Граф Михаил Христофорович Рейтерн (Michael von Reutern) государственный деятель Российской империи, глава российского правительства (1881—1886) и министр финансов (1862—1878).

В период с 5 марта по 15 мая я проходила практику на базе кафедры психофизиологии ФСН ННГУ. За это время я усовершенствовала свои навыки по обработке кардиоинтервалограммы.

В ходе практики не удалось провести 20 измерений курсанта, так как за отведенное время у курсанта было 12 занятий. Вследствие чего данная работа будет продолжена после окончания практики.

Тезисы по результатам практики были приняты на заочное участие в Межвузовской студенческой научно-практической конференции «Проблемы психологии глазами студентов».

В дальнейшие перспективы работы входит увеличение выборки путем увеличения количества испытуемых и подробный анализ и интерпретация не только спектральных компонентов ВСР, но и статистических характеристик и рассмотрение вариационной пульсометрии.

 

Д.А.Гурьев во времена своего правле- ния на посту министра финансов (13лет) предпринял попытку остановить выпуск ассигнаций для поднятия сильно упавшей их ценности. К 1810г. выпуск ассигнаций составил 700 млн. рублей. К концу войны обращалось уже 830 млн

За 1 рубль серебром давали 4 рубля ассигнациями. Д.А.Гурьев изъял из обращения 300 млн. рублей. Хвалился, что жжет деньги. Общая сумма изъятых им ассигнаций достигла в 1817 г. 836 миллионов рублейСвоей целью Гурьев считал достижение интенсивного развития отечественной торговли и промышленности. По мнению Гурьева, банк мог приносить реальную пользу купечеству только с развитием его операций в крупных торговых центрах, не ограничиваясь Петербургом и Москвой. Поэтому сразу после открытия Коммерческого банка начались работы по созданию его филиальной сети

Подушная подать был увеличена на 1 рубль, оброчная подать была увеличена на 2 рубля, с купеческих капиталов взымался налог 0,5 %. Была введена пошлина с пива, возросла цена гербовой бумаги, паспортов, подорожных тарифов, увеличена пошлина на чай, почтовые сборы, подати с колонистов и торгующих крестьян, удвоены горные подати

Выходец из небогатого дворянского рода Гурьевых, сын бригадира Александра Григорьевича Гурьева (ум.1788) и Анны Михайловны Еропкиной. Получил домашнее образование и начал службу в 1772 году солдатом в лейб-гвардии Измайловском полку. Быстрому старту его служебной карьеры чрезвычайно способствовали его личные связи, в особенности — покровительство графа П. М. Скавронского, благодарного Гурьеву за то, что он ловко устроил выгодный для него брак с племянницей князя Потёмкина: Гурьев никогда не был ни хорош, ни умен; только в те поры был он молод, свеж, дюж, бел и румян, вместе с тем чрезвычайно искателен и угодителен; ему хотелось во что бы ни стало попасть в люди, и слепое счастие услышало мольбы его. Он случайно познакомился с одним молодым, женоподобным миллионером, графом Павлом Мартыновичем Скавронским, внуком родного брата Екатерины I, отправлявшимся за границу. Гурьев умел ему полюбиться, даже овладеть им, и более трех лет странствовал с ним по Европе

Вслед за тем женитьба в 1785 году на графине Салтыковой ввела его в круг

петербургской аристократии и приблизила к императорскому дому.

По отзывам людей, близко знавших его, Дмитрий Гурьев «…обладал умом неповоротливым, и ему труднобыло удержать равновесие суждений». Однако несмотря на такую репутацию, именно ему Александр Iпоручил важнейшую на тот момент задачу стабилизации финансового положения страны, изряднорасшатанного всей предыдущей торгово-промышленной и таможенной политикой. В основание программывыхода из финансового кризиса был положен знаменитый «План финансов» на 1810 год, разработанныйСперанским и Балугьянским и рассмотренный в декабре 1809 года на заседаниях специального«Финансового комитета» (или, как его называли — «кружка Гурьева»).[2] В этот финансовый кружок, помимотроих уже названных, вошёл ещё государственный казначей Балтазар Кампенгаузен. Понятно, чтодосиживающего последние дни на своём месте министра Голубцова на заседания не приглашали.

