ДЕПАРТАМЕНТ ТАЙН

 

Гарри запустил руку в гриву стоявшего рядом животного, поставил ногу на пенёк и неуклюже вскарабкался на шелковистую спину тестраля. Тот не возражал, лишь повернул голову к Гарри и, сильно скаля зубы, продолжил лизать окровавленную робу.

Как оказалось, колени очень удобно и надёжно помещались между крыльями. Гарри посмотрел на своих друзей. Невилль навалился животом на тестраля и лежал мешком, стараясь перекинуть короткую ногу через спину животного. Луна сидела по-дамски и расправляла складки робы с таким видом, словно катание на тестралях было её повседневным развлечением. Рон, Гермиона и Джинни стояли внизу, разинув рты и неподвижно глядя в пространство.

— Вы что? — спросил Гарри.

— А как садиться? — пролепетал Рон. — Мы же их не видим.

— Очень даже просто, — Луна с готовностью соскользнула на землю и подошла к Рону, Гермионе и Джинни. — Идите сюда…

Луна подвела ребят к тестралям. Обвивая их руки вокруг шей животных, она помогла им рассесться и велела держаться крепче. Рон, Гермиона и Джинни явно чувствовали себя не в своей тарелке и очень сильно нервничали. Потом Луна вернулась к своему скакуну и села.

— Дурдом какой-то, — бормотал Рон, тревожно водя рукой по шее тестраля. — Дурдом… хоть бы я его видел…

— Молись лучше, чтоб тебе его не видеть, — хмуро буркнул Гарри. — Ну, все готовы?

Они кивнули. Гарри увидел, как пять пар коленей под робами крепче сжали спины необыкновенных коней.

— Ладно…

Он посмотрел на шелковистый затылок своего тестраля и судорожно сглотнул.

— Тогда… пожалуйста, нам в Лондон, в министерство магии, — неуверенно произнёс он. — Э-э… если вы знаете… где это…

Какое-то мгновение тестраль стоял неподвижно; затем, резким движением, от которого Гарри чуть не слетел на землю, широко распростёр крылья, весь подобрался и стремительно, отвесно взмыл в небо. Гарри изо всех сил вцепился руками и ногами, чтобы не соскользнуть с костлявой спины. Он закрыл глаза, прижался лицом к шелковистой гриве, и они, прорвав густые кроны, устремились навстречу кроваво-красному закату.

Никогда раньше Гарри не доводилось перемещаться с такой скоростью: тестраль промчался над замком, буквально ни разу не взмахнув крыльями. Холодный ветер бил в лицо, хлестал по щекам; глаза приходилось держать почти закрытыми. Гарри оглянулся и посмотрел на своих спутников. Те распластались по спинам тестралей, чтобы защититься от потоков воздуха, разрезаемого скакунами.

Они пронеслись над территорией «Хогварца», миновали Хогсмёд. Показались горы, ущелья. Начинало смеркаться; внизу, в деревнях, вспыхивали россыпи огоньков. Вот, среди холмов, извилистая дорога, по ней, торопясь домой, деловитым жуком пробирается одинокий автомобиль…

— Как странно! — послышался сзади крик Рона. Гарри подумал: должно быть, это действительно странно, когда летишь на такой высоте будто бы сам по себе…

Спустились сумерки. Небо, поблекнув, сделалось светло-фиолетовым, и на нём зажглись крохотные серебряные точечки звёзд. Вскоре путешественники лишь по огням мугловых городов могли понять, на какой высоте находятся и с какой скоростью перемещаются. Гарри цепко держался за шею тестраля, мысленно понукая его лететь как можно быстрее. Сколько уже прошло со времени видения? Сколько ещё Сириус сможет сопротивляться Вольдеморту? Наверняка Гарри знал только одно: что крёстный пока не сделал того, к чему его принуждают, и что его не убили — иначе Гарри почувствовал бы либо гнев, либо ликование Вольдеморта; шрам пронзила бы такая же невыносимая боль, как было при нападении на мистера Уэсли.

