Студопедия — Текст лекции 13 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Текст лекции 13 страница






 

— Первое, что я хочу вам сказать — ваша сестра в безопасности.

 

— Откуда вы знаете?

 

— А вы подумайте вместе со мной, — как можно неторопливее и спокойнее говорил Коротков, чтобы дать ей успокоиться. — Вашу сестру могли убить, если она кому-то мешает. Но ее не убили, а именно увезли из больницы. Это не может быть похищением с целью выкупа, с вас взять нечего, это всем известно. И никакими тайнами и секретными сведениями она не владеет, это тоже всем понятно. Значит, мучить и пытать ее никто не будет. Наша с вами задача — понять, что есть в вашей сестре такого, что могло бы заинтересовать похитителей. И в этом вы должны мне помочь. Если мы поймем, чем их заинтересовала Наташа, мы сможем вычислить, кто они такие. Мы их найдем, а значит, найдем и место, где они прячут Наташу. И спасем ее. Схема ясна? Ира по-прежнему стучала зубами и, казалось, вот-вот свалится в обморок, но взгляд ее стал осмысленным.

 

— С ней ничего не случится? — спросила она.

 

— Я очень на это надеюсь. Но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. И мы с вами должны сделать все возможное, чтобы выручить вашу сестру как можно быстрее. Поэтому я хочу, чтобы вы взяли себя в руки и начали отвечать на мои вопросы. Давайте-ка будем работать, а не сопли размазывать.

 

— Да, — снова кивнула она, — да. Сейчас. Вы спрашивайте, что нужно, я уже соображаю. Пойдемте вон туда, — Ира показала рукой в сторону соседнего дома, — там скамейка есть. Меня что-то ноги не держат.

 

Они дошли до скамеечки и уселись в тени высокого раскидистого дерева.

 

— Припомните, Ира, кто-нибудь когда-нибудь интересовался вашими сестрами и братом? Не обязательно в последнее время, вообще за те шесть лет, которые прошли после несчастья.

 

— Нет, никто. Никому до них нет дела.

 

— А тот человек, который ходит в больницу их навещать?

 

— Не знаю я, зачем он ходит. Ко мне не приходил и ничего не спрашивал. Я уже говорила той женщине, которая с Петровки.

 

Той женщине. Конечно, Ира имела в виду Каменскую. Интересно, неужели она совсем не помнит самого Короткова? Ведь именно он, Коротков, был тогда с Анастасией в больнице, когда убили медсестру Алевтину Мырикову. Ира подходила к ним, просила передать фрукты и конфеты детям. Неужели не помнит? Судя по всему, нет.

 

— Ира, а вы меня помните? — внезапно спросил он.

 

— Нет, — она покачала головой. — Мы разве знакомы?

 

— Я брал у вас сумки с фруктами, когда убили медсестру и в отделение никого не пускали. Вспомнили?

 

Она внимательно посмотрела на него, потом снова покачала головой.

 

— Нет, не узнаю. Женщину помню, она раньше домой ко мне приходила с дядей Владиком Стасовым, а вас не узнаю.

 

— Неужели я так изменился? — шутливо удивился Коротков. — Чуть больше недели прошло, а вы не помните.

 

— Не помню. Помню, конечно, что был мужчина, но в лицо не узнаю. А это правда вы были?

 

— Правда.

 

Да, любопытная девчонка. Все, что не нужно, из головы долой. Живое воплощение прагматичности. Взял дядька сумку с продуктами, обещал детям отдать — все, о нем можно забыть, он свою историческую роль выполнил и может отдыхать. Или шок от известия об исчезновении сестры так на нее подействовал?

 

— Ира, постарайтесь как можно точнее ответить: чем Наташа отличается от вас всех? От вас лично, от Оли, от Павлика? Я не имею в виду возраст.

 

— Натка самая умная, — тут же ответила Ира. — Все говорят, она очень способная от природы.

 

— Кто это — все? — насторожился Коротков.

 

— Врачи, медсестры. Она сама занимается, школьную программу осваивает, я ей учебники разные достаю, какие она просит. Иногда полгорода обегаю, пока найду.

