенских мужиков с Глебом Капустиным в начале рас­сказа и их общение между собой в конце рассказа), диалога (диалоги Глеба Капустина с кандидатом наук Константином Ивановичем), монолога (моно­логи Глеба Капустина, поучающего кандидатов наук). Подобные активно ис­пользуемые формы воплощения чужой речи способствуют созданию речевых портретов персонажей как своеобразных языковых личностей. Границы меж­ду этими композиционно-речевыми формами в рассказе не жесткие: диалог сменятся монологом, в который могут вклиниваться как реплики других пер­сонажей, так и авторские ремарки. Особо следует подчеркнуть следующую особенность идиостиля В. М. Шукшина: придавая большое значение речевой характеристике персонажа, автор активно использует ремарку как средство психологической характеристики персонажа в момент эмоционально-напря­женной речевой деятельности:

Мужики внимательно слушали Глеба.

- Допуская мысль, что человечество все чаще будет посещать нашу, так сказать, соседку по космосу, можно - допустить также, что в один прекрас­ный момент разумные существа не выдержат и вылезут к нам навстречу. Го­товы мы. Чтобы понять друг друга?

- Вы кого спрашиваете?

- Вас, мыслителей...

- А вы готовы?

- Мы не мыслители, у нас зарплата не та. Но если вам это интересно, могу поделиться, в каком направлении мы, провинциалы, думаем. Допустим, на повер­хность Луны вылезло разумное существо... Что прикажете делать? Лаять по-собачьи? Петухом петь?

Мужики засмеялись. Пошевилились. И опять внимательно уставились на Глеба.

- Но нам тем не менее надо понять друг друга. Верно? Как? - Глеб сделал паузу, помолчал вопросительно. - Я предлагаю: начертить на песке схему нашей солнечной системы и показать ему, что я с Земли, мол. Что, несмотря на то что я в скафандре, у меня тоже есть голова и я тоже разумное существо. В под­тверждение этого можно показать ему на схеме — откуда он: показать на Лу­ну, потом на него. Логично? Мы, таким образом, выяснили, что мы соседи. Но не больше того! Дальше требуется объяснить, по каким законам я развивал­ся, прежде чем стал такой, какой есть на данном этапе...

- Так, так... — Кандидат многозначительно посмотрел на жену.

И зря, потому что его взгляд был перехвачен. Глеб взмыл ввысь... Всякий раз в разговорах со знатными людьми деревни наступал вот такой момент - когда Глеб взмывал кверху. Он, наверно, всегда ждал такого момента, радовался ему.

- Приглашаете жену посмеяться? - спросил Глеб. Спросил внешне спокой­но, но внутриу него все вздрагивало. -Хорошее дело... Только, может быть, мы сперва научимся хотя бы газеты читать? А? Как вы думаете? Говорят, канди­датам это тоже не мешает.

В данном текстовом фрагменте, содержащем и небольшой монолог Глеба Капустина, и диалоговые формы чужой речи, автор постоянно комментирует высказывания персонажей, показывая диалектику эмоций в процессе разго­воров персонажей: спокойствие Глеба сменяется внутренним эмоциональным напряжением, своеобразным вдохновением, состоянием внутреннего полета, интеллектуального превосходства, ради которого затевался Глебом спектакль «срезания» кандидатов.

В рассказе формируется функционально-смысловая парадигма ремарок, в динамике характеризующая речь персонажей.

Для примера приведем парадигму ремарок, вводящих высказывания Гле­ба Капустина: спросил; удивленно протянул; предложил; дорогой спросил; неопределенно пообещал; усмехнулся; он пошел в атаку на кандидата; спро­сил; Глебу нужно было, чтоб была фшософия. Он оживился; Глеб бросил 408

перчатку; при общем внимании продолжал Глеб; Глеб иронично улыбнулся; Глеб привстал и сдержанно поклонился; Теперь засмеялся Глеб. И подыто­жил; Глеб сделал паузу, помолчал вопросительно;...спросил Глеб. Спросил внешне спокойно, но внутри у него все вздрагивало; Глеб говорил негромко, назидательно, без передышки - его несло; торопливо перебил его Глеб; Глеб встал; Глеб посмотрел на-мужиков: мужики знали, что это правда; Глеб победно усмехнулся и вышел из избы. Он всегда так уходил; Завтра Глеб Капустин, придя на работу, между прочим, с ухмылкой спросит мужиков; Великодушно заметит Глеб. Эта парадигма авторских ремарок в свернутом виде передает и развитие сюжета, и динамику эмоционального состояния Глеба Капустина, прорывающегося в его жестах и поведении.

