Союз Антония, Октавиана и Лепида: Второй триумвират

Второй триумвират – политический союз в Древнем Риме. В годы падения Римской республики власть дважды фактически переходила от сената и магистратов к тройке людей (где каждый раз третий участник был слабее двух основных соперников). Оба раза триумвираты завершились гражданскими войнами.

Во Второй триумвират (43-31 гг. до н. э.) входили: Марк Антоний, Октавиан и Марк Эмилий Лепид.

(Дион Кассий, «Римская история», XVI, 50-56)

 

После победы при Мутине Октавиан выступил якобы против Антония и Лепида. Именно, когда Антоний бежал из сражения, его не преследовал ни Октавиан, потому что война была поручена Дециму, ни Децим, потому что не хотел уничтожать врага Октавиана. Поэтому Антоний, собрав, насколько мог, уцелевших после боя, пришел к Лепиду. Этот, тгкже приготовившись к тому, чтобы согласно постановлению сената вести войско в Италию, снова получил распоряжение оставаться на том месте, где был тогда. Именно, сенаторы, услышав, что Силан присоединился к Антонию и, опасаясь Лепида и Люция Планка, что и они тоже примкнут к Антонию, послали сказать им, что республика нисколько в них не нуждается. А чтобы, заподозрив что-нибудь злое, они не совершили какого-нибудь проступка, получили от сената приказ основать город вместе с теми, кто, изгнанные некогда аллоброгами из города Нарбонской провинции, Виенны, поселились при слиянии рек Арара и Роны. Итак, остановившись, они построили Лугдун, называвшийся некогда Лугудун, не потому что не могли при желании с войсками отправиться в Италию, так как в то время постановления сената против имевших войска не пользовались никакой силой, но потому, что хотели ждать исхода войны с Антонием, а между тем прослыть желавшими угодить сенату и вместе с тем укрепить свое положение.

Во всяком случае Лепид порицал Силана за заключение союза с Антонием, и когда Силан к нему явился, он не сразу допустил его к переговорам с собой; он обвинил его также письменно перед сенатом. За это он получил похвалу, и ему была поручена война против Силана. В последнее время, по тем же причинам, он не принял Антония и не отверг его, но позволил действовать вблизи и общаться со своими воинами, сам же с ними не говорил. Но как только он узнал, что тот вступил в тайное соглашение с Октавианом, сам присоединился к ним обоим. Легат Лепида, Марк Ювениций, узнав об этом, сперва пытался отвратить его от этого намерения, но, ничего не достигнув, на глазах солдат покончил с собою. Сенат решил произнести в честь него похвальное слово, воздвигнуть статую и похоронить на счет государства. Что же касается Лепида, то убрали статую его, воздвигнутую на ораторской кафедре на форуме, объявили его врагом и пригрозили войной тем, кто с ним был, если они не уйдут от него к определенному сроку. Кроме того, сенаторы переменили одежду на военную (ибо в консульство Октавиана они облеклись в мирную) и призвали против Лепида и Антония – Марка Брута, Кассия и Секста Помпея, а так как те, по-видимому, должны были явиться позже, они поручили эту войну Октавиану, по неведению об его тайном соглашении с теми.. Поэтому на словах Октавиан принял войну, но не делал ничего, что имело бы к ней отношение, и это не потому, что у него было общее дело с Антонием, а через него и с Лепидом, это заботило его очень мало, а потому что он видел их силу; и чувствовал их единомыслие в силу родства и не мог одолеть их силою. Вместе с тем, он надеялся, что с помощью их расправится с Кассием и Брутом, достигшими уже большого могущества, и сможет уничтожить одного при помощи другого. По этим причинам он даже против воли соблюдал соглашение и старался добиться у сената и народа милости для Антония и Лепида. Но, чтобы не подавать кому-либо повода к подозрению о заключенном между ними соглашении, он не сделал сам доклада об испрошении милости, а выступил с войском из города, под предлогом войны с ними. Но доклад этот был сделан Квинтом [Подием] якобы от своего лица, чтобы им дарованы были безнаказанность и возвращение. Но они должны были получить это не раньше, чем сенат сообщит об этом Октавиану, как-будто ничего не знавшему, и тот согласится против воли, якобы вынужденный солдатами.