Тьма сгущалась. Они летели всё дальше и дальше; лицо онемело от холода, ноги, сжимавшие бока тестраля, затекли, но Гарри, боясь соскользнуть, не осмеливался пошевелиться… Он почти оглох от свиста в ушах; рот пересох и как бы заледенел от холодного ветра… Он не знал, где они и сколько уже летят; он просто доверился животному, которое, редко взмахивая кожистыми крыльями, неуклонно таранило черноту ночи.

Что, если они опоздали…

Нет, он ещё жив, он борется, я чувствую…

Вдруг Вольдеморт решит, что Сириуса не сломить…

Я бы это понял…

В животе ёкнуло: тестраль внезапно пошёл на снижение, и Гарри немного соскользнул вниз по его шее. Наконец-то… Гарри показалось, что за спиной кто-то вскрикнул. Рискуя упасть, он обернулся… вроде никто не упал… судя по всему, спуск явился неожиданностью для всех, а не только для него, вот и всё…

Ярко-оранжевые городские огни становились всё больше; стали видны крыши зданий, вереницы фар, похожие на глаза насекомых, бледно-жёлтые прямоугольники окон. Как-то вдруг показалась мостовая, они резко пошли вниз; Гарри из последних сил вцепился в тестраля, готовясь к удару, но конь опустился на тротуар легко как призрак. Гарри спешился и огляделся. Всё как раньше: переполненный мусорный бак, телефонная будка — бесцветные в тусклом оранжевом свете уличных фонарей.

Рон приземлился в двух шагах от Гарри и немедленно скатился с тестраля на тротуар.

— Больше никогда в жизни, — заявил он, с усилием поднялся на ноги и хотел как можно скорее отойти от животного, но, поскольку не мог его видеть, наткнулся на круп и едва не упал снова. — Ни за что… ничего ужаснее никогда…

По обе стороны от него опустились Гермиона и Джинни. Они слезли с тестралей ловчее Рона, но с тем же невероятным облегчением на лицах — как приятно вновь ощутить твёрдую почву под ногами! Невилль спрыгнул на землю, дрожа всем телом; Луна сошла вниз вполне грациозно.

— А теперь куда? — с вежливым интересом спросила она у Гарри, словно они приехали на экскурсию.

— Сюда, — сказал он, благодарно похлопал своего тестраля, быстро подошёл к телефонной будке и открыл дверь. — Давайте же! — крикнул он остальным, заметив их нерешительность.

Рон и Джинни послушно пошли к нему; Гермиона, Невилль и Луна, толкаясь, направились вдогонку. Гарри бросил последний взгляд на тестралей. Те рылись в мусорном баке, выискивая тухлятину. Гарри вслед за Луной протиснулся в телефонную будку.

— Кто там ближе всех, наберите шесть два четыре четыре два! — велел он.

Рон причудливо изогнул руку и набрал номер; когда диск, потрещав, остановился, в будке зазвучал ровный женский голос:

— Добро пожаловать в министерство магии. Будьте добры, назовите свои фамилии и цель визита.

— Гарри Поттер, Рон Уэсли, Гермиона Грэнжер, — быстро заговорил Гарри, — Джинни Уэсли, Невилль Длиннопопп, Луна Лавгуд… Мы пришли спасти кое-кому жизнь, если ваше министерство не успеет сделать это раньше!

— Благодарю вас, — сказал женский голос. — Посетители, возьмите гостевые значки и прикрепите их к своим робам.

Из желобка для возврата монет высыпались шесть значков; Гермиона схватила их и через голову Джинни молча передала Гарри. Он взглянул на верхний: «Гарри Поттер, спасательная операция».

— Посетители, вы должны будете пройти проверку и зарегистрировать волшебные палочки в столе службы безопасности, расположенном в дальнем конце Атриума.

— Хорошо! — немного раздражённо ответил Гарри. Шрам снова пронзила боль. — Может, уже поедем?

Пол задрожал, тротуар за окнами пополз вверх; тестрали, пожирающие отбросы, постепенно исчезали из виду. Вскоре тьма сомкнулась над головами, и будка с глухим дребезжанием начала погружаться в недра министерства магии.

Потом в ноги ударил тонкий золотой лучик, и, постепенно расширяясь, залил всю кабину. Гарри стоял, чуть согнув колени и держа палочку наготове — насколько позволяло тесное, переполненное пространство — и внимательно смотрел в окно, чтобы сразу заметить, если кто-то поджидает их в атриуме. Но там никого не было. Вестибюль был освещён не так ярко, как в дневное время; в каминах, встроенных в стены, не горел огонь, но по тёмно-синему потолку волнами пробегали золотые символы — Гарри увидел это, едва остановился лифт.

