Общее ликование переходит в веселую музыку.
Площадь Вероны Карнавал. Музыканты. Танцоры.
Публика, среди которой Герцог и представители домов Монтекки и Капулетти, одета в самые разнообразные маски. На импровизированный помост влезают Бальтазар и Самсон, наряженные в костюмы Арлекина и Бригеллы.
Бальтазар и Самсон. Любезные синьоры! Карнавал Мы открываем в этот день весенний! И шаткою поднимем настроенье. Всем тем, кто нас, конечно же, узнал…
Самсон. Ах, да… Конечно… Ты – Бригелла, слуга из дома… Мантулетти…
Бальтазар. Правильно! А ты – Арлекин! Хотя Самсон мне больше нравится. Слуга из дома… Капутекки!!…
Самсон. Есть такие два дома в нашем городе, которые любят друг дружку, как… рубанок – стружку… как журавль – лягушку…
Бальтазар. Как Арлекин – колотушку! (Дает ему подзатыльник. Обращается к публике.) Вы намеки понимаете? Это мы шутим!
Самсон (потирая затылок). Да… Изящно шутим. После того, как нас послал в тюрьму его высочество Герцог, которого обожает вся Верона, как самое дорогое, что есть на свете…
Бальтазар. Т-сс!… Я же просил – намеками! Может быть, его высочество здесь, среди гостей?!. Поэтому говори не «тюрьма», а говори – «одно место»… И не «его высочество», а «некий синьор»…
Самсон. Ну, конечно… Я помню. После того, как нас послал… в одно место… некий синьор, которого обожает… вся Верона.
На помост влезает Герцог в маске.
Бальтазар. Молчи дурак. (Колотит арлекина надувной дубинкой).
Герцог. (утирает слезы смеха)… Вот черти!… Бестии эдакие… Повесить бы, конечно, чтоб другим неповадно… Но в такой день – прощаю! (Снимает маску. Резко меняя тон). Сограждане! Вы, жители Вероны!
Закончилась ужасная зима!
Безжалостная страшная чума
Ушла от нас! И затихают стоны…
И громче музыка! И жизнь берет права!
И значит – продолжаем карнавал!!
Дает знак музыкантам. Начинаются танцы.
Герцог спускается с помоста, подходит семье Капулетти. Все – в масках.
Рад приветствовать достопочтенных Капулетти!
Капулетти. О, какая проницательность! Как вы нас узнали, ваше высочество?
Герцог. По ножкам, синьора. Лучшие ножки принадлежат Капулетти, это все знают…
Капулетти. Какой изящный комплимент!
Герцог. И глаз наметанный, синьора… Сейчас даже попробую угадать, кто есть кто?… (Смеясь, чуть приподнимает дамам юбки.) Сеньорита Лючия… Сеньорита Бьянка… Это – Вероника, помню. А это – наша Розалина?
Розалина. Нет, я здесь, ваше высочество! (Снимает маску.)
Герцог (чуть огорчившись). М-да. Ну, как дела, Розалина? Как там моя крестница?
Розалина. Спасибо, ваше высочество! Жива, здоровехонька…
Капулетти. Уже начала говорить…
Герцог. Да что вы?
Капулетти. Клянусь! Год едва исполнился, а уже лепечет… И знаете, какое первое слово она сказала? «Гер-цог!»
Герцог. Да что вы?
Капулетти. Уверяю, ваше высочество…
Герцог. Это приятно… Но, вообще, вы ее зря учите таким вещам! Ребенок сначала должен говорить то, что положено природой: «мама», «папа»… Кстати, от Антонио никаких вестей?
Розалина. К сожалению, ваше высочество…
Герцог. И у меня… Вернее, новости есть, но неважные. Пришло письмо, подтверждающее его кончину… Чума! Но вы – молодая женщина и не должны себя хоронить... Маленькой Джульетте нужен отец!
Розалина. Я считала, ваше высочество, что у нее есть крестный отец, этого достаточно.
Герцог. Недостаточно! Сам рано потерял отца и знаю… Ребенку нужна каждодневная мужская ласка… Однако, я тут с вами заболтался… Надо подойти к Монтекки… А то взревнуют!
Капулетти. Те – в черных масках, Монтекки? Никогда бы не подумал… Поразительно! Как вы всех узнаете, ваше высочество?
Герцог. По головам, синьора… У Монтекки эта часть тела несколько побольше…(Уходит.)
Капулетти (тихо). Какое изящное хамство! Впрочем, сама виноват. Нельзя так примитивно льстить его высочеству. (Берет Розалину под руку) Ты, конечно, поняла, деточка, что Герцог к нам подошел не случайно? И к его пожеланию необходимо отнестись крайне серьезно! Ты видишь вон того симпатичного молодого человека. Он богатый человек негоциант. Вы встречались в Монтуе… его зовут Джорджи (Пауза.) Я же просила: надень маску! На нас смотрят!…
Розалина (надев маску). Синьора Капулетти! Я должна вам сразу заявить, что в ваши игры играть я не намерена… Что мне противна и мысль сама о том, что эта мерзость… еще хоть раз меня коснется!