Разработанный кружком «План финансов» включал неотложные денежные и экономические меры,выполнение которых было необходимо в 1810 году, а также и более долгосрочные мероприятия. Согласнопервому пункту плана, в 1810 году было восстановлено металлическое обращение и изъята частьассигнаций для повышения их ценности, предпринят ряд внутренних займов, что стабилизировалогосударственный бюджет. Однако сложная внешнеполитическая ситуация накануне войны, требующаяусиления боевой готовности и увеличения армии, заставила вводить один за другим новые налоги иповышать старые.

Большинство мер было откровенно направлено на увеличение доходной части государственного бюджета.Так, уже в 1810 году был увеличен прибавочный процентный сбор с купеческих капиталов, введены налоги сторгующих крестьян и иностранных ремесленников, а также подушная подать была распространена наиноверцев. В 1812 году был введён также 0,5 % сбор с домов в столицах (налог на недвижимость), а такжеповышены соляной, медный, гербовый, вексельный и паспортный сборы. Кроме того, были установленыновые, более высокие питейные пошлины и введены новые, ранее отсутствовавшие налоги, например на чайи пиво. Одновременно, через повышение таможенных пошлин пытались содействовать развитиюотечественной промышленности. Последовательное претворение пунктов «Плана финансов» ДмитрийГурьев продолжил и после окончания войны 1812 года. Так, министерство финансов только в 1817 годуизвлекло из обращения часть бумажных ассигнаций (236 млн из 836 млн рублей, бывших в обращении), длячего были заключены займы внутренние на 113 млн рублей и внешние на 83 млн.[1]

С точки зрении общей концепции государственного строительства авторы «Плана финансов», указывая нанеобходимость общей реформы финансовой системы, настаивали на введении гласного государственногобюджета и предлагали новую систему центрального управления, при которой министр финансов должен былосуществлять законодательную власть.

Однако ожидаемых результатов эти меры не принесли, но лишь вызвали растущее недовольство вдворянской и купеческой среде. Особенно это недовольство усилилось после того, как в 1819-1820 годах вдвадцати губерниях России была введена государственная винная монополия.[3] И тем не менее,учреждение в 1817 году Совета государственных кредитных установлений и Государственного кредитногобанка создавало реальные механизмы для ускорения развития финансовой системы Российской империи.

Полной реализации «Плана финансов» также помешала и оппозиция со стороны председателя и членаДепартамента экономии Государственного совета Николая Мордвинова и Егора Канкрина, видевших взамыслах самого Гурьева и других разработчиков «Плана» скрытое намерение ограничить самодержавныеправа монарха.[2] Постепенно они смогли убедить в своих подозрениях и постоянно колеблющегосяАлександра I. К 1816 году относится и всеподданнейшая записка самого Дмитрия Гурьева под названием:«Об устройстве верховных правительственных мест в России», в которой он прямо предлагал усилитьвласть министров и наделить их законодательными функциями. Неосторожное зерно упало наподготовленную почву и записка вызвала недовольство императора.

И всё же по повелению Александра I уже имевший репутацию либерала Дмитрий Гурьев, в 1818-1819 годахвозглавил (в качестве министра уделов) работу Секретного комитета для подготовки проектакрестьянской реформы. На этом посту он подготовил довольно радикальный проект, реализация которогомогла бы привести к созданию в России аграрного строя фермерского типа.[2] Однако и этот проект Гурьеваоказался несвоевременным. К началу 1820-х годов в политическом мировоззрении Александра I чётконаметился перелом, когда на почве краха внешнеполитического либерализма он разочаровался и впрограмме внутренних преобразований России. Этот перелом не мог не затронуть и Дмитрия Гурьева,который 22 апреля 1823 года был вынужден подать в отставку с поста министра финансов — тем не менеесохранив за собой пост главы удельного ведомства.

Через два года, 30 сентября 1825 года Дмитрий Гурьев скончался в Петербурге и был похоронен накладбище Императорского Фарфорового завода.

Оценка деятельности

Государственная деятельность Дмитрия Гурьева на посту министра финансов вызывала целую лавинуупрёков со стороны современников, а позже — острую критику историков. Современные же авторы относятего к немногому числу сановников первой четверти XIX века, которые обладали отчётливым пониманиемпотребностей страны и выступали с реальной и подробной программой преобразований. Современники немогли ему простить сравнительного низкого происхождения, того, что он имел в свете

