Как усадить школьника за уроки.

Начнем, пожалуй, с того обстоятельства, которое неред­ко оказывается камнем преткновения для школьников, — с умения регулировать собственное поведение. Практика показывает, что родителям не всегда удается оправиться с воспитанием у ребенка в дошкольный период произволь­ности поведения и что во многих случаях трудности, с ко­торыми он сталкивается в процессе учебы, вызываются как раз этим обстоятельством. Иными словами, недостаточно развитое умение управлять своим поведением препятству­ет полноценному формированию учебной деятельности.

Возьмем конкретный пример.

— У моего сына вечно не хватает времени для уроков,— пожаловался как-то при встрече мой старый приятель. — Проводит над книгами часа по три, по четыре и еле-еле ус­певает приготовить заданное.

Зная, что парнишка, о котором идет речь, ходит в IV класс, я решил, что это хорошо знакомый мне случай: на рубеже III—IV классов большинство школьников стал­кивается в учебе с трудностями, которые им были незнако мы ранее. И я стал рассказывать своему приятелю о том, что III и IV классы особые; что именно здесь происходит переход от начального обучения к систематическому изло­жению основ наук; что в связи с этим резко возрастает сложность и объем изучаемого материала; что старых учебных приемов, которые оправдывали себя в начальной школе, становится недостаточно и требуется помочь школь­нику овладеть новыми приемами, позволяющими усваивать все больший и больший объем информации.

Мой друг вначале внимательно слушал меня, затем ска­зал:

— Все это верно, да только к моему Федьке не относит­ся. Он просто не умеет заниматься. Ходит полчаса по ком­нате, себя и нас мучает, пока, наконец, за стол сядет. А как уроки делает! Какое-то замедленное кино. Это надо видеть! Нет, ты зайди, сам посмотри.

Когда я пришел к приятелю, Феди дома не было. Оказывается, пообедав, он ушел гулять. Бабушка дважды вы­ходила на балкон:

— Федя-я-аа! Федя-аа! Ребята, никто из вас Федю не видел?

Мальчишеский голос ответил снизу:

— Он, наверно, на «пятачок» пошел, там ребята в фут­бол играют.

Бабушка вернулась в комнату и взяла платок.

— Пойду позову его. Ведь у него еще уроки не деланы.

Через полчаса она вернулась вместе с внуком. Взъеро­шенный, раскрасневшийся Федя, видимо, только что был извлечен из футбольных баталий и еще переживал перипе­тии игры.

Увидев отца, он как-то съежился. Тот грозно нахмурил брови.

— Ты когда должен был вернуться домой, а?

— Домой?.. В шесть.

— А сейчас полвосьмого. Ох, Федька, доиграешься ты у меня! Постыдился бы! Уже не маленький, а с улицы тебя каждый раз звать надо. Нет, ты отвечай: почему не при­шел вовремя?

— Я как-то не заметил... Не подумал, что уже пора...

— Каждый раз у него один ответ! Безответственность это и ничего больше. А завтра опять так же будет? Нет, ты не молчи, ты отвечай: завтра опять за тобой надо идти будет?

— Я постараюсь... вовремя.

Он постарается! Нет уж, дорогой мой, давай-ка твердо договоримся: завтра у нас что? Четверг? У тебя много уроков, приходи-ка ты к пяти. Сам. Без опозданий. Обещай это при всех! Ну! Ты слышишь?

— Обещаю. Ровно к пяти.

— Ну, а теперь мой руки и марш за уроки! И побыст­рее!

Я решил понаблюдать, как Федя готовит уроки.

Он подошел к столу, зачем-то потрогал его ящики, за­глянул под стол. Потом подошел к окну, взял раскрытую книгу, которая лежала на подоконнике, отнес и поставил в книжный шкаф. При этом ее никак не удавалось втиснуть между другими книгами. Пришлось вынуть несколько книг из шкафа, а затем с усилием заталкивать их туда. После этого Федя вернулся к столу, еще раз заглянул под него, с озабоченным видом вышел из комнаты.

— Феденька, так ты ж его у вешалки оставил, — услы­шал я через стенку голос бабушки.

