Построение динамической структурной модели общества как системы

 

В данном параграфе будут рассмотрены следующие вопросы:

1. Модус анализа общества в дихотомии реальное-идеальное. Характеристика секторной структуры общества.

2. Модус анализа общества в дихотомии естественное-искусственное. Характеристика способов регулирования общественных отношений.

3. Модус анализа общества в дихотомии субъективное-объективное. Характеристика социальных институтов с точки зрения реализации ими субъективных, и объективных потребностей.

4. Построение динамической модели общества в системе координат.

Первая плоскость анализа касается проблем общественного функционирования. Структуры формируются в процессе различных видов деятельности. Каждому виду деятельности соответствует макроструктура – сектор. В целом систему секторов общества можно представить так:

 

Рис. 7.Схема общественного функционирования (секторные структуры)

 

Охарактеризуем сущность каждого из секторов. Мы уже говорили ранее, что рассматриваем бытие, в том числе и социальное, как органическое единство идеального и материального (реального) бытия. Реальное представляет собой материю, данную нам в ощущениях. Реальными мы можем назвать те процессы в жизни общества, в результате которых появляется реальный материальный продукт деятельности. Этот вид деятельности называется производственно-экономическим (коммерческим, прибыльным). Бизнес производит ресурсные накопления в виде денежной прибыли как универсальной формы ресурсов, а также ресурсные накопления различного вида (продукцию), что и определяет материальный уровень жизни общества. Бизнес реализует функцию эстетизации общественного бытия, то есть предполагает возможность получения такого уровня жизни, который превосходит оценку среднего.

Отношения в бизнесе формируются свободно. Но для того, чтобы они возникли, нужно желание каждой из сторон, их добрая воля. Поскольку воля одной стороны вынуждена учитывать волю другой, то отношения приобретают характер объективной необходимости или субъективно-объективного волюнтаризма. В этой сфере деятельности отношения строятся на компенсационной основе и выражаются в виде обмена, имеющего определенную эквивалентность. Эквивалентность определяется эмпирическим путем с учетом качественных характеристик предметов обмена. Если проявления волюнтаризма отклоняются от уровня субъективно-объективного (взаимоустраивающего), то наблюдаются деформации самих отношений. Значительное преобладание воли одной из сторон (субъективация волюнтаризма) приводит к существенным потерям для другой (неэквивалентный обмен). Такие отношения приобретают характер грабительских.

И наоборот, чрезмерный рост объективирования (влияние внешних обстоятельств) ведет к потере интереса сторон вообще вступать в отношения, где их воля практически не имеет возможности выразиться, поскольку все процессы оказываются заранее предопределенными внешней волей.

Таким образом, отношения, строящиеся на основе принципа субъективно-объективного волюнтаризма должны регулироваться как субъективными нормами (этикой), так и объективными (правом). Такая синтетическая форма регулирования получила название этики права.

В этой сфере деятельности превалирует тип неонтологических отношений – партнерские (горизонтальные), и их онтологический аналог – деловые (иерархические). Иные типы отношений могут иметь место как дополнительные.

Структуры, которые возникают в процессе производственно-экономической деятельности, имеющей целью создание и накопление материальных благ, в которых превалируют партнерские и деловые отношения, основанные на субъективно-объективном волюнтаризме и регулируемые этикой права, составляют самостоятельный сектор (подсистему) в обществе, называемый бизнес-сектором (коммерческим сектором).

Другой вид деятельности, который непосредственно не дает материального продукта, а дает продукт идеальный, мыслительный получил название регулирующего. Задачи сферы регулирования:

- сохранение и поддержание традиций и обычаев,

- формирование законодательства,

- организация реализации объединительных идей (национальных и межкультурных) и правовых норм,

- контроль над процессом реализации идей и норм.

