Среда начинается с опоздания. У Веры в группе опоздала Анжела.
Ну вот, начинается. Всегда они опаздывают. И будут опаздывать всю Игру.
Как с этим бороться и надо ли – могло бы быть темой моей дипломной работы.
Казалось бы, чего проще, жалких три месяца звонить в одно и то же время с точностью до минуты. Однако на практике это оказывается просто камнем преткновения. Каждый день какая-нибудь ерунда. То проспал, то забыл, то звонил и не дозвонился, то землетрясение, пожар, наводнение, извержение вулкана, перелом пальца, которым нажимаются кнопки, и прочие катаклизмы.
Раньше мы жестоко боролись с этим, поскольку опоздание на звонок является нарушением структуры Игры и данного игроком слова быть всегда и везде вовремя.
А со словом шутки плохи: позволишь нарушать – все. Можно закрывать лавочку. Ничего выдающегося сделано не будет. Как и в любой другой структуре.
Были на моей памяти Игры, в которых участники сами придумывали себе наказание за опоздания на звонки. Один не позвонил вовремя, и вся команда собирается в 23.00 у памятника Пушкину. Там они вслух читают стихи и идут по домам. А на следующий день опять собираются, потому что опоздал кто-нибудь другой, потому что проспал, потому что поздно лег, потому что встречался в 23.00 у памятника Пушкину. В общем, не помогает. Зато через неделю таких сборов все валятся с ног и ничем другим заниматься не могут.
Потом до меня дошло постепенно, что бороться с опозданиями все равно что бороться с температурой у больного. Надо не температуру сбивать, а устранять причины ее появления.
Любое опоздание имеет глубинную причину и несет ценную информацию о ней. Скрытый месседж. Чаще всего неосознанный самим опоздавшим. Во многих случаях это заявление о безразличии к происходящему, отсутствие важности. Иногда это выражение протеста против чего-либо, сопротивление. Или презрение: «Кто ты такой, чтобы я ради тебя слово держал? Да плевал я на тебя!» Или желание привлечь всеобщее внимание к своей личности. Это уж сразу видно.
«Эй! – кричит человек своими действиями. – Я нарушил слово, со мной надо разговаривать об этом. Все сюда!»
Особенно это очевидно в Игре. Именно в этом и есть ее ценность. Поскольку у нас тут другой культурный дрейф, то рассказы о пробках и сломанных замках никто из вежливости слушать не станет. Все знают: если важно – успеешь. Что-то на самолет, улетающий в страну мечты, никто не опаздывает, несмотря на пробки.
Кстати, случается, что у человека и правда беда, а он не решается о ней начать говорить, просить о помощи. В этом случае опоздание – шанс сделать так, чтобы тебе начали задавать вопросы. А когда спрашивают – делиться уже легче. Это уже не похоже на нытье и жалобы. Ведь сами спросили.
А о том, что можно просто попросить о помощи, нисколько не теряя при этом достоинства, знают далеко не все. Гораздо проще манипулировать. Видите, я героически молчу и борюсь, но, если уж вы так настаиваете, я расскажу вам о своем несчастье! И попробуйте теперь не помочь. Героически же и умру.
Так же точно и с остальными глубинными причинами! Если опоздание вызвано сопротивлением, то можно выяснить, кому или чему игрок сопротивляется, и разобраться с причиной. Или с сопротивлением, так как причины часто бывают неустранимы.
Получается, что опоздания на капитанском звонке – полезная вещь – наконец осеняет меня!
Хотя лучше все-таки я поговорю с игроками, чтобы они озвучивали свои мысли и сомнения сразу. Не доводя до всяких там опозданий, сопротивлений и жертвенных умираний.
В конце концов, после долгих экспериментов и совещаний в офисе, мы остановились на том, что капитаны выясняют у нарушителя истинную причину опоздания, разбираются с ней, берут обещание на будущее и отпускают с богом. Выполнять цели.
Вирус «вопрос-ответ» запущен, и я тут же начала примерять эту теорию к себе.
До того, как стать координатором, я опаздывала всегда и везде. А почему?
Да потому, что жила в своем внутреннем мире. А то, что в мире наружном, – меня не слишком интересовало и волновало. Видно, наружный мир меня сильно разочаровал.
В этом вопросе есть и хорошая сторона – мой веселый нрав. Мне незачем долго расстраиваться по всяким неважным наружным темам. Я прохожу их вскользь, особо не заморачиваясь.
Есть еще один взгляд. Наружный мир мне небезразличен, но настолько для меня болезнетворен, что я предпочла от него абстрагироваться.
И все же вопросы любви к мужчине зачастую причиняют мне настоящую боль. Тут мне абстрагироваться не удалось.
Ах да! Я же никогда не опаздывала на свидания с любимыми мужчинами. Думаю, что ни разу в жизни. Я веду себя в этом вопросе совершенно не по-женски.
Не могу даже представить, как любимый мною человек стоит как дурак один-одинешенек под какими-то условными часами, терзает условный букет, хмурится, переживает, придумывает про себя всякую чепуху. Ему должно быть так больно! Кажется, мне самой становится больно, когда я представляю эту картину. Невыносимо.
Последние несколько лет я перестала опаздывать, благодаря моей работе, в другие места. Значит, кроме любви, именно она мне важна по-настоящему? А почему?
Может, оттого, что только здесь я могу говорить все, что думаю и чувствую? Не это ли я пыталась воплотить в своем асоциальном детстве?
Слава богу, здесь это приносит пользу.
Я не могла и мечтать об этом! Моя профессия – говорить правду.
Все эти мысли я придумываю лежа на диване. Являются ли они истиной, я не знаю. Но мне они нравятся. Я лежу на животе, свесив вниз голову.
Волосы красиво подметают пол. Когда я начну плакать от умиления и восторга, слезы могут стекать вниз по волосам. Диван останется сухим.
