Эдвард Эдингер 1 страница

[59] 2/5 позиция «крест-накрест»

6-4-4

35-73

 

©Издательство «Советская Россия», 1973 г.

С каждым годом жизнь предъявляет все более высокие требо­вания не только к нам, взрослым людям, но и к детям: не­уклонно растет объем знаний, которые нужно им передать; мало того, педагоги хотят, чтобы усвоение этих знаний было не механическим, а осмысленным. Поэтому созданы новые программ мы подготовки детей к школе в детских садах, новые программы обучения в школе.

Для того чтобы помочь детям справиться с ожидающими их сложными задачами, нужно позаботиться о своевременном и полноценном формировании у них речи. Это — основное ус­ловие успешного обучения. Ведь через посредство речи соверша­ется развитие отвлеченного мышления, с помощью слов мы выражаем свои мысли.

В школе ребятишек будут учить оперировать понятиями, воспитывать у них способность делать умозаключения. Это оз­начает, что в школу они должны прийти хотя и с элементарны­ми, но достаточными знаниями об окружающем физическом ми­ре, о животном и растительном царствах, о людях, с некоторыми эстетическими и нравственными понятиями — о красоте и безо­бразии, о добре и зле, о правде и лжи и т. д. И все это становит­ся доступно детям только через посредство речи.

Всякая задержка в ходе развития речи (плохое понимание того, что говорят окружающие люди, бедный запас слов-назва­ний и слов-понятий, суженные или неправомерно широкие по­нятия и т. п.) затрудняет общение ребенка с другими детьми и взрослыми, в какой-то мере исключает его на игр, занятий. Особенно тяжело сказываются нарушения в развитии речи. Довольно часто они являются следствием невнимательного от­ношения родных ребенка или персонала детского учреждения к речи малышей. Иногда взрослые просто недостаточно знако­мы с тем, что, собственно, представляет собой процесс форми­рования речи, на что нужно обращать внимание.

Что же следует делать для того, чтобы речь ребенка развива­лась правильно, вовремя, чтобы малыш рос существом социаль­ным?..

Ответы на эти вопросы ищут специалисты разных областей знания — психологи, лингвисты, физиологи, дефектологи и т. д. Ими получено большое количество важных фактов, пред­ложены интересные гипотезы для объяснения механизмов речи. Работы эти содержат много ценного и для практики. Родители, воспитатели могли бы почерпнуть в них немало полезного для себя. Однако исследования эти рассыпаны в разных специаль­ных научных журналах и монографиях, и поэтому для широко­го читателя они недоступны или малодоступны.

Задачей этой книги и является попытка обобщить основные факты, которые могут помочь глубже понять процесс формиро­вания детской речи, и рассказать о них возможно более просто. Подобных книг нет, а, как показывают беседы с родителями и работниками яслей и детских садов, нужда в них очень боль­шая. Не зная сущности явления, нельзя успешно влиять на не­го, даже имея хорошие методические рецепты¹ (СНОСКА: У нас есть методические пособия, написанные известными педа­гогами. Из них можно особенно рекомендовать следующие: Е. И. Каверина-Банщикова. Методика развития речи детей первых двух лот жизни. М., изд. Ин-та сан. просв., 1948; В. А. Петрова. Занятия по раз­витию речи с детьми до трех лет. М., «Педагогика», 1970; Е. И. Тихеева. Развитие речи детей. М., «Просвещение», 1967.), как подчерки­вал выдающийся педагог К. Д. Ушинский. Вот почему и при наличии хороших методических руководств необходимы также книги, рассказывающие о сущности речевой функции.

Другим поводом для создания этой книги была необходи­мость обратить внимание и родителей и воспитателей на то, что работа по развитию речи у детей должна проводиться особенно серьезно и настойчиво в первые три года жизни. В настоящее время известно, что все функции центральной нервной системы лучше всего поддаются тренировке и воспитанию в период их естественного формирования. Если же в это время создаются неблагоприятные условия, то развитие функций задерживается, и в более позднем возрасте отставание компенсируется с тру­дом и не полностью.

Для речи таким «критическим» периодом развития являются первые три года жизни ребенка: к этому сроку в основном за­канчивается анатомическое созревание речевых областей мозга, ребенок овладевает главными грамматическими формами родно­го языка, накапливает большой запас слов. Если же в первые три года речи малыша не было уделено должного внимания, то в дальнейшем потребуется масса усилий, чтобы наверстать упущенное.

В книге используются данные исследований многих отече­ственных и зарубежных ученых. Широко представлены дан­ные, полученные в лаборатории, руководимой автором¹. (СНОСКА: Это лаборатория высшей нервной деятельности ребенка в Инсти­туте физиологии детей и подростков Академии педагогических наук СССР.)