Таким образом, регулирование общественной жизни включает в себя все процессы, связанные с формированием общества как системы и его развитием. Все это по своей сути - виды идеальной, то есть нематериальной деятельности, хотя они, конечно, имеют конкретную материальную форму существования в виде деятельности соответствующих структурных образований. Эти структуры могут формироваться преимущественно на основе гуманистических (неонтологических) отношений и их онтологического аналога – возрастных (родовых) отношений. Остальные типы отношений в них могут присутствовать как дополнительные. Регулятором отношений выступает другая разновидность синтеза этики и права – этическая норма.

Регулирующие функции в обществе выполняются с помощью власти. Власть, по определению Н. Смелзера, - «форма проявления волюнтаризма, выраженная в виде способности общества мобилизовать ресурсы для достижения поставленных целей».[77] Как следует из определения, источником власти является чья-то воля. Если это воля одного субъекта, то мы будем иметь дело с субъективным волюнтаризмом и тип такой власти называется монархическим. Когда волеизъявления проявляет некая совокупность субъектов (неорганизованных или объединенных в группы), то можно говорить об относительно объективном волюнтаризме. Группы субъектов по своему происхождению могут быть естественными (родовыми) или искусственными (корпоративными). Отсюда и волюнтаризм от имени главы рода или корпорации может носить либо аристократический, либо олигархический характер. Соответственно и типы власти от имени главы рода называется аристократией, а от имени глав корпораций – олигархией.

К относительно объективному волюнтаризму можно отнести и демократию как власть большинства. А также анархию или охлократию (власть народа – греч.) как власть неорганизованных групп.

Выразителем воли могут выступать различные сформированные системы целиком. Тогда мы будем иметь дело с системным волюнтаризмом, а тип власти будет называться бюрократическим.

Абсолютными типами регулирования выступают те типы, в которых нет групповых интересов, от имени которых производится регулирование. Это монархический и бюрократический тип власти. Производными являются те, где регулирующим является интерес каких-либо групп общества: аристократический (олигархический) и демократический (анархический, охлократический) типы.

Идеальной формой волепроявления, видимо, надо считать синтез всех выше перечисленных типов волюнтаризма, в котором совмещается и воля субъекта, и воля группы субъектов, и воля системы субъектов (общества в целом). Такой синтез качественного разнородства волепроявлений можно назвать квалитативным волюнтаризмом, а тип власти – гражданским. Гражданский тип общественного регулирования, включающий волю всех разнородных субъектов, как индивидуальных, так и структурированных каким-либо образом, в наибольшей степени способен обеспечить устойчивое развитие системы в силу согласованности целей всех ее структурных единиц. В целом схему типов власти можно представить следующим образом (рисунок 8):

 

 

 

Рис. 8. Схема типов власти

Как именно это может происходить, можно увидеть только в целостной динамической модели общества, к построению которой мы и стремимся. Пока же лишь можно сделать вывод, что структуры, которые участвуют в осуществлении регулирующей деятельности, целью которой является формирование и развитие общества, реализующие свою волю через различного вида волюнтаризм, порождающий определенные типы власти, структуры, которые формируются преимущественно на основе гуманистических и возрастных (родовых) отношений и регулируются этическими нормами, могут быть объединены в самостоятельный сектор (подсистему) общества - так называемый регулирующий сектор общества.

Регулирование и экономика, таким образом, выступают двумя полюсами (идеальным и материальным) в едином цикле общественного функционирования. И поскольку функционирование происходит циклично (о чем мы также говорили ранее), то очевидны постепенные переходы одних процессов в другие. Переход происходит через так называемые пограничные состояния, которые характеризуются как наличием в своей структуре идеальных процессов (плановых или духовно-идеологических), так и материальных (производственных, услуговых). Таковой как раз и является некоммерческая деятельность.