Итак, можно в заключение сказать, что В. М. Шукшин активно использует в своем рассказе стилистические возможности объемно-прагматического и контек­стно-вариативного членения, добиваясь максимально выразительного воплоще­ния замысла, репрезентации индивидуально-авторского взгляда на мир.

Вопросы для самопроверки

1. Сформулируйте аспекты изучения членимости текста.

2. Покажите на примере различных текстов разновидности объемно-прагмати­ческого членения и охарактеризуйте его текстовые функции.

3. В чем состоит сущность структурно-смыслового членения текста? Какова связь структурно-смыслового членения текста с семантическим развертыванием его содер­жания?

4. Охарактеризуйте основные композиционно-речевые формы, участвующие в контекстно-вариативном членении текста. Раскройте содержание понятия «контекст­но-вариативное членение».

5. Назовите основные композиционно-речевые формы авторской речи, охаракте­ризуйте языковые средства их формирования и покажите на примере конкретного текста их роль в развитии сюжета.

6. Каковы разновидности и языковые способы воплощения внутренней речи пер­сонажей?

7. Охарактеризуйте синтаксические конструкции, передающие внешнюю речь пер­сонажей. Покажите их структурно-семантическое различие и текстовые особенности.

Связность текста

Понятие связности текста. - Текстообразующие логико-семантические, грамматичес­кие и прагматические связи

Упражнение 127. Прочитайте подраздел о связности текста в гл. 3 учебника и ниже­приведенные фрагменты научных работ, в которых раскрывается сущность категории связности. Какое содержание вкладывается в понятие когезии? Что лежит в основе

 

ассоциативной когезии и в чем ее отличие от образной когезии? Покажите репрезен­тацию текстовых связей на лексико-семантическом, грамматическом и прагматичес­ком уровнях.

Для обозначения таких форм связи целесообразно использовать недавно вошедший в употребление термин когезия (от английского соЬезюп - сцеп­ление). Следовательно, когезия - это особые виды связи, обеспечивающие континуум, т. е. логическую последовательность (темпоральную и/или про­странственную), взаимозависимость отдельных сообщений, фактов, действий и пр. <...>

Такие наречия, как вскоре, несколько дней (недель, лет...) спустя, когда и пр., являясь временными параметрами сообщения, сцепляют отдельные со­бытия, придавая им достоверность. Такую же функцию выполняют слова: неподалеку, напротив, позади, под, над, рядом, вдалеке, вблизи, мимо и т. д., являющиеся пространственными параметрами сообщения.

К подобным формам когезии относятся и формы перечисления: во-пер­вых, во-вторых, графические средства а), б), в) или выделение частей выска­зывания цифрами 1), 2), 3) и т. д.

Перечисленные средства когезии считаются логическими потому, что ук­ладываются в логико-философские понятия - понятия последовательности, временных, пространственных, причинно-следственных отношений. Эти сред­ства легко декодируются и поэтому не задерживают внимания читателя, разве только в тех случаях, когда вольно или невольно выявляется несоответствие сцепленных представителей и самих средств когезии. Именно в логических средствах когезии наблюдается пересечение грамматических и текстовых форм связи. Грамматические средства переакцентируются и таким образом стано­вятся текстовыми, т. е. приобретают статус когезии.

Естественно, что в этом процессе каждое средство связи не лишается полностью своих системных свойств. Поэтому можно сказать, что в логичес­ких средствах наблюдается одновременная реализация двух функций: грам­матической и текстообразующей.