 

— Ну хорошо, а еще что?

 

— А еще...

 

Она задумалась, потом на губах ее появилась робкая дрожащая улыбка.

 

— Натка красивая. Уж не знаю, в кого она уродилась, я-то, сами видите, какая, да и Олечка у нас не удалась. А Наташенька — как картинка.

 

— Ирочка, — ласково сказал Юра, — вы же понимаете, из-за красивого лица женщин уже давно не похищают, у нас не средневековье. Ну подумайте, пожалуйста, что такого есть в вашей сестре, из-за чего ее могли похитить. Не вас, не Олю и не Павлика, а именно ее.

 

— Я не знаю, — почти прошептала Ира. — Вы не сердитесь на меня, я ничего умного вам не сказала. Я даже не понимаю, что вы хотите от меня услышать. Вот если б вы Натку спросили, она бы вам сразу ответила.

 

— Хорошо, Ира, пока оставим это. Я вот о чем вас попрошу. Во-первых, постарайтесь ни с кем не обсуждать исчезновение вашей сестры. Вам это должно быть несложно, раз вы сами говорите, что детьми никто, кроме вас самой, не интересуется. Спрашивать у вас никто ничего, таким образом, не будет, а сами вы не рассказывайте. Договорились?

 

— Конечно, раз так надо.

 

— Теперь второе. Вот моя карточка, здесь все телефоны, по которым можно разыскать меня или Анастасию Павловну Каменскую. Вы ее помните, она к вам приходила. Как только вам захочется что-то сказать мне, сообщить или спросить, звоните немедленно в любое время дня и ночи, не стесняйтесь. И третье, самое главное. Если кто-нибудь вдруг проявит интерес к вам или к младшим детям, а может быть, и к вашей маме, немедленно сообщите мне. И постарайтесь как можно лучше запомнить этого человека и все, что он вам говорил. Вообще любой новый человек, который в ближайшее время появится около вас, должен быть вами замечен. Вы меня поняли, Ира? Безопасность и свобода вашей сестры в наших с вами руках, все будет зависеть от того, как мы себя поведем. И мы с вами должны быть предельно собранными, внимательными, осторожными и не допускать ошибок. Я могу на вас положиться? Она подняла на него глаза, самые обыкновенные глаза, маленькие, серые, в обрамлении густых коротких ресниц, и в этих глазах Юра прочел твердую решимость и даже почти спокойствие. Прав был Влад, этой девочке постоянно нужен практический стержень, простой и понятный, который не даст ей упасть и сломаться. У нее должна быть Цель. Должно быть Дело, Которому Она Служит. И тогда все встает на свои места.

 

 

* * *

 

