Формированию трех составляющих средовых объектов и систем; протекающим здесь процессам,

предназначенному им пространству и его предметному наполнению — оборудованию процессуальных явлений и событий.

Предметное наполнение — орудия труда, вещи, изделия, инструменты, приборы, механизмы, машины

и т.д. — с самого начала было сферой забот эргономики, с него началось победное проникновение эргономических усовершенствований в традиционный мир орудий и механизмов, многократно усиливающих возможности человеческого организма.

Пространственное окружение, понимаемое как комплекс габаритных и физических условий бытия, стало следующей фазой эргономических разработок, как бы соединяющей частичные улучшения форм и свойств единичных орудий и вещей с целесообразной организацией всех обстоятельств и мест их применения.

Но начало всех начал эргономических исследований всегда лежало в области понимания и коррекции осуществления тех процессов, ради которых создавались предметные комплексы и облекающие их пространства. На первых порах — процессов труда, наиболее затратных и утомительных для человека. Позже — простейших бытовых, от приготовления пищи до игр детей. Сегодня нет таких процессуальных сфер и форм, где эргономика не сказала своего решающего слова: ее рекомендациям подчиняются армейские артикулы и распорядки, принципы управления полетами в авиации, расписание спортивных соревнований и даже — управление рейтингами информационных и развлекательных телепрограмм, которые также зависят от особенностей человеческой психики, границ целенаправленного или рассеянного восприятия, зон комфортного или дискомфортного видения, комбинаций состояния утомления или заинтересованности, например, вождение автомобиля или работа на операторском пульте атомной электростанции.

Эргономика изобрела и довела до совершенства собственную методологию исследования попадающих в ее поле зрения вещей и событий — она раскладывает, расчленяет их на элементарные, даже простейшие операции и фрагменты, оценивая их с позиций объективных усредненных возможностей и потребностей человеческого организма, как индивидуального, так и «коллективного», справедливо полагая, что в ряде случаев закономерности формирования «комфортных зон» для разных видов деятельности или потребления большинства товаров и услуг есть результат сложения их фрагментарных свойств — с тем или иным поправочным коэффициентом, который и должна устанавливать эргономика.

ш

Ш о

О-

Такой подход определил как бы двойное содержание эргономической науки. С одной стороны, ей надо знать бесчисленные параметры множества слагаемых разнообразнейших средовых ситуаций нашего бытия. С другой — выработать формулы безошибочного синтеза этих исходных данных в конечные положения и регламенты. В первой части этих работ помогают психология, антропометрия и масса других «смежных», а по сути фундаментальных, для эргономики наук. Во второй — эргономика идет трудным самостоятельным путем проб и ошибок, потому что здесь у нее нет наставников. Только — аналоги.

Главный из них — теория и практика предметного и средового дизайна, который предоставляет эргономике основной груз ее частных и общих задач и большинство их конкретных характеристик.

Ill s m О

I

Но они же подсказывают, что в «конце туннеля» должна находиться не частная, а обобщенная, интегральная цель, сводящая отдельные, узко разграниченные исследования, эксперименты, размышления к ответу на вопрос — решена ли глобальная сверхзадача, поставленная перед данной формой проектной культуры.

Дизайн архитектурной среды, невольно подражая своим соседям по искусству и, прежде всего, архитектуре, таким всеобщим интегральным критерием поставил средовой образ. Именно ради него совершают архитекторы-дизайнеры свои проектные действия, именно в его структуре концентрируются и синтезируются требования человека к прагматическому назначению и художественному смыслу произведений дизайнерского творчества.

Эргономика, пока что занимающая скромную нишу прикладного, чуть ли не вспомогательного вида научно-проектного творчества, ставит себе и задачи попроще. Ее критерий — эффективность трудовых и бытовых процессов, их бережное отношение к человеку и обществу, ради которого задумываются, совершаются и оборудуются эти процессы. То есть важнейшая, но все-таки составная часть средового образа.

Отсюда — три следствия.