В основе ассоциативной когезии лежат другие особенности структуры текста, а именно ретроспекция, коннотация, субъективно-оценочная модаль­ность. <...>

Ассоциативная когезия осуществляется не только на основе коннотации. Такие вводящие речения, как ему вспомнилось, подобно тому как, внезапно в его мозгу возникла мысль, это напомнило ему, являются вербальными сиг­налами ассоциативной когезии. <...>

Ассоциативные формы когезии характерны главным образом для художествен­ной литературы. <...>

...Ассоциативные формы когезии обычно не находят себе места в компози­ции текстов научного, публицистического и делового характера. В таких текстах главенствуют формы связи, которые апеллируют к интеллекту, а не к чувствам-410

Всякое вторжение ассоциативного нарушает единство каждого из этих функ­циональных стилей языка и влечет за собой его разложение. <...>

Под образной когезией понимаются такие формы связи, которые, пере­кликаясь с ассоциативными, возбуждают представления о чувственно воспри­нимаемых объектах действительности. Одна из наиболее известных форм образной когезии - развернутая метафора. <...>

К композиционно-структурным формам когезии относятся в первую оче­редь такие, которые нарушают последовательность и логическую организа­цию сообщения всякого рода отступлениями, вставками, временными или пространственными описаниями явлений, событий, действий, непосредственно не связанных с основной темой (сюжетом) повествования. <...>.

Стилистические формы когезии выявляются в такой организации текста, в которой стилистические особенности последовательно повторяются в струк­турах СФЕ и абзацев. Идентичность структур всегда предполагает некото­рую, а иногда и очень большую степень семантической близости. Если в од­ном абзаце текста мы находим структуру, которую можно определить как развертывающуюся от причины к следствию, то такое же развертывание струк­туры во втором или в третьем абзаце (отрывке) будет одной из форм когезии (Гальперин, 1981, с. 74-83).

Упражнение 128. Прочитайте стихотворение Н. А. Заболоцкого «Утро». Назовите средства выражения логико-семантической связи, найдите ее в данном стихотворе­нии. Раскройте роль глагольных форм как средств связи. Есть ли в этом стихотворе­нии синтаксический параллелизм? Каковы текстовые функции союза «и» в выраже­нии универсальных логико-семантических отношений? Сравните использование этого союза как текстообразующего средства в анализируемом стихотворении Н. А. Забо­лоцкого и в стихотворении А. С. Пушкина «Пророк». Как использование этого союза согласуется с грамматическими и лексическими видами текстовых связей?

Петух запевает, светает, пора!

В лесу под ногами гора серебра.

Там черных деревьев стоят батальоны,

Там елки как пики, как выстрелы - клены.

Их корни как шкворни, сучки как стропила

Их ветры ласкают, им светят светила.

Там дятлы, качаясь на дубе сыром,

С утра вырубают своим топором

Угрюмые ноты из книги дубрав,

Короткие головы в плечи вобрав.

Рожденный пустыней,

Колеблется звук,

Колеблется синий

На нитке паук.

Колеблется воздух,

Прозрачен и чист,

В сияющих звездах

Колеблется лист.

И птицы, одетые в светлые шлемы,

Сидят на воротах забытой поэмы,

И девочка в речке играет нагая

И смотрит на небо, смеясь и мигая.

Петух запевает, светает, пора!

В лесу под ногами гора серебра.

1946

Упражнение 129. Прочитайте стихотворение А. Ахматовой «Любовь». Покажи­те роль заглавия стихотворения как средства связности. Как проявляется в этом сти­хотворении параллельная связь? Покажите на примере этого стихотворения разновид­ности прагматических связей. Какова роль образных средств в организации связности текста этого стихотворения? Отметьте особенности логико-семантических связей в нем и роль союзов в их выражении.

То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя... Но верно и тайно ведет От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно ее угадать ___

В еще незнакомой улыбке. 1911

Упражнение 130. В стихотворении В. Брюсова «Кинжал» (см. упражнение 78) выявите союзы, используемые как текстообразующее средство, определите логико-семантические отношения, выражаемые ими в тексте, а также найдите в данном сти­хотворении случаи тематического и синонимического повторов, образные и ассоциа­тивные когезии.