...все замашки величайшего аристократа, хотя отец его, едва ли не из податного состояния, былуправителем у одного богатого, но не знатного и провинциального помещика; зато сам он женился награфине Салтыковой, престарелой девке, от руки коей, несмотря на её большое состояние, долго всебегали.—«Записки» ВигеляГурьев вошёл в большую политику в период пика либерально-конституционных экспериментов и поисковвласти первого десятилетия царствования Александра I. Его руководство финансовым ведомством пришлосьна тяжелейшее время Отечественной войны 1812 года, а затем на период ликвидации её социально-экономических последствий и второго ренессанса государственного либерализма, нашедшего выражениепрежде всего в попытках решения крестьянского вопроса. Слом и закат министерской карьеры Гурьева,внешне связанный с его разногласиями, а затем и разрывом со всесильным Алексеем Аракчеевым, на самомделе наглядно продемонстрировал усиление охранительных тенденций в политике власти и всё болеенедоверчивое отношение к проблеме реформ.

Начавший свою карьеру как человек Сперанского и его реформаторских идей, он надолго пережил егополитическое падение, однако — не смог выдержать окончательного укрепления власти Аракчеева, которыйсначала поддерживал Гурьева против Мордвинова и Канкрина из аппаратных соображений, а затем —лишил его своей поддержки. Однако имя собственное министра финансов и уделов Дмитрия Гурьева надолго пережило его политическую карьеру, стало нарицательным и прочно вошло в обиход русского языка. «Гурьевские налоги», гурьевскиепошлины и гурьевская винная монополия оказались довольно скоро забытыми. Но до сих пор с именемГурьева связывают изобретение знаменитого рецепта — гурьевской каши:

 

Канкрин, Егор Францевич (1823-1845) писатель и государственный деятель, генерал от инфантерии, министр финансов России в 1823—1844 годах При нём была в 1839—1843 годах осуществлена денежная реформа, установившая систему серебряного монометаллизма, был начат обмен всех ассигнаций на государственные кредитные билеты, обменивающиеся на золото и серебро, эмиссия платиновой монеты.

 

 

был одним из наиболее видных государственных деятелей России первой половины XIX века. Уроженец Германии, он еще в молодости покинул родину, долго терпел нужду и лишения, однако благодаря своим зданиям, организаторским способностям и неподкупности сумел стать сначала главным интендантом русской армии во время войн 1812-1815гг., а затем министром, восстановившим разрушенную финансовую систему России.

Канкрин родился в г. Ганау 16 ноября 1774 года. Отец его уехал в Россию раньше его. Он был талантливым специалистом в области строительной техники и горного дела. Не способный на компромиссы, он не смог удержаться на службе у мелких германских князей и в 1783г. покинул Германию. В России его знания были оценены, он получил высокий оклад и долгое время занимал пост директора солеваренных заводов, а позже был членом горной коллегии.

Канкрин-сын с успехом окончил Марбургский университет, но найти работу в Германии ему не удавалось. Отец звал его в Россию, куда он приехал в 1798 году. Однако, по-видимому, конфликт с отцом', возникший из-за неуступчивости характеров обоих, оставил его без средств к существованию. Не зная русского языка, без связей, он пробовал учительствовать, был комиссионером, работал бухгалтером у богатого откупщика; почти три года он прожил в глубокой бедности, часто голодая. Наконец, в 1800г. случай ему улыбнулся: он составил записку об улучшении овцеводства в России, которая понравилась вице-канцлеру графу И. А. Остерману. Благодаря его покровительству он был назначен сначала помощником к своему отцу на солеваренные заводы, а в 1803 г. переведен в министерство внутренних дел в экспедицию государственных имуществ.

В министерстве Канкрин выполнял разнообразные поручения, во многом связанные с разъездами по стране: занимался лесным хозяйством, соляным делом, помощью голодающим. Знания и деловая хватка заставляли всех относиться к нему с уважением несмотря на суровость его нрава и резкость в обхождении с людьми. Он стал получать награды и уже через шесть лет заслужил чин статского советника. Быстрая чиновничья карьера Канкрина была тем более примечательна, что он никогда не проявлял низкопоклонства перед начальством. Характерным в этом отношении является следующий эпизод: как-то его вызвал к себе граф А. А. Аракчеев и, обратившись к нему на "ты", предложил решить ряд вопросов по лесоустройству в своем имении. Канкрин выслушал его, ничего не сказал, повернулся к нему спиной и ушел. Тогда Аракчеев потребовал, чтобы министр внутренних дел прикомандировал к нему Канкрина официально, но на этот раз, заинтересованный

в наведении порядка в своем лесном хозяйстве, обращался с Канкриным любезно и предупредительно.

