Эпизод Дензела

Мидгар был разделен надвое гигантской Плитой, поддерживаемой снизу исполинскими колоннами. А под нею лежали области, куда никогда не проникали солнечные лучи. И будучи средоточием хаоса, эти трущобы бурлили жизнью. Следуя замыслам корпорации "Шинра", сия картина разделенных света и тени должна была существовать вечно.

Четыре года назад, когда Лайфстрим выплеснулся на поверхность, многие полагали, что он принесет с собою гибель Мидгара. Те, кто пытались бежать из города со своими пожитками, не сумели этого сделать. Возможно, они мечтали о том, что когда-нибудь снова смогут жить в достатке. А затем на окраине Мидгара возвели новый город, который так и назвали – Эдж.

Его главный квартал вытекал из третьего и четвертого секторов на востоке Мидгара. А сам город начинался с главного проспекта и тянулся на северо-запад. Издали он казался даже величественным, но многие здания в нем на самом деле были построены из материала, оставшегося после разрушения Мидгара. Город пропах металлом и ржавчиной.

Джонни держал кафе на главной улице. Скромное заведение с плитой, стульями и простым столиком, где он мог готовить. Называлось кафе "Небо Джонни", в честь закусочной "Седьмое небо", что существовала когда-то в трущобах седьмого сектора. Джонни тогда влюбился в девушку, которой принадлежала та закусочная. А звали ее Тифа.

Много месяцев спустя после обрушения седьмого сектора Тифа вновь открыла "Седьмое Небо" в Эдже. Джонни поразило то, как уверенно она вела себя, в то время как многие иные мидгарцы были подавлены и растеряны. И в сердце его росло уважение к этой девушке.

Я буду жить так же, как Тифа. Но как? Я знаю! Я тоже открою дело. Я дам надежду тем, кто сбился с пути.

Таково было начало "Неба Джонни". Посетители его множество раз слышали рассказ о "Джонни Возрожденном".

А затем заинтересованные посетители спешили в новое "Седьмое небо", дабы хоть раз взглянуть на Тифу, и больше к Джонни не возвращались. Не зная об этом, Джонни продолжал открывать свое кафе шесть дней в неделю, ожидая тех, кто придет послушать его историю, полную любви и надежды.

Пришел посетитель. Мальчик. Редко когда дети разгуливают в этих краях в одиночку. То был Дензель, паренек, к которому Джонни относился по-особенному, был готов на все ради него. И все потому, что мальчик также, как и он, боготворил Тифу.

– Привет, Дензел. – сказал Джонни, кивнув. Но Дензел лишь бросил на него взгляд, после чего направился к самому дальнему столику от плиты:

– Иди сюда, сядь поближе.

– Нет. У меня здесь встреча.

У него здесь встреча? Что, уже свидание? Он же еще ребенок... Ну и ладно. Я присмотрю за ним. Это все часть моего особого сервиса.

– У тебя свидание? Удачи.

– Кофе, пожалуйста.

Он что, игнорирует меня? А, наверное, стесняется.

– Позови меня, если не будешь знать, о чем говорить. У меня есть интересные новости. Знаешь, недавно...

Внезапно Дензел резко поднялся на ноги. Разозлися, что ли? Но взгляд мальчика обратился ко входу.

Там стоял мужчина в костюме.

– Добро пожаловать. – обратился Джонни к посетителю, когда тот взглянул на него. Это Рив Туэсти, бывший сотрудник "Шинра", а ныне лидер Организации Возрождения Мира, ОВМ. Он славился тем, что распространял вокруг себя запах смерти.

Какое у него дело в моем кафе?

Настороженно глядя по сторонам, Рив приблизился к столику Дензела. Присел. Джонни пришла в голову невероятная мысль.

Рив хотел пригласить Дензела вступить в армию. Я должен как-то помешать ему. Если что-то вроде этого случится в моем кафе, я не смогу больше смотреть Тифе в глаза.

Он бросил взгляд на Рива, сохраняя нейтральное выражение на лице.

– Принеси мне кофе. – важно объявил Рив.

– Да, сейчас. – ответил Джонни, и вернулся к плите. Тяжело с ним.

Дензел был весьма удивлен тем, что к нему явился сам глава ОВМ, и потому просто потерял дар речи.

– Сядь.

Это вернуло Дензела обратно в реальность, и он нервно присел на стул.

– Итак, Дензел. У меня мало времени, так что давай сразу к делу. – ласково промолвил Рив:

– Во-первых, пойми, что мы теперь другие. Времена, когда мы брали в свои ряды всех без исключения рекрутов, прошли. Если ты хочешь стать добровольцем, чтобы помочь оживить это место, иди свяжись с главным в секторе. Членов ОВМ теперь слишком много.

– Да, сэр. Я готов к трудностям.

– Надо же, готов он... Ладно. Расскажи-ка о себе.

– О себе? Ну, мне только 10 лет...