— Министерство магии желает вам приятного вечера, — произнёс женский голос.

Дверь распахнулась; из будки вывалился Гарри, а сразу за ним — Невилль и Луна. В атриуме было тихо, лишь ровно шумела вода в золотом фонтане: из волшебных палочек колдуна и колдуньи, из стрелы кентавра, кончика шляпы гоблина и ушей домового эльфа исправно били мощные струи.

— Пошли, — тихо сказал Гарри, и все шестеро побежали через холл. Гарри показывал дорогу. У стола, где в прошлый раз охранник взвешивал палочку Гарри, никого не было.

Отсутствие охранника показалось Гарри недобрым знаком, и дурные предчувствия только усилились. Ребята прошли сквозь золотые ворота к лифтам, и Гарри нажал ближайшую кнопку «вниз». Громыхающий лифт появился почти сразу, золотые решётки разъехались с громким лязгом, эхом отразившимся от стен. Ребята кинулись в кабину. Гарри ткнул кнопку «9»; решётки с грохотом закрылись, и лифт с жутким дребезгом пошёл вниз. Когда они были здесь с мистером Уэсли, Гарри не заметил, до чего они шумные, эти лифты; такой грохот перебудит всех охранников в здании! Однако, когда лифт остановился, женский голос спокойно, невозмутимо объявил: «Департамент тайн». Решётки открылись. Ребята вышли в коридор, где всё было абсолютно неподвижно, лишь колыхалось пламя факелов, потревоженное движением воздуха.

Гарри повернулся к чёрной двери. Столько месяцев он видел её во сне — и вот он здесь наяву.

— Туда, — шепнул он и повёл всех по коридору. Луна шла за ним по пятам и, чуть приоткрыв рот, озираясь по сторонам.

— Слушайте, — сказал Гарри, останавливаясь футах в шести от двери. — Наверно… кто-то должен остаться здесь… на часах, и…

— Да? А как мы подадим сигнал тревоги? — спросила Джинни, критически подняв брови. — Вы можете оказаться очень-очень далеко.

— Мы идём с тобой, Гарри, — объявил Невилль.

— Вот и пошли, — твёрдо сказал Рон.

Гарри ужасно не хотелось брать с собой всех, но, кажется, выбора не было. Он повернулся и пошёл к двери… она, совсем как во сне, распахнулась… он переступил порог. Остальные последовали за ним.

Они оказались в большом круглом зале. Всё здесь было чёрное, в том числе пол и потолок; по чёрной стене через равные интервалы шли одинаковые, чёрные двери без ручек; между ними висели канделябры. Холодное мерцание свечей, горевших голубым светом, отражалось в блестящем мраморном полу, и казалось, будто под ногами — тёмная вода.

— Закройте кто-нибудь дверь, — пробормотал Гарри.

И пожалел о своей просьбе, едва Невилль её выполнил. Без света из коридора в помещении стало очень темно, было видно только мерцающие голубые островки на стенах и их призрачное отражение в полу.

Во сне Гарри очень целеустремлённо проходил через эту комнату к двери напротив и шёл дальше. Но дверей здесь было около дюжины. И, пока Гарри решал, куда идти, что-то загрохотало, и канделябры поползли вбок. Стены зала начали вращаться.

Гермиона схватила Гарри за руку, видимо, испугавшись, что пол тоже может поехать, но этого не произошло. Стены вращались несколько секунд, и на это время голубые островки пламени превратились в размытую полосу, похожую на неоновую трубку. Затем грохот стих, так же внезапно, как начался, и всё вокруг замерло.

Перед глазами Гарри продолжала гореть голубая полоса, а больше он пока ничего не видел.

— Что это было? — испуганно прошептал Рон.

— Это, наверно, чтобы мы не знали, куда идти, — приглушённо ответила Джинни.

Гарри сразу понял, что она права: легче было найти муравья на абсолютно чёрном полу, чем сказать, откуда они вошли, и какую из двенадцати дверей теперь выбрать.