Новый этап в жизни Канкрина наступил в 1809 г., когда он опубликовал труд, озаглавленный "Заметки о военном искусстве с точки зрения военной философии". В этой работе Канкрин высказывал мысль, что во время войны государство должно использовать как свое преимущество географические факторы: обширность территории, протяженность коммуникаций, суровость климата. Работа вызвала большой интерес в военных кругах, где в этот период оживленно дебатировался вопрос, какой должна быть возможная война с Наполеоном - наступательной или оборонительной. Труд Канкрина привлек внимание военного министра М. Б. Барклая де Толли и известного военного теоретика генерала К. Л. Пфуля, близкого к Александру I. Император заинтересовался личностью Канкрина и потребовал справку о нем. Ему доложили, что Канкрин "знающий и способный человек, но с плохим характером".

Пфуль привлек Канкрина к разработке планов будущей войны, в которых вопросы снабжения играли большую роль. В 1811г. Канкрина назначают помощником генерал-провиантмейстера с чином действительного статского советника, а в самом начале войны он становится генерал- интендантом западной армии и вскоре - всех действующих войск.

Способность быстро находить решения в сложной обстановке, энергия и бескорыстие позволили Канкрину блестяще справиться со своими задачами. По свидетельству многих очевидцев, русская армия в ходе всех военных действий была хорошо материально обеспечена, и в этом отношении война 1812-1815 гг. выгодно отличалась от последующих - Крымской и особенно турецкой, когда из-за казнокрадства и злоупотреблений солдаты часто оставались без хлеба и в гнилых сапогах. При этом расходы на содержание войск, произведенные Канкриным, были относительно небольшими. Так, за три года казна истратила 157 млн руб., что меньше расходов, например, только за первый год Крымской войны. Немалую роль в этом сыграла и безупречная честность самого Канкрина. Человек небогатый и в то же время бесконтрольный хозяин армейских денег, он мог бы, например, получить миллионные взятки при расчете с союзными правительствами; вместо этого он проделал колоссальную работу по проверке счетов и уплатил по ним только одну шестую часть, доказав, что остальные претензии незаконны.

М. И. Кутузов высоко ценил способности Канкрина, пользовался его советами и обычно поддерживал его предложения. Приведем два эпизода, в которых личность Канкрина проявилась наиболее ярко. Когда в мае 1813 г., в дни тяжелейшего сражения при Бауцене в Саксонии на узком участке фронта сосредоточилось более 180 тыс. русских и союзных войск, Александр I вызвал к себе Канкрина и просил его решить труднейшую в этих условиях задачу снабжения, пообещав за это щедрую награду; Канкрин сумел выполнить приказ - и снабжение частей было обеспечено.

Второй случай едва не закончился отставкой Канкрина: он заступился за жителей небольшого немецкого городка, страдавших от бесчинств войск, чем навлек на себя гнев великого князя Константина. Инцидент уладит Кутузов, заявивший великому князю: "Если вы будете устранять людей, мне крайне нужных, таких, которых нельзя приобрести и за миллионы, то я сам не могу оставаться в должности" '.

По окончанию войны Канкрин был забыт; он был теперь не нужен и остался лишь членом военного совета без определенных обязанностей. Но он был человеком, который не мог сидеть без дела; в этот период он написал труд по экономике "Мировое богатство, национальное богатство и государственное хозяйство", изданный в Мюнхене в 1821 году. В 1816г. Канкрин женился на Е.З.Муравьевой, двоюродной сестре будущего декабриста Сергея Муравьева-Апостола, с которой он познакомился на офицерском балу при штабе Барклая-де-Толли.

Император вспомнил о Канкрине в 1821 г. и взял его с собой на конгресс в Лейбах (Любляны), где обсуждался вопрос о возможном участии русских войск в подавлении революционного движения в Неаполитанском королевстве. Вскоре Канкрин был назначен членом Государственного совета, а в 1823г.- министром финансов. Недаром еще за десять лет до этого, в 1813 г., М. М. Сперанский говорил: "Нет у нас во всем государстве человека, способнее Канкрина быть министром финансов".