– Я знаю. Но даже десятилетним есть что рассказать о себе, так?

Дензел был единственным сыном Эбера, который не покладая рук трудился в третьем деловом отделе "Шинра", и Хло, весьма общительной женщины, и к тому же, прекрасной хозяйки. Их семья проживала в служебной квартире корпорации в седьмом секторе, на Плите. Эбер был рад этому, ведь сам он родом из бедной деревеньки, а сумел обеспечить своей семье жизнь на верхнем уровне Мидгара. Но он всегда стремился к большему и мечтал когда-нибудь перебраться в фешенебельный район третьего сектора. Когда Дензелу исполнилось семь, Эбер стал главой отдела. А это означало, что они теперь могут перебраться в пятый сектор. Узнав об этом, Хло и Дензел решили устроить праздник отцу семейства, украсили дом, приготовили обед и принялись дожидаться прихода Эбера. То был счастливый семейный обед. Обмениваясь шутками со своим отцом, Дензел с удовольствием слушал рассказы о его жизни:

– Дензел. Тебе повезло, что ты мой сын. Если бы ты родился в трущобах, то сейчас бы вместо курочки ел крыс.

– У них нет курочек?

– Есть, но они бедны и не могут себе этого позволить. И за неимением иного выхода, охотятся с копьями на крыс. Грязных серых крыс.

– Фууу... Как отвратительно.

– Ну как... на вкус, хммм? – сказал Эбер, подмигнув Хло.

Та указала на тарелку Дензела:

– Ну, Дензел? – спросила она. Дензел заволновался и оглядел содержимое тарелок своих родителей. Отец его опустил голову, стараясь не рассмеяться. И тогда Дензел вспомнил фразу, которую говорила его мать Хло. Нет смысла жить без улыбки.

Они снова пытаются напугать меня:

– Я не верю вам обоим!

– Зачем это было твоим родителям?

– Они любили шутить. Я привык, что надо мной подшучивали.

– Скажу тебе, в трущобах не ели крыс. Крысы в то время были...

– Я знаю. Я хорошо знаю об этом.

– О? Что-то произошло?

–...Это длинная история...

Дензел сидел один дома, когда зазвонил телефон. Это был Эбер:

– Где твоя мать? – голос злой.

– Пошла за покупками.

– Когда вернется, пусть сразу же мне позвонит. Хотя ладно, сам ей позвоню.

Зная, что что-то случилось, я забеспокоился. Но так как сделать все равно ничего не мог, то просто смотрел телевизор вплоть до маминого возвращения. Там показывали, как организация под названием "Лавина" взорвала Мако-реактор. Именно поэтому я нервничал. А не из-за матери, или почему-то еще.

Кто-то вошел в дом, но не мама. Эбер.

– Где твоя мать?

– Еще не вернулась.

– Пойду поищу ее.

Эбер ушел. Испугавшись, Дензел выбежал следом. Добравшись до квартала магазинов, они сразу же заметили Хло. Она весело болтала с продавцом в продуктовом магазине. Не говоря не слово, Эбер устремился в магазин, схватил жену за запястье и выволок ее на улицу.

Дензел слышал, как его мать протестующе кричала, и его сердце забилось сильнее.

– Отпусти меня! Что происходит?

Эбер осмотрелся вокруг и понизил голос:

– Седьмой сектор собираются уничтожить. Мы должны переехать в пятый сектор. Там нам уже готова новая корпоративная квартира.

– Они собираются уничтожить весь сектор?

– Те, кто взорвал первый Мако-реактор, теперь нацеливаются на седьмой сектор.

Дензел глядел на лица родителей. Они улыбались.

– Это правда?

Обоими руками он обнял их:

– Давайте поторопимся!

Но они не двигались с места.

– Мы не можем просто убежать. Мы должны обо всем рассказать нашим соседям и друзьям.

– Нет времени, Хло. И вообще, это секретная информация от "Шинра". Я не должен распространять ее, даже став главой одного из их отделов.

Рахмурившись, Хло выдернула свою руку и обратилась к Дензелу:

– Иди со своим отцом. Я догоню вас. Со мной все будет в порядке.

Крепко сжав сыну руку на прощание, Хло бросилась бежать прочь.

– Эй! Эбер пробежал несколько шагов вслед за ней, затем остановился. Видя страдания отца, Дензел тоже ощутил сердечную боль. – Он хочет бежать за ней, но я ему мешаю.

– Дензел, отправляйся в пятый сектор.

– Нет! Мы должны идти за ней!

– С мамой все будет нормально. Мы ведь дружная семья.

Высокий мужчина тащил чемодан через границу между седьмым и шестым секторами. Эбер окликнул его. Увидев, кто завет его, человек приблизился:

– Вы все еще здесь, сэр? Но Турки уже принялись за дело. Они закончили устанавливать бомбы. Мои коллеги как раз переезжают.

Дензел слышал от отца о спецотделе корпорации. Всю грязную работу выполняли Турки.

