Право на легкую смерть.

Право на смерть при смерти мозга. В практике каждого врача нередко остро возникают проблемы: продолжать или прекращать реанимацию боль­ного при гибели мозга? В частности, когда отключают искусственную вентиляцию легких (ИВЛ), кто должен от­ключать аппараты оживления? И многое другое. В нашей стране «Инструкция по констатации смерти на основании смерти мозга» получила законную силу в 1984 г.

Становится очевидным, что моральная и юридическая ответственность лиц, выносящих смертный приго­вор, т.е. выставляющих диагноз смерти мозга и прекра­щающих оживление, более чем серьезна. И должна ре­шаться эта сверхзадача коллегиально. Один врач не впра­ве брать на себя эту величайшую ответственность. Что же касается состава комиссии, то здесь требования варьиру­ют. Во многих странах установление диагноза смерти мозга возлагается на квалифицированную комиссию в составе реаниматолога, невропатолога, электрофизиолога, если он есть по штатному расписанию, врача, ответственного за лечение основного заболевания, на основе критериев, ус­тановленных правовым законодательством. При этом учи­тываются клинические критерии и по возможности ре­зультаты электрофизиологических исследований, электро­энцефалографии — ЭЭГ, компьютерной томографии, ан­гиографии сосудов головного мозга и др. (Лебедева Р.Н., 1988).

«Человек имеет право уйти из жизни» Вопреки установкам Гиппократа, и сегодня, как и в минувшие века, ряд медиков, юристов, философов, пи­сателей, этиков придерживается утверждения, что сущес­твует моральное и юридическое право на легкую смерть. Они более или менее активно отстаивают мнение, что не нужно при помощи чрезмерных, но неэффективных средств искусственно продлевать мучительную агонию об­реченных. Повсеместно раздаются робкие и редкие голо­са сторонников права на активную эвтаназию. Причем последние считают ее целесообразной не только по от­ношению к престарелым лицам, к новорожденным детям с тяжелыми умственными и физическими дефектами, к преступникам — убийцам.

В большинстве стран эвтаназия запрещена законом, но есть исключения. Около 10 лет назад в Китае был принят закон «О праве на легкую смерть», но работает он с некоторыми пробуксовками. В Японии решением Верховного суда определены условия, по которым эвтаназия расценивается как допустимое исключение из общих этических и правовых норм, классифицирующих убийство. В Австралии 1996 г. в Северной территории была узаконена эвтаназия, закон позже отменен.

В Голландии с 1986 г. практиковалась активная эвтаназия. Согласно закону, при осуществлении активной эвтаназии, «врачи Голландии не должны нарушать ни одного из 5 условий: 1) психические и физические страдания больного очень тяжелые без перспективы устранения; 2) больной действительно хочет умереть, и просил об эвтаназии недвусмысленно и неоднократно; 3) решение больного независимое и принято на основе хорошей информированности; 4) все виды альтернативной помощи исчерпаны или отвергнуты; 5) врач, принимающий такое решение, консультируется с коллегой» (Цит. по: Иванюшкин А.Я., 1998, с. 75).

С годами все больше обнажалось противоречие между суровыми законами в этой области (бытовало мнение, что они даже слишком суровы, чтобы их можно было выполнять) и реальной негласной практикой. По подсчетам, произведенным еще 10 лет назад, в стране за год происходило 2 000 случаев, когда врачи по просьбе невыносимо страдающих и не имевших шансов выжить больных прерывали их мучения.

В декабре 1993 года была предпринята первая попытка найти законодательный компромисс. Сенат, верхняя палата парламента, незначительным большинством проголосовал за законопроект, который, не легализуя эвтаназию прямо, попытался определить меры, регулирующие ее применение, и перечислить обстоятельства, при которых умерщвление больного может не сопровождаться уголовным преследованием. С политической точки зрения достигнутый компромисс удачен, но юридически разработано все было очень плохо. Медикам, которые из соображений гуманности соглашались прервать мучения больного, подчас приходилось в суде доказывать свою невиновность. Эвтаназия оставалась уголовным преступлением, караемым лишением свободы до 12 лет.

