МУЗЫКА МАРТА

 

Играла музыка. Оркестр надрывался.

Мир далеко.

Казалось, зал, рыдая, забывался.

Нам так легко.

 

Рука моя в руке твоей дрожала.

Жизнь впереди.

Тепло и холод острием кинжала

Сошлись в груди.

 

Я слышал эту музыку впервые.

Твое тепло

В мои цветные сны, в мечты живые

Щитом легло.

 

На светлой сцене пели две певицы

Тебе и мне,

И скрипки щебетали, словно птицы,

У флейт во сне.

 

Очнулся зал — мы вырвались на ветер

И на мороз,

И падал легкий снег, и таял вечер

Весенних слез…

* * *

 

Я на ночь заварю ромашку,

Сниму нарядную рубашку,

Надену бежевый халат

И стану петь с душою в лад.

 

И в этом бежевом халате

Я буду, как больной в палате,

И снова сонная постель.

А за окном метет метель.

 

Но что тебе до той метели?

Часы мои — твои недели,

Мои слова — твои слова,

И карандаш чертит едва.

 

И что тебе мой голос скучный,

Такой печальный, однозвучный?

И что тебе карандаши?

Всё пропадет, что ни пиши.

 

А что мы ищем, Боже правый?

Чего нам ждать: бессмертной славы

Иль славного бессмертья, друг,

Где в вечности растает звук?

 

Мы, соревнуясь с миром внешним,

К высотам зримым, но нездешним

Стремимся, миру вопреки,

За грань мятущейся строки!

* * *

 

Как будто ничего не изменилось

За целый год. О том, увы, и речь.

Письмо твоих признаний сохранилось,

А больше вроде нечего беречь.

 

И медленно, и плавно жизнь струится,

Как в августовском небе облака.

Созвездье ос в окне моем роится,

И осень машет нам издалека…

 

Всё тот же голос в трубке телефонной,

И тихие короткие гудки,

И путь к тебе по трассе полусонной, —

Ну почему же встречи столь редки!

 

Быть может, всё у нас не так уж плохо.

Ты в жестах неуклюжа, как дитя…

Что ж? Неуемных чувств переполоха

Нам незачем бояться год спустя.

 

Дарю тебе тепло осенних парков,

И легкое смущение, и дрожь,

И скромный блеск совсем простых подарков,

Как зеркальце, часы, заколка, брошь,

 

И внешнее твое преображенье —

Улыбка на лице и нежность рук —

Во мне рождает встречное движенье

И оголяет каждый шаг и звук.

 

И в этом удивительном покое,

Которому твой мягкий смех сродни,

Есть что-то, кроме прочего, такое,

Что делает счастливей наши дни.

* * *

 

Я люблю облака. Для меня они значат — покой.

Теплый шарф на груди, леденец за упругой щекой,

Легкий дым из трубы в тихом воздухе нашего лета,

Смутный голос густого дождя за прикрытым окном.

А вдали, на дороге, расплывчатых два силуэта,

Утомленных мечтами, словами, овеянных сном,

Но идущих куда-то вдоль луж, розовато-лиловых.

Это, собственно, мы. Уезжаем, на поезд спешим

Ради ярких минут, впечатлений и радостей новых! —

Пусть обманчивый вечер до мрака стоит, нерушим.

 

Впереди проясняется небо, белеет луна.

Позади облака. Ускользают на север, на запад.

И упрямой травы и земли угасающий запах —

Вот и всё, что лишает счастливого долгого сна,

Вот и всё, что осталось в природе и, кажется, в нас,

Вот и всё, что досталось друг другу, как бремя наследства.

От напрасных недугов, от злобных, унылых гримас

Я лечусь и лечу в занебесье далекого детства!

* * *

 

Мне жалко дней, потраченных впустую,

По мелочам, на скучные дела;

На тишину, бесцельно-холостую,

У лампы, раскаленной добела;

На глупое, дешевое веселье;

На хлопоты смешные, кутерьму;

На пьяное, чужое новоселье;

На холод, слякоть, ветер, полутьму;

На гордое молчанье, на болтливость;

На слезы и мечты под новый год;

На слабость в теле, жгучую сонливость;

На обретенье выгод, прав и льгот;

На легкую, но долгую простуду;

На сплетни, ложь, сомненья наяву;

На битую стеклянную посуду…

И на вопрос: а тем ли я живу?

* * *

 

Я выйду ѝз дому — прохладно и свежо.

Прохожие меня не замечают.

Их мало в ранний час, и хорошо.

А птицы на ветвях молчат — скучают.

 

Сырые улочки задумчиво блестят.

Субботний день — свободный. Дома тесно.

И фонари озябшие грустят.

О чем грустят и плачут — неизвестно.

 

Движенье замерло на гулкой мостовой.

Река темна, бездумна и просторна.

Река живая, если я — живой,

И взгляду моему она покорна.

 

Провалы холода — как вихри черных дыр.

Пружиной сжался взгляд мой напряженный.

Запутался в волнах крылатый мир,

Рекой неуловимо отраженный.

 

А дождь зашепчется — не надо и зонта.

Гуляет солнце в лужах. Небо сонно.

Сверну на мост. Спокойна ширь моста,

И вдохновенье, кажется, бездонно.