Человек, имеющий странное прозвище Аякс, смотрел на спящую Наташу Терехину почти с умилением. Столько лет он наблюдал за этой девочкой, за этим сокровищем, вынашивая планы, один хитрее другого. Но все эти планы не требовали никаких жестких мер, они были рассчитаны на перспективу. Подождать, пока она подрастет, посмотреть, что из нее получится. А заодно и полюбопытствовать, что получается из других детей, зачатых этим Отцом. Разумеется, имя Наташиного отца было Аяксу прекрасно известно, так же как и имена всех женщин, рожавших от него детей, и имена этих детей. Все они были разными, каждый по-своему интересен, но Наташа — это что-то особенное. А Ира — это вообще... Из всех детей Отца, а их без малого дюжина, эти две девочки самые удачные. Жаль, конечно, что не мальчики, на мальчиках выгоднее было бы показывать «товар лицом», но, как говорится, работаем с тем, что есть. Впрочем, девочки или мальчики — пока не суть важно, главное, найти методику, разработанную Отцом, и можно будет плодить киборгов в любых количествах. Конечно, киборгами их можно назвать только условно, для красного словца, они не кибернетические, а самые настоящие живые, рожденные женщинами, вскормленные материнским молоком. Но что-то такое Отец с ними делает, из-за чего дети получаются необыкновенными. У первой, Иры, — феноменальная устойчивость к физическим нагрузкам и потрясающая способность полностью восстанавливать силы за каких-нибудь два-три часа. Идеальный солдат. У Наташи — гениальные мозги. У Олечки, третьей девочки, — память. Наделать побольше таких Олечек — и никаких проблем с передачей секретных сведений. Один раз прочитать ей вслух сложнейший текст и отправлять хоть за тридевять земель. По дороге, в аэропортах, на таможнях и в полициях ее можно сто раз обыскать в поисках бумаг или микропленок, и ничего не найдут. Потому что все у нее в головке записано. С Павликом пока ясности нет, интеллектуальное развитие хорошее для его шести лет, но в таком возрасте еще рано судить, что из него получится. Похоже, Отец применил с ним какую-то другую методику, конструировал ему, образно говоря, не голову, а тело. По свидетельству врачей, Павлик — единственный из всех четверых, упавших с такой жуткой высоты, имеющий хорошие перспективы на выздоровление. Нужны дорогостоящие операции, которые делают только за рубежом, в специальных клиниках, но всем остальным — девочкам и матери — такие операции не помогут, они их просто не перенесут. А у мальчишки, как говорится, прогноз благоприятный. Эти четверо — первые дети Отца. Остальные совсем еще маленькие, от нескольких месяцев до пяти лет. И еще двое на подходе. Интересно, что из них получится? Можно было бы спокойно ждать, наблюдая со стороны, если бы не дурацкая случайность. Отец встретил старуху Анисковец. И ничем хорошим эта встреча не кончилась. Старуха увидела Отца, когда тот гулял со своим очередным малышом и его мамой. Настоятельно звала в гости, намекала на необходимость серьезно поговорить. Отец пошел. Люди Аякса, конечно, глаз с него не спускали, дошли вместе с ним до дома Анисковец, «жучок» в нужном месте прилепили и весь разговор прослушали. Не понравился Аяксу этот разговор, совсем не понравился. Старуха припомнила Отцу Галину Терехину, утверждала, что он сбил ее с нормального пути, заморочил ей голову, уговорил рожать не от мужа, а когда случилось несчастье, ничем не помог осиротевшим детям и их несчастной матери...

 

—...Я смотрю, вы опять за свое взялись, Валерий Васильевич. У вас, голубчик, какая-то патологическая тяга к воспроизводству своего рода. Вы по-прежнему женаты первым браком? Или уже двенадцатым?

 

— Первым. И я не понимаю вашего сарказма, Екатерина Бенедиктовна. В моей жизни ничего не изменилось с тех пор, жена все так же тяжело больна, практически не встает, и, разумеется, я не могу ее оставить. Но я нормальный живой человек, и вы не смеете упрекать меня в том, что я полюбил другую женщину. Пятнадцать лет я был верен Галине, вы не можете этого отрицать. Но с тех пор прошло уже шесть лет. У кого поднимется рука бросить в меня камень, если я встретил и полюбил еще одну женщину? И что плохого в том, что она родила от меня ребенка? Я не собираюсь бросать ее на произвол судьбы и буду помогать по мере сил и возможностей.

 

— Не морочьте мне голову, голубчик. Если вы такой благородный, то почему не помогаете четырем своим детям, которых вам родила несчастная Галя? Мне с самого начала не нравились ваши отношения, вы совершенно поработили ее, вы завладели ею полностью, вы внушали ей какие-то странные мысли о богоизбранности ваших общих детей. И не думайте, пожалуйста, что мне неизвестно, чем вы на самом деле занимались.

 

— Я вас не понимаю...

 

— Да ну? Зато я вас понимаю. Вы ставили на Галине какието чудовищные эксперименты, уж не знаю, зачем вы это делали. И когда я об этом узнала, я предупредила Галю, чтобы она была с вами осторожнее и не верила так уж безоглядно в вашу искренность и преданность.

 

— Что вы такого могли узнать, Екатерина Бенедиктовна? Что за чушь вы несете? Мы с Галей любили друг друга пятнадцать лет, и вы...

