- Мамочка моя любимая, хочешь порадую? – ласковым ребенком я обнимаю мать за плечи, во время того, как она угощает чаем Льва Романовича. – У меня «пять» по истории за самостоялку!
- Умница какая! – улыбается мама, расцветая ярким розовым бутоном просто на глазах. – Вижу, не зря я настаивала на твоих дополнительных занятиях с Даниилом Евгеньевичем. Такой молодой, но грамотный учитель…
- Да, он классный! – соглашаюсь я, прижимаясь к матери теснее. – Мам, можно я к Вике вечером в гости схожу?
- Ненадолго…
- Я бы у нее и ночевать осталась… - намекаю я, используя все свое врожденное коварство, чтобы уговорить мать. – У нас завтра контрольная по алгебре, будем готовиться до полуночи… Не идти же мне сквозь ночь домой!
- Ну да… - мама медлила, хотя мой успех в области истории временно усыпил ее проницательный разум. – Хорошо, только позвони мне перед сном.
- Конечно же, - убеждаю я, высокомерно взглянув на Льва Романовича. – А вас, Лев Романович, хотел бы видеть мой классный руководитель. Он хочет убедиться, что дома у меня нет отягощающих обстоятельств для спокойного обучения, так как вчера в школу я пришла с покрасневшими глазами…
Утро. Ранее утро, насколько я могу судить по пробивающимся сквозь шторы солнечным лучам. Лениво потягиваюсь, кинув взгляд на Даню справа, рассматривая его замысловатую татуировку на лопатке. Такое ощущение, что уснули мы с рассветом, иначе бы я не чувствовала себя такой невыспавшейся и разбитой, как телега. Блин, сколько же сейчас времени…
- Блядь! – вскрикиваю я, садясь в постели.
- Что кричишь? Сон плохой приснился? – лениво и неспеша просыпается Даня, переворачиваясь на спину.
- Уже так поздно! Нужно срочно собираться! – вскакиваю с кровати, начиная метаться по всей комнате в поисках своих вещей. – Вставай же, Дань!
- Куда спешить? Что так торопишься? – улыбается Даня, не соизволив пошевелиться.
- Я опаздываю на твой урок! – верещу я, наспех набросив его рубашку на плечи, собираясь в душ. – Тебе тоже следовало бы чесаться побыстрее, как-никак учитель!
- Я-то отмажусь, - смеется Даня, положив руки под голову и внимательно меня рассматривая. – Это твой естественный цвет волос?
Бросаю в него первую попавшуюся под руки подушку с дивана, краснея от смущения за свои волосы цвета меди. Хотела повторить тоже самое с другой подушкой, но раздался звонок из прихожей.
- Кого-то ждешь? – замираю я с подушкой в руках.
- Нет, - нахмурился Даня, поднимаясь с постели и натягивая джинсы.
Плотнее кутаясь в мужскую рубашку, я засеменила вслед за Даней к входной двери. Щелкнув замком, дверь распахнулась и от удивления я едва не осела на пол, прижимаясь к дверному косяку проема в зал.
- Кажется, ты хотел меня видеть, - сверкнув глазами, перешагнул порог Лев Романович. – Я решил, что разговор тет-а-тет лучше провести за пределами стен гимназии.
Лев Романович обводит взглядом прихожую, остановившись сначала на Дане, потом на мне, затем снова встретившись взглядом с учителем. Как всегда интеллигентный в строгом костюме, в очках с аккуратной оправой. И все же дико напоминавший мне жабу.
- Предполагал нечто подобное… - выдохнул он, прочистив горло. – Еще когда ты пошел работать учителем от нечего делать.
- Я ничего не понимаю... – шепчу я, не зная, что теперь делать: смеяться или плакать, убежать или остаться.
- Крис, познакомься, это мой дядя, - представляет Даня ту самую жабу, на которую я жаловалась ему чуть более суток назад. – И как я понимаю, это и есть друг твоей мамы.
- Правильно понимаешь, - подтверждает Лев Романович. – Не думал, что меня ждет здесь именно это, но не исключал, что тебе снова удастся меня удивить, Даниил.
- Крис, пройди пока на кухню, - Даня отрывает мои руки от дверного косяка, направляя прочь из прихожей. – Нам с дядей нужно переговорить с глазу на глаз.
Не помня себя от испытанного шока, я тщетно пытаюсь опустить рубашку ниже к коленям, когда скрываюсь за дверью в кухню. Прижав ко рту ладони, я замираю с другой ее стороны, прислушиваясь к каждому звуку и лихорадочно с ужасом думая, чем чревата эта встреча. Кажется, слишком часто я занимаюсь подслушиванием, но такие ситуации обязывают.
- Ты в курсе, сколько ей лет? – жаба начинает наступление, пнув, наверное, по самому больному. – Дань, это в лучшем случае твое увольнение, чему бы я даже обрадовался. Но здесь же и статьей пахнет…
- А ты я вижу, нашел еще одного трудного подростка, чтобы вправлять ему мозги, - в тон жабе произносит Даня, вполне уверенно и спокойно. – Думаю, я разберусь во всем сам, без твоей вездесущей помощи.