Назначение Канкрина было встречено светским обществом с недоумением, а многими враждебно: трудно было представить себе неотесанного немца на месте его предшественника, графа Д. А. Гурьева, человека любезного, салон которого был всегда открыт для знатных просителей денег. Бывший гвардейский офицер, тесть министра иностранных дел К. В. Нессельроде, Гурьев мало понимал в финансах; он увлекался кулинарией, и всем была хорошо известна изобретенная им "гурьевская каша". Он охотно раздавал казенные деньги влиятельным лицам, и в конце-концов, когда он отказался за неимением средств выдать деньги в помощь голодающим белорусским крестьянам и в то же время предложил выделить 700 тыс. рыб. на покупку казною разоренного имения одного вельможи, император решил его снять.

Финансы России были в катастрофическом состоянии: К концу царствования Павла I общий долг государства составлял 408 млн. рублей. Это финансовое наследие XVIII в. по сумме превышало четырехлетний доход государственного бюджета того времени (2). Впрочем, в тот период твердого бюджета не было, деньги часто расходовались по указанию монарха или фаворитов, хотя назначаемый с 1796 г. государственный казначей обязан был вести отчетность.

Неустойчивость финансовой системы была во многом связана с находившимися в обращении бумажными деньгами- ассигнациями. Они были введены в 1768 г. Екатериной II для частичной замены обесценившейся медной монеты, и их появление в тот период было оправданным. Однако выпуск все новых и новых ассигнаций стал легким способом покрытия любых государственных расходов, и число их в обращении быстро росло, а стоимость стремительно падала, приводя к дороговизне всех предметов потребления (3).

Когда Канкрин занял пост министра, положение в области финансов было тяжелым. У Канкрина были свои взгляды на пути преодоления кризиса. Он не считал нужным выкупать ассигнации, заключая займы или экономя средства из бюджета. По его мнению, изъятие ассигнаций нужно было отложить на длительное время - до тех пор, пока не будет накоплен достаточный фонд серебряных монет. До этого же следовало прекратить новые выпуски, закрепив тем самым стоимость уже циркулирующих бумажных денег. Этот план Канкрин выполнил с удивительным умением: за все его управление не было выпущено ни одного ассигнационного рубля, стоимость же бумажного рубля держалась в пределах 25-27 коп. серебром(4).

Основные усилия Канкрин направил на борьбу с дефицитом бюджета и на создание денежных запасов. Он писал: "Должно быть главным правилом, чтобы дефициты были отвращаемы сокращением расходов, а к умножению налогов приступать по одной крайности". По его мнению, "в государстве, как и в частном быту, необходимо помнить, что разориться можно не столько от капитальных расходов, как от ежедневных мелочных издержек. Первые делаются не вдруг, по зрелому размышлению, а на последние не обращают внимания, между тем как копейки растут в рубли" (5).

Канкрин с неослабевающей стойкостью и умением отражал все покушения на казенное добро, он работал по 15 часов в сутки, сам проверял множество документов, выявлял и беспощадно отдавал под суд казнокрадов, обычно умел доказать, что то или иное дело требует меньших затрат, чем запрашивают. В результате он сократил бюджет военного министерства более чем на 20 млн руб., бюджет министерства финансов - на 24 млн руб. и т. п.(6). В целом он сумел за четыре года управления сократить расходы на 1/7 и скопить капитал в 160 млн руб. ассигнациями (7).

Стремясь выполнить бюджет без дефицита и создать денежные запасы, Канкрин применял некоторые экономические меры, которые и сам в принципе не одобрял. Так, в 1827г. он ввел откупную систему в винную торговлю, взамен казенного управления, сопровождавшегося большими расходами казны и злоупотреблениями чиновников. За поступление доходов от продажи вина отвечали вице-губернаторы, что открывало им широкие возможности для казнокрадства. Недаром, когда однажды в Петербург на совещание съехались многие губернаторы, один шутник на вопрос "Зачем они приехали?" отвечал: "Хотят просить императора, чтобы он перевел их в вице-губернаторы". Введя откупы, Канкрин не ошибся: доходы от продажи вина возросли с 79 до 110 млн рублей(8). Правда, при этом он говорил: "Тяжело заведовать финансами, пока они основаны на доходах от пьянства".Другой мерой, осуществленной при непосредственном участии Канкрина в 1822 г., было повышение сниженных за три года перед этим ввозных таможенных пошлин, в результате чего доходы казны возросли с 31 до 81 млн рублей. Рост доходов был главной, но не единственной, целью: увеличивая пошлины, Канкрин понимал, что протекционизм в данный период полезен для развития слабой отечественной промышленности, хотя и сознавал, что в дальнейшем отсутствие иностранной конкуренции принесет вред. Учитывал Канкрин и то, что среди ввозимых товаров значительное место занимают предметы роскоши, и поэтому повышение пошлин, сопровождаемое ростом цен на предметы ввоза, явится своеобразным налогом на богатых.

