ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

21:17

Единственный раз, нарушив правила, я опускаюсь в огонь, буквально. В маленькой комнате так душно, словно я заживо поджариваюсь. Воздух не поступает в организм, и каждый раз пытаясь вздохнуть, я словно дышу через полиэтиленовую пленку. Слезы стекают по горячему лицу, текут по щекам и капают на деревянный пол. Я наблюдаю за пятнышком мгновение, пока другая капля не занимает его место.

Все было впустую. Вся моя жизнь – ничто. Я не была доброй. Я никому не помогала. Нет причин, чтобы кто-то меня помнил. Моя жизнь сводится к груде пластиковых карточек и номера социального страхования. Мое имя бесполезно – и никто не запомнит Реджину Гранц.

Дело в том, что я думала, у меня нет больше времени. Больше времени, чтобы стать храброй, смелой, чтобы стать той, кем я должна быть. И пока я ждала появления этой девушки, я следовала правилам, делала, что мне говорили, и никогда не спрашивала зачем... никогда не перечила. Я была так сосредоточена на том, чего все хотели для меня, что даже не спрашивала, чего хочу я.

А теперь слишком поздно.

Я нахожу место на полу с прохладным воздухом. Возможно, там есть трещинка, потому что маленький поток холодного воздуха обдает меня время от времени. Она не больше ниточки, но хоть что-то. По другую сторону от этой стены свежий воздух и свобода.

Я даю себе обещание, и, наконец, обращаюсь к Богу, что происходит редко. Я не знаю, здесь он или нет, но если да, он услышит мои мысли, мою мольбу. Я сделаю что-нибудь стоящее в жизни, если вытащишь меня. Я обещаю.

Я больше не буду эгоистичной, чрезмерно осторожной Джиной, какой была долгое время. Я сделаю мир лучше. Я всегда этого хотела, просто не знала, как это сделать.

Мне удается перевернуться на спину, и я поворачиваюсь лицом к потолку, позволяя воде из разбрызгивателя капать на мое лицо, как дождь. Это устрашающе успокаивает. Тело наливается свинцом, и я изо всех сил пытаюсь держать глаза открытыми. Дым задерживается надо мной. Я знаю это, хоть и не могу видеть. Водоворот огня становится все ближе, подступая с потолка к полу.

Страх исчезает, оставляя моему воображению порхать в череде бесконечных желаний и сожалений. Я вжимаю ногти в доску пола, стараясь бодрствовать, но чувствую, как вялость окутывает, накрывает меня. Я борюсь с ней, позволяя вонзаться старым щепкам в мои руки, и фокусируюсь на боли от сломанных ногтей.

Образы мерцают, как старые фильмы, перед глазами, пока мысли не обращаются к единственной вещи, приносившей мне утешение – танцам. Прошлые выступления проигрываются в моем сознании, как призраки. Каждый шаг, каждое осознанное движение, боль от усталости, когда танцуешь по несколько часов подряд. И кровоточащие пальцы, покрытые волдырями, и удовольствие от каждой минуты.

Я сосредотачиваю мысли на рутинных делах, заставляю себя танцевать, а не быть в горячей камере хранения. Я чувствую гордость, потому что контролирую свое тело, пока двигаюсь по идеальным линиям и кривым. Я чувствую, как мои мышцы тянутся от каждого движения, растягиваются и движутся, сильные и уверенные. Я чувствую каждое движение, прыжок, не щадя себя от сожалений. Движения в моем воображении оживают, и одолевают страх перед смертью, и я почти теряюсь в мечтах. Отодвигаю на дальний план печаль, зная, что не попрощаюсь с матерью и отцом. Каждое мысленно движение скрывает отчаяние из-за того, что я не могу разрушить барьер на пути к безопасности. Каждое движение скрывает разочарование, уничтожающего меня еще больше, что моя жизнь бессмысленна, я ничего не сделала и ничего не добилась.

Замешательство стирает реальность, и я чувствую, как она выскальзывает между рук, как опавший лепесток розы. В своем сознании я продолжаю танцевать, поворачиваюсь и ощущаю силу своего тела – силу, что покидает его. Мой последний танец. Жизель[7] умирает из-за разбитого сердца в объятиях любовника. Огни рампы вспыхивают перед глазами, ослепляя, так что никого не видно. На зал падает мрак, пока не остается никого, кроме меня и деревянного пола, покрывающегося дымом. Мои пальцы освобождают доски, и мои руки поднимаются достаточно, чтобы окончить акт.

Но танец еще не окончен. Любовник Жизель находит ее безжизненное тело, и танец продолжается. Его тело сильное, надежное, но я не танцую. Эти ноги не двигаются. Сон зазывает меня низким хриплым голосом, снова и снова.

Убитый горем любовник Жизель, поднимает меня и убаюкивает мое мертвое тело в своих руках. Положив одну руку ему на шею, другую на его плечо, я прижимаюсь головой к его сильной груди и в последний раз вздыхаю. Это мой последний поклон. Занавес падает, погружая меня во тьму, словно я никогда не существовала.