- Не пытаюсь помогать тебе. Я заметил, чем больше тебе что-то запрещаешь, тем сильнее твой ажиотаж к запретному. Только вот эта девочка - дочь очень хорошего человека, обижать которого мне хотелось бы меньше всего.
- И эта девочка достаточно взрослая, чтобы самой решать, как поступать, – слова Дани даже зарождают во мне секундное чувство гордости за себя. - Кроме того, не считаю свою компанию для нее худшей из тех, с кем ей приходилось общаться.
- Но ты ведь не общаешься – ты спишь с ней! – кажется, я могу себе представить, как краснеет от злости лицо жабы, покрываясь бурыми пятнами. – Тебе, что девок вокруг мало?! С малолеткой связаться решил! Она ведь твоя ученица – это уму непостижимо!
- Не кричи здесь! – Даня тоже повышает голос, и сердце в моей груди громко и ощутимо ухает. – Будем говорить откровенно, ты не тот человек, которому я хотел бы объяснять, что происходит, пытаться как-то оправдать себя. Считай меня мудаком, который так нехорошо поступает. Это для тебя будет привычнее…
- Ты ведь наиграешься, а она вены резать пойдет! И что случится тогда с ее матерью?!
- Ой, давай не будем так глобально копать! Повторюсь, можешь считать меня чудовищем, соблазнившим ребенка, но это останется лишь в твоем богатом воображении. Не хочу слушать этот бред дальше! Тебе лучше уйти, мы опаздываем.
- Когда же ты остановишься?.. Когда оглянешься назад и поймешь, что что-то делал не так?.. Надеюсь, дожить до того дня и посмотреть тогда в твои глаза!
После этих слов дверь громко хлопнула. Еще через несколько секунд в кухню вошел Даня, прикуривая сигарету.
- Он же все расскажет… - шепчу я, ощущая резь в глазах от набежавших слез безысходности. – Первая, кто узнает будет моя мама… Она меня убьет! А в гимназии…
- Не паникуй, все будет нормально, - как-то отстраненно говорит Даня, выдыхая сигаретный дым. – Не думай об этом, занимайся своими делами. Пойми, твоя первостепенная задача – учиться, получить, обещанную маме, медаль, и не тратить нервы на таких, как брат моего отца.
Он смотрит на меня с улыбкой, будто жалея своим взглядом, желая сберечь мою хрупкую детскую душу.
- Да что вы все со мной как с ребенком! – не выдержав бунта у себя внутри, я срываюсь на крик, яростно прожигая его взглядом. – Я не ребенок! Понятно?! Это и мои проблемы тоже! И если тебя попрут из гимназии – в этом тоже буду виновата я! Не надо меня выгораживать, я давно не ребенок!
Нахмурившись, Даня молча выслушал мою тираду, протянул ко мне было руку, но я отпрянула назад.
- Мне нужно в душ… - выдыхаю я, резко разворачиваясь и выходя из кухни.
Не могу больше терпеть это вечное помыкание мной. Хватит мне родительского опекунства! Я выдержу намного большее, чем кто бы то не был! Я не хрупкий хрусталь, не плакса и не прокаженная, чтобы щадить мои нервы, ссылаясь на то, что мне еще учиться надо, я видите ли маленькая для взрослых дел!
Забираюсь под прохладную воду, желая остыть, так как, кажется, что и тело у меня вспыхнуло огнем, будучи задето за живое. Отворачиваюсь лицом к стене с глянцевой плиткой, опираюсь руками, пытаясь обрести былое равновесие и обуздать свою ярость.
Я не слышу, как открывается дверь в ванную. Не слышу, в какой момент в тесной комнате появляется еще кто-то. Сильная рука рывком разворачивает меня, прижимая спиной к кафельной плитке. Мгновение, когда Даня встретился со мной взглядом, кажется, растянулось на вечность. Он смотрит на меня, а мне кажется, что его взгляд проходит насквозь, вновь воспламеняя мое тело. Глаза едкие, глубокие, лишенные в эти секунды блеска из-за нескрываемого желания. Не говоря ни слова, он прижимает меня к себе, впиваясь в мой рот глубоким поцелуем. Подхватив за бедра, Даня поднимает меня в воздух, а я обхватываю его торс ногами, хватаясь за плечи руками, обнимая его за шею. Еще одним рывком он прижимает меня к стене крепче, без лишних церемоний резко входя в меня. От стремительного и глубоко проникновения в свое тело, я вскрикиваю, впиваясь в его мокрые плечи ногтями. Шум воды из душа перебивает мои стоны, а вода хлещет нещадно по моему разгоряченному телу. Быстрыми глубокими толчками он доводит меня до оргазма в считанные мгновенья. Вся я становлюсь ватной в его руках, принимая такую импульсивную, грубую, откровенную донельзя близость. Мне кажется, что мое тело уже не принадлежит мне. Я стала едина с ним, и только он позволял мне сейчас получать удовольствие, или же чувствовать боль, грубость, ласку, срезающую тонкие грани его необузданности.
- Я никогда не относился к тебе, как к ребенку… - тяжело дыша, Даня осторожно опускает меня на мокрый пол, касаясь губами шеи. – И, кажется, еще пожалею об этом…