Во время этих событий Децим Брут отправился вначале, чтобы вести войну против Антония и Лепида; он присоединил себе союзником Люция Планка, предназначенного к консуль-ству на следующий год. Но когда Брут узнал, что против него вынесено постановление, а те примирились между собой, он хотел вести войско против Октавиана, но был покинут Планком, который предпочел партию Лепида и Антония. Тогда Децим, оставив Галлию, решил пешим путем отправиться через Иллирию в Македонию к Марку Бруту, послав вперед несколько воинов, пока не устроит некоторые текущие дела. Однако те перешли на сторону Октавиана, да и остальных Антоний и Лепид после преследования переманили к себе. Тогда Брут, покинутый своими, попал в руки одного врага и, отданный на казнь, тяжело переносил свое несчастье и плакался, пока некий Гельвий Блазион, относившийся к нему доброжелательно, как соратник, не воодушевил его к смерти собственным примером, покончив с собою первый у него на глазах.

Тогда Антоний и Лепид, оставив в Галлии заместителей, направились в Италию к Октавиану, уведя с собой наибольшую и наилучшую часть войска. Именно, они недостаточно доверяли Октавиану, но не хотели представить дело так, что они обязаны ему безнаказанностью и возвращением, а будто они приготовили себе это сами и своими силами. Сверх того, они надеялись, что количество их воинов принудит Цезаря и остальных римлян ко всему, что угодно. В таком настроении они пошли через провинцию, как дружественную себе; впрочем, в силу обилия и жестокости солдат ей причинено было не меньше вреда, чем на войне. Октавиан вышел им навстречу с сильным отрядом воинов у Бононки, достаточно готовый отразить насилие, на случай, если они собирались его причинить, Но тогда не встретилось нужды применять против них оружие. Именно, хотя они питали друг к другу сильную ненависть, но притворно заключили мир и согласие, так как имели почти равные силы и желали раньше при помощи взаимных услуг отомстить другим своим недругам.

Для переговоров же они сошлись не одни, а с равным числом воинов, на одном островке той реки, которая протекает мимо Бононии, так что никто лишний не мог прибавиться еще ни к той, ни к другой стороне. Тут они далеко отошли от тех, кого привели с собою и, обыскав друг друга, нет ли у кого под мышкой какого-либо кинжала, тихим голосом переговорили кое о чем. Суть переговоров заключалась во взаимной клятве об упрочении за собою господства и уничтожении врагов. Но, чтобы не подать виду, что они стремятся к олигархии и этим не навлечь на себя зависть и враждебные замыслы других, они условились так, что официально они становятся во главе государства для его устройства и управления, конечно, не навсегда, а на пять лет, распоряжаются всем по своему усмотрению, даже без доклада об этом сенату и народу; затем они решили давать должности и другой почет, кому им угодно, частным же образом, чтобы не подать виду, что они хотят присвоить себе все провинции. Октавиану была дана в управление старая и новая Африка, Сардиния и Сицилия, Лепиду вся Испания и Нарбонская Галлия, Антонию вся остальная Галлия, лежащая по сю и по ту сторону Альп. Называлась же одна часть Галлия Тогата, потому что она считалась более усмиренной, чем другие, и тогда уже употребляла городское одеяние римлян [тогу], имя другой части было Галлия Комата, потому что жители тех мест в преобладающем большинстве отпускали длинные волосы и этим заметно отличались от других.

