Физиологическая психология

Хотя бихевиоризм действительно отчасти почерпнул вдохновение из работ И. Павлова, важно заметить, что Павлова вряд ли можно назвать «бихевиористом» в том смысле, в котором этот термин принято использовать. Павлов был физиолог и по образованию, и по роду занятий. Он стремился четко сформулировать законы функционирования центральной нервной системы, отвечающие за так называемые физиологические измерения жизни. Обучаясь в Германии, он познакомился со школой Гельмгольца — преимущественно с одним из коллег Гельмгольца, Карлом Людвигом, — но он был признанным физиологом еще до того, как покинул Россию.

В своей речи при получении Нобелевской премии (1909) за пионерские исследования физиологии желудочной деятельности, Павлов ввел в употребление в научном сообществе понятие условного рефлекса. Его важные труды по обусловливанию рефлексов не переводились на английский в течение нескольких лет, но получение Нобелевской премии тогда, как и сейчас, привлекало широкое внимание. То, что он посвятит оставшуюся часть жизни этому вновь открытому феномену, можно предвидеть по сказанным им тогда заключительным словам:

«Фактически лишь одна вещь в жизни представляет для нас интерес, это — наш психический опыт. Но его механизм был и остается погруженным в тайну. Все человеческие ресурсы — искусство, религия, ли-

496 Интеллектуальная история психологии

тература, философия, историческая наука — объединились для того, чтобы пролить свет на эту тайну. У человека имеется в распоряжении еще один мощный ресурс — естественная наука с ее строго объективными методами... Факты и рассуждения, которые я вам привел, представляют собой одну из многочисленных попыток применения — к изучению механизмов высших жизненных проявлений у собаки, лучшего друга человека в животном царстве, — непротиворечивого, чисто научного метода мышления»⁵⁴.

Психология Павлова, некоторые тривиальные аспекты которой недавно были переоткрыты и возведены в ранг «науки» под именем «биофидбэк»* («biofeedback»), за пределами России составляет очень малую часть современной бихевиористский психологии. Как метод обусловливания активности вегетативной нервной системы, она оказала большое влияние на область психосоматической медицины. Но реальные процедуры обусловливания, сами по себе, редко встречаются в современных исследованиях, разве что в тех случаях, когда они являются составляющими более сложных вопросов. Обычно выражают согласие с тем, что автономное" обусловливание происходит, что оно протекает так, как впервые описал Павлов, и что оно нуждается в подтверждении не более чем открытие Галилея. Даже в своей речи 1909 г. Павлов поспешил заметить, что «издавна было известно, что вид вкусной пищи приводит к выделению слюны во рту голодного человека»⁵⁵. Таким образом, с самого начала, эффект обусловливания вряд ли можно назвать революционным. Именно поэтому непсихологу при чтении современных учебников трудно понять, как психология была «революционизирована» Павловым. Дело, конечно, в том, что Павлов стал вызывать споры вовсе не из-за исследования им условного рефлекса, а из-за теории, развитой на базе этих исследований. Хотя Уотсон никогда и не был тонким знатоком системы Павлова, его бихевиоризм, как отмечалось выше, закладывает такие основы. Мы не будем анализировать детали. Грубо говоря, теория Павлова требует сводимости всех так называемых психических функций к рефлекторным механизмам мозга. Благодаря тому, что нейтральные стимулы часто ассоциируются со стимулами, имеющими безусловное биологическое значение, первые при-

' Biofeedback — сокр. от «биологическая обратная связь». — Прим. ред.

¹¹ Здесь слово «автономный» — синоним к слову «вегетативный». — Прим. ред.