Капулетти. Тихо! Дело житейское… Он – холост, ты – вдова… из хорошей семьи… Джульетте нужен папа… Кроме того, насколько я понимаю, это вообще – именно его ребенок?… Как же можно идти против природы?…
Розалина. Никогда! Вы слышите, тетушка?! Никогда! Лучше – повеситься, лучше – в монастырь!
Капулетти. Не ори – нас слышат! И хватит про монастырь – мы с тобой в эти постригушки уже играли… (Берет ее под руку)
Розалина. Оставьте меня!… (Вырывается, мечется по сцене, затем решительно подходит к Монтекки, садится, снимает маску.)
Монтекки. Синьора Розалина! Какой сюрприз! (Тоже снимает маску.) А ну – вина синьоре, нам подарившей чудную Джульетту!… (За столом оживление, Розалине дают кубок.)
Розалина (подняв кубок и нарочито громко). Я пью за вас, синьор! За всех Монтекки! За вашу благородную семью, которой равной нет во всей Вероне! (Пьет.)
За столиком Монтекки взрыв ликования.
Капулетти наблюдают за этой сценой с тревогой.
Монтекки. (отводит в сторону Розалину, на первый план). Что стряслось, моя девочка?
Розалина. Синьора, вы как-то сказали, что дом Монтекки всегда готов дать приют мне и моей дочери… Увезите нас отсюда… В Тоскану! В Неаполь! К черту на рога!… Умоляю!
Монтекки. Считайте, что карета приготовлена, синьора… Но что случилось?
Розалина. Они подписали сделку с очередным богатым компаньоном, а меня с Джульеттой подкладывают под договор в качестве приданого…
Монтекки. Какая низость! И с нами даже не обсудили… Как будто у нас на девочку прав меньше?… Ну, а в самой женитьбе, в общем, нет ничего страшного… Вы знаете, Розалина, я любил Антонио, как сына, но ушедшего не вернуть… (Зашептал ей на ухо.) Здесь есть один синьор… Из Милана. Друг герцога и большой друг нашей семьи… Он просто мечтает с вами познакомиться… Да вот же он, за нашим столиком… Синьор Джорджи, прошу к нам!…
К ним подходит Джорджи, снимает маску, кланяется.
Разрешите представить нашу родственницу, Розалину!
Джорджи. Счастлив знакомству, синьора!… Джорджи Фиранделло… Негоциант.
Пауза
Монтекки (Розалине). Ну, скажи что-нибудь, дорогая! Наверное, я смущаю?! (Подталкивает Розалину к Джорджи.)
Джорджи (протянув руку Розалине). Прошу, синьора! (Та в замешательстве.) Прошу! На нас смотрят!
Они выходят в танце на передний план.
Джорджи. Синьора Розалина! Не в моих правилах просить прощения, но в отношении вас я готов отступить от принципов. Грехи молодости требуют снисхождения…
Розалина. Считаете, что год назад были значительно моложе?
Джорджи. Безусловно! Моложе на целую чуму… на тысячи, которые заработал! Все это быстро старит, синьора. Когда я увидел мою прелестную Джульетту, я подумал, что во всем есть особый Божий Промысел!
Розалина. Ваш темнокожий друг того же мнения?
Джорджи. Кто? Мавр? Меня он не интересует. Кроме того, девочка бела, как снежок…
Розалина (резко). У девочки есть отец!… Его зовут Антонио. И знает об этом весь город…
Джорджи. Кроме нас с вами. Мы знаем правду! И если вы будете eпрямиться, я доведу эту правду до всех! Может быть, прямо сейчас! Карнавал, синьора! Я дурею на карнавалах, вы же помните?
Розалина. Что вы хотите от меня?
Джорджи. Я не люблю, синьора, когда покушаются на мою собственность! Все вернулось на круги своя… Чего еще желать? Предлагаю вам стать моей женой.! У вас есть время… до конца танца. Потом я должен что-то всем объявить…
Несколько секунд они молча танцуют.
Розалина. Хорошо. Я согласна!
Джорджи. Я рад, что не ошибся в вас…
Розалина. Но Вы должны поклясться, что никогда не прикоснетесь ко мне, ни трезвым, ни пьяным… Ни при людях, ни когда мы наедине…
Джорджи. Наедине – понимаю, но при людях нам все же придется соблюдать какую-то видимость любви. (Целует ей руку.) Карнавал!…
На сцене появляются Бальтазар и Самсон поют.