Большое внимание Канкрин уделял горнодобывающей промышленности, доходы которой увеличились с 8 до 19 млн руб., а добыча золота возросла с 25 до 1 тыс. пудов (9).

Годы, когда Канкрин управлял финансами, были отягощены многими чрезвычайными расходами. Так, в 1827-1829гг. требовались расходы на персидскую и турецкую войны, в 1830г.- для подавления восстания в Польше; в 1830г. в стране свирепствовала холера, в 1833 г.- вызванный неурожаем голод. Особенно тяготили Канкрина военные расходы. Он как-то сказал: "Мои труды пропадут, все мною накопленное поглотят казармы, крепости и пр.". Действительно, даже в "мирном" 1838 году на армию и флот ушло 45% бюджета (10).

Во время Канкрина большое внимание привлекало явление, получившее название "простонародный лаж". Оно нарушало нормальную устойчивую экономическую жизнь страны. Лаж (расхождение между биржевым курсом ассигнаций и реальным) возникал из-за того, что на свободном рынке ассигнации обменивались на серебро в отношении, превышающем их покупательную способность, причем, это соотношение было неустойчивым и самопроизвольно менялось по законам спроса-предложения. Причина заключалась в "преимуществе", которое ассигнации имели перед серебром: их принимали в уплату податей и казенных сборов. Средством борьбы с лажем явились изданные в 1831-1833гг. указы, разрешающие частично рассчитываться с казной металлической монетой.

Наконец настало время, когда Канкрин нашел возможным приступить к денежной реформе. В июне 1839 г. был обнародован указ, в котором говорилось: "Серебряная монета впредь будет считаться главной монетой обращения. Ассигнации будут считаться впредь второстепенными знаками ценностей и их курс против серебряной звонкой монеты один раз навсегда остается неизменным, считая рубль серебра в 3 р. 50 к. ассигнациями". Хотя казной к этому времени уже было накоплено значительное количество серебра, Канкрин счел, что лучше иметь больший запас, и открыл специальную кассу, которая выдавала желающим депозитные билеты взамен звонкой монеты, с обязательством по первому требованию вернуть внесенные серебряные деньги. Этот депозитный фонд пользовался полным доверием у населения, он быстро рос и, когда достиг суммы в 100 млн руб., был торжественно перевезен в Петропавловскую крепость и проверен в присутствии сановников и депутатов от дворянства и купечества. Этой торжественной процедурой Канкрин хотел убедить весь мир, что Россия покончила с бумажно-денежным обращением и установила серебряный монометаллизм. Такой возможности способствовало и то, что Россия сохраняла в течение нескольких лет положительный внешнеторговый баланс, и приток серебра из-за рубежа был достаточно велик. В 1843г. был провозглашен манифест об уничтожении ассигнаций и замене их кредитными билетами, которые по предъявлению разменивались на монету: 596 млн руб. ассигнациями были обменены на 170 млн руб. кредитными билетами (11).

Все важные предложения по экономике и финансам до их осуществления полагалось обсуждать в комитете финансов, состоявшем из десяти членов государственного совета, среди которых было много идейных противников Канкрина (Н. С. Мордвинов, П. Д. Киселев, К. Ф. Друцкий-Любецкий и др.). Канкрину обычно удавалось проводить свои решения благодаря поддержке Николая I. Как известно, Николай I требовал от своих министров не самостоятельных действий, а строгого исполнения его приказаний. Канкрин представлял собой исключение: император допускал с его стороны даже возражения и слушал его внимательно, понимая, что другого такого министра финансов ему не найти. Требовавший безукоризненного соблюдения всех правил ношения военной формы, Николай I прощал Канкрину его

неопрятную шинель, панталоны, заправленные в голенища сапог, шерстяной шарф, обвязанный вокруг шеи. Как-то он сделал ему замечание, на что Канкрин ответил: "Ваше Величество не желает, конечно, чтобы я простудился и слег в постель; кто же тогда будет работать за меня?". Император не только махнул рукой на его одежду, но, сам не терпя курение, разрешал Канкрину на докладах курить трубку, набитую дешевым табаком.