Что это значит – Турки установили бомбы? Турки что, "Лавина"? Дензел не мог понять, о чем же они говорят, но почувствовал пристальный взгляд отца.

– Ты можешь взять этого ребенка с собой в пятый сектор? Он будет послушным. – сказал Эбер, глядя на сына.

– Нет! – крикнул Дензел.

– Папа идет за мамой. А ты иди с господином Архамом.

– Мы пойдем вместе.

– Вас не затруднит, господин Архам?

– Конечно же нет, сэр.

– В пятом секторе корпоративная квартира номер 38. Вот ключ. Я оставляю его сыну.

Достав ключ из кармана рубашки, он вложил его в ладонь Дензелу.

– Папа...

– Я купил большой новый телевизор. Посмотри его, пока мы не вернемся.

Взъерошив волосы Дензела, он легонько подтолкнул его к Архаму и бегом бросился в направлении седьмого сектора.

– Пойдем. – обратился к мальчику Архам. – Меня зовут Архам. Я работаю у твоего отца. Рад встрече.

Дензел хотел было броситься наутек, но Архам остановил его:

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Но я не могу ослушаться приказа твоего отца. Давай-ка пойдем в пятый сектор. А там будешь делать то, что захочешь. Договорились?

В новой корпоративной квартире было пусто, за исключением огромного телевизора. Архам подсоединил шнуры, включил его.

Вдвоем они смотрели новости. Снова говорили о взрыве Мако-реактора в первом секторе. Дензел все ждал, когда Архам надумает уйти:

– Я голоден.

– Ладно, я пойду куплю что-нибудь нам поесть.

И в этот момент дом содрогнулся. Откуда-то донесся грохот взрывов. Когда Архам отворил дверь, раздался оглушительный звук рушащихся металлических конструкций.

– Подожди здесь! – заявил Архам, и вышел наружу. Дензел собрался было бежать следом, но по телевизору прозвучало: "Срочное сообщение".

На экране появился рушащийся город. Я знал, что это – седьмой сектор, в котором мы были всего несколько часов назад.

Диктор объявил: "Таков теперь седьмой сектор". Седьмого сектора больше не было. Дензел бросился прочь из дому. На улицах царил хаос. Люди бежали куда-то, крича, что пятый сектор будет следующим.

Я не знал, как долго бежал. Дыхание срывалось, когда я добежал до шестого сектора. Солдаты устанавливали заграждения. Я бросился к ним, чтобы взглянуть на седьмой сектор. Но там ничего не было. За огромной пропастью проглядывали очертания восьмого сектора и часть опоры седьмого.

– Эй, здесь опасно! – сказал солдат. – Где твой дом?

Дензел указал в пустоту.

– Понятно... Вот уж не повезлою – с сочувствием произнес солдат. – А твои родители?

И вновь Дензел указал в пустоту, где ранее был седьмой сектор.

Солдат тяжело вздохнул и сказал:

– Это работа "Лавины". Не забывай этого. Когда подрастешь, отомсти им!

Солдат развернул Дензела к шестому сектору и повел его прочь от пропасти. Дензел не замечал людей вокруг, полностью погрузившись в свои мысли.

Куда идти дальше? Папа! Мама! Я никогда не прощу этих негодяев из "Лавины"! И куда смотрит "Шинра"?! Папа! Мама, где же ты?

Жалкий голос одинокого ребенка все не исчезал. И когда я понял, что голос это – мой собственный, то просто разрыдался.

– На самом деле это сделала "Шинра"?

– Да.

Рив отвернулся от него. Казалось, он старается не выказывать никаких эмоций.

– Если ненавидишь меня, можешь ударить меня, если хочешь.

Дензел отрицательно покачал головой.

Воскресенье. Я проснулся в своем новом доме в пятом секторе. Там обнаружил циновку, которой вчера еще не было. Я проспал на ней всю ночь. А наутро обнаружил у подушки записку и ломоть свежего хлеба.

"Я в офисе. Попозже приду тебя проведать. Не уходи далеко. Сейчас все на пределе, так что это может быть опасно. И что более важно, так тебя будет сложно найти. А ты весьма важный паренек. PS – Я позаимствовал циновку у соседа, верни ее. Архам".

Падение седьмого сектора много раз показали по телевизору. Объявление "Шинра" о том, что Мидгар теперь в безопасности, тоже повторялось неоднократно. Но мои родители, наверное, мертвы, так что о какой безопасности и покое для меня может быть речь? Вот уж не знаю, сможет ли кто-то счастливо продолжать жить в этой безопасности. Смогу ли я тоже жить вместе с ними?

Дензел пришел в ярость и, апустив хлебом в экран телевизора, выбежал на улицу.

Было тихо. В центре Мидгара возвышалось величественное здание корпорации "Шинра". Может быть, папа и мама выжили и теперь пошли туда на работу.