Часть 3. Научная психология 497

обретают способность вызывать те реакции, которые первоначально вызывались только посредством последних. Ассоциированные таким образом стимулы теперь становятся условными (или обусловленными) стимулами. Если их предъявлять повторно, не применяя при этом безусловных стимулов, то они утратят свою способность вызывать реакции, то есть произойдет «угасание». Определенные условные стимулы не просто приобретают свойства безусловных стимулов; те стимулы, которые физически подобны условным стимулам, также приобретают эти свойства благодаря «генерализации». Таким образом, если тон в 1000 щ совмещается с поднесением измельченной пищи ко рту, то этот тон в 1000 гц приобретет способность вызывать выделение слюны. То же произойдет и с тоном в 900гц, 1100гц и т.д. Сила условной реакции будет уменьшаться пропорционально разнице между начальным условным стимулом и тестовым стимулом. Генерализация стимулов объясняется «иррадиацией» корковых реакций на стимул. Заданный стимул (например, тон в 1000 гц) максимально активирует определенный участок коры, и эта активность распространяется по смежным участкам коры, уменьшаясь с расстоянием. Соответственно устанавливается та рефлекторная ассоциация, которая сильнее всего связывает «еду» и 1000 гц, а более слабо — «еду» и тон, отличающийся от 1000 гц. Наряду с условным возбуждением мозговой коры может происходить условное торможение, например, когда во всех пробах применяется второй стимул без подкрепления. Реакции на пару «S+» и «S°» (где «+» обозначает применение подкрепления, а «°» — его отсутствие) будет слабее, чем реакции только лишь на «S+».

Эти принципы — обусловливание, угасание, иррадиация, торможение —центральные элементы биологической психологии Павлова. Концептуально она вряд ли отличается от ассоциации рефлексов у Гартли или, коли на то пошло, от концепции Декарта, лишенной дуалистической составляющей. Однако по методике она полностью отличается от всех своих философских предшественников из-за доверия к лабораторным исследованиям и количественному измерению. Поскольку статус этой психологии устанавливался на основе фактов, критика вынуждена была принять экспериментальную форму, источником же ее в основном был Карл Лешли (Karl Lashley) (1890-1950).

32 - 1006

498 Интеллектуальная история психологии

Во времена Джона Хопкинса Лешли и Уотсон были коллегами и даже написали в соавторстве статью о детерминантах поведения птиц при их возвращении домой (1915)⁵⁶. Лешли обучался анатомии, но посвятил свою жизнь физиологической психологии. Он не был ни «менталистом», ни «идеалистом», но быстро заметил недостатки того биологического ассоцианизма, который пестовали Павлов и — в менее зрелой форме — его американские ученики. Если бы нам надо было подытожить его роль в достижениях физиологической психологии двадцатого века, то мы могли бы сказать, что он находится в таком же отношении с последователями Павлова, в каком Флуранс — с френологами. Мы склонны называть его гештальт-психологом — этот термин не должен был бы его обидеть ни в малейшей степени, — однако его работе свойственны строгость и систематичность, редко обнаруживаемые в ортодоксальной традиции гештальт-психологии. Более того, он не просто рассуждал о нервной системе, он непосредственно ее исследовал. Что же касается других продуктивных экспериментов, то мы не будем анализировать их детали. Самые важные положения Лешли собраны его бывшими учениками, с их публикацией можно ознакомиться⁵⁷. Для исторических целей достаточен очень короткий обзор.

Лешли, как и Флуранс, достаточно знакомый с клиническими открытиями неврологии и нейрохирургии, знал, что не существует никакого простого соотношения между определенными частями мозга и сложными психическими процессами вроде восприятия, обучения, памяти. Как и Келер, он допустил, что это соотношение представляет собой некоторую форму изоморфизма. Его собственные исследования последствий хирургического разрушения областей мозга у животных, обученных различать набор некоторых признаков, доказали, что после удаления или истощения даже значительных объемов корковой ткани сложные способности сохраняются. Однако другие исследования показывали, что последствия разрушения или удаления ограниченных областей мозга были весьма существенными. Лешли сформулировал два общих принципа, объясняющих столько фактов, сколько общее положение, вероятно, и должно охватывать, это — принципы «действия массы» и «эквипотенциальное™». Посредством принципа «действия массы» Лешли намеревался передать такую идею: когда дело

