Взаимоотношения между правителями скандинавских государств

(Неизвестный автор, «Финляндская хроника»)

 

«Финляндская хроника» не является историческим трудом, – это несколько легенд о древних и даже мифических правителях, так или иначе связанных с Финляндией. Впервые изначальный латинский текст «Финляндской хроники», написанной в конце XVII в., был опубликован в 1728 г.

 

Первословие

Протекающая через Або река Аура разделяет Финляндию на две части, одну из которых называют Северной Финляндией, а вторую – Южной Финляндией. Обе эти части образуют единое целое, ограниченное Ботническим заливом, Финским заливом и Ладогой.

На своем языке наш народ называет себя «suomalaiset», и название это совершенно отлично от тех, которые обычно употребляют чужеземцы. Название это происходит от слова «suomu» – рыбья чешуя, от которого слова в свою очередь нисходит слово «suomi», что означает «местность, богатая рыбой».

Не смею утверждать, что этот народ происходит от Калева, тем более от тех родов, что в Священном Писании именуют шумафанами и эштаолянами. Употребляемое же шведами и немцами название «finni» происходит от слова «Venno», которое финны ранее употребляли для приветствия и в обращении друг к другу, совершенно также, как ныне французы употребляют слово «месье». Поскольку в немецком языке v произносится как f, то и Корнелий Тацит в своем труде "Германия" именует обитателей нашей земли не «венами», а «фенами», равно как и Плиний называет нашу страну не «Веннингиа», а «Феннингиа».

Шведы же в произношении своем превратили е в и, а потому называют нас финнами. Стремясь переделать на немецкий манер то, о чем говорилось ранее, а именно общеупотребляемое финнами слова «Venno», они дали это прозвище всему народу, произнося это слово, не как «вено», а как «финно».

Однако этот народ такой древний, что шведские и датские историки, возводящие происхождение своих народов ко внукам Ноя, упоминают финнов в самом начале свих летописаний. Некоторые даже считают, что оба народа как шведы, так и датчане, происходят из Финляндии.

Что же до государственного управления, то у нас нет ни одного историка, который мог бы в достаточной степени точно поведать нам о том; мы, однако, понимаем, что в нем произошли множественные перемены. Изо всех этих перемен я решил упомянуть только три самых важных. В самые давние времена Финляндией управляли свои короли, спустя некоторое время такие страны как Россия, а ныне страна подчинена власти шведов. Сейчас Финляндию называют Великим герцогством и считают лучшей провинцией шведской короны.

Тот, который желает знать, какую же службу сослужили финны нынешнему шведскому королевству, пусть вспомнит о военных преуспеяних шведов, о приращении земель шведского королевства, и он увидит, что везде финны проявили свои заслуги самым отличным образом. Будучи вместе с Россией они отличились во всех героических деяниях: многожды они отражали врагов, спасая ее землю от татарских набегов.

Вероятно почти каждый полагает, что, начиная летописать историю финского народа, мы предложим читателям только небылицы да наши собственные измышления. Так знайте же, что мы опираемся на многознание историков других скандинавских народов, на их летописи и хроники. И мы намерены неукоснительно придерживаться начертанных ими путей, поскольку наши праотцы не сохранили для потомков те труды, которые поведали бы о деяниях их народа. Таким образом, не имея отечественных летописцев, мы можем призвать на помощь таковых от соседних с нами народов. Особенно тщательно мы будем изучать исландцев и норвежцев, ибо они в своих исторических трудах очень часто вспоминают о наших королях. Помимо того и в Финляндии сохранилось множество старинных песен, которые называются "рунами", и которые по сути равны песнопениям скальдов других скандинавских народов. Они в значительной степени освещают нашу историю.

Так, опираясь на эти накопленные знания, мы и будем создавать "Финляндскую хронику", о тех событиях, что до сих пор не собраны в отдельном едином повествовании. Хотя это мое незамысловатое представление не отличается ни блеском, ни красотой стиля, я все же не могу отрешиться от мысли, что, несмотря на все затруднения и помехи, которые будут усложнять мой труд, я должен подчеркнуть и возвестить, что у Финляндии, как и у других стран, были в древности свои короли.

Ростиоф, первый король Финляндии

Не подлежит сомнению, что изначально у древнего народа было множество королей, прежде чем он был вынужден склониться перед чужеземной властью. Однако сейчас я не смог отыскать правителей более, чем те пятнадцать королей, которых я и перечислю в дальнейшем.