Некоммерческая деятельность существует в двух видах, поскольку имеют место два последовательных перехода от одного типа процессов к другому. При переходе от материальных процессов к идеальным она представлена в виде социально-бытовых услуг, реализация которых обеспечивает жизненный цикл людей (функция жизнеобеспечения): транспорт, связь, система услуг жилищно-коммунального хозяйства, правоохранительная деятельность, внешняя защита (армия), медицина и т.д., а также вся инфраструктура бизнеса, которая тоже работает (или должна работать) на некоммерческой, неприбыльной основе, чтобы цены на товар, создаваемый коммерческими производствами, оставались доступными для потребителя. В этих структурах превалируют отношения, свойственные для структур бизнес-сектора, то есть партнерские и деловые, поскольку деятельность в них также связана с производством, только не товаров, а услуг. Остальные типы отношений могут присутствовать как дополнительные. Здесь также имеет место проявление принципа субективно-объективного волюнтаризма, а в качестве регуляторов отношений выступает этика права.

Деятельность по оказанию социально-бытовых услуг в некоторых случаях носит плановый (в отличие от стихийного рыночного) характер, потому что нельзя допустить, чтобы в обществе отсутствовал какой-либо вид жизненно необходимых услуг. Она, в отличие от бизнеса, имеет рентабельную (неприбыльную) основу, а в некоторых случаях и государственно-дотационную. Все это совершенно не исключает развитие частной собственности в данной сфере деятельности. Скорее наоборот – эта сфера в наибольшей степени доступна для мелкого предпринимательства и ориентирована на реализацию индивидуальных потребностей.

При переходе от идеальных к материальным процессам некоммерческая деятельность представлена как культурная и образовательно-воспитательная, цель которой обеспечить процесс образования, воспитания и формирования идейной, духовно-нравственной среды, определяющей уровень культуры общественных отношений (функция развития). В этой сфере деятельности функционирует институт семьи, система образовательных и воспитательных учреждений, наука, церковь (даже там, где она законодательно отделена от государства), учреждения, работающие в сфере культуры и искусства, спортивные учреждения, политические партии, общественные объединения.

Преимущество в этих структурах имеют те виды отношений, которые более всего соответствуют их сути. Так, например, в семье превалируют отношения любви и дружбы. В общественных организациях могут превалировать приятельские или дружественные (товарищеские), а могут и партнерские, деловые отношения. Основным регулятивом отношений выступают этические нормы.

В этой сфере деятельности также наблюдается проявление всех видов волюнтаризма, потому что она, как и регулирующая, ориентирована на реализацию общественных потребностей и определяет перспективы общественного развития. Именно поэтому нередко образовательно-воспитательную, духовно-идеологическую деятельность часто выделяют в отдельный сектор общества, которому и присваивают название «гражданское общество».

Итак, внутри некоммерческого сектора мы выделили две подсистемы: деятельность по оказанию социально-бытовых услуг и образовательно-воспитательную деятельность. Услуги, осуществляемые в некоммерческом секторе, объединены в единую группу в связи с их общей формой бытия – некоммерческой, то есть они не направлены на получение прибыли (осуществление каких-либо услуг иногда переходит в разряд коммерческой деятельности, то в их стоимость закладывается прибыль как дополнительный результат, кроме самой произведенной услуги). Как видим, некоммерческий сектор представляет собой некую синтезированную структуру, производную от двух других – идеальной (управленческой) и материальной (коммерческой). Наличие такой синтезированной структуры и сообщает системе устойчивость.

«Бинарная оппозиция гомеостатики, отражающая процесс самоорганизации в постбифуркационный период, может стать жизнеспособным комплексом, обеспечивающим стабильность и устойчивость, лишь при наличии третьего, примиряющего антагонистов, элемента, - пишет А.В. Шевченко. - Такой элемент возникает в триадической структуре или триаде… Триадическая структура функционирует следующим образом: каждая пара элементов находится в соотношении дополнительности и в процессе изменения проявляет сущность, а третий элемент задает меру совместимости».[78]

Именно трехсекторную общественную структуру, где сектора тесно взаимодействуют между собой и сбалансированы в своем влиянии, мы и можем считать устойчивой. Причем, именно некоммерческая деятельность обеспечивает средний уровень жизни общества и определяет уровень общественного развития, выраженный в виде роста численности населения. Наличие среднего класса и роста численности населения как раз и определяет степень устойчивости государства и его возможные пути развития. Если в том или ином государстве малочисленен средний класс, а рост населения вообще не наблюдается, то можно говорить о том, что в нем существуют серьезные проблемы в развитии именно некоммерческой деятельности. Такова, например, сегодня Россия.