В этот час они, должно быть, очень заняты. Потому и не могут прийти. Но так как этот район корпоративных квартир, быть может, здесь найдутся их друзья. Дензел не очень хорошо ладил со старшими незнакомцами, но сейчас собрал в кулак всю свою волю и решил попробовать.

Он подошел к соседнему дому и нажал на кнопку звонка. Никто не ответил. Он попробовал отворить дверь.

Та оказалась не заперта. Дензел громко спросил:

– Эй, есть тут кто?

Он немного подождал, но не дождался ответа. Похоже, Архам позаимствовал циновку отсюда. Дензел задумался, чем же они отличаются от воров, если взяли чужую вещь без спроса. Неужто им и впредь придется промышлять воровством?

Дензел перешел к следующему дому. К дому через дорогу. К дальнему дому. И к еще более дальнему. На большинстве из домов были прибиты записки с контактными адресами, по которым следовало обращаться тем, кто ищет квартиру.

Но ни одной живой души в округе просто не было. Казалось невозможным, что родители Дензела находились в офисе. Если бы это было так, они уже пришли бы сюда. Слезы вновь закапали из глаз, но гнев в душе взял верх над печалью.

Он остановился и сел прямо на дороге. В зад ему уперлось что-то твердое – модель воздушного корабля "Шинра". Наверное, обронил какой-то ребенок.

Он отбросил игрушку в сторону и прокричал:

– Я всех ненавижу!

Послышался звон разбитого стекла, а следом – женский голос:

– Кто это сделал?!

Дензел еще не успел осознать своей вины, а из соседнего дома уже выбежала старая леди. Нет, старухой она не была, но Дензел пока не мог определить ее возраст.

– Это ты сделал? – грозно спросила старая леди, тыча в него моделью воздушного корабля.

Дензел виновато кивнул.

– Почему... – начала женщина, –...ты плачешь?"

Дензел отрицательно покачал головой, но спрятать слез не сумел.

– Где твой дом?

Он разозлился, что не может ответить ей. Слезы ручьями побежали по его лицу.

– Заходи ко мне.

Интерьер дома Руви весьма отличался от жилища Дензела; здесь было очень уютно. На обоях пестрели цветы, в таком же стиле были подобраны диван и кресла. Имелись и искусственные цветы для украшения комнаты, но вся обстановка излучала тепло и спокойствие. Дензел взглянул на Руви, которая села на диван. Она пыталась заткнуть дыру в разбитом стекле материей.

– Когда вернется мой сын, он все заделает. А пока сойдет и так.

– Миссис Руви, мне так жаль...

– Если бы не творящееся на улице, я бы взяла тебя за шею и заволокла к твоим родителям.

– Мои мама и папа, они...

– Только не говори, что они оставили тебя и бежали.

– Они были в седьмом секторе.

Руви резко поднялась, подошла к Дензелу и крепко его обняла.

Когда он успокоился, женщина сказала, что они идут на улицу. К нему домой. Они шли, держась за руки. Когда Дензелу исполнилось шесть, он прекратил держать за руки родителей. Это как-то по-детски. Но сейчас он не хотел отпускать руку Руви, что бы ни случилось.

Корпорация предоставляла своим сотрудникам резиденции и квартиры в Юноне и Коста дел Соль. Руви же осталась в Мидгаре, объяснив, что хотела остаться одна, в своем доме. Вскоре они добрались до домика Дензела.

– Большое вам спасибо. И стекло... простите меня!

Руви молча кивнула. Деви открыл дверь и вошел внутрь, а Руви – следом за ним.

– Что ты думаешь делать в доме, где ничего нет? Переезжай ко мне, а?

Так Дензел стал жить вместе с Руви.

Прослышав о взрыве на первом Мако-реакторе, она запаслась большим количеством еды, сгрузив всю ее в погреб в своем садике.

– Когда подготовился ко всему, нет нужды волноваться о будущем.

Руви каждый день была занята. Прибиралась в доме, работала в садике, готовила еду и латала одежду. Помимо шитья, Дензел помогал ей во всем. Перед сном он читал книгу. Руви тоже читала книгу, толстую, и казавшуюся ужасно сложной. Когда он спрашивал, интересная она или нет, Руви не отвечала. Говорила лишь, что это книга ее сына. Руви читала ее вот уже больше пяти лет, пытаясь понять работу своего сына. Она смеялась, поняв, что чтение этой книги помогает ей скорее заснуть.

Руви дала почитать Дензелу энциклопедию о монстрах, сочтя книгу полезной для мальчугана. Она тоже принадлежала ее сыну, и он любил читать ее, когда был в том же возрасте, что и Дензел. На каждого монстра имелись описание и картинка. И так на каждой странице. Если встретишь монстра, беги прочь и расскажи взрослым. Дензел размышлял, что если бы встретил монстра, дал ли знать об этом Руви? Не похоже, чтобы она умела сражаться. И он думал, не придется ли сражаться ему самому. Сможет ли он сделать это? Сможет ли победить?