 

— Перестаньте! После того что Галочка сделала с собой и с детьми, я решила не предавать огласке ваши темные дела в надежде, что эта страшная трагедия вас образумила. Однако несколько месяцев назад я случайно увидела вас на улице в обществе молодой мамы с очаровательной девочкой, и поняла, что вы снова взялись за свое. Я следила за вами, да-да, не смейтесь, хотя я понимаю, как вам, должно быть, весело представлять себе пожилую даму моего возраста в роли сыщика. Что ж, давайте посмеемся вместе, Валерий Васильевич, над тем списком, который я составила, наблюдая за вашими передвижениями на протяжении четырех месяцев. В этом списке девять адресов и девять имен женщин, которых вы осчастливили своей любовью и готовностью растить вместе с ними ваших общих детишек. Из этих девятерых женщин семеро уже сделали вас отцом, а двое только еще готовятся стать матерью. И после этого вы будете продолжать петь мне о том, что вы встретили и полюбили, что вы нормальный живой человек? Да вы чудовище, Валерий Васильевич, вы монстр, которому не место среди людей.

 

— Вы несете какой-то бред... Какие эксперименты? С чего вы это выдумали? Да, я не образец нравственности, тут вы правы, и раз уж вы меня выследили, престарелая сыщица, то отпираться я не стану. Я люблю женщин, я их обожаю, я — профессиональный донжуан. И если хотите, я — профессиональный отец. Я люблю, когда мои женщины рожают моих детей. И что плохого в том, что я не могу бросить жену, оставшуюся инвалидом после автокатастрофы? Что вы мне тут мораль читаете? Я — уважаемый врач, доктор наук, ко мне на приемы записываются за три месяца, так что можете себе представить, какие деньги я зарабатываю. Никто из моих детей ни в чем не нуждается, вы слышите? И матери этих детей счастливы, смею вас заверить. Вам не в чем меня упрекнуть.

 

— А дети Галины? Их вы бросили на произвол судьбы. Почему? Они-то как раз больше всех нуждаются в вашей помощи и внимании. И в ваших деньгах, кстати. За эти четыре месяца вы дважды были у них в больнице, и шли вы, голубчик, с пустыми руками. Я это видела собственными глазами. Вы даже килограмм яблок им не купили. За что такая немилость?

 

— Вы ничего не знаете. Я даю деньги персоналу, чтобы они регулярно покупали детям все необходимое.

 

— Допустим. Хотя я склонна думать иначе. Вы перестали о них заботиться, потому что они вам больше не нужны. Они были частью ваших жутких экспериментов, они — уже пройденный этап. Теперь вас больше интересуют ваши новые дети, но вы и их бросите так же безжалостно, как только они перестанут быть вам интересными с научной точки зрения. Валерий Васильевич, я взываю к вашему разуму: остановитесь. Заклинаю вас, остановитесь. То, что вы делаете, противоречит всем законам: и божеским, и человеческим. Я не сторонница крайних мер, вы знаете, и если вы дадите мне слово, что остановитесь, я никому ничего не расскажу.

 

— Да что вы можете рассказать, Нат Пинкертон в юбке! Чем вы мне угрожаете? Думаете, я вас боюсь? Чего вы добьетесь вашими рассказами? Разрушите счастье нескольких женщин, которые узнают, что они у меня не единственные. Вот и все. Вы этого хотите? Каждая из них растит моего ребенка и счастлива. Вас это раздражает? Вы непременно хотите, чтобы все они страдали? Без этого не успокоитесь?

 

— Я расскажу им, что вы ставите на них эксперименты. Они должны знать, каких детей растят.

 

— Зачем? Они вам все равно не поверят. И правильно сделают, потому что это неправда. Вы хотите, чтобы они перестали любить своих детей? Я не подозревал, что в вас столько жестокости, уважаемая Екатерина Бенедиктовна.