— Как же мы попадём обратно? — со страхом спросил Невилль.

— Сейчас это неважно, — с напором сказал Гарри, крепко сжимая в палочку и моргая, чтобы избавиться от голубой полосы перед глазами, — когда найдём Сириуса, тогда и подумаем…

— Ты, главное, не зови его громко! — поспешила посоветовать Гермиона; но это было излишне, инстинкт и так подсказывал Гарри, что нужно держаться как можно тише.

— Куда пойдём, Гарри? — спросил Рон.

— Я не… — начал Гарри и сглотнул. — Во сне я шёл от лифта через дверь в конце коридора в чёрную комнату — вот эту — потом в другую дверь и в комнату, где всё… мерцает. Надо заглянуть во все двери, — лихорадочно пробормотал он, — я сразу пойму, где это. Пошли.

Он решительно подошёл к ближайшей двери, — остальные толпились за спиной, — дотронулся до прохладной, блестящей поверхности, выставил перед собой палочку и толкнул.

Дверь распахнулась.

После черноты круглого зала им показалось, что лампы, свисающие на золотых цепях с потолка длинной прямоугольной комнаты, испускают прямо-таки ослепительное сияние — но не мерцающий свет, который Гарри видел во сне. Вокруг ничего не было, кроме нескольких столов и, в центре комнаты, стеклянного резервуара с тёмно-зелёной жидкостью, такого огромного, что они все вместе могли бы поплавать там, как в бассейне. Внутри лениво скользили какие-то перламутрово-белые штуки.

— Что это? — шёпотом спросил Рон.

— Не знаю, — отозвался Гарри.

— Это рыбы? — выдохнула Джинни.

— Аквачервирусы! — возбуждённо воскликнула Луна. — Папа говорил, что в министерстве их разводят…

— Нет, — возразила Гермиона. Её голос прозвучал странно. Она подошла к огромному аквариуму и всмотрелась внимательнее. — Это мозги.

— Мозги?

— Да… Интересно, что тут с ними делают?

Гарри подошёл поближе, и у него не оставалось сомнений в том, что это такое. Загадочно поблескивая, мозги то появлялись из зелёных глубин, то снова исчезали, похожие на покрытые слизью кочаны цветной капусты.

— Пошли отсюда, — пробормотал Гарри. — Это не то, надо попробовать другую дверь.

— А здесь тоже есть двери, — Рон обвёл комнату рукой. Сердце Гарри упало — сколько же тут всего комнат?

— Во сне я шёл через чёрную комнату в следующую, — сказал он. — По-моему, надо вернуться и попробовать оттуда.

Они поспешили назад в круглый зал. Перед глазами у Гарри вместо неоновых трубок плавали белёсые мозги.

— Подожди! — резко окликнула Гермиона Луну, которая хотела закрыть дверь в комнату с мозгами. — Флагрейт!

Она взмахнула палочкой, и на двери появился огненный крест. Едва эта дверь, щёлкнув, закрылась, стены начали очень быстро, с громыханием вращаться, только теперь на голубоватой полосе проступало большое красно-золотое пятно. Потом вращение прекратилось, и пятно опять превратилось в крест на двери, откуда они только что вышли.

— Ловко придумано, — хмыкнул Гарри. — Ладно, давайте попробуем вот эту…

Он прошёл к двери напротив и открыл её, выставив вперёд палочку. Друзья настороженно замерли у него за спиной.

Прямоугольная, тускло освещённая комната оказалась больше предыдущей. Она напоминала каменную яму: до пола было футов двадцать, а по периметру, круто спускаясь, тянулись каменные ступени, больше похожие на скамьи. Таким образом, открыв дверь, ребята попали на самый верхний ярус некого амфитеатра, похожего на судебный зал, где заседал Мудрейх. Но внизу вместо кресла с цепями стоял каменный помост, а на нём — каменная арка, древняя, растрескавшаяся, осыпающаяся. Непонятно, как она до сих пор не обрушилась… Арка не касалась стен; проём был завешан ветхой чёрной тканью, которая, несмотря на абсолютную неподвижность воздуха, чуть заметно трепетала, словно от чьих-то прикосновений.

— Кто там? — крикнул Гарри, спрыгивая на ступень ниже. Никто не ответил, но ткань продолжала покачиваться.

