ИФРАНА. КЕР-АНТУАН

 

Базиль оставил Антуанетту на попечении перепуганных служанок, отправил конюха за медикусами и стражей, спросил перо и бумагу, написал и разослал несколько записок и вернулся к Альберу. Графа перенесли на обитый кожей диван, раздеть он себя не дал – боялся потерять сознание. Базилю стало не по себе, когда он столкнулся глазами с раненым, но арциец взгляда не отвел.

– Что с этой шлюхой?

– Вы несправедливы к графине. Я отвел ее в дом и оставил на попечение служанок. Ей нужно лечь. В ее положении… – Я знаю про ее положение, но не знаю, кто в нем виноват.

Базиль прекрасно знал, кто виноват, и полностью разделял мнение прозревшего Альбера насчет шлюхи, но Вардо умирал, и Гризье укоризненно покачал головой:

– Сигнор Альбер, если б не ваши раны и не уважение, которое я к вам питаю, я бы вынужден был вас вызвать на дуэль за клевету на кузину моего погибшего друга.

– То есть?!

– Вы еще не поняли? Странно… Хотя чего удивляться, мы все глупеем, когда речь заходит о нашей семье. Мать не собиралась убивать Филиппа с Алеком, она просто хотела стать королевской тещей…

– Базиль! Если вы что-то знаете…

– Вы можете читать?

– Пока да. От таких ран, как у меня, умирают два или три дня.

– Тогда я подержу письмо у вас перед глазами. Читайте.

Вардо читал, а Базиль лихорадочно подбирал слова. У Луи Трюэля вышло бы лучше, но не всем же быть «волчатами». Ладно, он тявкнет, что сможет.

– Что это? Это не рука Антуанетты!

– Это письмо, которое мне принесли. Почерка графини я не знал, но я бы не усомнился в подлинности и явился на встречу… Что я и сделал, только позже. Я был уверен, что сигнора догадывается о заговоре и, зная, что вы и Морис правды ей не скажете, хочет расспросить меня. Мне повезло, я задержался у любовницы и опоздал к назначенному часу. А вот Антуанетта пришла вовремя…

– Ты хочешь сказать?! – Вардо рванулся к Базилю и, побледнев от боли, осел на подушки. Арциец опустился на колени рядом и взял графа за руку.

– Клянусь вам, – широко распахнутые фиалковые глаза прямо-таки излучали искренность, – Антуанетта пришла на свидание со мной. Ее тоже выманили подложным письмом. Вот оно.

– Это ваш почерк!

– Сначала мне самому так показалось, но я шут, а не пошляк. Я никогда не употребляю выражений вроде «вопрос жизни и смерти», да и…

– Вы подписываетесь или полным титулом, или инициалами.

– Что поделать, арцийские нобили слишком долго мне объясняли, что имени Гризье следует стыдиться… К сожалению, ни Морис, ни Антуанетта этого не знали.

– Морис?!

– Тот, кого вы приняли за любовника, был вашим племянником. Когда стало ясно, что я не приду, они послали слугу с письмом к Саррижу. Это я нашел у Мориса. Немного в крови, но тут уж ничего не поделаешь: «Морис, я должен вам сообщить срочное, важное и неприятное известие. Без преувеличения скажу, что речь идет о жизни и смерти. Действовать нужно немедленно, а граф Вардо в отъезде. Я был вынужден привлечь к делу вашу кузину. Мы с Антуанеттой ждем вас ночью в парковом павильоне. Постарайтесь, чтобы вас никто не увидел. Искренне ваш. Базиль Гризье».

– Я тоже получил письмо, – прохрипел граф. – Меня предупредили, что моя жена сегодня ночью встретится с любовником. Я вернулся в Авиру… Я знал человека… Он казался мне подходящим для тайного дела, когда-то я спас ему жизнь. Я нанял его.

– Кто он?

– Его уже убили, Базиль… Мы караулили под окнами. Я видел, как вошла Антуанетта, потом – мужчина в темном плаще. Я видел их тени на фоне занавесок, они обнимались.

– Это был братский поцелуй, – отважно солгал Базиль. – Антуанетта очень боялась за брата и за вас. Ей нужна была поддержка.

– Я был слеп, – пробормотал граф, – и я за это поплатился… Я приказал своему наемнику убить обоих, а сам остался ждать. Меня не хватило на то, чтобы… Чтобы убить ее своей рукой. Он исчез… Наверху раздался шум. Он не стихал… Я справился с собой и пошел… Пошел… Поднялся по лестнице, и тут на меня напали. Я не понял, что случилось… Решил, что это слуги любовника, хотя откуда им было бы здесь взяться?

Появился медикус, и Базиль вышел. Что дело безнадежно, знал и он, и Альбер, но врач должен посмотреть. Может, ему удастся хотя бы снять боль. Рана в живот, что может быть хуже?

– Базиль, – арциец обернулся – Антуанетта с распухшими глазами стояла в дверях. – Базиль, что мне делать? Он меня убьет…

– Альбер никого больше не убьет, – Гризье подошел вплотную к женщине и заговорил быстрым шепотом: – Слушай и запоминай. Ты ничего не понимаешь. Получила письмо, думала, от меня. Я вызывал тебя в павильон, и ты пришла, хотя ничего не понимала. Ни-че-го! Тебе было очень страшно, ты знала, что в павильоне никого нет и быть не может, но тебе показалось, что в темноте кто-то прячется. Потом появился Морис, ты от страха бросилась к нему, и тут на вас напали. Поняла?

– Но… Но никакого письма не было.

– Было. Вот оно, – Базиль протянул исписанный лист, – оно БЫЛО у тебя в спальне, только ты никогда не читаешь писем. Особенно когда ждешь любовника.

– Но…

– Никаких «но». Все было так, как я сказал. Если тебя будут резать на куски, стой на своем.

– Ты… Он поверит?

– Альбер? Уже поверил. Он умирает. А тебя опять считает святой, Проклятый тебя побери!

– Базиль! Почему… Почему ты со мной так говоришь?!

– Потому что ты – маленькая дрянь, Туанон. Ты не стоишь ни Мориса, ни Альбера, но в сегодняшнем твоей вины нет. Будь ты чиста, как охапка лилий, это все равно бы случилось.

– Почему?

– Потом объясню. А пока читай письмо и думай, как смотреть в глаза Альберу, чтоб он умер счастливым. Теперь ты не только сестра Ролана, но и наследница Вардо, так что соберись! Сейчас придется врать. Сначала мужу, а потом этим…

– Этим? – Антуанетта честно пыталась понять, но главным для нее было, что в адюльтере ее не обвинят.

– Тебе нужны имена? Посмотри в окно. Явились собственной персоной… Стервятники – не божьи Вестники, не опоздают.