Sechstes Kapitel. Von der Verſchiedenheit der verwandten und von einigen merkwuͤrdigen Mittelſprachen.

 

Ich wuͤrde uͤberhaupt den Leſer zu ermuͤden und zu verwirren fuͤrchten, wenn ich alles, was geſammelt und vorgearbeitet war, mittheilen wollte. Genug, wenn hier nur in das Ganze Ordnung gebracht und befriedigend angezeigt iſt, nach welchen Grundſaͤtzen etwa eine vergleichende Grammatik und ein durchaus hiſtoriſcher Stammbaum, eine wahre Entſtehungsgeſchichte der Sprache, ſtatt der ehemaligen erdichteten Theorieen vom Urſprunge derſelben, zu entwerfen waͤre. Das hier geſagte wird wenigſtens hinreichend
ein, um die Wichtigkeit des indiſchen Studiums, auch ſchon bloß von Seiten der Sprache betrachtet, zu beweiſen; im folgenden Buche wollen wir es nun im Verhaͤltniß zur Geſchichte des orientaliſchen Geiſtes betrachten.

 

 

Ich ſchlieſſe mit einem Ruͤckblicke auf William Jones, der durch die aufgezeigte Verwandtſchaft und Abſtammung des Roͤmiſchen, Griechiſchen, Deutſchen und Perſiſchen aus dem Indiſchen zuerſt Licht in die Sprachkunde, und dadurch in die aͤlteſte Voͤlkergeſchichte gebracht hat, wo bisher alles dunkel und verworren war. Wenn er aber die Verwandtſchaft noch auf einige andre Faͤlle, wo ſie doch ungleich geringer iſt, ausdehnen, ferner die unbeſtimmbar große Menge der Sprache auf die drei Hauptzweige
der indiſchen, arabiſchen und tatariſchen Familie zuruͤckfuͤhren, und endlich, nachdem er ſelbſt zuerſt die totale Verſchiedenheit des Arabiſchen und Indiſchen ſo ſchoͤn feſtgeſtellt hat, zuletzt doch bloß der Einheit zu Liebe alles aus einem gemeinſchaftlichen Urquell herleiten will; ſo haben wir dem vortrefflichen Manne in dieſen Stuͤcken nicht folgen koͤnnen, worin uns, wer die gegenwaͤrtige Abhandlung aufmerkſam pruͤfen will, unſtreitig beiſtimmen wird.

 

 

[1] Искажённое санскритское grantha m 1) текст; 2) книга (из санскритско-русского словаря к «Учебнику» В. А. Кочергиной

 

[2] Вопрос терминологии. Значимо то, что Фридрих Шлегель использует слово «буква», а не «звук». Расмус Раск, формулируя важный закон звуковых переходов, также использовал выражение «буквенные переходы».

Европейской науке о языке начала XIX века не свойственно различение звука и буквы. Понимание отличия звука от графического написания приходит на Запад из Индии, наравне с представлением о морфемном членении слова, что в свою очередь способствовало значительному развитию европейской лингвистики. «В Европе также фонетика вплоть до XIX в. включалась в грамматику, но уровень ее развития был ниже, чем у индийцев и арабов. В Европе приоритетной была задача обучения чтению и письму, а произносительной норме обычно не обучали; если существовали общие для всего мусульманского мира традиции произнесения вслух текста Корана, то общеевропейских традиций канонического произношения для текста Библии никогда не существовало. Поэтому описание фонетики в Европе вплоть до конца XIX в. было не столь детальным, как в арабской и индийской традициях» (Алпатов В. М. «История лингвистических учений»; М., 2005; стр. 27).

[3] Фридрих Шлегель далее в этой же главе (отрывок не вошел в перевод) вдохновляет на подробное изучение персидкого языка: «Было бы желательно, чтобы кто-то, кто располагает всеми необходимыми средствами, взялся бы за исследование того, какими свойствами обладала персидская грамматика прежде, вероятно, местами она изменилась и когда-то прежде ещё была похожа на индийскую и греческую. Это дало бы больше сведений и доказательств, чем ещё большее количество похожих по звучанию корней. Вообще было бы желательно, чтобы изучение этого красивого языка также и в Германии стало всеобщим. Кроме того, часто замечаемое родство персидкого языка с немецким настолько велико, что надежда, пожалуй, не пустая, вероятно, в персидском языке можно было бы найти кое-что, проясняющее древнейшую германскую историю. Кто хотел бы сделать персидский язык главным предметом изучения, мог бы взять также и славянские языки».

[4] В современной орфографии суффикс выглядит как ‘tum’. Следует также снова обратить внимание на терминологический аппарат: Фридрих Шлегель вместо термина «суффикс» использует словосочетание «конечный слог».

[5] По сути, Фридрих Шлегель говорит здесь о таком устройстве языков, которое впоследствии в лингвистике будут называть флективными (флектирующими,

фузионными) языками. Устанавливая в своем трактате принципы зарождающегося сравнительно-исторического языкознания, он так же стоит у истоков лингвистической типологии. Подробнее об этом в главе четвертой.

[6] «Даже сейчас в германском языке…» — только по контексту можно понять, что Фридрих Шлегель говорит именно о германских языках, то есть о германской языковой группе, потому что в оригинальном тексте он употребляет выражение «im Deutschen», что можно перевести как «в немецком».

 

[7] По сути, Фридрих Шлегель говорит в этом абзаце о синтетических и аналитических языках.

[8] Впоследствии на примере китайского Шлегель сформулирует идею об аморных языках (позже такие языки назовут изолирующими).