Такую жеребьевку они устроили, чтобы самим забрать самые сильные провинции и подать вид другим, что они не стремятся захватить все. Кроме того, между ними было услов-лено перебить своих недругов, чтобы Лепид, ставший консулом на место Децима Брута, имел под охраной Рим и всю остальную Италию, а Антоний и Октавиан двинулись походом против Брута и Кассия. Когда они скрепили это клятвой, то созвали воинов, чтобы те выслушали и засвидетельствовали соглашение, и обратились к ним с речью, содержащею то, что можно было сказать благопристойно и безопасно. В то же время воины Антония, без сомнения по его внушению, предложили брак между дочерью Фульвии, жены Антония, которая у нее была от Клодия, и Октавианом, хотя тот обручился с другой. Октавиан не отказался от этого, так как считал, что этот брак не послужит препятствием в задуманных им действиях против Антония; тем более, что, как он знал, и отца его, Юлия Цезаря, родство с Помпеем нисколько не остановило в его желании действовать против этого последнего.

 

(Аппиан, «Гражданские войны», IV, 2-3)

 

Цезарь¹ и Атоний с целью сменить вражду на дружбу сошлись вместе² вблизи города Мутины на островке, небольшом и плоском, находящемся ва реке Лавинии; каждый из них имел при себе по пяти легионов. Расположив их друг против друга, они направились каждый в сопровождении трехсот человек к мосту через реку. Лепил³, пройдя вперед, осмотрел островок и сделал знак плащом, чтобы одновременно итти и тому и другому. Они оставили стоять на мостах со своими друзьями триста человек, которых они привели с собой, двинулись к середине островка на обозримое со всех сторон место, и все трое сели, причем Цезарь в силу своего звания занял место посередине. В продолжение двух дней, с утра до вечера совещаясь между собою, они постановили следующее. Цезарь должен сложить с себя консульское звание, а Вентидий на остающуюся часть года принять его; учредить новую магистратуру, равную по значению консульской должности, для приведения в порядок государства после гражданских войн; эту должность предоставить Лепиду, Антонию и Цезарю в течение пяти лет. Решено было таким путем обойти титул диктатора, быть может, из-за предложения, внесенного Антонием, которым запрещалось на будущее время учреждение диктатуры. Тотчас же они должны были назначить ежегодно сменяющихся городских магистратов на ближайшие пять лет. Управление провинциями должно было быть поделено так, что Антоний получал всю Галлию, исключая область, прилегающую к Пиренейским горам и называемую Старой Галлией, Лепид – эту последнюю и в придачу Испанию, Цезарь – Африку, Сардинию, Сицилию с остальными прилегающими островами.

Так разделили между собой власть над римлянами эти трое мужей, отложив вопрос о провинциях, расположенных по ту сторону Ионийского моря, потому что Брут и Кассий еще владели ими. Решено было, что Антоний и Цезарь поведут войну с Кассием и Брутом, тогда как Лепид должен стать консулом ва следующий год и оставаться в Риме для ведения дел в нем, управлять же Испанией должен через посредство наместников. Из войска Лепида три легиона должны были остаться у него для охраны Рима, а семь легионов разделить между собою Цеварь и Антоний: три из тих взять Цеварю, а четыре - Антонию, так чтобы каждый из них мог повести в поход 20 легионов. Они должны были уже теперь обнадежить войско наградами за победу, причем, помимо других подарков, предоставить им 18 италийских городов для поселения; эти города, отличающиеся богатством, плодородием почвы и красотой зданий, они намерены были вместе с землею и домами равделить между войском, как если бы эти города были завоеваны ими в неприятельской стране. Среди этих городов самые известные были Капуя, Регий, Венузия, Беневент, Нуцерия, Аримин, Гиппоний. Так лучшая часть Италии предназначалась для войска. Решено было также расправиться со своими личными врагами, чтобы они не мешали им в осуществлении их планов и во время ведения ими дальнего похода. Все эти постановления были записаны, и Цезарь, как консул, прочитал их войскам всё, за исключением лишь проскрипционных списков. Солдаты, выслушав все это, запели военную песню и поздравляли друг друга с состоявшимся примирением.

 

¹ Имеется в виду Гай Юлий Цезарь Октавиан, внучатый племянник Юлия Цезаря, усыновленный последним.

² Свидание это имело место в начале ноября 43 г. до н. э.

³ Марк Эмилий Лепид – представитель знатного патрицианского рода, сторонник Цезаря. В союзе с Октавианом и Антонием играл незначительную роль.