— Осторожнее! — шепнула Гермиона.

Гарри, скамья за скамьёй, полез вниз, добрался до пола и направился к помосту. Его шаги гулко отдавались в тишине. Снизу остроугольная арка казалась много выше, чем от двери. Ткань мягко колыхалась, будто сквозь неё только что кто-то прошёл.

— Сириус? — снова спросил Гарри, намного тише, теперь, когда он был близко.

Им овладело очень странное чувство: уверенность, что там, за тканью, с той стороны арки, кто-то стоит. Сжимая в руке волшебную палочку, он осторожно обошёл помост и заглянул за арку, но там никого не было; он увидел лишь обратную сторону ветхой занавеси.

— Пойдём, — позвала Гермиона. Она стояла на одной из средних скамей. — Это не то, Гарри, пошли дальше.

Она говорила испуганно, гораздо более испуганно, чем в комнате с мозгами, но внимание Гарри было приковано к арке; её странная красота чем-то очень привлекала его. Он был заинтригован лёгким трепетанием ткани; ему хотелось взобраться на помост и пройти сквозь арку.

— Гарри, пойдём, пожалуйста, — более настойчиво позвала Гермиона.

— Пойдём, — согласился он, но не двинулся с места. Ему послышался какой-то звук. Из-за занавеси доносился слабый шёпот, невнятное бормотание.

— Что вы говорите? — очень громко спросил он, и его слова эхом разнеслись по залу.

— Никто ничего не говорит, Гарри! — воскликнула Гермиона и направилась к нему.

— Там кто-то шепчет, — сказал он, сторонясь от неё и нахмурившись глядя на ткань. — Это ты, Рон?

— Я здесь, дружище, — отозвался Рон, появляясь из-за арки.

— Кто-нибудь ещё это слышит? — настойчиво спросил Гарри. Шёпот, бормотание усилились; Гарри вроде бы и не собирался забираться на помост, но уже поставил на него ногу.

— Я слышу, — тихо откликнулась Луна, подходя из-за арки и не отрывая взгляда от колышущейся занавеси. — Там внутри люди!

— Что значит «внутри»? — гораздо более сердито, чем того требовала ситуация, крикнула Гермиона и спрыгнула с нижней ступени на пол. — Там нет никакого «внутри», это обычная арка, внутри никто не поместится. Гарри, прекрати, отойди…

Она схватила его за руку и потянула к себе, но он воспротивился.

— Гарри, мы пришли спасать Сириуса! — тонким, напряжённым голосом напомнила она.

— Сириуса, — медленно повторил Гарри, заворожённо глядя на непрерывно колышущуюся ткань. — Да…

Потом наконец в его голове что-то встало на место: Сириус схвачен, связан, его пытают, а он тут уставился на какую-то арку…

Он отступил от помоста на несколько шагов и заставил себя оторвать взгляд от занавеси.

— Пошли, — сказал он.

— Я тебе об этом уже битый… ладно, неважно, пошли! — воскликнула Гермиона, и первой пошла обратно вокруг помоста. С другой стороны стояли Невилль и Джинни и как заколдованные глядели на занавесь. Гермиона молча взяла за руку Джинни, а Рон — Невилля, и решительно потащили их по ступеням наверх к двери.

— Как ты думаешь, что это за арка? — спросил Гарри у Гермионы, когда они вернулись в круглую комнату.

— Не знаю, но она опасна, — твёрдо ответила Гермиона, помечая дверь крестом.

Стена опять провернулась и остановилась. Гарри наугад толкнул следующую дверь. Она не подалась.

— В чём дело? — спросила Гермиона.

— Заперто… — ответил Гарри и навалился, но дверь не шелохнулась.

— Значит, это та самая! — в волнении воскликнул Рон и стал вместе с Гарри биться в дверь. — Наверняка!

— Отойдите! — резким тоном приказала Гермиона. Она навела палочку на то место, где у обычной двери был бы замок, и сказала: «Алоомора!»

Ничего не произошло.

— Нож Сириуса! — вспомнил Гарри и, достав его из внутреннего кармана, вставил в щель между дверью и стеной. Все с надеждой наблюдали за его действиями. Гарри провёл лезвием сверху вниз, вытащил и плечом надавил на дверь. Та не шелохнулась. Более того, поглядев на нож, Гарри обнаружил, что лезвие расплавилось.