Он думал, что ни на что не годен. Поэтому родители оставили его и ушли.

Солнце стояло в зените и Дензел отчаянно потел.

– Жарко тут у тебя. – обратился Рив к Джонни.

Дензел достал платочек и вытер пот с лица.

– Какая интересная вышивка. Похож на женский.

– Так и есть. – ответил Дензел, глядя на платочек.

Однажды утром Руви протянула Дензелу свежую рубаху:

– Надень ее. Я сшила ее для тебя, но вот узоров у меня нашлось маловато.

Белую рубашку обрамлял узор из маленьких розовых цветов. Обычно Дензел такое не носил, но сейчас надел с радостью.

– Я сшила ее, потому что ткань некуда было девать. Носи на здоровье. – сказала Руви, протягивая ему платочки с таким же узором.

Похоже, ткани у нее действительно было много: Руви вышила не один платок, а несколько. Дензел взял один из них, сложил и аккуратно положил в карман.

– И... – улыбка Руви исчезла. – Как бы это сказать...

Дензел гадал, что она хочет сказать ему. На ум пришли слова, которые он больше всего боялся услышать. Убирайся. Тело его затряслось при этой мысли.

– Давай погуляем.

Руви вышла в садик. Дензел помедлил, затем последовал за ней. Шагая по свежевскопанной земле, он догнал Руви. Та стояла и глядела в небо.

Дензел тоже посмотрел вверх, на большую черную точку. Плохой знак. Кроме нее, на небе не было ничего необычного – все такое же голубое. И белые облака.

– Я не знаю ничего об этом, но по-моему, это называется Метеор. Говорят, что если он столкнется с планетой, все будет кончено.

Руви подошла к погребу, достала оттуда две упаковки еды и протянула одну из них Дензелу.

– Ну и как нам готовиться к грядущему с помощью этого?

В течение всего дня Руви не занималась ни уборкой, ни садом, ни готовкой. Она сидела на диване и размышляла.

А затем, приняв решение, села за телефон. Но ей никто не отвечал. Дензел, прибиравшийся в квартире, почему-то подумал, что она звонит своему сыну. Он очень хотел спросить про Метеор, но не мог заставить себя это сделать. Ближе к ночи Руви взялась за уборку, вновь став собой прежней:

– Дензел, ты делаешь уборку халтурно. О чем ты, ради всего святого, думаешь?

Вот это снова она – старая добрая Руви.

Настала ночь. Они вдвоем сидели на диване, читая свою обычную книгу.

Не отрываясь от чтения, Руви сказала:

– Дензел, я хочу дождаться конца здесь. Если планете суждено погибнуть, не важно, где я буду в тот момент. Всюду одно и то же. А что ты собираешься делать? Если ты хочешь куда-то отправиться, я не буду против, если ты возьмешь с собой еду из нашего погреба. Ты все еще ребенок, но я думаю, должен сам решать, где хочешь оказаться в конце.

Дензел глубоко задумался о словах Руви. А затем задал вопрос, который мучил его весь день:

– А можно я останусь здесь?

Руви оторвалась от книги и улыбнулась Дензелу.

С тех пор Руви перестала ухаживать за садом, так что задача это целиком и полностью легла на плечи Дензела.

Он видел, что на крыше штаб-квартиры "Шинра" развернулось какое-то строительство. А вскоре там появилась гигантская пушка. Руви узнала, что "Шинра" собирается уничтожить Метеор.

– Эта корпорация всегда предпринимает ошибочные шаги. – сказала Руви, грустно качая головой.

В конце концов пушка выстрелила куда-то не туда и сломалась, упав на землю. А вскоре после этого здание "Шинра" подверглось атаке и было уничтожено. Дензел долго думал, что за монстр мог это сделать – уничтожить целое здание, но у Руви спрашивать не стал. Метеор как обычно висел в небе. В иных местах было неспокойно, однако ежедневная жизнь Дензела оставалась столь же безмятежной.

Иногда он вспоминал о родителях и плакал, но Руви всегда обнимала его и успокаивала.

Если конец света придет, когда он спит с Руви, тогда все в порядке.

Но мир Дензела разрушил не Метеор, а белые воды, наполнившие его яростью. Лайфстрим, что исторгла планета, уничтожил не только Метеор; энергия жизни принесла гибель человечеству.

В тот судьбоносный день Дензел готовился отойти ко сну вместе с Руви. Снаружи послышался гул сильного ветра, и он все нарастал. А вскоре весь дом страшно затрясся.

Настал конец света. Хорошо, если все быстро кончится, подумал Дензел, но время шло, а тряска все возрастала. Шум немного стих, и теперь напоминал рев поезда, проносящегося мимо их дома. Дензел ухватился за Руви и крепко зажмурился, но пять минут оказались слишком долгими.

– Миссис Руви, я боюсь...

Руви собралась было встать и включить свет, но внезапно вышитые занавеси на окнах залило ярчайшее сияние. Казалось, в нем купается весь дом.