Большое значение в обеспечении устойчивого развития общественной системы имеет и межсекторное взаимодействие. Во-первых, в каждом из секторов сегодня существует государственная сфера деятельности: государственное управление, государственная промышленно-экономическая деятельность, государственная социально-бытовая, образовательная, воспитательная, культурная деятельность. И в каждом секторе существует или зарождается аналогичная негосударственная сфера деятельности, которую и принято сегодня называть гражданским обществом. Государственные и негосударственные структуры в каждом секторе взаимодействуют друг с другом. И чем эффективнее они это делают, тем успешнее развивается страна. Во-вторых, взаимодействуют друг с другом и сами сектора как на государственном, так и на негосударственном уровне, что и обеспечивает сбалансированность всех интересов и также способствует устойчивости общественной системы.

Можно привести различные примеры таких взаимодействий. В управленческом секторе на основе самостоятельной активности действуют и выдают идеальный продукт (решения, нормы, системы идей) органы территориального самоуправления (ТОСы), общественные палаты всех уровней, начиная с общероссийской, политические партии. Их продукт в той или иной мере через различные механизмы взаимодействия, оговоренные законодательно, учитывается в деятельности государственного управления, бизнеса и некоммерческого сектора.

В коммерческом секторе функционирует негосударственный бизнес. Государство не имеет права прямого руководства этими предприятиями. Оно осуществляется им только законодательно и через контроль над соблюдением законодательства. В свою очередь негосударственный бизнес взаимодействует с государственными управленческими структурами, используя свои общественные объединения, которые по существу являются структурами некоммерческого сектора: торгово-промышленные палаты, ассоциации предпринимателей, банкиров, а иногда и политические партии.

Для решения внутрисекторных проблем организации и функционирования бизнеса также создаются общественные организации: например, объединенные независимые профсоюзы.

Взаимодействие бизнес-сектора со структурами некоммерческого сектора определяется общественными интересами и взаимными потребностями. Экологические организации контролируют производственную деятельность с целью сохранения окружающей среды. Бизнес (как финансовый донор) и общественные организации (как исполнители проектов) совместными усилиями решают различные социальные проблемы.

В некоммерческом секторе также существует широкий спектр негосударственных предприятий социально-бытовых и культурно-образовательных услуг. В их числе – общественные организации, или как их называют гражданские союзы, созданные по инициативе граждан для совместного решения своих проблем и удовлетворения различных потребностей. К примеру, в услуговой деятельности по жизнеобеспечению активно действует такая общественная структура как конфедерация обществ защиты прав потребителей. В образовательно-воспитательной и культурной успешно работают Союзы творческих, культурных и научных деятелей. Негосударственные некоммерческие, общественные организации, как описано выше, также взаимодействуют с другими секторами.

Вся негосударственная сфера деятельности трех секторов, в конце концов, может иметь выход при решении своих проблем на территориальные Общественные Палаты и Всероссийскую Общественную Палату, которая от имени гражданского общества России (в его тактическом понимании как негосударственной сферы деятельности) уполномочена вести диалог с властью и принимать участие (пока, увы, совещательное) в разработке законов и иных решений, определяющих жизнь в российском государстве.

Таким образом, приведенные примеры иллюстрируют вывод о том, что на уровне функциональной деятельности гражданское общество в России с его тактическими задачами и стратегическими целями имеет необходимую структурную основу. Более подробную характеристику фактической степени развития структурных элементов и их взаимодействия мы дадим во второй части учебного пособия.

В связи с заявленной темой нас интересует место журналистики и производимых ею СМИ в структуре общества. На наш взгляд, это, безусловно и непременно, некоммерческий сектор. Журналистика производит реальный продукт в виде СМИ, но особенность этого продукта заключается в том, что его потребительскую ценность представляет не материальная оболочка, а информационное содержание. Журналистика – это деятельность, осуществляющая информационное обеспечение всех членов общества в соответствии с их материальными и духовными потребностями и интересами. Как и любая некоммерческая деятельность, она должна быть самоокупаемой, но не прибыльной, ибо главный ее смысл заключается именно в оказании качественной информационной услуги, а не получении прибыли.

Отнесение СМИ к производственному (коммерческому) сектору приравнивает информацию к продукту, производимому для удовлетворения материальных потребностей, что по сути дела существенно снижает, если вообще не сводит на нет ее духовную природу и социальное предназначение.

Кроме того, превращая информацию в товар, ее производитель планирует получение прибыли от такой деятельности. Это делает СМИ как информационный продукт слишком дорогим для широкого массового потребления, что противоречит природной сущности категорийного для журналистики понятия – массовая информация и отнимает у граждан их законное право на информацию. Дорогими СМИ становятся еще и от того, что деятельность по их производству облагается налогами как коммерческая. Об этом говорит председатель Комиссии Общественной палаты РФ по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в СМИ Павел Гусев: «А что такое высокие цены на книги, газеты, журналы? Это экономическая цензура, которая ограничивает доступ населения к печатному слову и, следовательно, нарушает конституционные права граждан. Во Франции, к слову, государство поддерживает льготными налогами не только печатные СМИ, книги и системы их распространения, но и электронные СМИ в Интернете».[79]

Следует также подчеркнуть, что приоритет экономической выгоды над реализацией социально значимых функций журналистской информации искажает ее обязательную общеполезную сущность. Распространение заранее оплаченной информации может осуществляться в интересах тех, кто за нее заплатил, и при этом противоречить общественным интересам. Также при коммерционализации СМИ утрачивается и равное право граждан на участие в информационном обмене: территория СМИ становится аукционом, участие в котором не каждому по карману. Все это сильно влияет на объективность транслируемой через СМИ информации, уничтожая тем самым документальную основу журналистики как вида деятельности.

Отнесение журналистики и, следовательно, СМИ к регулирующему сектору также не имеет оснований, поскольку журналистика не обладает распорядительными функциями. А включение ее как подструктуры в состав регулирующего сектора в качестве его инструмента действия лишает ее главных сущностных свойств. Она перестает быть услугой для всех и осуществляет информационные услуги в соответствии с потребностями только одного сектора общества – управляющего. Европейский суд по правам человека, указывая на двойственный статус главных редакторов муниципальных изданий России, де-факто подчиненных местным чиновникам, подчеркнул, что это позволяет трактовать деятельность последних как цензуру.[80] В таком положении СМИ уже не могут осуществлять объективное отражение действительности.

Итак, самой своей онтологической сутью определено место журналистике и СМИ именно в некоммерческом секторе. В современной российской действительности это далеко не всегда так, и даже в большинстве своем совершенно не так. Об этом свидетельствуют выводы, содержащиеся в Докладе Общественной палаты Российской Федерации «О состоянии гражданского общества в России» за 2011 год:

«В текущем году, несмотря на активную общественную дискуссию вокруг проблемы разгосударствления региональных СМИ и призыв Президента Российской Федерации к решению этой задачи, тенденция огосударствления сферы массовой информации, а также укрепления в ней позиций крупного государственно ориентированного бизнеса продолжилась. Доля независимых СМИ в информационном поле за последние годы значительно уменьшилась. Местные власти активно концентрируют масс-медиа в своих руках. Во многих регионах газеты и телекомпании объединяются в крупные холдинги — при этом их финансирование из региональных бюджетов увеличивается.