Первое — прямого действия — именно процессы, их временные рамки, энергетические, пространственные, физиологические и прочие модели, структуры и показатели являются принципиальной основой интеграции всех выводов и рекомендаций эргономических исследований. Это наблюдается и в средовом дизайне — образующая среду деятельность (через желания и возможности заказчика) диктует формирование большинства ее особенностей.

Второе — обратное — качество, эффективность процессуального комплекса определяются реальным набором предметно-пространственных условий и факторов их осуществления, сценариями их интеграции в целостную систему регулирования процессуальной основы. Что свойственно и средовому проектированию, формирующему, в конечном счете, именно обстоятельства средового процесса, его архитектурно-дизайнерскую оболочку.

Это приводит к третьему, концептуальному выводу — и эргономика, и дизайн архитектурной среды заняты общим делом: созиданием условий целесообразного, совершенного, благоприятного для каждого отдельного человека и всего общества образа жизни. Оба (со своими критериями практической эффективности в одном случае и художественной целостности — в другом) сходятся в перспективе в единую линию — счастья человека и человечества.

Сказанное объясняет многое — и обязательность эргономической подготовки для архитекторов-профессионалов, и близость ряда методических установок в работе эргономистов и дизайнеров (например, принципы предпроектного анализа средовых и эргономических ситуаций), и движение к конечной научной или проектной цели через отдельного, «частного» человека с его физиологическими и психологическими потенциями и мотивацией. Но главное — оно показывает перспективы совместного развития обеих сторон современной проектной деятельности, которые, видимо, состоят в переходе эргономики от учета в организации процессуальной деятельности человека факторов «нижнего звена» (усталость, скорость реакции, порог освещенности и т.п.) к факторам «среднего» и «высшего» порядка — удовольствие, удовлетворение, наконец, наслаждение.

Именно этим путем идет сегодня эргономика, все более усложняя объекты своих исследований, включая в их число системы информации и управления, пересматривая критерии оценки эргономических решений, переходя от методов определения критических состояний к принципам формирования условий стабильной рабочей активности.

Правда, пока что она избегает учета многих сторон человеческой деятельности, безусловно, задействованных, хотя и в интуитивном виде, в средовом дизайне. Таких, как эмоциональные

реакции, тайна пропорций, эстетические предпочтения, оценка художественного качества среды или ее компонентов. Просто пока для решения подобных проблем смежными науками не наработана нужная теоретическая или операционная база, а манипулировать приблизительными соображениями эргономика не может и не умеет. Очевидно, что переход к объективному рассмотрению и этих задач, якобы выходящих за рамки прагматики, — всего лишь вопрос времени, и тогда эргономика, вооруженная недоступными ей ныне знаниями, станет неотъемлемой часть любого художественного, а не только архитектурно-дизайнерского творчества.

■

Но уже сегодня эргономика достаточно глубоко проникла в обоснования и расчеты средовых решений, прорабатывая самые разнообразные аспекты их объективизации. Причем из-за комплексности, разносторонности самого понятия «среда» количество этих аспектов гораздо больше, чем в других видах дизайна — предметном или графическом.

Первый аспект активно смыкается с такими науками как светотехника, теплофизика, климатология и т.д. и рассматривает физические (погодные, акустические, светоцветовые и т.д.) условия пребывания человека в среде, устанавливает закономерности их совместного воздействия на человеческий организм, определяет граничные и комфортные параметры условий освещения, температурно-влажностного режима и пр. Обычно эту часть эргономических разработок называют микроклиматом среды.

Второй — традиционно эргономическая сфера детального формообразования элементов наполнения среды: предметов оснащения бытовых и трудовых процессов, информационных устройств и систем и образуемых ими комплексов и ансамблей. Эти комплексы формируют своего рода микросферу обитания человека, некое предметное пространство, напрямую участвующее в любых процессах деятельности, становясь промежуточным звеном в системе контактов человека и отведенного (принадлежащего ему) реального «большого» пространства.