– Завернись в одеяло.

Руви выбежала из спальни, а тряска все усиливалась. Цветочные горшки попадали с полки на пол. Дензел вскочил с кровати и бросился вслед за Руви.

Та стояла у окна в гостиной. У того самого, что разбил Дензел, с матерчатой заплаткой. Та, казалось, сейчас разорвется. Руви подбежала к окну и обеими руками надавали на нее.

– Дензел! Иди назад в комнату!

Дензел дрожал. Он не мог сдвинуться, будто ноги его приросли к полу.

Я это разбил окно. Я виноват в том, что происходит что-то плохое. Руви отошла от окна, подбежала к Дензелу и толкнула его назад в спальню. Матерчатая заплата на окне оторвалась, и в комнату хлынул яркий свет. Закричав, Руви захлопнула дверь за Дензелом.

– Миссис Руви! – орал Дензел, пытаясь повернуть дверную ручку.

– Дензел, прекрати!

– Но!.. – Дензел не оставлял попыток открыть дверь.

Руви спиной прижалась к двери с другой стороны. Расставив ноги, она уперлась в дверь обеими руками.

– Не открывай!

Вокруг Руви лучи света ворвались в дом сквозь стены. Казалось, в комнате мечутся обезумевшие светящиеся змеи.

Я не думал, что это был монстр из энциклопедии. «Беги и расскажи взрослым»... Нет, в этом доме я должен встать и сражаться.

– Миссис Руви!"- кричал он, а ее уже затопил яркий свет. Из-за двери он расслышал тихий стон. Свет превратился в тонкую веревку, пытаясь проникнуть между стеной и Руви в спальню.

Руви сползла на пол, а за ней лишился чувств и Дензел.

Не знаю, как долго я пробыл без сознания. Когда пришел в себя, то увидел, что весь дом разрушен.

Миссис Руви лежала на полу. Я позвал ее по имени, она открыла глаза и прошептала:

– Я рада, что с тобой все в порядке.

А затем она попросила меня подержать ее за руку. Я протянул ей руку. Руви ухватилась за нее, но силы в пожатии совсем не было. Она сказала, что не может больше держать за руку своего сына, потому что он уже совсем большой. Я был рад, что все еще ребенок. Она спросила, что там снаружи. Немного тревожась, я вышел из дому. Было утро. А вокруг – такие же развалины, как и внутри нашего дома.

Повесив голову, Дензел продолжал говорить, а Рив внимательно слушал его, прикрыв глаза.

Выйдя на улицу, Дензел оглянулся на дом Руви. Он увидел, что все стекла в окнах выбиты, ровно как и в иных домах на улице. В некоторых из них были к тому же снесены крыши, а в других – пробиты дыры в стенах.

Все в итоге сводится к одному. Даже если вещи разбиваю не я, они все равно рано или поздно ломаются. Подумав так, я разозлился на себя самого.

Руви прошла через такой ужас, пытаясь защитить меня, а я делаю вид, что тут не при чем.

Когда я вернулся в дом, Руви, казалось, спала. На лице ее застыло умиротворенное выражение. Я слегка потряс ее за плечи:

– Миссис Руви.

Похоже, она больше не откроет глаза.

– Миссис Руви! – закричал Дензел, тряся ее.

Поток черной жидкости выплеснулся изо рта Руви. Думая, что это знак смерти, я запаниковал и вытер его с ее кожи. Но подобная жидкость сочилась отовсюду, даже из волос. Мне стало дурно.

В ужасе Дензел выбежал из дому.

– Папа! Мама! Помогите мне! – кричал он громко. И кричал так, пока не охрип. Тогда он заплакал.

– Эй, не плачь. – прогудел чей-то голос, и кто-то взъерошил Дензелу шевелюру. Рядом с ним стоял черноусый здоровяк. За ним – небольшой грузовичок, в кузове которого сидело с десяток людей.

– Что ты тут делаешь? Я думал, что телевизору несколько раз ясно сказали, чтобы все укрылись в трущобах.

Похоже, он устроит мне выволочку, если ему не понравится мой ответ. Задрожав, я ответил:

– Я не смотрю телевизор.

– Ничего себе! Все просто считают нормальным сказать: "Мы ничего не знали!"

Люди в грузовичке стушевались, услышав это.

– А где твоя семья?

– Мисс Руви в доме.

Человека звали Гаскин. Он похоронил миссис Руви по моей просьбе. Люди в грузовике тоже помогли. Они положили в могилу в садике также книгу ее сына и принадлежности для посева. Земля там была очень хороша и глубока, что привело всех в недоумение. Обычно копни чуть-чуть – и уткнешься в Плиту!

– Я думаю, может она собиралась выращивать овощи. Так как она прибыла из деревни, наверное, любила этим заниматься.