Учредителями большинства региональных и до 80 % муниципальных газет выступают органы региональной и муниципальной власти, что отражается на редакционной политике изданий и на их экономической независимости. По подсчётам Министерства финансов, из государственного бюджета в 2011–2013 годах на СМИ будет потрачено 174 млрд. рублей. На деле же — в условиях отсутствия реального контроля со стороны гражданского общества за формированием и исполнением бюджетов, в частности средств, выделяемых государством на поддержку СМИ, — эта сумма сегодня значительно превышает официальные цифры».[81] Та же тенденция отмечается и в материалах Доклада последующих лет.

Перемещению СМИ в сектор регулирования способствует не только учредительство и финансирование СМИ государственными органами, но и изменение законодательства, о которых также говорится в Докладе: «Законодательство в сфере масс-медиа совершенствуется, но существует явная тенденция, направленная на «сжимание» территории свободы слова: начиная с 1995 года число оснований для прекращения выпуска СМИ последовательно увеличивается, а процедуры прекращения их выпуска — упрощаются».[82] В таких условиях журналисты поневоле для обеспечения стабильности своего СМИ будут стремиться «под крыло» власти, которая и защитит, и накормит.

Для изменения существующей ситуации Общественная палата РФ считает необходимым «в срочном порядке создать и опробовать в ряде регионов различные модели разгосударствления региональных и муни-ципальных СМИ и по результатам эксперимента разработать и внести в Государственную Думу проект федерального закона, определяющий порядок разгосударствления СМИ. В проекте необходимо предусмотреть отказ от прямого дотирования прессы, учреждаемой местными органами власти прессы, создание системы распределения бюджетных средств исключительно на конкурсной основе, отказ от публикации официальной информации в СМИ, предусмотрев для этого специальные бюллетени, электронные системы общего доступа, запрет государственным масс-медиа публиковать рекламу на коммерческой основе. …Средствам массовой информации следует самостоятельно определять форму собственности. Государственным СМИ следует переходить в статус автономных учреждений и выводить властные структуры из состава учредителей, ликвидировать ГУПЫ и МУПы, а также законодательно запретить органам государственной власти учреждать СМИ, сохранив издания только для публикации официальной информации».[83]

На этом мы завершаем первый модус анализа общественной системы, определяющий макроструктуру общества, и переходим ко второму модусу анализа. Его следует рассматривать в дихотомии естественное – искусственное. Вся человеческая деятельность в любой ее сфере должна регулироваться каким-то образом. В процессе исторического развития сформировались два регулятива общественных отношений: естественный (мораль и этика) и искусственный (право). Необходимо дать характеристику сущности этих понятий.

Естественное бытие человека - это природная данность, в которой он существует как биологический организм, поддерживающий обменные процессы при взаимодействии с окружающей средой. Человек познает мир чувственно (эмпирически), его поведение регулируется все той же чувственной системой. Однако общественная форма существования вырабатывает определенные традиции и обычаи, соблюдение которых позволяет ему продуктивно функционировать. Таким образом, естественным регулятивом человеческого бытия выступает природная мораль, и сформированная на ее основе традиция.

О сущностных основах морали русский философ-моралист В.С. Соловьев писал: «Существует неразложимая основа общечеловеческой нравственности, и на ней должно утверждаться всякое построение в области этики».[84]

Даже ярчайший представитель естественнонаучного трансформизма Чарльз Дарвин считал, что самое значительное отличие человека от животного заключается в наличии у человека прирожденного нравственного чувства. Именно прирожденного, природного!

Соловьев выделяет три таких нравственных качества, отличающих человека от остального биологического мира: стыдливость, жалость и благоговение. [85]

Стыдливость совершенно отсутствует даже у самых высших животных и обнаруживается у самых низших человеческих рас. По климату и простоте быта первобытные люди не нуждались в одежде, но уже тогда стремились прикрыть некоторые части своего тела. «Стыдясь своих природных влечений и функций собственного организма, человек тем самым показывает, что он не есть только это природное материальное существо, а еще нечто природное и высшее», - писал В.С. Соловьев. - Человек стыдится ее (природы – прим. автора) господства в себе или своего подчинения ей (особенно в главном проявлении) и тем самым признает относительно ее, свою внутреннюю самостоятельность и высшее достоинство, в силу чего он должен обладать, а не быть обладаемым ею».[86]

Чтобы скрыть от окружающих давление своей биологической природы, человеку порой приходится проявлять незаурядное мужество. Непросто, например, отказаться от еды и питья в пользу другого жаждущего, от излишних материальных благ. Невероятно сложно преодолеть инстинкт самосохранения во имя спасения кого-то или торжества принципа. Интересно, что отсутствие проявления мужества люди считают постыдным. Со временем первичное чувство стыда трансформируется в понятие совести и распространяется на всю область человеческих отношений.

Другое нравственное чувство, составляющее корень этического отношения – чувство жалости. Оно проявляется в том, что человек ощущает чужое страдание или потребность. Это чувство именно природное, а не воспитанное, хотя бы уже потому, что оно проявляется также и у животных. «Таким образом, - обобщает Соловьев, - если человек бесстыдный представляет собою возвращение к скотскому состоянию, то человек безжалостный падает ниже животного уровня».[87]

Стыдливость и жалостливость проявляет отношение человека к самому себе и к другому. Но есть и еще одно нравственное чувство, несводимое к двум предыдущим, и определяющее отношение человека к чему-то особому, что признается высшим, чего он ни стыдиться, ни жалеть не может, а может только преклоняться перед ним. Это чувство благоговения (благочестия), благоговейной любви к тому, что превосходит человека. Это чувство свойственно и животным, и потому не вызывает сомнения то, что оно является природным, а не возникло из страха или корысти ради.

Стыд, жалость и благочестие исчерпывают область возможных нравственных отношений человека к тому, что ниже его, равно ему и выше его. Эти качества имели различное распространение и сочетание в историческом процессе, но они были всегда. И потому, считает В. Соловьев, они есть «вечные, незыблемые основы нравственной жизни человечества».[88] Все остальные добродетели могут быть показаны как видоизменения этих трех основ или как результат взаимодействия между ними.

Важно отметить, что каждое из трех нравственных чувств может рассматриваться как добродетель, как правило действия и как условие известного блага. Добродетель означает, что данное качество одобряется. Дальше оно возводится в норму поведения и дает основания для оценки этого поведения. А добродетельное поведение приводит к нравственному благу и чувству высшего удовлетворения. Нравственным благом в отличие от первичной добродетели называют приобретенное состояние – норму деятельности, превратившуюся во вторую природу человека.

Человек осознает себя не выше и не ниже других, осознает средним. И потому у него вырабатывается три типа отношений: к низшему, равному и высшему. Причем, одно и то же чувство может получить разную нравственную оценку по отношению к каждому из уровней. Например, смирение – признание своего ничтожества перед чем-то высшим будет признано добродетелью. Смирение же перед чем-то низшим будет выглядеть низостью. Перед равным себе – лестью.

Таким образом, ни одна добродетель не является таковой сама по себе, а только по отношению к предмету, на который направлено чувство. Кардинальные добродетели: воздержанность, мужество, мудрость, справедливость, а также библейские добродетели: вера, надежда, любовь – все подчинены этому правилу. Конечного списка добродетелей не существует, к ним можно прибавить длинный ряд качеств. Но, по крайней мере, следующие пять обычно в нем присутствуют: великодушие, бескорыстие, щедрость, терпеливость, правдивость.