«Поиски портфеля», — сообразил я. Через минуту Федя вошел с портфелем в руке и собрался положить его на стол. Но стол был занят большим «Конструктором». Преж­де чем убрать его, Феде пришлось развинтить какую-то де­таль, видимо, собранную им накануне.

Я посмотрел на часы. Прошло уже 20 минут с момента, когда Федя собрался делать уроки, а к занятиям он еще не приступал. Наконец Федя вынул из портфеля книги. Усел­ся за стол, вытащил из ящика ножницы и начал обрезать ногти. Потом посидел несколько минут молча, вздохнул, полистал книгу, отложил, взял другую, полистал, положил перед собой. Встал, вытер рукой пыль с подоконника. Вер­нулся на место, раскрыл тетрадь, записал дату и уставил­ся в окно.

Дальше продолжалось в том же духе. Записал номер задачи — пауза. И долгий взгляд в окно. Прочитал про се­бя несколько раз условие и стал заострять и без того хоро­шо отточенный карандаш. Сделал несколько вычислений на листке бумаги и снова отвлекся: попытался поставить карандаш на столе. Снова вернулся к задаче, посчитал что-то на листе бумаги и опять уставился в окно. Потом поманил забежавшую в комнату кошку и начал ее гладить. Время шло, работа практически не двигалась. Однако мне было непонятно, наблюдаю я типичный стиль работы Феди или это просто очень длинный период втягивания в работу, как часто говорят, «раскачки». Оказалось, типичный стиль. — Да, он всегда так занимается, — заявил отец. — Ведь знает, что не выйдет из-за стола, пока не будут сделаны уроки, и все равно тянет эту волынку.

— Как так: не выйдет из-за стола? — удивился я. — Не­ужели вы ему перерыв в работе не разрешаете? Может же мальчишка устать!

— Какие там перерывы! Тогда он и до двенадцати уроки не сделает. И с чего бы это ему уставать? Он и так себе из работы устраивает сплошной отдых. Иногда, правда, к концу занятий, когда уже время позднее, начинает спешить, да разве уже наверстаешь? Вроде бы уроки и сделаны, а попробуешь спросить, что-нибудь забудет или оши­бется.

Все было ясно. Мой приятель был прав. Его сын не умел заниматься, но дело было вовсе не в том, что у Феди, как говорят психологи, отсутствовали рациональные при­емы усвоения знаний или имелись какие-нибудь дефекты в структуре учебной деятельности. Все было гораздо про­ще. Учеба страдала из-за того, что мальчик не умел уп­равлять своим поведением, а родители, к сожалению, не только не помогали Феде научиться этому, но, напротив, своими действиями усугубляли трудности.

Надо сказать, что случай этот не столь уж редкий. Он встречается и у четвероклассников, и у более старших ре­бят. И дело здесь вовсе не в злой воле школьника, как часто думают взрослые. Можете быть уверены, Федя сам страдает больше всех, зная, что надо сесть за уроки, и чувствуя, что не может этого сделать.

В школе все очень просто. Учитель говорит:

— Достаньте учебник. (И все достают.) Откройте его на странице 26. (И все открывают именно на этой странице.) Решаем задачу № 84. Смирнов, читай условие. (Смирнов читает условие именно этой задачи, и все слушают, потому что знают, что сейчас условие надо будет повто­рить, не глядя в текст.)

Потом кто-то повторяет условие задачи, и все решают ее. Стоит кому-то из учеников отвлечься, как замечание учителя вернет его к работе. Да и общий пример одноклассников, как правило, действует на ребят мобилизующе.

Иное дело дома. Там никто не руководит поведением школьника так, как это делает учитель в классе. Все необходимые «команды» ученик должен отдать себе сам. А он зачастую или не знает этих «команд», или не умеет отдать | их себе, или не умеет выполнять.

Следовательно, научить детей учиться — значит научить их организовывать не только свою внутреннюю умственную(в процессе которой и происходит усвоение новых знаний), но и свое внешнее поведение (чтобы внут­ренняя умственная работа проходила как можно более ус­пешно).

Что же может учитель посоветовать родителям, если их сын или дочь не могут усадить себя за уроки? В общих словах можно ответить так: предстоит долгая и нелегкая работа по формированию у школьника качества произволь­ности — умения управлять собственным поведением, чтобы человек стал хозяином своих желаний, а не наоборот. Лучше всего, конечно, было начинать это еще в дошколь­ном возрасте.