Упражнение 131. Прочитайте рассказ А. Платонова «Ветер-хлебопашец». Опре­делите роль заглавия как средства связности текста. Сгруппируйте лексику рассказа по тематических группам, прямо или косвенно связанным с названием. Выявите

лексику со значением движения, зрительного восприятия, трудовой деятельности из данного рассказа. Раскройте сущность тематического повтора как средства тексто­вой связи. Покажите текстообразующие грамматические средства связности.

Когда свои войска наступают, солдату не с руки бывает попадать в тыло­вой госпиталь по нетрудному ранению. Лучше всегда на месте в медсанбате свою рану перетерпеть. Из госпиталя же долго нужно идти искать свою часть, потому что она, пока ты в госпитале томился, уже далеко вперед ушла, да еще ее вдобавок поперек куда-нибудь в другую дивизию переместили: найди ее тогда, а опоздать тоже нельзя - и службу знаешь, и совесть есть.

Шел я однажды по этому делу из госпиталя в свою часть. Я шел уже не в первый раз, а в четвертый, но в прежние случаи мы на месте в обороне сто­яли: откуда ушел, туда и ступай. А тут нет.

Иду я обратно к переднему краю и чувствую, что блуждаю. Вижу по ви­димости - не туда меня направили, моя часть либо правее будет, либо левее. Однако иду пока, чтоб найти место, где верно будет спросить. И вижу я вет­ряную мельницу при дороге. В сторону от мельницы было недавно какое-то великое село, но оно погорело в уголья, и ничего там более нету. На мельни­це три крыла целые, а остальные живы не полностью - в них попадали оче­редями и посекли насквозь тесину или отодрали ее вовсе прочь. Ну, я гляжу, мельница тихо кружится по воздуху. Неужели, думаю, там помол идет? Мне веселее стало на сердце, что люди опять зерно на хлеб мелют и война ушла от них. Значит, думаю, нужно солдату вперед скорее ходить, потому что поза­ди него для народа настает мир и трудолюбие.

Подле мельницы я увидел еще, как крестьянин пашет землю под озимь. Я остановился и долго глядел на него, словно в беспамятстве: мне нравится хлебная работа в поле. Крестьянин был малорослый и шел за однолемешным плугом натужливо, как неумелый или непривычный. Тут я сразу сообразил один непорядок, а сначала его не обнаружил. Впереди плуга не было лошади, а плуг шел вперед и пахал, имея направление вперед, на мельницу. Я тогда подошел к пахарю ближе на проверку, чтобы узнать всю систему его орудия. На подходе к нему я увидел, что к плугу спереди упряжены две веревки, а далее они свиты в одно целое, и та цельная веревка уходила по земле в поме­щение мельницы. Эта веревка делала плугу натяжение и тихим ходом волок­ла его. А за плугом шел малый, лет не более пятнадцати, и держал плуг за рукоятку одной своей правой рукой, а левая рука у него висела свободно как сухорукая.

Я подошел к пахарю и спросил у него, чей он сам и где проживает. Паха­рю и правда шел шестнадцатый год, и он был сухорукий,- потому он и пахал с натужением и боязливостью: ему страшно было, если лемех увязнет вглубь, тогда может лопнуть веревка. Мельница находилась близко от пахоты - саже­ней в двадцать всего, а далее пахать не хватало надежной веревки.

От своего интереса я пошел на мельницу и узнал весь способ запашки сухорукого малого. Дело было простое, однако же по рассудку и по нужде правильное. Внутри мельницы другой конец той рабочей веревки наматывал­ся на вал, что крутил мельничный верхний жернов. Теперь жернов был под­нят над нижним лежачим камнем и гудел вхолостую. А веревка накручива­лась на вал и тянула пахотный плужок. Тут же по верхнему жернову неугомонно ходил навстречу круга другой человек, он сматывал веревку об­ратно и бросал ее наземь, а на валу он оставлял три либо четыре кольца ве­ревки, чтобы шло натяжение плуга.

Малый на мельнице тоже был молодой, но на вид истощалый и немощ­ный, будто бы жил он свой последний предсмертный срок.