О последней следует сказать отдельно. Она также как и другие определяет свою добродетель только по отношению к должному. Должное – это подчинение низшей природы духу, уважение прав подобных нам существ и всецелой преданности Высшему началу мира. Однако истинная правдивость определяется не по внешней точности отражения передаваемого содержания, а по внутренней, сущностной, правде о рассматриваемом явлении. Иногда люди формально озвучивают ложные факты, но эта ложность лишь внешняя, не затрагивающая внутреннюю суть явления. Например: когда говорят: «меня нет дома», а на самом деле присутствуют дома, вовсе не лгут. Факт присутствия дома лишь по форме является правдивым, потому что человек, который так говорит, по сути дела желает быть отсутствующим, о чем и сообщает этой фразой. Именно соответствие должному и истинной правде (правде по сути, а не по форме) определяют добродетельность. А общая нравственность рассматривается как совокупность добродетелей.

Итак, из трех основных природных чувств Соловьев выводит ряд других качеств, которые по отношению к трем иерархическим уровням отношений получают одобрительные оценки и обретают статус добродетели. Естественно, встает вопрос: а что такое добро? Этот вопрос является самым фундаментальным вопросом этики. Основоположник новейшей английской этики Дж. Мур считает, что дать точное определение «добру» невозможно, так как это простое понятие, не имеющее частей, на которые его можно было бы разложить и описать таким образом целое. И все же он дает интересное определение: «Общее всех предметов, к которым приложимо прилагательное «хороший», как раз и составляет содержание понятия «добро». [89]

Такое толкование, конечно, не дает возможности представить себе суть понятия, то есть что именно собой представляет это общее во всех предметах, но оно указывает на то, что это общее существует в предмете не как его индивидуальная характеристика, а как некая общая основа, которая существует и вне этого предмета, абстрагировано от него, как и от всех других предметов. Добро выступает как абстракция, которая может проявляться в самых разных предметах, явлениях, процессах материальной жизни в виде множества различных по форме конкретных состояний или качеств. Добро многолико, вот почему так трудно порой распознать его. Но вместе с тем оно односущностно.

Дж. Мур также отмечает, что для вынесения этического суждения необходимо отличать два типа оценок. Во-первых: что является наилучшим само по себе (добро само по себе, добро как цель)? Здесь можно говорить о степени (количестве) хорошего в рассматриваемом явлении. Чем больше его, тем лучше, тем больше оснований говорить о добре как таковом.

Во-вторых, следует ответить на вопрос: что принесет наилучшие плоды (добро как средство)? Здесь явление само по себе может и не иметь наилучших качеств, но порождать при своем действии добро.[90] Например, хирургическую операцию добром саму по себе не назовешь, но вот последствия ее могут оказаться хорошими. И тогда мы говорим о добре как причинно-следственной цепочке.

Нам представляется необходимым судить о явлении в совокупности его внутренней сути (наличии в нем добра самого по себе) и последствий его внешних отношений (добро как последствие его действий).

Знаменитый вопрос Сократа «Что есть благо?» есть попытка человека дифференцировать свое отношение к разным фактам бытия. Человека интересует не просто истина, то есть каков есть предмет сам по себе, но и значение этого предмета для человека. Следовательно, человек неизбежно оценивает все вокруг себя. «Ценностью является для человека все, что имеет для него определенную значимость, личностный или общественный смысл» - так определяет ценность В.А.Канке.[91]

Устойчивые ценностные ориентации становятся нормами поведения. Ценностное отношение личности к себе и миру выражается в эмоциях, воле, решимости, целеполагании, идеалотворчестве. Философское учение о ценностях называется аксиологией.

История аксиологии знает много противоборствующих тенденций. Одни философы видели источник ценности в субъекте: в его чувствах и воле. Другие считали, что источником ценностей являются эмоциональные акты любви и ненависти. Третьи полагали, что все дело в разумной воле, обеспечивающей выбор. Материалисты находили источник ценностей вне субъекта – в материальных благах. А идеалисты считали первичными ценности общественного порядка.

Часто проблему ценностей рассматрив