Ну а как же быть, если ребенок пошел в школу, а уме­ние управлять своим поведением у него не выработано? Если речь идет, скажем, об учениках I и II классов, то при­нимаемые меры не должны слишком отличаться от тех, которые обычно рекомендуют для дошкольного возраста. Начнем с самого простого — с игр. Родители могут подо­брать для ребенка такие игры, которые бы не превраща­лись в возню или в которых выигрыш зависел бы только от случая (например, в какую лунку закатится шарик). Среди множества детских игр немало таких, которые тре­буют поддерживать внимание. Вот, например, обыкновен­ное лото. Тут надо внимательно следить за тем, какие кар­точки объявляются, какие есть у тебя самого. Только иг­рать надо строго по правилам, без скидок на возраст: про­воронил какую-то карточку, оставил окошко незакрытым, значит, проиграл. Не позволять ребенку выбирать из об­щей кучи вне очереди нужные карточки, чтобы опередить взрослого, прерывать игру и уходить — каждая партия должна быть доведена до конца. Лото, шашки, домино и т. п.— это игры, в которых играющий должен поддер­живать произвольное внимание. Подбирать подобные игры, разнообразить их, постепенно увеличивать требования к объему внимания. Скажем, при игре в лото играющим вна­чале раздается по одной карточке с шестью картинками. Когда ребенок научится внимательно следить за игрой и не делать пропусков, можно ввести еще одну карточку — пусть учится следить за двенадцатью картинками и т. д. Только не надо забывать иногда проигрывать ребенку в тех иг­рах, где успех во многом зависит от умения проделать ра­счеты в уме (шашки, домино). В таких играх взрослый обычно превосходит школьника, и если он будет одержи­вать непрерывные победы, то этим может отбить у ребен­ка всякую охоту продолжать игру. Не только тихие настольные игры, но и динамичные сюжетно-ролевые можно использовать для нужных нам це­лей. Взрослый всегда может повернуть сюжет игры так, чтобы по ходу ее от ребенка требовалось произвольное ог­раничение своего поведения. Если идет игра в «магазин», можно дать ему побольше разных поручений и настаивать на том, чтобы все покупки были сделаны совершенно точно по заданию. Если идет игра в «солдаты», назначить его ча­совым. Пусть живой и подвижный ребенок какое-то время стоит на часах по стойке «смирно».

Очень полезно бывает для ребенка выполнять какое-то дело вместе со взрослыми. Какое именно — не так уж важ­но. Необходимо только, чтобы это дело выполнялось быст­ро, весело, без предварительной раскачки и без томитель­ных пауз. Можно вместе убирать посуду: взрослый моет, ребенок вытирает; читать книгу: страницу взрослый, стра­ницу он; что-нибудь прилаживать или чинить: папа рабо­тает, а ребенок подает ему гвозди, молоток, отвертку.

Пусть на первых порах посуда будет плохо вытерта, а книгу придется читать совсем не интересную для старших. Ничего страшного. Зато в ходе такой совместной работы ребенок приобретает умение сосредоточиваться на выпол­няемом деле.

Важно также выработать у ребенка привычку быстро переключаться с одного дела на другое. Если ребенка зо­вут есть, он должен немедленно прекратить игру, убрать все за собой и идти к столу (правда, лучше заранее преду­предить его об этом). Совершенно недопустимо позволять малышу игнорировать родительские указания. Надо просто после первого же приглашения пойти к малышу и привести его с собой, не давая волю эмоциям, обращаясь с ним твер­до и спокойно.

Конечно, ребенок есть ребенок. И деловитость не может быть основной чертой маленького школьника. Не нужно -требовать, чтобы он все время был подтянут, ходил «по струнке». Пусть у него обязательно будет свободное время, когда он предоставлен самому себе и никто из взрослых его не «регулирует». Но очень важно приучить ребенка от­делять свободное время от времени, когда он занят чем-то серьезным, не путать дело с игрой, не превращать одно в другое. Ведь сколько раз приходится видеть, как, сев за стол, ребенок не столько ест, сколько строит из каши на тарелке какие-то домики и фигурки. А родители не обраща­ют на это внимания. Пришел с прогулки, начал снимать валенки —и пошел скакать на одной ноге по комнате: ах как смешно болтается полунадетый валенок. Пошел в ван­ную мыть руки — и заигрался с бахромой полотенца. Ро­дители не должны быть пассивными наблюдателями таких сцен. Иначе то же самое будет твориться и потом во вре­мя занятий.