 

— Вы прекрасно знаете, что я говорю правду. Вы правы отчасти, вашим женщинам я действительно ничего не скажу, с меня вполне достаточно той ошибки, которую я уже совершила с несчастной Галочкой, когда рассказала ей о том, что узнала. Она-то мне поверила сразу и безоговорочно. И я до сих пор казню себя за то, что сделала это. Она не перенесла ужасной правды и тронулась умом. Но я скажу о том, что знаю, в другом месте. Если вы не дадите мне слово, что остановитесь. Пообещайте мне, что не станете больше производить ваших замечательных детей, и я буду молчать.

 

— Послушайте, мне надоели ваши беспочвенные обвинения и пустые угрозы. Я вам в который раз уже повторяю: за всем этим нет ничего, кроме чисто мужского, хотя и необузданного, интереса к женщинам. И все на этом. Раз уж вы зазвали меня в гости, то хотя бы кофе предложите, хозяйка.

 

— Хорошо, я предложу вам кофе. Но вам я настоятельно советую подумать над моими словами..."

 

Прослушав эту запись, сделанную в середине мая, Аякс понял, что дело плохо. Неизвестно откуда выплыла вдруг эта слишком осведомленная и не в меру сообразительная старушенция. Интересно, откуда она узнала? Впрочем, теперь это уже значения не имело, потому что узнала она об этом не сейчас, а давным-давно, когда еще с Терехиными ничего не случилось. Ничего, сама расскажет, если умело спрашивать. Расскажет — и замолчит навсегда. И листочек с адресами надо у нее поискать. Листочек — это серьезно. Найдет какой-нибудь ушлый следователь девять адресов и девять проживающих по ним женщин, да и узнает, что у них у всех один любовничек. Общий, так сказать. Так и до Отца доберутся. А Отца трогать нельзя. Он нужен живым и здоровым и желательно на своем рабочем месте. С ним ничего случиться не должно. Гениальный Папа, выпекающий, как пирожки, деток с необыкновенными физическими или интеллектуальными данными, движется к венцу своих опытов и научных разработок, и до этого венца его нужно довести в неприкосновенности, чтобы потом получить большие хорошие деньги за его методику. Покупатель уже есть, ждет терпеливо и деньги уже приготовил, готов в любой момент заплатить. Так что со старухой надо решать радикально. И Аякс решил. Радикально. Потом его ребятки покрутились вокруг дома старухи, вызнали, какими путями идет милиция, и стало понятно, что кольцо вокруг Отца вот-вот сомкнется. Ну до чего сыщики настырный народ! Хорошо, что у Аякса техника первоклассная, даже в ФСБ такой нет. Узнать, о чем разговаривают оперативники, если они не в здании на Петровке, а на вольном выпасе, — дело для него плевое. Про Леночку Романовскую он от самой Анисковец узнал и решил подстраховаться заблаговременно. Спившуюся певичку его мальчики навестили на следующей же неделе после убийства старухи. Как оказалось, вовремя подсуетился Аякс. Они и до Романовской добрались, правда, на две недели позже, чем он сам, но добрались-таки, жуки навозные. Как говорил незабываемый Аркадий Исаакович Райкин, «эту бы энергию — да в мирных целях, воду качать в слаборазвитые районы». А вот с монахиней и медсестрой в больнице они малость промахнулись, не думали, что менты так быстро за них ухватятся. Так что приметы Папины оказались у Петровки раньше, чем Аякс сориентировался. И когда он узнал, что уже и портрет Отца изготовили, понял: надо срочно убирать тех, кто часто видел его в последние годы и может безошибочно опознать. И тем самым привязать Папашу к детям Терехиным. Вот уж этого допускать было категорически нельзя.