На протяжении более пятнадцати лет сотрудниками лаборатории изучаются механизмы формирования речи ребенка, а также физиологические условия, которые могут облегчить и ускорить этот процесс.

Естественно, что работы, проводимые учеными в этой обла­сти, стали возможны и дают особенно весомые результаты лишь в нашей стране, где забота о здоровье и гармоническом разви­тии подрастающего поколения является одной из основных задач Коммунистической партии.

Если эта книга окажется интересной и хоть в какой-то мере полезной для тех, кого волнуют вопросы становления детской речи, задачу ее можно считать выполненной.

Автор хочет выразить благодарность воспитателям и роди­телям, которые делились своими наблюдениями. Многие приве­денные здесь примеры подсказаны ими.

АВТОР

 

Глава 1. Что такое речь?

 

ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ ПРИБАВКА НА УРОВНЕ ЧЕЛОВЕКА

 

Высшие животные, например человекообразные обезьяны, могут совершать довольно сложные, как будто «ра­зумные» действия, но приходят к ним путем «проб и ошибок». Шимпанзе Рафаэль в опытах И. П. Павлова научился состав­лять пирамиду из ящиков разной величины для того, чтобы достать подвешенный к потолку плод. Сначала это не удавалось Рафаэлю: он ставил большой ящик на маленький (а однажды даже поставил ящик себе на голову), и все падало. Но наконец, после многих попыток стала получаться правильная пирамида (рис. 1). В опытах учеников И. П. Павлова обезьяне нужно бы­ло составить ключ из нескольких деталей, открыть этим клю­чом дверцу шкафчика и достать лакомство или игрушку. И опять животному пришлось совершить много проб, много раз ошибиться, прежде чем оно достигло цели.

Такой путь проходит и ребенок, знакомясь с окружающим миром. Допустим, полуторагодовалый малыш хочет сесть на стул. Сначала он ложится на него грудью, подтягивается, тол­кает стул, опрокидывает его и падает сам. Мама поднимает и ста­вит стул, а малыш повторяет свою попытку, подойдя к стулу с другой стороны, и опять неудачно. Наконец, он пододвигает деревянный ящик из-под кубиков, встает на него и взбирается на стул. Совсем как обезьянка, он ищет те действия, которые помогут достигнуть цели, и отбрасывает неудачные.

Однако очень скоро человеческое дитя начинает перенимать опыт окружающих его взрослых людей с помощью речи.

Валику 2 года 6 месяцев. Ему подарили заводного медведя, который танцует. Мальчику объясняют: «Вставь ключ вот в это отверстие и поверни несколько раз!»—и ребенок справляется с задачей без проб и ошибок: для него такой способ совсем не обязателен, раз он владеет речью.

С помощью слова малыш получает от взрослых и знания — сначала очень элементарные, а потом все более глубокие. Ему называют предметы, рассказывают, что ими делают. «Вот лож­ка. Держи ложку так, а теперь черпай кашку! Молодец, Митя, как хорошо ест кашу ложкой!» — говорит мать во время корм­ления своему годовалому сынишке.

Ребенка знакомят с некоторыми явлениями. Отец объясня­ет четырехлетнему Гене, откуда берется пар: «Смотри, вода в чайнике нагревается, делается паром и поднимается вверх. Видишь, сколько пара осело на окне? А стекло холодное, пар остывает и опять делается водой — вот уже капельки потекли по стеклу!» Немного спустя внимание ребенка обращают на тучу: «Это воду на земле нагрело солнышко, и она сделалась паром, поднялась вверх — помнишь, как из чайника! — и собралась в тучу. А когда там наберется много пара и он охла­дится, то польется дождем на землю».

Та зависимость явлений, о которой ребенок здесь узнает, может быть объяснена ему пока только с помощью слова — ее нельзя увидеть, потрогать руками. Вот почему речь играет та­кую огромную роль в формировании психической жизни ма­лыша.

 

Рис. 1. И. П. Павлов наблюдает за опытом над шимпанзе Рафаэлем.

 

Одним из первых значение речи для развития психики ре­бенка стал изучать советский психолог Л. С. Выготский. Позд­нее у нас в стране этому вопросу посвятили много исследова­ний психологи А. А. Люблинская, А. Р. Лурия, Н. X. Швачкин и другие. Они установили, что с ранних этапов развития ребен­ка (уже с начала второго года жизни) слово начинает влиять на восприятие свойств предметов, формирование представле­ний о них и т. д. Чем старше дети, тем сильнее и ярче будет влияние речи на все стороны их психической деятельности.

Совершенно исключительное значение имеет речь в приспо­соблении ребенка к требованиям человеческого общества, уста­новлении контакта с другими детьми.

Приходилось ли вам наблюдать разницу в поведении ребят, которые хорошо говорят, и детей с задержкой развития речи? Вот в младшей группе детского сада на ковре в углу комнаты дружно играют трое детей (им по 3 года 2 месяца). Галя сло­жила из кубиков две стенки под прямым углом и сказала: «Домик!» Лена, сидевшая рядом, сейчас же посадила в «до­мик» резиновую кошку. «Кошкин дом! Кошкин дом!» Обе девочки рассмеялись. Боря, который катал невдалеке в авто­мобильчике деревянного петуха, подкатил его к дому: «Здлясте! Я к вам в гости плиехал!» Эти дети долго и с увлечением играют — они понимают друг друга и могут согласовывать свои действия.

Дети, которые владеют речью, легко вступают в контакт и со взрослыми. Средняя группа детского сада собирается па прогулку, и воспитательница помогает ребятам одеваться. «Ле­ня, достань шапку из шкафчика, надень ее, а я помогу завязать ее — вот так! А где же шарфик, Сережа? Ну-ка, поищи его. Молодец!» Дети охотно выполняют то, что говорит им воспита­тельница.

В этой же группе находится Юра — мальчик, который очень отстает от других детей по развитию, плохо говорит и недоста­точно понимает обращенную к нему речь. Одевающаяся рядом Олечка увидела яркие варежки Юры и протянула руку: «Ой, покажи!» — но он не понял, что она хочет, закричал и оттолкнул девочку; она расплакалась. Подобные недоразумения с Юрой получаются очень часто. Вот он подошел к группе ма­лышей, которые что-то строят из кубиков. «Складывай тоже, вот сюда», — говорит ему одни из мальчиков, но Юра выхваты­вает несколько кубиков из постройки: она рушится. Крик, сле­зы, драка, а вес дело в том, что Юра не может понять других детей, не может включиться в игру и вносит лишь раздор и не­приятности.

Воспитание ребят, у которых задержано развитие речи, представляет большие трудности, как в детском коллективе, так и в семье. Родители таких детей и педагоги отмечают, что они упрямы, раздражительны, много плачут, их бывает трудно ус­покоить. Эти дети плохо включаются в общие игры и занятия, так как не могут уловить их сути и не понимают предъявляе­мых требований. Отсюда очевидно значение того, чтобы ребенок своевременно и достаточно хорошо овладел речью.

Понимая огромное значение речи для всего нервно-психи­ческого развития ребенка, естественно поинтересоваться сущ­ностью этого явления — тогда многое в становлении детской речи станет понятнее.

 

 

О ПРОИСХОЖДЕНИИ РЕЧИ

За последние сто лет ученые разных специальностей прове­ли много исследований для того, чтобы выяснить происхожде­ние и природу речи. Изучены все европейские языки, а также языки очень многих отсталых народностей; велись историчес­кие исследования; изучалось развитие речи у детей, ее нару­шения, деятельность аппарата речи. Благодаря этому вопрос о происхождении речи и о том, что она собой представляет, стал значительно яснее. С наиболее важными фактами, установлен­ными учеными, мы и познакомимся в этой книге.

Присущие человеку способности к речи и словесному мыш­лению имеют свою предысторию в развитии животного мира.

Долгое время считалось, что у животных существуют лишь более или менее сложные системы инстинктивных (т. е. врож­денных) звуков, с помощью которых и устанавливается кон­такт в стаде, стае и т. д. Действительно, крики животных в ос­новном непроизвольны — их вызывает сильное возбуждение: страх, ярость и т. д. Такие крики называют также аффектив­ными (аффект — это и есть состояние сильного возбуждения). Эти крики у других животных вызывают инстинктивные от­ветные реакции. Например, тревожный крик курицы вызыва­ет реакцию замирания даже у только что вылупившихся цып­лят. Крик испуга грачей, записанный на магнитофонную лен­ту, рождает панику в стае грачей — они с шумом срываются с места и улетают. Теперь иногда пользуются такими записями, чтобы прогнать птиц с только что засеянного поля, где они склевывают семена.

Аффективные крики-сигналы у животных очень разнооб­разны. У человекообразных обезьян насчитывают до тридцати разных по звукосочетаниям и интонациям криков.

Все животные обычно проявляют способность к подражанию тем звукам, которые свойственны данному виду. Если, напри­мер, залаяла одна собака, то другие, находящиеся поблизости, сейчас же подхватывают лай; начинают мычать все коровы в стаде, если замычала одна, и т. д. Особенно велика способ­ность к звукоподражанию у некоторых птиц (попугаев и птиц из семейства врановых).

Как средство общения животные используют не только кри­ки, но и движения, которые носят в основном инстинктивный характер. Обычно эти движения сопровождают крики. Вероятно, каждый из нас много раз видел и хорошо помнит позу рассер­женной собаки, когда она лает на чужого человека, или уси­ленное виляние хвостом, пригибание вниз головы и прыжки, сопровождающие повизгивания, которыми она встречает хо­зяина.

У всех видов животных есть выразительные движения уг­розы, просьбы, страха и т. д., на которые другие животные отве­чают инстинктивной реакцией самозащиты, нападения и т. д.

Наблюдения последних десятилетий показали, однако, что средства общения животных не исчерпываются инстинктивны­ми звуками и движениями,— у животных имеются и выработан­ные в жизненном опыте формы общения.

Например, физиологи Ю. Конорский и С. Миллер сгибали собаке лапу и при этом давали ей пищу. Через некоторое время, будучи голодной, собака сама стала сгибать лапу — просила таким образом еду. Н. А. Шустин стал давать собаке пищу, когда она лаяла, и постепенно собака научилась просить пищу лаем.

В процессе дрессировки у животных вырабатываются самые разнообразные формы общения друг с другом и с людьми. Осо­бенно велики в этом отношении возможности человекообразных обезьян. Многие ученые (В. Келер, Р. Йерке, Э. Торндайк, М. П. Штодин, Л. Г. Воронин и другие) проводили опыты на этих животных, так близко стоящих к человеку. Вот какие ин­тересные наблюдения провел ленинградский физиолог А. И. Счастный. Когда он давал шимпанзе треугольный жетон, он кор­мил ее, квадратный — поил, круглый — предлагал ей игрушку. Это повторялось много раз. Затем обезьяну не кормили и дава­ли ей сразу все жетоны, она тотчас выбирала треугольный жетон и подавала его экспериментатору. Если обезьяну долго не поили, она выбирала квадратный жетон.

В другом опыте участвовали две шимпанзе, разделенные ре­шеткой. Одна обезьяна была накормлена и напоена, и около нее клали пищу; другая была голодной, но ей давали только игруш­ку; обеим, кроме того, давали наборы жетонов. Голодная шим­панзе выбирала треугольный жетон (пищевой сигнал) и про­совывала его сквозь решетку второй обезьяне. Сытая обезьяна брала этот жетон, отдавала в обмен банан, а также просовывала круглый жетон. Первая обезьяна в обмен на круглый жетон просовывала игрушку, а сама съедала банан. Таким образом, было показано, что высшие животные способны использовать в общении с другими животными и с людьми условные сигналы, если они этому обучены.

В естественных условиях также наблюдаются очень слож­ные формы общения животных, которые вырабатываются в их жизненном опыте. Конечно, это все лишь предпосылки разви­тия человеческой формы общения.

У первобытных людей жестикуляторная и словесная речь возникли из аффективных и звукоподражательных криков и со­провождающих их движений. Происходило это, как считают ученые, под влиянием того, что люди начали применять ору­дия. В процессе труда у них часто возникала все большая не­обходимость объяснить что-то друг другу. Применение ору­дий потребовало уже не возгласов, а слов-наименований, а затем и слов-понятий.

В процессе трудовой деятельности произошло еще одно важ­ное событие: все более совершенствовались тонкие движения пальцев рук, а в связи с этим происходило усложнение строения мозга. Сейчас эта зависимость уже доказана (далее мы остано­вимся на этом вопросе подробнее).

Относительно происхождения слов высказываются различ­ные предположения. Одни ученые считают, что речь возникла из непроизвольных выкриков (Ух! Фу! и т. д.). Полушутя эту тео­рию называют теорией «тьфу-тьфу». Действительно, ведь часто можно слышать: «Тьфу, вот досада!», «Фу, какая гадость!» и т. д.

Другие ученые полагают, что речь возникла из звукоподра­жания (теория «гав-гав»). В русском языке, например, очень много звукоподражательных слов: хлопать, жужжать, шур­шать, хохот, свист, звон и другие. Особенно богата ими детская речь: «топ-топ» — ходить, «тик-так» — часы, «авка» — собака.

Естественно, объяснить происхождение слов, речи одной из этих теорий нельзя; в известной мере верна и та, и другая — материалом для будущей речи служили и аффективные воскли­цания, и звукоподражание.

Современная наука о языке считает, что, когда стала разви­ваться речь, люди сначала выделяли наименования вещей вме­сте с их признаками и теми действиями, которые с ними про­изводят. В этом отношении первобытные слова сходны с первыми словами детской речи, которые можно понять только в конкретной обстановке. Например, слово «ма!» может означать и «мама, иди сюда», и «где мама?», и многое другое.