Третий аспект — организация форм средового пространства трактует габаритные и размерные обстоятельства оптимального протыкания тех или иных видов жизнедеятельности в различных средовых ситуациях. Он вплотную граничит с архитектурной типологией средовых пространств, но отличается опорой на учет возможностей человеческого организма при назначении их размеров или конфигурации — разрешающей способностью глаза при определении величины классной комнаты или театрального зала, антропометрических данных при проектировании рабочих мест и их комбинаций в офисе. Этот аспект разработан сегодня скорее эмпирически, чем полностью на научных основаниях — уж очень велика вариативность выбора возможных решений, — и является одним из основных, требующих более развернутого объективного обоснования.

Четвертый аспект — это относительно полно разработанные связи эргономики со средовым проектированием — технологические варианты организации функциональных процессов в среде. Таковы ритмы чередования труда и отдыха в течение рабочего дня, разумное программирование туристических поездок, рекомендуемая эргономическими факторами последовательность разных составляющих трудового или бытового процесса и т.д.

Еще один аспект, продиктованный единством задач средового и эргономического проектирования, получил сегодня не совсем точное, но очень выразительное наименование — видеоэкология. Речь идет о специфической задаче гармонизации визуального комплекса средовых ощущений. На первых порах — гармонизации чисто физиологической, а в перспективе и художественной, где конечный результат будет зависеть от пропорций и чередований «положительных» и «отрицательных» зрительных впечатлений в средовом целом.

Можно назвать и другие примеры связей эргономических знаний и средового дизайна: специфика требований к организации пространственных и предметных компонентов транспортной среды, в т.ч. ее мобильных форм; проектирование среды, предназначенной для коллективных (массовых) действий — от церквей до стадионов; свои особенности имеет учет оптимального воздействия на

ИГ

о

I

человека ландшафтной составляющей средовых объектов и систем. Особый вопрос, все чаще требующий сегодня специальной проработки — эргономика экстремальных средовых ситуаций. Здесь и обустройство космических кораблей, и судов для длительного подводного плавания, и быстро развертываемые спасательные лагеря и медицинские госпитали. Принципиальное значение приобрели сегодня проблемы организации среды для «нестандартных» групп населения — инвалидов, детей, лиц пожилого возраста. А отсюда уже недалеко до очень интересной, но пока не освоенной эргономической области — формирование среды для людей исключительных, одаренных сверх меры, принятой за норму.

Каждый из этих аспектов выявляет свои рамки требований к эргономическим разработкам, иногда неожиданно, парадоксально интерпретируя общие рекомендации, но в то же время подтверждая их базовую общественную ценность.

Большинство из них в настоящее время описаны в соответствующей специальной литературе и ждет, когда их соберут в обстоятельном едином научном издании. Но отметить эти аспекты приложения и развития эргономики в контексте задач средового проектирования необходимо уже сейчас.

Разным направлениям и особенностям реализации этих аспектов и посвящена настоящая книга. Построена она в соответствии с принятыми в учебной литературе правилами: сначала общие теоретические положения, включая принципы эргономических расчетов и проектных технологий; приложение этих принципов и методик к наиболее распространенным, «типовым» ситуациям и вариантам, а затем — анализ специфических случаев и решений, иногда в неожиданном свете еще и еще раз разъясняющих суть целей и методов эргономики. При этом там, где «средовые» проявления эргономических действий особенно интересны, даются соответствующие примечания и разъяснения, помогающие читателю уловить возможные направления развития синтеза этих столь существенных для дизайна областей проектных знаний.

Такая организация уже наработанного эргономической наукой и практикой материала является сегодня наиболее целесообразной — помогая средовому проектированию конкретными указаниями и рекомендациями эргономического характера, она оставляет достаточный простор для инициирования собственных выводов и открытий в тех ситуациях, когда готовых рецептов и установок еще нет.

А именно эта цель — показать векторы дальнейшего формирования средовых аспектов развития эргономической мысли — и преследуется настоящим учебным изданием.

В.Т. Шимко