 

А сам Отец живет себе припеваючи, дурака валяет, на работу ходит каждый день и даже по выходным и не знает, отчего это настырная Екатерина Бенедиктовна перестала его доставать своим морализаторством. Даже небось и думать о ней забыл. Ну поворчала старая карга — и унялась. И слава Богу. Ему, ученому червю, и в голову его гениальную не приходит, сколько трупов вокруг него легло, только чтобы уберечь от милиции да от разборок. За одно это он должен бы заплатить Аяксу. За хлопоты, так сказать. За организацию безопасности. Ничего, заплатит. За все заплатит. Плохо только, что девочку пришлось забирать из больницы. Но ведь она — последняя, кто может опознать Отца, а убивать ее никак нельзя. Она — живая реклама товара, ее надо будет показывать покупателю в доказательство того, как работает созданная Отцом методика. Ее и Иру. Если этого окажется недостаточно, придется провести его в больницу и продемонстрировать ему Олю, но это не проблема, это легко устроить. Самое главное — заставить Отца передать им документацию. Вот это может оказаться настоящей проблемой. А вдруг откажется? Аякс изучил всю его жизнь, со школьных еще времен, и чем больше узнавал про Валерия Васильевича, тем сильнее грызли его сомнения в том, что он отдаст кому-нибудь свою замечательную методику даже за очень большие деньги. Значит, надо начать готовить запасные варианты уже сейчас. И для этого тоже нужна Наташа. Завтра приезжает из Ирана специалист, который будет день и ночь проводить с Наташей в специально оборудованной клинике в попытках понять, какими способами Отец делает таких выдающихся детей.

 

ГЛАВА 10

 

 

Как это ни грустно, но для коллег Олега Жестерова его гибель была ожидаема, хоть и не менее от этого трагична. Надо быть большим оптимистом, чтобы надеяться дожить до спокойной старости, разрабатывая группу, работающую на происламских террористов, а именно этим Олег как раз и занимался. К месту взрыва сотрудники ФСБ приехали последними, вероятно, оттого, что личность погибшего установили не сразу, а только спустя примерно минут сорок, когда затушили пожар и выяснили наконец, кому принадлежит гараж-ракушка. За это время вокруг места события скопилось достаточное количество работников милиции, пожарных и врачей, и даже журналисты какие-то пронырливые успели прискакать. Не спится же людям!

 

После выяснения личности потерпевшего работники милиции, конечно, сообщили дежурному по ФСБ, тот выслал группу, и после недолгих препирательств коллеги Жестерова дело забрали себе. Впрочем, препирательства были чисто номинальными, милиция от трупа отделалась с удовольствием и видимым облегчением.

 

Майор Александр Ташков ни минуты не сомневался в том, что гибель Олега Жестерова — дело рук «казанских», действовавших под руководством неуловимого и невидимого Аякса. Кое-какие имена уже были известны, но этого было совершенно недостаточно для ареста и раскрутки дела. Мало ли кто какие имена знает. Времена не те, сегодня нужны доказательства, побольше и покрепче, а одно эфемерное знание никого уже не устраивает. Тем более опасно совершать резкие телодвижения, пока не выявлен сам Аякс. «Шестерок» похватать, вершки оборвать — дурное дело не хитрое, а главарь уйдет в тину. Фиг его достанешь оттуда.

 

Какое-то время ушло на то, чтобы опросить людей и, как водится, выяснить, что никто не видел, как подкладывали в «ракушку» взрывное устройство. Ночь ведь была на дворе, все приличные люди давно спали. И майор Ташков задал себе вопрос совершенно правильный: а почему именно сейчас? Не три дня назад и не через неделю, а именно сейчас убили старшего лейтенанта Жестерова? Шансы были примерно пятьдесят на пятьдесят, что убийство спровоцировано каким-то событием, каким-то шагом Олега. Стало быть, надо тщательно пересмотреть все его действия по разработке группы Аякса за последние две недели.

 

Беда, однако, была в том, что старший лейтенант Жестеров дисциплинированностью никогда не отличался, за что неоднократно получал выволочки от начальства. Он был своеволен и упрям, а самое плохое — регулярно «забывал» докладывать руководству о разных «несущественных деталях». Такая «забывчивость» была в равной степени следствием как своеволия и упрямства (чем больше ругают и велят непременно делать, тем сильнее хочется именно не сделать), так и честолюбия, заставлявшего Олега мечтать о единолично и самостоятельно проведенной блестящей операции. Работая по группе Аякса, он добросовестно сообщал сведения, которые добывал о членах группы, но упорно уклонялся от ответа на вопрос о том, откуда он эти сведения получил. «Ты еще потребуй, чтобы я тебе свою агентуру по пальцам перечислил», — насмешливо отвечал он Ташкову, который руководил разработкой «казанских» в целом. Поэтому ни о том, что Жестеров вступил в контакт с Ириной Терехиной, ни тем более о том, что «казанские» снимают у нее комнату, никто не знал.