— Тогда эту дверь оставляем, — решительно заявила Гермиона.

— А если это именно та? — взгляд Рона выражал одновременно и страх, и горячее желание узнать, что скрывается за дверью.

— Не может быть, во сне Гарри легко проходил через все двери, — ответила Гермиона, помечая отвергнутое помещение огненным крестом. Гарри положил в карман ставший бесполезным нож.

— Знаете, что там может быть? — с энтузиазмом спросила Луна, когда стена снова начала вращаться.

— Не иначе что-то балабольное, — буркнула Гермиона. Невилль нервно хохотнул.

Стена остановилась. Гарри, почти без надежды, толкнул ещё одну дверь.

— Вот она!

Он сразу узнал прекрасные, танцующие, искрящиеся как алмазы блики. Потом его глаза привыкли к ослепительному блеску, и он увидел часы, огромное количество часов, больших, маленьких, напольных, каретных… Они висели между книжными шкафами, стояли на столах вдоль всей комнаты, и окружающее пространство полнилось безостановочным, деловитым тиканьем, напоминавшим топот множества крохотных, марширующих ножек. Источником алмазного мерцания оказался высокий хрустальный сосуд в виде колокола, располагавшийся в дальнем конце комнаты.

— Сюда!

Сердце Гарри отчаянно забилось: теперь они на верном пути. Он первым бросился по узкому проходу между столами, как и во сне направляясь к источнику света, к хрустальному сосуду, который был не ниже его самого и стоял на столе. Внутри, искрясь, клубился вихрь.

— Ой, смотрите! — воскликнула Джинни, когда они подошли ближе, и показала внутрь.

Воздушный поток нёс вверх крошечное, блестящее яйцо. Вскоре яйцо раскололось, из него вылетела колибри, её вознесло до самого верха, но потом ветер повлёк птичку вниз, обтрёпывая перья, и на дне колибри была снова заключена в скорлупу.

— Пошли дальше! — прикрикнул Гарри на Джинни, застрявшую у сосуда. Ей явно хотелось посмотреть, как яйцо опять станет птичкой.

— Ты сам неизвестно сколько торчал у арки! — огрызнулась Джинни, но пошла за ним к единственной двери позади хрустального сосуда.

— Это здесь, — сказал Гарри. Его сердце колотилось так, что у него перехватывало дыхание, — сюда…

Он оглянулся на своих товарищей. Те с серьёзным, испуганным видом доставали палочки. Гарри повернулся к двери, толкнул. Она распахнулась.

Это он, тот самый зал: высокий как в церкви. Повсюду стеллажи с пыльными стеклянными шарами. Шары посверкивают, отражая свет канделябров, расположенных между стеллажами. Свечи, как и в круглой комнате, горят голубым светом. Очень холодно.

Гарри опасливо прошёл вперёд и вгляделся в проход между двумя рядами. Ничего подозрительного.

— Ты сказал, ряд девяносто семь, — прошептала Гермиона.

— Да, — еле слышно отозвался Гарри и всмотрелся вдаль: в конце ряда, под канделябром, мерцал серебром выпуклый номер: пятьдесят три.

— Думаю, нам направо, — шепнула Гермиона и, прищурившись, поглядела в конец следующего ряда. — Да… это — пятьдесят четвёртый…

— Держите палочки наготове, — тихо приказал Гарри.

Поминутно оглядываясь, они крадучись пошли мимо бесконечной череды стеллажей, уходивших куда-то вдаль, в почти кромешную темноту. Под каждым шаром была крохотная, желтоватая наклейка; в некоторых поблескивало что-то непонятное, водянистое; другие, тёмные и тусклые, напоминали перегоревшие электрические лампочки.

Ряд восемьдесят четыре… восемьдесят пять… Гарри ловил малейшие шорохи, но… может быть, у Сириуса рот заткнут кляпом, или он без сознания… или, сказал непрошенный голос в голове, он уже мёртв…

Я бы почувствовал, ответил сам себе Гарри, и его сердце, подпрыгнув, забилось в горле, я бы знал…

— Девяносто семь! — шёпотом воскликнула Гермиона.