Я опять направился наружу. Скоро плуг подошел близко к мельнице, и сухорукий малый сделал отцепку, и пряжка уползла в мельницу, а плужок ос­тановился в почве.

Отощалый малый вышел с мельницы и поволок из нее за собой другой конец веревки. Потом вместе с пахарем они вдвоем поворотили плуг и пока­тили его обратно в дальний край пашни, чтоб упрячь там плуг снова и начать свежую борозду. Я им тут помог в их заботе.

Больной малый после упряжки плуга опять пошел на мельницу на свое занятие, и работа немного погодя началась сызнова.

Я тогда сам взялся за плуг и пошел в пахоте, а сухорукий следовал за мной и отдыхал.

Они, оказывается, мягчили почву под огород на будущее лето. Немцы уг­нали из их села всех годных людей, а на месте оставили только нерабочие, едоцкие души: малолетних детей и изнемогших от возраста стариков и ста­рух. Сухорукого немцы не взяли по его инвалидности, а того малого, что на мельнице, оставили помирать как чахоточного. Прежде тот чахоточным не был, он заморился здесь на немецких военных работах; там он сильно осту­дился, работал некормленным, терпел поругание и начал с тех пор чахнуть.

- Нас тут двое работников на всем нашем погорелом селе,- сказал мне сухорукий. - Мы одни и можем еще терпеть работу, а у других силы нету -они маленькие дети. А старым каждому по семьдесят лет и поболее. Вот мы и делаем вдвоем запашку на всех, мы здесь посеем огородные культуры.

- А сколько ж у вас всего-то душ едоков? - спросил я у сухорукого парня.

- Всего-то немного: сорок три души осталось, - сообщил мне сухорукий. -Нам бы только до лета дожить... Но мы доживем: нам зерновую ссуду дали. Как покончим пашню, так тележку на шариковых подшипниках начнем де­лать: легче будет, а то силы мало - у меня одна рука, у того грудь болит... Нам зерно надо с базы возить - от нас тридцать два километра.

- А лошадей иль скотины неужели ни одной головы не осталось? - спро­сил я тут у сухорукого; я посмотрел на него - он показался мне пожилым, но на самом дело он был подростком: глаза у него были чистые и добрые, тело 414

не выкормлено еще до мужского роста, но лицо его уже не по возрасту тронулось задумчивой заботой и посерело без радости.

- Не осталось, - сказал мне он. - Скотину немцы поели, лошади пали на их­ней работе, а последних пятерых коней и племенного жеребца они с собой угнали.

- Проживете теперь? - я у него спросил.

- Отдышимся,- сказал мне сухорукий. - У нас желание есть: видишь - па­шем вот вдвоем да ветер нам и в помощь, а то бы в один лемех впрягать надо душ десять-пятнадцать, а где их взять! Кой-кто от немцев с дороги сбежит - тот воротится, запашку с весны большую начнем, ребятишки расти будут... Старики вот только у нас дюже ветхие, силы у них ушли, а думать они могут...

- А это кто ж вам придумал такую пахоту? - спросил я.

- Дед у нас один есть, Кондрат Ефимович, он говорит - всю вселенную знает. Он нам сказал - как надо, а мы сделали. С ним не помрешь. Он у нас теперь председатель, а я у него заместитель.

Однако мне, как солдату, некогда было далее на месте оставаться. Слова да гуторы доведут до каморы. И жалко мне было сразу разлучаться с этим сухору­ким пахарем. Тогда - что же мне делать - я поцеловался с ним на прощанье, чувствуя братство нашего народа: он был хлебопашец, а я солдат. Он кормит мир, а я берегу его от смертного немца. Мы с пахарем живем одним делом.

Упражнение 132. Выявите в поэме «Двенадцать» А. Блока текстообразующие логико-семантические, грамматические и прагматические связи, сгруппируйте их по типам и частньхм разновидностям и опишите средства их выражения.

Упражнение 133. Прочитайте стихотворение А. Фета «Какая грусть». Опреде­лите использованные поэтом текстообразующие связи, охарактеризуйте их.