 

Прошло, таким образом, отнюдь не два часа и даже не два дня, пока Ташкову удалось наконец добраться до ресторана «Глория», куда в последнее время Жестеров ходил ужинать ежедневно. Гардеробщик Олега хорошо помнил и тут же сказал, что ходил он не столько покушать, сколько к Ирочке, посудомойке-уборщице. А где Ирочку найти? Да она сама придет к десяти часам.

 

И она действительно пришла. Взглянув на нее, Александр усомнился в том, что идет по правильному пути. Худенькая, невысокая, отчаянно некрасивая, бедно одетая, да еще и уборщица. Что интересного мог найти в ней Олег? Таких, как она, криминальные структуры в свою среду не допускают, ей там просто нет места. Может, у старлея скоротечный роман сделался? Да нет, тоже не похоже. Ташков был знаком с женой Жестерова Верочкой и рассудил, что нищенка-посудомойка конкурировать с этой яркой красавицей не может ни при каких условиях. Неужели ошибка? Да нет же, гардеробщик подтвердил, что Олег приходил сюда каждый вечер и уходил вместе с этой замарашкой. Или дед что-то путает, и то был совсем другой Олег?

 

Выждав некоторое время, Ташков зашел в помещение, где замарашка мыла посуду. Он и не подозревал, что сцена, которая сейчас разыграется, точь-в-точь напоминает сцену знакомства самого Олега с этой девчонкой.

 

— Здравствуйте, — вежливо произнес Ташков, глядя ей в спину.

 

— Здрасьте, — буркнула посудомойка, не оборачиваясь. — Чего надо?

 

— Вас зовут Ира? Ира Терехина?

 

— Ну. Зовут.

 

— Мне надо с вами поговорить.

 

Девушка обернулась и посмотрела на Ташкова неожиданно внимательными и цепкими глазами.

 

— О чем?

 

— О вас.

 

— Обойдусь, — презрительно бросила она и снова отвернулась надраивать кастрюли.

 

— Неужели вам не интересно поговорить о себе? — притворно удивился Ташков. — Вам даже не любопытно, что я хочу вам сказать?

 

— Про меня вы мне ничего интересного не скажете, — отозвалась Ира. Я и без вас все знаю. Идите, гражданин, не отвлекайте, у меня видите сколько работы?

 

— И еще я хотел поговорить с вами об Олеге.

 

Девушка замерла, и Ташков видел, как внезапно напряглась ее спина. Но она все равно не обернулась. Ну и выдержка у этой замарашки!

 

— А что о нем говорить? — спокойно сказала она наконец.

 

— Вы давно его видели?

 

— Вам какое дело? Вы ему кто?

 

— Я ему начальник.

 

— Это он вас, что ли, охраняет?

 

Ташков запнулся. Выходит, Терехина не знает, где работал Олег. Что он ей напел? И главное — зачем? Можно ли сказать ей правду или следует выкручиваться, чтобы она ничего не заподозрила?

 

— Не меня лично, но подчиняется мне, — уклончиво ответил Александр. Так вы ответите на мой вопрос?

 

— А зачем? — по-прежнему равнодушно сказала Ира. — С какого счастья я должна отвечать на ваши вопросы?

 

— Я объясню, с какого. Олег пропал, уже неделя, как мы не можем его найти, и я пытаюсь выяснить, кто, где и когда видел его в последний раз. Теперь понятно?

 

Терехина оставила свои кастрюли и сковородки и повернулась к нему всем корпусом, держа на весу мокрые по локоть руки.

 

— Как это — пропал? — беспомощно переспросила она. — Куда пропал?