Они сгрудились у этого ряда, мучительно всматриваясь вдаль. Там никого не было.

— Он в самом конце, — сказал Гарри. У него пересохло во рту. — Отсюда не видно как следует.

И повёл свою команду между двумя высоченными стеллажами. Некоторые стеклянные шары тускло поблёскивали…

— Он где-то здесь, — шептал Гарри. Он был убеждён, что с каждым шагом приближается к Сириусу и вот-вот увидит на полу бесформенный силуэт. — Сейчас… скоро…

— Гарри? — робко позвала Гермиона. Но он не хотел отвечать. Во рту было очень сухо.

— Где-то здесь… рядом… — пробормотал он.

Они достигли конца прохода и снова вышли на свет, под призрачное мерцание свечей. Пусто. Пыльная, гулкая тишина.

— Он, наверно… — хрипло зашептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или нет… — Он подбежал к следующему, заглянул и туда.

— Гарри? — ещё раз позвала Гермиона.

— Что? — рявкнул он.

— По-моему… Сириуса здесь нет.

Остальные молчали. Гарри избегал их взглядов. Его тошнило. Он не понимал, куда делся Сириус. Он должен быть здесь. Именно в этом месте Гарри его видел…

Он добежал до конца зала, заглядывая во все проходы. Пусто, пусто. Гарри побежал обратно, мимо своих товарищей, молча проводивших его взглядами. Сириуса нигде нет, не видно и следов борьбы.

— Гарри? — крикнул Рон.

— Что?

Гарри не желал слушать Рона; не хотел признавать, что сглупил и что надо возвращаться в «Хогварц». Кровь бросилась в голову; он готов был бегать туда-сюда сколько угодно, лишь бы не подниматься в ярко освещённый атриум и не видеть немого укора на лицах друзей…

— Ты видел? — спросил Рон.

— Что? — повторил Гарри, на этот раз пылко, с надеждой: наверно, Рон заметил какой-то знак, указывающий на то, что Сириус был здесь. Гарри вернулся к ребятам, которые стояли у девяносто седьмого ряда, но не увидел ничего нового. Рон пристально смотрел на один из пыльных шаров.

— Что? — мрачно повторил Гарри ещё раз.

— Смотри… здесь твоё имя, — сказал Рон.

Гарри подошёл ближе. Шар, на который показывал Рон, светился внутренним светом, несмотря на то, что был покрыт вековой пылью. Очевидно, что к нему много-много лет никто не прикасался.

— Моё имя? — непонимающе переспросил Гарри.

И приблизился ещё на шаг. Он был ниже Рона, и, чтобы прочитать наклейку под шаром, ему пришлось вытянуть шею. На желтоватой бумажке витиеватым почерком была проставлена дата — около шестнадцати лет назад — а далее написано:

С.П.T. — А.П.У.Б.Д.

Чёрный Лорд и(?) Гарри Поттер

Гарри уставился на странную надпись.

— Что это? — испуганно спросил Рон. — Почему?

Он поглядел на наклейки под другими шарами на этой полке и недоумённо проговорил:

— Меня тут нет. И никого из нас тоже.

Гарри потянулся к шару, но Гермиона резко окрикнула:

— Гарри, по-моему, это не надо трогать!

— Почему? — спросил он. — Это же относится ко мне.

— Не надо, Гарри, — неожиданно сказал Невилль. Гарри повернулся к нему. Блестящее от пота лицо Невилля ясно выражало, что бедняга уже не в силах выносить всю эту гнетущую таинственность.

— Тут моё имя, — возразил Гарри.

И, вдруг преисполнившись бесшабашной решимости, прикоснулся к пыльной поверхности шара. Он думал, что ощутит холод, но ошибся: казалось, что шар много часов пролежал на солнце. Может быть, его подогревал внутренний свет? Гарри ждал — точнее, надеялся — что когда возьмёт шар, произойдёт нечто необычайное, то, что послужит оправданием длинному и опасному путешествию.

Однако этого не случилось. Остальные столпились возле Гарри и тоже уставились на шар. Гарри стал отряхивать его от пыли.

И тут сзади раздался протяжный голос:

— Молодец, Поттер. А теперь медленно и осторожно обернись и отдай его мне.