В 1829 г. Канкрин был возведен в графское достоинство; он неоднократно получал значительные денежные награды, но в быту был исключительно скромен, довольствовался самым дешевым, и когда его упрекали в скупости, он отвечал: "Да, я скряга на все, что не нужно". Он был остроумным человеком, и его высказывания, правда, часто довольно грубые, передавались из уст в уста. Так, его спросили, почему он никогда не бывает на похоронах. Он ответил: "Человек обязан быть на похоронах только один раз- на своих собственных". Однажды, когда кто-то с гордостью рассказывал про свой честный поступок, Канкрин сказал: "Он мог бы с таким же основанием хвалиться, что не родился женщиной".

Канкрин старался не бывать на официальных приемах, избегал празднества, балы, но был страстным любителем поэзии, музыки, архитектуры, сам играл на скрипке. Кроме написанного в юности романа "Дагобер", его перу принадлежит трактат об архитектуре "Элементы прекрасного в зодчестве", сборник рассказов "Фантазии слепого"; он оставил в своих дневниках много интересных замечаний о музыке и изобразительном искусстве.

Большое внимание Канкрин уделял развитию отечественной промышленности и подготовке для нее кадров. Им был основан Петербургский практический технологический институт, он много сделал для расширения Лесного института, созданного еще Петром I. По его инициативе появился Горный институт, коммерческое училище, рисовальная школа при Академии художеств с одним из первых в Европе гальванопластическим отделением, школы торгового мореходства, школы в горнозаводских округах и др. Канкрин основал "Коммерческую газету", "Горный журнал", под его руководством издавалась "Земледельческая газета", редактором которой был назначен бывший директор царскосельского лицея Е. А. Энгельгард, хорошо знакомый с вопросами сельского хозяйства; для того чтобы эта газета была общедоступна, Канкрин выделил на нее пособие из казны, так что годовая подписка обходилась менее рубля. В газете была напечатана его статья о разделении России на пояса по климату, обратившая на себя внимание ученых Европы.

Канкрин понимал, что развитие промышленности зависит от успехов науки, и сумел убедить Николая I пригласить в Россию знаменитого путешественника, ученого-натуралиста А. фон Гумбольдта. Гумбольдт прославился своими исследованиями в Центральной и Южной Америке, он прошел через Кордильеры, проплыл до истоков Ориноко, установив, что эта река сообщается с Амазонкой. Первоначально Канкрин вступил с ним в переписку по поводу найденной в Южной Америке платины и возможности изготовления монет из этого металла. В 1829 г. Гумбольдт приехал в Россию. Канкрин позаботился о том, чтобы на его путешествие были ассигнованы значительные суммы денег, на каждой почтовой станции его ожидала смена лошадей, а там, где этого требовали условия безопасности, сопровождал военный конвой. Гумболдт проехал почти 15 тыс. верст, обследовал различные районы Урала, Рудного Алтая и Каспийского моря, а результаты обобщил в исследовании "Центральная Азия", явившемся крупным вкладом в науку XIX века.

Характеристика Канкрина будет неполной, если не рассказать об его отношении к крепостному праву. Свои взгляды он изложил в частной записке, поданной Александру 1в 1818 г. в связи с голодом в Белоруссии и озаглавленной "Исследование о происхождении и отмене крепостного права". Канкрин писал в ней: "Земледелие нигде не делает у нас настоящих успехов, потому что до сих пор все усилия сельских хозяев были обращены не столько на улучшение быта крестьян, сколько к их угнетению. Увеличить поборы с земледельца - единственная цель помещика". Анализируя положение в Европе, он приходит к выводу, что освобождение крестьян без земли или освобождение от власти помещика с прикреплением к земле не разрешают проблемы. Канкрин предлагает план постепенного выкупа крестьян с землей за счет средств специального заемного банка, причем единицей, наделяемой землей, должен стать двор, а подушную подать следует заменить подворной. Так же, как и при денежной реформе, Канкрин считал быстрые перемены нежелатель-

ными; свой план он разбил на этапы, рассчитывая выполнить его полностью через 30 лет. В правительственных кругах предложение Канкрина было оставлено без внимания.

Канкрин оставил пост министра в начале 1844 г. будучи уже тяжело больным человеком. Последние годы жизни он посвятил окончанию своего объемного труда "Экономика человеческого общества и наука о финансах". Он умер в Павловске 9 сентября 1845 года.