Вспомните, как Федя то и дело отвлекался от работы: то ему хотелось установить карандаш в вертикальном по­ложении, то повозиться с кошкой. И конечно, родители не должны ограничиваться только замечаниями, предоставляя в то же время ребенку вести себя, как ему вздумается. Но вместе с тем не нужно впадать в другую крайность: ста­вить ребенка под град замечаний и указаний. Надо при­учить ребенка все необходимое делать с первого же напо­минания, ни на что не отвлекаясь.

Наконец, после того как ребенок научится делать дело без непрерывных указаний, привыкнет выполнять что-то в паре со взрослыми, можно начать давать ему самостоятельные поручения, а потом эти поручения постепенно пе­ревести в постоянные обязанности. Он может ходить за хлебом или за газетой, подметать пол или водить в детский сад младшего братишку. Конечно, эти обязанности долж­ны быть посильными для ребенка. Но главное, они долж­ны быть постоянными и старшие не должны делать за ре­бенка то, что он забыл или просто не захотел сделать. Нельзя забывать также, что умение управлять своим пове­дением— это целостное свойство личности и выработать его в каком-то одном виде деятельности, скажем только в уче­бе, невозможно. Нет сомнений, гораздо целесообразнее двигаться противоположным путем: вырабатывать нужное нам качество как общее свойство личности так, чтобы оно проявлялось во всех видах деятельности. В этом случае оно распространится и на учебу.

Если время упущено и ребенок уже несколько лет ходит в школу, то пути формирования нужного качества остают­ся в принципе теми же. Надо только подобрать задания, соответствующие по трудности возросшим возможностям школьника. Много может дать, например, все та же игра. Но теперь это будет не детское лото, а что-нибудь более сложное. Можно по очереди загадывать друг другу у гло­буса или у карты географические загадки: где находится остров Мадагаскар, море Лаптевых, Баффинова земля? Три минуты на поиск: не нашел — проиграл, записывай ми­нус. Нашел — выиграл, записывай плюс.

Можно также решать кроссворды или шахматные ком­позиции, устраивать шахматные или шашечные состяза ния. Полезно вместе читать книги, обсуждать их, вместе работать. Только теперь ребенок уже не просто «на под-. хвате», часть работы взрослый передоверяет ему: учит чинить пробки или перегоревший утюг, поправлять замок | и т, п, Важно при этом помнить, что ребенок должен не толь­ко овладеть тем или иным умением, но и усвоить «взрос­лый» стиль: браться за работу без промедлений, делать ее не отвлекаясь, добросовестно. Поручения и обязанности по дому из полусимволических должны стать вполне реальны­ми, практически освобождающими старших от части повсе­дневных забот: покупки в магазине, уборка по дому, пла­та за квартиру, телефон, стирка, мытье пола и многое другое.

Не надо думать, что у школьника, кроме учебы, не должно быть других обязанностей. Это обычное родительское заблуждение. Человек, который должен в течение дня | сделать много дел, привыкает ценить время, заранее рас­считывать, когда и что он должен сделать. Он приступает к делу без проволочек и работает не отвлекаясь. Избыток свободного времени, напротив, приучает человека разбра­сываться им. Ведь не случайно, например, серьезные заня­тия спортом, хотя и отнимают много времени, обычно не кдут во вред учебе школьника. День его оказывается за­груженным, и поэтому ученику приходится тщательно рас­считывать свое время, чего он не делал раньше, когда вре­мени было намного больше.

И наконец, последнее. У «отца медицины» Гиппократа первым правилом для врачей было: «Не вреди». Он хоро­шо понимал, что больше всего должен врач бояться того, чтобы своим вмешательством не принести больному вред. В какой-то мере это правило должно распространяться и. на родителей. Приведенный выше пример с Федей — яркая иллюстрация того, как родители, руководствуясь самыми добрыми намерениями, способствуют не изживанию, а уг­лублению трудностей, связанных с учебой.