 

— Если б я знал, куда, я бы к вам не пришел, — улыбнулся Ташков.

 

— Он был здесь в прошлую пятницу, и больше я его не видела. Я думала, он по работе занят или заболел. Даже не беспокоилась.

 

— Что значит «был в прошлую пятницу»? Поточнее, пожалуйста. Когда пришел, когда ушел, куда направился.

 

— Пришел, как обычно, в начале одиннадцатого, ушел вместе со мной около половины первого.

 

— И куда вы пошли вместе?

 

— Ко мне.

 

— Он всегда провожал вас пойле работы и заходил к вам домой?

 

— Нет, не всегда. Иногда только. Чаще доводил до дому и прощался.

 

— И как долго это продолжалось?

 

— Недолго.

 

— Поточнее, пожалуйста, — снова попросил Ташков.

 

— Да что вы пристали! — внезапно вспыхнула Ира. — Если он пропал, то ищите, куда делся, а не выспрашивайте, сколько времени мы знакомы.

 

— Это очень важно, Ирина, и я прошу вас ответить, — мягко, но настойчиво произнес он.

 

— Не морочьте вы мне голову! — Она повысила голос. — Как будто если мы с ним знакомы год, то он от меня пошел направо, а если полгода — то налево. Домой он пошел от меня, ясно вам? Я так и знала, так и чувствовала, что он во что-нибудь впутается. Тоже мне, частная охрана. Как будто честным людям охрана нужна. У честных людей денег всегда мало, они без охраны обходятся, а вот те, кого охранять нужно, самые что ни есть преступники, бандиты и сволочи. Все, гражданин, разговор окончен. Не знаю я, где ваш этот Олег скрывается. И валите отсюда. А если найдете его, так передайте, чтобы не смел близко ко мне подходить.

 

Ташков видел, что она чуть не плачет, но держится молодцом. Ну надо же, какая девчонка! Просто чудо. Откуда в наше смутное время такие берутся? Чтоб не смел близко подходить! Ишь ты! Настоящий пролетарий, которому нечего терять, кроме своих цепей, потому и не боится ничего и никого. Знает, что взять с нее нечего, небось впроголодь живет, вон мордашка-то бледная какая.

 

Он больше не произнес ни слова, тихонько вышел в коридор, перекинулся еще парой слов с гардеробщиком и устроился в своей машине на улице, прямо перед входом в ресторан. Пусть девочка поостынет, подумает, скажет сама себе всякие гадости про Олега, который работает в частной охране и вляпался в какое-то криминальное дерьмо, из-за чего вынужден теперь где-то скрываться от праведного гнева. Пусть убедит себя в том, что Олег — человек нехороший и сочувствия недостоин. А потом Ташков подойдет к ней и скажет, что Олег погиб и что на самом деле он работал в ФСБ. Александр знал по опыту, что человек, чье негодование оказывается несправедливым, испытывает острое чувство стыда и желание немедленно загладить свою вину. И в этом состоянии частенько рассказывает много интересного, стараясь угодить собеседнику и оттого плохо контролируя собственную речь.







Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 309. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

ТРАНСПОРТНАЯ ИММОБИЛИЗАЦИЯ   Под транспортной иммобилизацией понимают мероприятия, направленные на обеспечение покоя в поврежденном участке тела и близлежащих к нему суставах на период перевозки пострадавшего в лечебное учреждение...

Кишечный шов (Ламбера, Альберта, Шмидена, Матешука) Кишечный шов– это способ соединения кишечной стенки. В основе кишечного шва лежит принцип футлярного строения кишечной стенки...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

БИОХИМИЯ ТКАНЕЙ ЗУБА В составе зуба выделяют минерализованные и неминерализованные ткани...

Типология суицида. Феномен суицида (самоубийство или попытка самоубийства) чаще всего связывается с представлением о психологическом кризисе личности...

ОСНОВНЫЕ ТИПЫ МОЗГА ПОЗВОНОЧНЫХ Ихтиопсидный тип мозга характерен для низших позвоночных - рыб и амфибий...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия