Глава 13. Челтенхемская школа оказалась невыносимым испытанием

 

Челтенхемская школа оказалась невыносимым испытанием. На все были введены правила и ограничения. Девочки носили одинаковые длинные, до щиколоток формы. Занятия продолжались десять часов и были расписаны до минуты. Миссис Китон железной рукой правила учителями и учащимися. Девочки обучались манерам, этикету, поведению за столом – словом, всему, что может в будущем привлечь завидных женихов.

"Это паршивая тюрьма, – писала матери Кейт. – Девочки здесь ужасны. Весь день только и трещат о дурацких платьях и мерзких мальчишках. А подлые учителя – просто чудовища. Меня здесь не удержите, все равно сбегу”.

Кейт и в самом деле трижды убегала из школы, но каждый раз ее ловили и привозили обратно, несдавшуюся и несломленную.

На ежедневном совете преподавателей одна учительница, услыхав имя Кейт, вздохнула:

– Ребенок совершенно неуправляем. Думаю, ее следует отослать в Южную Африку.

– Готова согласиться с вами, – ответила миссис Китон. – Но подумайте, ведь нам брошен вызов. Если удастся укротить Кейт Мак-Грегор, значит, нам любые трудности нипочем.

Кейт осталась в школе.

К изумлению учителей, Кейт живо заинтересовалась делами фермы, принадлежащей школе. Там был разбит огород и содержались куры, коровы, свиньи и лошади. Узнав о том, что девочка проводит там все свободное время, миссис Китон очень обрадовалась:

– Вот видите, – объявила она учителям, – это всего лишь вопрос времени и терпения. Кейт, наконец, нашла себе занятие по душе. Когда-нибудь выйдет замуж за сельского джентльмена и станет ему огромным подспорьем.

На следующее утро в кабинете директрисы появился Оскар Денкер, управляющий фермой.

– Я об одной из ваших учениц, – начал он, – Кейт Мак-Грегор. Просил бы вас держать ее подальше от моей фермы.

– О чем вы толкуете? – удивилась миссис Китон. – По-моему, она очень интересуется сельским хозяйством!

– Да?! А по-моему, именно тем, как, простите за грубость, спариваются животные.

– Что?!

– Именно! Торчит там целыми днями, наблюдает, что они друг с другом делают.

– Черт бы меня побрал! – высказалась миссис Китон.

Кейт так и не простила Дэвида за то, что отправил ее в ссылку, но невыносимо тосковала по нему.

"Такая моя судьба, – мрачно думала она, – любить человека, которого ненавижу”.

Девушка отмечала в календаре дни, проведенные вдали от Дэвида, как заключенный, считающий минуты, оставшиеся до освобождения. Кейт боялась, что он совершит что-нибудь ужасное, женится на другой, пока она тут сидит в этой проклятой тюрьме.

«Если это так, – кипела Кейт, – убью их обоих. Нет. Только ее. Меня арестуют и повесят, а пока я буду стоять на эшафоте в петле, он поймет, что любит меня. Только поздно будет. Он станет умолять о прощении, а я отвечу: “Да, Дэвид, дорогой мой. Я прощаю тебя. Ты был слишком глуп, чтобы понять, какая огромная любовь прошла мимо, улетела, словно птичка. И вот теперь эту вольную птицу поймали в силки и накинут на нее петлю. Прощай, Дэвид!»

Но, конечно, в последнюю минуту ее помилуют, и Дэвид сожмет ее в своих объятиях и увезет в неведомую страну, где кормят уж наверняка лучше, чем эти помои, которые подают в проклятом Челтенхеме.

Кейт получила письмо от Дэвида, в котором тот сообщил, что будет в Лондоне и обязательно навестит ее. Воображение девушки разыгралось. Она искала, находила сотни намеков и скрытых значений в записке. Почему он едет в Лондон? Быть рядом с ней, конечно. Почему собирается в Челтенхем? Понял наконец, что любит и не может выносить разлуки. Дэвид заберет ее из этого ужасного места. Счастье бурлило в душе Кейт, так что она с трудом сдерживалась. Под конец девушка настолько уверовала в собственные фантазии, что в день приезда Дэвида распрощалась со всеми одноклассницами.

– Мой любовник приезжает забрать меня отсюда, – объяснила она.

Девочки молча недоверчиво глядели на нее, все, кроме Джорджины Кристи.

– Опять врешь, Кейт Мак-Грегор, – фыркнула та.

– Вот погоди, увидишь! Он высокий, красивый и сходит по мне с ума.

Проходя по коридору, Дэвид недоуменно озирался: встреченные школьницы с любопытством глазели на него, многие даже вскакивали с мест, перешептывались, хихикали, а встречаясь с ним взглядами, краснели и отворачивались.

– Ведут себя так, словно в жизни раньше не видели мужчин, – заметил он и подозрительно посмотрел на Кейт. – Может, ты что-нибудь говорила обо мне?

– Конечно, нет! – высокомерно хмыкнула девушка. – С чего бы это?

Они обедали в большой общей столовой. Дэвид рассказывал Кейт, что произошло дома за время ее отсутствия.

– Твоя мама велела сказать, что очень любит тебя и ждет на летние каникулы.

– Как она?

– Нормально, только работы много.

– А дела компании?

Дэвид удивился такому внезапному интересу, но все же ответил:

– Как нельзя лучше. А что?

"Потому что, – подумала Кейт, – когда-нибудь все будет принадлежать мне, и я разделю это богатство с тобой”.

– Просто так, хочется знать, – ответила она вслух. Дэвид взглянул на по-прежнему полную тарелку Кейт.

– Ты ничего не ешь.

Но Кейт ничего не могла взять в рот: она лихорадочно ожидала, когда настанет великая минута и Дэвид скажет:

«Уедем вместе, Кейт. Ты стала женщиной и нужна мне. Мы поженимся, и все будет хорошо».

Подали и убрали десерт. Потом кофе. А Дэвид ничего не говорил.

Только когда он, взглянув на часы, объявил, что пора ехать, иначе опоздает на поезд, Кейт с ужасом поняла, как ошиблась. Никто не собирается взять ее из школы. Этот ублюдок рад отделаться от нее, ему все равно, хоть погибни Кейт в этой проклятой дыре!

Ничего не подозревавший Дэвид был очень рад повидать Кейт. Она казалась ему смышленым ребенком, научившимся в конце концов обуздывать дикарские порывы. Нежно похлопав Кейт по руке, Дэвид спросил:

– Могу ли я сделать что-нибудь для тебя, Кейт? Глядя ему прямо в глаза, девушка мило улыбнулась.

– Да, Дэвид, конечно. Сделаешь огромное одолжение, если, черт возьми, оставишь меня в покое и не будешь лезть в мою жизнь.

И, высоко подняв голову, с достоинством выплыла из комнаты, оставив ошеломленного Дэвида с широко раскрытым ртом.

 

Маргарет поняла, что тоскует по Кейт. Девочка была непослушной и дерзкой, но, кроме нее, у матери никого не было. Маргарет гордилась дочерью и считала, что та станет незаурядным человеком. Но сначала она должна приобрести манеры настоящей леди.

Когда Кейт приехала на каникулы, Маргарет начала расспрашивать ее о школьной жизни.

– Ненавижу школу! Все они там противные кривляки! Маргарет внимательно посмотрела на дочь:

– А другие девочки тоже так считают?

– Что они понимают, – презрительно фыркнула Кейт. – Посмотрела бы ты на этих девочек. Над ними все с рожденья трясутся. Ни черта они не понимают в жизни.

– Ах, дорогая, – с притворным сочувствием охнула мать, – это должно быть невыносимо для тебя.

– Не смейся надо мной, пожалуйста. Они никогда не были в Южной Африке и животных видели только в зоопарке. Я уже не говорю о золотых приисках или алмазных копях. Они и слов таких не знают.

– Несчастные дети!

– Ну хорошо, – пригрозила Кейт. – Вот стану такой, как они, – еще пожалеешь, черт побери!

– Думаешь, удастся стать на них похожей?

– Ну, конечно, нет! – ехидно ухмыльнулась Кейт. – Что, съела?

Уже через час после приезда Кейт умчалась играть в регби с детьми слуг. Маргарет глядела в окно и думала, что, по-видимому, зря тратит деньги. Никогда дочь не переменится.

Вечером за ужином Кейт, как бы между прочим, спросила:

– А Дэвид в городе?

– Нет, в Австралии, по делам. Должен приехать завтра.

– Собирается прийти в пятницу вечером?

– Возможно, – ответила Маргарет и, внимательно оглядев Кейт, спросила:

– Тебе ведь нравится Дэвид, не так ли?

– Ничего, – пожала плечами дочь.

– Понимаю, – кивнула Маргарет и внутренне улыбнулась, вспомнив, как Кейт клялась, что выйдет замуж за Дэвида.

– Я не питаю к нему неприязни, мама. Как человек он неплохой, но как мужчина совершенно невыносим.

Когда Дэвид, как обычно, пришел в пятницу к ужину, Кейт помчалась в холл, чтобы встретить его, крепко обняла и прошептала на ухо:

– Я прощаю тебя! Мне было так тоскливо без тебя, Дэвид. А ты? Скучал без меня?

– Да, – машинально ответил он, но тут же с удивлением обнаружил, что ему и в самом деле недоставало этой девочки.

Дэвид еще не встречал подобного ребенка. Она выросла у него на глазах, но каждый раз он встречал Кейт словно впервые, открывал все новые, незнакомые доселе стороны характера. Кейт было уже около шестнадцати: фигура почти оформилась, длинные черные волосы мягкими волнами падали на плечи, в лице уже проглядывалось нечто женственное, чувственное, никогда раньше им не замечаемое. Красавица, с цепким умом и сильной волей. Дэвид про себя пожалел того беднягу, кому она достанется когда-нибудь.

За ужином он спросил:

– Ну, как дела в школе, Кейт?

– Превосходно! – поспешно объявила она. – Мне очень нравится, я многому научилась. Учителя там потрясающие и друзей у меня теперь много.

Ошеломленная Маргарет молча глядела на дочь, не в силах вымолвить ни слова.

– Дэвид, возьмешь меня с собой на рудники?!

– Это так ты собираешься каникулы проводить?

– Ну пожалуйста, Дэвид!

Поездка на рудники займет целый день, а это означало, она все время будет рядом с Дэвидом.

– Если твоя мать разрешит…

– О, мама, прошу тебя.

– Хорошо, дорогая. Уверена, что с Дэвидом ты будешь в безопасности, – кивнула Маргарет, от души надеясь, что именно Дэвид сможет уберечься от Кейт.

Алмазные копи компании “Крюгер-Брент Лимитед”, раскинувшиеся недалеко от Блумфонтейна, походили на гигантский муравейник, где трудились сотни рабочих и служащих, занятых добыванием, промывкой, сортировкой алмазов.

– Это один из наиболее прибыльных рудников, – объяснил Дэвид.

Он привел Кейт в контору управляющего, где они ждали проводника, чтобы спуститься в шахту. У одной стены стояла витрина, заполненная алмазами всех цветов и размеров.

– У каждого алмаза неповторимые черты, – продолжал Дэвид. – Первые камни добывались на берегах реки Ваал из аллювиальных почв, поэтому их края с веками стерлись.

«Он еще красивее, чем я представляла, – думала Кейт. – Как мне нравятся эти брови!»

– Камни добыты в разных копях и легко различимы по внешнему виду. Видишь этот? По размеру и желтоватому отливу можно определить, что он добыт в Паардспане. У алмазов компании “Бирс” маслянистая поверхность, и они все имеют двенадцать граней – додекаэдры.

«Какой блестящий ум! Он все знает!»

– Про такой камень сразу можно сказать, что он из Кимберли – там встречаются октаэдры, причем разных цветов, от дымчатого до прозрачного.

"Интересно, считает ли управляющий, что Дэвид – мой любовник? – продолжала размышлять Кейт. – Надеюсь, что да”.

– Цвет алмаза помогает определить его ценность. Цвета различают по шкале от одного до десяти. Самый лучший – голубовато-белый, а низкосортный – коричневатый.

«Как хорошо от него пахнет… Такой мужской запах. Я просто влюблена в его руки и плечи. Хочу…»

– Кейт!

– Что, Дэвид? – виновато вскинулась девушка.

– Ты что, не слушаешь?

– Конечно, слушаю, – с негодованием фыркнула Кейт, – ни слова не пропустила!

Следующие два часа они провели в шахте, а потом отправились завтракать.

По мнению Кейт, лучшего способа провести время и представить нельзя было!

Когда дочь к вечеру вернулась домой, Маргарет спросила ее:

– Как прошел день?

– Великолепно! Добывать алмазы – самое увлекательное дело на свете!

Через полчаса Маргарет случайно выглянула из окна. Кейт каталась по земле и самозабвенно тузила сына одного из садовников.

Письма Кейт после возвращения в школу были умеренно оптимистичными. Ее выбрали капитаном хоккейной команды, увлеклась хоккеем на траве, а кроме того директриса назначила ее старостой класса. Кейт призналась, что школа, в сущности, не так уж плоха, а некоторые девочки в классе довольно дружелюбны, и даже просила разрешения привезти на каникулы двух подружек. Маргарет была в полном восторге. Дом снова оживет, наполнится звуками молодого смеха. Она не могла дождаться, пока дочь снова приедет, думала теперь только о Кейт.

– Я и Джейми – это прошлое, – вздыхала Маргарет, – а Кейт – будущее. И какое прекрасное будущее!

 

На следующее лето, когда Кейт вернулась домой, все молодые люди Клипдрифта осаждали ее, домогаясь внимания. Но Кейт все они были совершенно безразличны, Дэвид уехал по делам в Америку, и она с нетерпением ждала его возвращения. Когда Дэвид наконец появился в доме, Кейт встретила его на пороге в белом платье с отделкой из черного бархата, оттенявшей контуры упругой груди.

Дэвид, обняв девушку, поразился, ощутив прикосновение горячих губ. Немного отстранившись, он пристально взглянул на Кейт. В ней появилось что-то новое, невиданное прежде. Дэвид никак не мог понять, что кроется в глубине этих прекрасных глаз, и почувствовал какую-то странную неловкость.

Каждый раз, когда он видел Кейт, та была окружена толпой поклонников, и Дэвид не переставал гадать, кто же окажется счастливым избранником. Но вскоре ему опять пришлось на несколько недель отправиться в Австралию. Вернувшись в Клипдрифт, он узнал, что Кейт уже на пути в Англию.

В последний год пребывания девушки в школе Дэвид неожиданно появился в Лондоне. Обычно перед тем, как приехать, он звонил или писал, но на этот раз приехал без предупреждения.

– Дэвид! Какой неожиданный сюрприз! – обняла его Кейт. – Почему не сообщил, что будешь в Англии? Я бы…

– Кейт, я приехал, чтобы увезти тебя домой. Девушка, отстранившись, испуганно взглянула на него.

– Что-то случилось?

– Боюсь, твоя мать очень больна.

Кент на мгновение застыла.

– Сейчас соберу вещи.

 

Она была потрясена переменами, произошедшими в матери. Всего несколько месяцев назад Маргарет превосходно выглядела и прекрасно себя чувствовала, сейчас же от нее осталась одна тень, потухшие глаза глубоко запали. Казалось, будто рак, пожирающий плоть, иссушил и ее душу.

Кейт села на кровать, нежно сжала руку умирающей.

– О, мама, – всхлипнула она, – мне чертовски жаль. Маргарет из последних сил сдавила пальцы дочери:

– Я готова к смерти, дорогая, еще с того дня, когда умер твой отец.

Она умоляюще взглянула на Кейт:

– Хочешь, признаюсь кое в чем? Конечно, глупо с моей стороны, но я всегда беспокоилась, что там, на небесах, некому позаботиться о твоем отце. А теперь я буду рядом.

Через три дня Маргарет скончалась. Смерть матери глубоко потрясла Кейт. Она уже потеряла отца и брата, но для нее они существовали только в рассказах матери и окружающих людей, ведь девушка их совсем не знала, а теперь, в восемнадцать, осталась одна в этом мире. Не стало единственного любящего ее человека, и сердце Кейт болезненно сжималось при одной мысли о будущем.

Дэвид смотрел на стоявшую у могилы матери девушку. Та изо всех сил старалась сдержать слезы, и только вернувшись домой, дала волю отчаянию и расплакалась.

– Она в-всегда была так добра ко мне, Дэвид, а я… т-так плохо обращалась с… ней…

– Ты была прекрасной дочерью, – попытался утешить ее Дэвид.

– В-всю жизнь доставляла ей одни н-неприятности. Чего бы я ни сделала, лишь бы м-мама не умирала. Дэвид, Дэвид, ну почему Господь допустил это?

Он ничего не ответил, давая Кейт выплакаться. Когда она немного успокоилась, Дэвид тихо сказал:

– Знаю, в это трудно поверить, но когда-нибудь боль утихнет. И знаешь, что останется, Кейт? Радостные воспоминания о счастливых минутах, проведенных вместе с матерью.

– Наверное, ты прав. Только вот с-сейчас чертовски плохо на душе…

На следующее утро они обсуждали будущее Кейт.

– У тебя родственники в Шотландии, – напомнил Дэвид.

– Нет, – резко вскинулась Кейт. – Какие это родственники? Когда отец решил уехать, все они смеялись над ним, и никто не захотел помочь, кроме его матери. Она умерла, а с ними я не желаю иметь ничего общего!

Дэвид задумчиво покачал головой:

– Собираешься закончить школу?

И прежде чем Кейт успела что-то ответить, добавил:

– Думаю, твоя мать этого бы очень хотела.

– Тогда я так и сделаю, – вздохнула Кейт, невидяще уставившись в пол.

– Дьявольщина… – тихо прошептала она.

– Понимаю, – мягко сказал Дэвид. – Все понимаю. Кейт окончила школу с отличием и на выпускном вечере выступила с приветственной речью от имени выпускников.

Дэвид сидел в зале.

 

По пути из Йоганнесбурга в Клипдрифт Дэвид сказал:

– Знаешь, ведь через несколько лет все будет принадлежать тебе – этот вагон, железная дорога, рудники, компании… Ты очень богата, Кейт, и можешь продать “Крюгер-Брент Лимитед” за огромные деньги.

И, взглянув на нее, добавил:

– А захочешь, оставишь все, как есть. Ты должна хорошенько все обдумать.

– Я уже обдумала, – улыбнулась Кейт. – Мой отец был пиратом, Дэвид. Восхитительным старым пиратом. Как жаль, что я не знала его! Нет, я не продам компанию. И знаешь, почему? Потому что пират назвал ее в честь охранников, пытавшихся его убить. Ну не замечательная ли идея? Когда я, бывает, не могу уснуть, всегда думаю об отце и Бэнде, как они ползли в тумане по минам, и слышу голоса:

«Крюгер… Брент… Крюгер… Брент…»

Она умоляюще взглянула на Дэвида.

– Нет, никогда я не смогла бы продать компанию отца… если ты будешь ею управлять, конечно.

– Останусь, пока буду нужен тебе, – спокойно ответил Дэвид.

– Я решила записаться в школу бизнеса.

– Школу бизнеса? – удивленно переспросил Дэвид.

– Сейчас другие времена, – пояснила Кейт, – и в Йоганнесбурге открыты школы бизнеса, куда и женщин принимают.

– Но…

– Ты спрашивал, что я собираюсь делать с деньгами? Кейт взглянула Дэвиду в глаза:

– Я хочу их зарабатывать.