 

Режим.

Казалось бы, не все ли равно, в какое время ребенок готовит уроки, лишь бы задания были тщательно выполне­ны. Однако это далеко не так. Специальные обследования, проведенные в начальных классах, показали, что, как пра­вило, отличники имеют твердо установленное время для приготовления уроков и постоянно его придерживаются.

Ребята признавались даже, что, когда приближается час приготовления уроков, у них пропадает интерес к иг­рам, не хочется больше гулять и т. д. И напротив, среди слабых учеников много таких, которые не имели постоянно отведенного для занятий времени. Это, конечно, не случай­но. Воспитание привычки к систематической работе начи­нается с установления твердого режима занятий, без кото­рого не могут быть достигнуты серьезные успехи в учебе. Вот почему садиться за уроки надо всегда в одно и то же время. Поначалу это требует определенных усилий со сто­роны школьника, но постепенно вырабатывается привычка и все становится значительно проще.

Первая ошибка Фединых родителей заключается в том, что они до IV класса не приучили сына заниматься в одно и то же время.

Вторая ошибка. Папа рассматривает это все только как безответственность сына. Он не понимает: беда не в том, что Федя не хочет сделать то, что от него требуют взрос­лые, а в том, что не умеет этого делать. В ответ на катего­рическое требование отца — при всех пообещать прийти вовремя — мальчик совершенно справедливо говорит: — Я постараюсь...

Действительно, это максимум того, что он может обе­щать. Он постарается, а уж выйдет или не выйдет — там видно будет. И совершенно напрасно папа «вытягивает» из Феди обещание («Обещаю. Ровно к пяти»), которое он может выполнить лишь случайно. Стараясь приучить сына к порядку, папа явно ведет огонь мимо цели. Сегодня надо было прийти к шести, завтра — к пяти и т. д. Откуда' же взяться той привычке, которая должна играть для Феди роль внутренних часов, напоминающих о том, что пора браться за уроки?

А отсюда и другие Федины беды. Хорошо известно, что школьник, привыкший заниматься в одни и те же часы, не только чувствует приближение этого времени, но, более того, у него появляется к этому времени осознанное или не­осознанное предрасположение к умственной работе-. Чем старше школьник, чем более прочна у него привычка за­ниматься в одни и те же часы, тем сильнее выражено это предрасположение и тем яснее оно им осознается. Такие учащиеся приступают к работе быстрее, без промедлений. Те учащиеся, которые не приучены к определенным часам для занятий, долго «раскачиваются», оттягивая момент на­чала работы. Вспомните, как делал это Федя, Он находил всевозможные дела, отодвигающие начало занятий, — уби­рал книги, вытирал пыль с подоконника, стриг ногти.

Именно родители могут помочь ребенку правильно рас­пределить день. Если это необходимо, они должны специ­ально понаблюдать за школьником, чтобы установить, усид­чив он или легко отвлекается, внимателен или рассеян, сколько времени ему обычно требуется на приготовление каждого из предметов и т. п. Не менее важно обратить внимание и на то, каким приходит ребенок с прогулки — отдохнувшим, со свежей головой или уставшим настолько, что на уроки не остается сил, или возбужденным и взбудо­раженным так, что занятия, как говорится, «не идут в го­лову».

Учитывая все сказанное, родители могут определить ра­зумное соотношение времени, отводимого на уроки, про­гулки, выполнение домашних обязанностей, чтобы одно не шло в ущерб другому. Но очень часто напоминать им об этом должен учитель.

Надо сказать, что само слово «режим» почему-то поль­зуется нелюбовью у многих учеников, а в старших классах иногда связывается с представлением о несамостоятельно­сти, что бывает обидно для старшеклассников. Не следует забывать, что ребята старших классов обычно уже умеют самостоятельно распределять свое время и вмешательство взрослых тут требуется не так уж часто. А вот для малы­шей, которым еще предстоит овладеть этим умением, твер­дый режим, установленный с помощью взрослых, может сыграть свою положительную роль.