Созданная Канкриным финансовая система - серебряный монометаллизм - просуществовала около 15 лет. Затем она была разрушена громадными расходами Крымской войны. В последующие десятилетия возникла тенденция критически оценивать деятельность Канкрина. Сторонники свободной торговли ставили ему в упрек протеционизм, борцы за нравственность - введение винных откупов, пропагандисты технического прогресса - сопротивление строительству железных дорог, на которые он действительно не хотел давать денег, опасаясь, что новые непомерные расходы вредно отзовутся на финансах страны. Распространялось мнение, что он был талантливым практиком, но человеком, мало знакомым с достижениями современной науки. Его обвиняли в том, что во время денежной реформы он не обменял ассигнации на серебро рубль за рубль, чем подорвал доверие к обязательствам государства. Ему ставили в вину, что для пополнения бюджета он временно брал в государственном банке некоторые суммы из частных вкладов, что он недостаточно боролся с "простонародным лажем" и т. д. (12).

Время показало, что эти упреки ни в коей мере не умаляют достижений Канкрина: главным делом, которому он посвятил свою жизнь, было восстановление нормального денежного обращения в России, и эту задачу, несмотря на многочисленные препятствия он успешно решил. Реформаторы российских финансов более поздних периодов - С. Ю. Витте и Л. Н. Юровский - высоко оценивали деятельность Канкрина и, возможно, частично использовали его опыт (13). В истории отечественной экономики Канкрину, безусловно, принадлежит почетное место.

Министр в течении 22 лет n Во время войны 1812 года – генерал- интендант русской армии. Благодаря его стараниям война обошлась России в 157,5 млн. рублей (небольшая сумма, учитывая, что большая часть похода проходила заграницей). Экономия военных расходов составила 26 млн. рублей, причем армия ни в чем не нуждалась.

Принципы: n 1) не переменять, если можно форму коренных государственных установлений, ибо недостатки существующего известны, а нового – скрытны. n 2) Но исправлять существующее, привязывать поправления к прежним наименованиям, чтобы не вдруг переменять цвет вещей и не истреблять ничего исторического n 3) Правила нынче особенно нужны. Надо ста- раться без совершенной необходимости не пере- менять старую форму управления

Реформа 1824г. «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих сословий» Патентная система налогообложения 1838г. – Акциз на табак

Денежная реформа 1839 - 1843 годов, проведенная по инициативе не столько даже Канкрина, сколько императора Нико- лая I, заключалась в том, что ассигнации, впервые выпущенные в России при Екате- рине I, благодаря чрезмерным выпускам и устранению разменности падавшие в от- дельные годы до 20% номинальной стои- мости вносили чрезвычайную путаницу в денежное обращение. Они были после отдельных неудачных попыток фиксированы в существовавшей с 1810 г. серебряной единице манифестом 1 июля 1839 г. (3 рубля 50 копеек ассиг- нациями = 1 рубль серебром). Этим самым была оставлена мысль восстановления ценности ассигнаций (Гурьев) и проведен принцип девальвации Финансовая система Канкрина основы- валась по-прежнему на подушной подати, но доходы возросли благодаря привле- чению к подати инородцев и пересмотру торговых налогов. Канкрин повысил гербовый сбор, ввел акциз на табак и вернулся к оказавшейся выгодной в фи- нансовом отношении откупной системе продажи вина.

Сократил расходы за 12 лет на 20% (с 187 млн. до 151 млн. рублей). n Увеличил добычу золота - 1823-70 пудов, 1845 – 1000 пудов. Считал, что богатый народ дает богатые доходы. n Увеличил таможенные доходы с 11 млн. в 1824г. до 26 млн. в 1842г. Рекрутские квитанции – 2000 рублей

Вронченко Федор Павлович Внешняя задолженность увеличилась с 299 млн.руб. до 400 млн. руб. n Таможенные границы и таможенные пошлины

Брок Петр Федорович (1805 - 1875) Воспитывался в Московском универ- ситете, служил по ведомству путей сообщения, а с 1825 г. по министерству финансов. В 1849 г. был назначен товарищем министра финансов, министерством же управлял с 9 апреля 1852 г. по 23 марта 1858 г.

Финансовые мероприятия Брока диктовались, главным образом, тяжелыми условиями крымской кампании. При нем было заключено несколько внешних займов, и общая сумма государственного долга достигла в 1855 г. 1198 млн. р

Министром финансов назначен по смерти Ф. П. Вронченко, при котором состоял товарищем. Критическая пора Восточной войны, время, полное тревог перед крестьянской реформой, не дало Броку твёрдых опор для надлежащего развития имеющейся на тот момент финансовой систем