Часть 3. Научная психология 499

доходит до сложных психологических процессов, мозг функционирует как целое, и его следует понимать как целое. Принцип эк-випотенциальности был изобретен для объяснения факта, во всех прочих отношениях запутанного, согласно которому произведенные хирургическим вмешательством дефекты со временем исчезают. Эти дефекты свидетельствуют о том, что конкретные области мозга действительно выполняют особые специфические функции, однако, как показывает послеоперационное выздоровление, другие области мозга способны принять эти функции на себя в случае разрушения или удаления первичной области.

Если исследования Павлова были тщательны, то исследования Лешли — искусны и даже театральны. Кошке накладывали на глаз повязку и предлагали обучиться визуально различать некоторые вещи: например, перепрыгивать с платформы на круг, а не на треугольник. Когда животное научалось выполнять это действие достаточно хорошо, наклейку убирали с правого глаза и помещали на левый. Первое тестовое испытание кошка проходила так же успешно, как и последнее. Поскольку оптический нерв, задействованный при первоначальном обучении, не был задействован в тесте, проводившемся после перемещения наклейки, нам следует проявить осторожность при установлении тех типов «ассоциаций» в нервной системе, которые требуются для объяснения обучения. Ясно, что не импульсы оптического нерва стали ассоциироваться с определенными моторными действиями. Последние Лешли предложил объяснять по-другому. Если передние корешки спинного мозга пережаты, то конечность, располагающаяся на рассматриваемой стороне, парализуется, а импульс, идущий от спинного мозга к периферическим мышцам, блокируется. Со временем конечность¹ восстанавливается. Таких подопытных животных можно научить производить подходящие реакции посредством нормальной конечности, пока обработанная конечность неподвижна. Затем у подопытных животных пережимают моторные корешки на нормальной стороне; таким образом конечность, выполнявшая задание, теперь более не может это делать. Вскоре после этого изначально обработанная конечность восстанавливается. Каковы достижения живот-

' Точнее, функции конечности, поскольку сама конечность оставалась интактной. — Прим. ред.

32*

500 Интеллектуальная история психологии

ного? Ответ таков: превосходные. Та конечность, которая не была и не могла быть вовлечена в реальное научение, используется столь же эффективно, как и в данный момент неподвижная конечность, которая до этого «тренировалась» в движении. Повторим еще раз: если согласно ассоцианистской теории для того, чтобы произошло обучение, необходимо объединение конкретных сенсорных и конкретных моторных элементов, то эта теория ошибочна.

Что же касается генерализации и «гипотезы иррадиации», предназначенной для объяснения этого эффекта, то Лешли представил результаты исследования транспозиций, намереваясь продемонстрировать, что воздействующий стимул вовсе необязательно точно отображается в мозге. Более того, в некоторых сенсорных системах сенсорная реакция вообще топографически не представима. Переживание громкости, например, не основывается на анатомическом сопоставлении центров постепенно возрастающей громкости.

Возможно, наиболее значительны открытия Лешли в области обучения и памяти. В большом числе разных экспериментальных ситуаций он продемонстрировал, что способность животных усваивать сложный поведенческий репертуар и воспроизводить его после длительного периода сохранения не связана систематическим образом с определенной локализацией в мозговой коре. Он эксцентрично заявил, что после многолетнего поиска «энграммы» памяти он был вынужден заключить, что обучение попросту невозможно! За этим противоречивым замечанием скрывалось предостережение о том, что мозг — это не часы Ламетри, так же, как человек — это не чувствующая статуя Кондильяка. Более современные открытия физиологической психологии показали, что позиция Лешли относительно локализации функций была, возможно, чересчур пессимистична и что он, конечно, был введен в заблуждение своей сосредоточенностью на мозговой коре и игнорированием подкорковых механизмов. Эти открытия, однако, не привели к отрицанию его главной миссии.