В канун нового тысячелетия голландский парламент вернулся к больной проблеме. И в апреле 2001 г. результатом обсуждения законопроекта явилось принятие данного закона обеими палатами парламента Голландии.

Аргументы в пользу морального и юридического пра­ва на смерть часто дополняются рядом нюансов. Так, сто­ронники этого закона, именуемого еще и "правом свобо­ды выбора", считают, что эвтаназия морально оправдана в том случае, если действия индивида (больного) не при­носят вреда другим. Обращают на себя внимание посто­янно проводимые аналогии права на смерть с правом на собственность: человек может распоряжаться своей жиз­нью, поскольку он является ее "собственником".

Смерть — избавление от всех мук и зол. В о все времена были больные, которые стремились к смерти, как к избавле­нию от тяжких мук, жестоких болей, связанных с болезнью. Испытывая жестокие, длительные предсмертные му­ки, И.С. Тургенев и Франц Кафка умоляли друзей пре­рвать им жизнь.

Весьма популярный французский писатель-моралист Андре Моруа (1885—1967), выступая на съезде француз­ских медиков в 1967 году, утверждал твердо, без колеба­ния, что когда больной, находясь в сознании, терпит жес­токие муки, которым может положить конец смерть, — но смерть среди непрекращающихся страданий, — по­пытка искусственно продлить ему жизнь становится со­мнительной и бесчеловечной.

В этой ситуации смертельный укол (активная эвтаназия), по мнению крупного американского философа Дж. Рейгельса, более гуманен, поскольку сразу прекратит страдания больного.

Выступая в Сенате, заместитель министра здравоохранения Голландии Ханс Симонс высказался философски: законопроект о легализации эвтаназии является попыткой сбалансировать обязанность государства защищать жизнь своих граждан с правом личности умереть достойно.

Жизнь обреченных и убогих слишком дорога (неизлечимые — балласт, обуза). Экономические, меркантильные, социальные пока­зания к легкой смерти часто связывают с тем, что лече­ние требует огромных капиталовложений при страшном парадоксальном явлении нашего времени, — жизнь чело­века становится дешевой даже в благополучных, богатых странах, как США. "Жизнь отдельного человека, — ут­верждает американский профессор Теодор Розбери, — как бы часто ни повторялись лозунги о ее ценности, стала дешевой. Обесценивание человеческой жизни привело к парадоксальному призыву о праве больного на смерть".

Е. Слайтер пишет, касаясь детей с врожденными уродствами, что они — ошибка природы. Кто пострадает, если ребенок умрет сразу после рождения? Сам ребенок — нет, родители — тоже нет. Общество? Смерть ничего не стоит, а жизнь стоит не только денег, но и расходования ценных медицинских, социальных и образователь­ных ресурсов.

Хотим мы, врачи России, или не хотим, но наше общество сегодня делится на "полноценных" и на "не­полноценных", на богатых и бедных, на достойных жиз­ни и недостойных. Сторонники эвтаназии утверждают, что нельзя сохра­нять жизнь неизлечимому больному или человеку с тяжелыми, необратимыми отклонениями от нормы физического или ум­ственного здоровья. По их мнению, жизнь потенциаль­ного или реального "идиота" или тяжелого инвалида, боль­ного, немощного старика дорого обходится государству, что наш нынешний кризис в экономике связан с неимо­верными, чрезвычайными расходами на эту бессмыслен­ную гуманитарную миссию.

Итак, все чаще убогим, да и не только убогим боль­ным угрожает реальная опасность глубокой инвалидно­сти или легкой и нелегкой смерти по экономическим мо­тивам. И чтобы нам, врачам, не совершать при отказе от оптимального лечения убогих пациентов аморальных, а то и уголовных деяний — выносить вердикт, по сути, смерт­ный приговор, следует только коллегиально. И было бы высокой мудростью привлекать в состав комиссий биоэтика, юриста, священнослужителя.