–...Думаю, она хотела выращивать цветы. – ответил Дензел, поглядев на носовой платочек:

– В доме было много цветочных узоров и искусственных цветов. Я думаю, она очень хотела растить настоящие цветы. Ее сын работал на "Шинра" и жил в Мидгаре. Я думаю, он хотел бы видеть цветы там, где была земля... Простите. Я говорю слишком много.

Рив кивнул, слушая.

Вскоре грузовик с Дензелом и остальными подъехал к станции, где стоял поезд.

Гаскин сказал:

– Этот поезд давно отъездил свое и теперь починке не подлежит. Но, к счастью, железнодорожный тоннель все еще связан с поверхностью планеты. Если мы двинемся по нему, но сможем туда спуститься.

– Мидгар опасен? – спросил кто-то.

– Кто знает. Сейчас нам будет гораздо спокойнее внизу, верно?

Он обратился к Дензелу:

– Смотри не поскользнись. Ни у кого здесь нет времени приглядывать за тобой. Так что давай-ка сам!

Грузовик развернулся и уехал. На станции собралась большая толпа. Белый свет разрушил весь Мидгар. Сюда сбежались все, чьи дома были уничтожены и кто думал, что город вот-вот рухнет. И все же многие сомневались, стоит ли лезть в тоннель, ведущий на поверхность. Вместо того, чтобы радоваться избавлению от Метеора, многие жаловались на глупый совет, что дал им Гаскин. Дензел подумал: хорошо, что его отца здесь нет. Люди разделились: часть отправлялась по домам, часть – вниз по тоннелю. Они не знали, что там впереди, но Гаскин вел их за собою. Очевидно, что оставалось лишь подчиниться ему.

Пол тоннеля состоял из железных рельсов на деревянных шпалах, а далеко внизу я мог разглядеть землю. Падения с такой огромной высоты никто бы не перенес, и спускались мы с предельной осторожностью. Тоннель был такой длинный, что казалось, будто он опоясывает весь Мидгар, но мы молча шли, и не отвлекались на посторонние мысли.

Внезапно мы остановились. Взрослые замерли. Заинтересовавшись, почему произошла задержка, я проскользнул через толпу и увидел мальчика лет трех, сидящего на рельсах, свесив ноги в пустоту.

Если он и есть причина остановки, подумал я, мы могли бы просто обойти его. Но тут кто-то обратился к мальчику:

– Где твоя мама?

Мальчик внезапно разрыдался, громко взывая к матери и раскачиваясь из стороны в сторону. Казалось, он вот-вот сорвется и упадет, но Дензел бросился вперед и схватил его за руку. Я слышал разговоры взрослых. Кто-то сказал:

– Эй, этот паренек болен.

– Не трогай его, он заразный.

Дензел не имел ни малейшего представления, о чем они говорят.

– Эй, отвалите! – кто-то зло проорал.

Дензел посмотрел вверх, ища глазами кричавшего. Не обнаружив его, он обоими руками обнял мальчика за пояс и втащил его на рельсы. Я все думал, почему мне никто не помогает, и вскоре понял. Спина мальчика пропиталась черным веществом.

Проход освободился, и люди вновь двинулись вниз. Маленький мальчик продолжал всхлипывать, повторяя "больно" и "мама". Я вспомнил, как кто-то сказал "он заразный". Я думал, что сейчас и сам расплачусь. Я помог мальчику подняться на ноги и подумал о Руви. Как мне стало дурно, когда я увидел черную жидкость, льющуюся из нее, а ведь эта женщина была так добра ко мне! К кому, который испугался и убежал.

И я хотел стереть грех с души, помогая мальчику. Я хотел, чтобы Руви простила меня. Я присел рядом и спросил:

– Где болит?

– Спина болит.

– Спина, да?

– Угу.

Я слегка коснулся рукой спины мальчика. Когда у меня болел живот, мама массировала его рукой и боль отступала. То же самое она делала с моими ссадинами. Возможно, мамина магия пребудет со мной сегодня.

Дензел начал массировать спину мальчугана, стараясь не обращать внимания на липкое черное вещество. Сперва он чувствовал боль, но затем она утихла и мальчик уснул.

Прошло три часа. Дензел все еще массировал спину мальчика, позволяя себе лишь небольшие перерывы. Люди вокруг них продолжали спускаться вниз, не обращая внимания на двух пареньков.

– Он мертв.

Посмотрев вверх, он взглянул в усталое лицо женщины. Она прижимала к груди ребенка, а за руку крепко держала дочурку.

– Эта моя рубашка – просто ужас! Да, мама? Пойдем отсюда!

Женщина, которую девочка назвала мамой, молча сняла с нее синий жакет и протянула его Дензелу.

– Вот, надень.

Девочка, изнывавшая от жары, обрадовалась. Похоже, на ней было надето три слоя одежды.

– Забирай себе. Это моей старшей сестры. Потому-то жакет такой большой. – сказала девочка, но Дензелу он большим не показался.

Дензел взглянул на мальчика, свернувшегося клубочком рядом с ним. Тот не дышал.

Дензел полностью обессилел. Девочка выхватила жакет у матери и накинула его на маленького мальчика, спрятав его тело от посторонних взглядов.

– Он будет вместе с моей старшей сестрой, – сказала малышка.

– Спасибо. – от всего сердца выдохнул Дензел. Мать снова двинулась в путь, и девочка припустила за ней. Рука об руку с матерью. Руки обеих – в черном веществе.

Глядя на чокобо, нарисованного на сумочке девочки, Дензел задумался. Неужто всем им суждено погибнуть, извиваясь от боли, приносимой этой черной дрянью? Все умрут от болезни?

– Тогда мы ничего не знали о Геостигме. Те, кто попал под струи Лайфстрима, отправлялись к "морю" и умирали. Люди говорили, что зараза передается простым прикосновением. Хотя на самом деле сущность Дженовы растворилась в Лайфстриме... Но теперь это не важно. Даже если мы и знаем причины, ситуацию не изменить.

– Ты прав. Особенно дети.

– Да. Когда я был в том тоннеле, я думал, что хочу поскорее повзрослеть. Я хочу сократить количество тех вещей, что я не могу понять, даже если усиленно размышляю о них.

Дензел отстраненно наблюдал за людьми, выходящими на железнодорожную станцию в трущобах. День за днем они спускались с верхних уровней. Эти люди считали, что стоит им остановиться – и все будет кончено. Я тоже хотел так сделать, но не мог оставить надежду, что увижу здесь знакомые лица. Но голод давал о себе знать больше, чем что-либо иное.

Слоняясь по станции в поисках еды, он набрел на хранилище багажа. Рядом работали люди, рыли какую-то яму. Порыв ветра принес с их стороны запах гниющей плоти. Мужчина принес на плечах молодую женщину и нежно опустил ее в яму. То было временное кладбище. Дензел собрался было в панике бежать прочь, но тут заметил среди багажа знакомую сумку, на которой был нарисован чокобо. Не осознавая, зачем он это делает, Дензел бросился вперед и открыл сумку. Внутри было печенье и шоколад. Дензел подумал о маленькой девочке, которой принадлежала сумочка. Ее больше не было здесь.

– Ешь.- сказал кто-то. Гаскин.

Он не был тем, кого Дензел желал бы увидеть.

– Боишься, что подхватишь заразу? Это просто слухи. Может, они и правдивы, но все равно – лишь слухи. И вообще, ты и так умрешь, если не будешь есть. А если собираешься умереть, не лучше ли сделать это с полным желудком? – сказал Гаскин, запуская руку в сумку и вытаскивая печенье.

– Умммм! Все еще съедобно! Если ты просто оставишь их, они испортятся. А это глупо. Так что давай, угостись.

Дензел тоже съел немного печенья. На вкус – просто замечательно. Он обернулся к сумке и сказал в нее:

– Спасибо.

Гаскин радостно взъерошил Дензелу волосы. Он был совсем не похож на отца, но ерошил волосы точно так же.

Год спустя Дензел жил все на том же месте. Его первой заботой были поиски еды в багаже.

Он быстро завел друзей. Все они были детьми, потерявшими родителей. Число друзей Гаскина тоже росло. Он называл их бездельниками, которые не утруждали себя излишними размышлениями. В основном они хоронили покойников. Иногда Дензел даже смеялся и чувствовал, что может снова быть самим собой. Но через две недели поток людей из Мидгара поиссяк и пребывание его на станции приближалось к концу. Бессонными ночами Дензел размышлял, что же ждет его в будущем.

Одинокий человек шел к нему навстречу и, казалось, что-то искал. Он подошел к Дензелу и его друзьям:

– Мне нужна стальная труба. И будет здорово, если найдется не одна.

Дензел с друзьями умчались на поиски стальных труб. Множество из них они обнаружили в руинах седьмого сектора.

Мужчина поблагодарил их и ушел. В будущем он неоднократно возвращался. На третий раз он привел с собой своих друзей.

Оказалось, что они строят новый город в восточных кварталах Мидгара и им нужны материалы. В обмен на них детям предложили еду.

Вскоре команду Дензела стали называть "поисковым отрядом седьмого сектора" и частенько к ним обращались. Каждый день проходил в интересных поисках. И дети были горды собой, ведя, как им казалось, взрослую жизнь. Были ночи, когда они плакали и вспоминали родителей, но всегда поддерживали друг друга. Слова "группа единых судеб" относились именно к ним. Но они никогда бы не подумали, что судьба когда-нибудь посмеет разлучить их.

Однажды утром Гаскин собрал вместе взрослых и детей, в том числе и членов "поискового отряда". Он объявил, что они примут участие в строительстве нового города и переедут туда. Когда ни у кого не нашлось возражений, один из детей что-то спросил. Ребенок часто тер свою грудь во время речи Гаскина.

– Господин Гаскин, вы плохо себя чувствуете?

– Немного. – ответил тот... а затем черная жидкость