Первым из них был Ростиоф. К такому высокому положению его вознесли мудрость и славные деяния, в чем превзойти его никто не смог. Он был настолько мудр, что в мире не было такой премудрости, овладеть которой он был бы не в силах, и праотцы наши восхищенно преклонялись перед его разумностью. Во всех своих деяниях они строго придерживались его указаний, почитая их важнейшей путеводной нитью в своих деяниях и свершениях. Самой удивительной необыкновенностью его было умение предсказывать грядущее. И впоследствии предсказания его всегда исполнялись с большой достоверностью. Он обладал даром проникновения в суть вещей и мог ясно видеть, кого ждет удача, а кого постигнет несчастье, насколько умен и мудр тот или иной человек, какая кому уготована судьба, и даже чем закончится та или иная болезнь.

Если принять во внимание, что в те времена господствовали простые жизненные традиции и обычаи, не покажется удивительным, что предсказывая судьбы, он был дружески настроен ко всем людям. Всегда выказывая ласку и приязнь, имея удачу и счастье во всех своих начинаниях, он снискал всеобщее благорасположение. И тогда ему вручили высшую власть и сочли достойным божественных почестей. Все беспрекословно и ревностно выполняли его повеления.

Так Ростиоф правил своими подданными много лет, и его трудолюбие и мудрость в управлении были столь велики, что он не нуждался в помощниках. Его имя прославилось и среди всех соседних народов. Все восхищались его искусством прорицания, возносили ему молитвы и воздавали ему божественные почести. Он принимал повелителей Швеции, Дании и Норвегии, которые приезжали в страну, чтобы встретиться с ним. Он сумел сделать так, что они уверовали, будто без его помощи их не ждет ничего хорошего. Так вот все безмерно любили его и жаждали его помощи для преуспеяния в своих делах.

В разных концах Финляндии увлекались сочинением песен и рун в честь Ростиофа, ему приносили дары, которые он принимал как пожертвования. Вначале такие песни и руны слагали только именитые люди благородного происхождения, но позже он разрешил творить славословия в его честь любому своему подданному, способному к стихосложению и песнопению.

Изо всего этого мы можем заключить, что первый человек, которого обожествляли на Севере, был родом из Финляндии, где имя Ростиофа помнили и почитали в течение многих столетий. Однако среди соседних народов поклонение ему длилось едва ли одно столетие. Вскоре из Азии в Швецию пришел Один и, поселившись в Упсале, новыми чудотворными деяниями взял королевскую власть и перенял все божественные почести, которые ранее воздавались Ростиофу. Таким образом, Корнелий Тацит ошибается, утверждая в своих писаниях, что «фены» есть народ безбожный. Безусловно, он описал бы натуру «фенов» совершенно иначе, если бы только знал насколько они боялись обидеть и оскорбить Ростиофа.

Мы можем согласиться с тем, что финны никогда не страшились ни римлян, ни римских богов. Однако своих отеческих богов они весьма почитали и всячески выражали свое им почтение. Среди финнов необычайно высоко ставились мудрые люди и причислялись к сонму богов как до кончины, так и после нее, в то время как среди римлян считалось преступлением обожествлять человека, чей земной путь еще не завершен. Но финны никогда не признавали богом того, кто не был отличен каким-либо благим чудодеянием, римляне же поселяли в небесные чертоги даже тех, кто отличен был только своим злодейством.

Кроме того, Тацит утверждает, что "фенны" пренебрегали людьми, и все по той причине, что другие народы боялись их силы и мощи. Однако историкам соседствующих с финнами народов, которые не имели Тацита единственным источником знания, можно доверять больше, чем историкам римским, которые в те далекие времена не могли иметь глубоких знаний об условиях бытия в Финляндии.

Что же касается Ростиофа, то божественные почести, которые ему воздавались, не помогли избежать судьбы обычного смертного. На его похоронах проливались горькие слезы и раздавались многочисленные прехвальные песнопения в память усопшего. Его усыпальницу – по тогдашним представлениям-- украсили самым блестящим образом: собрали множество камней, из которых соорудили огромный курган. Таков был первый король Финляндии.

Форньот, второй король Финляндии

Форньот очень интересовался теми знаниями и искусством, которыми обладал Ростиоф. Поэтому наши праотцы столь высоко ценили его, что слава его разнеслась и среди соседствующих с финнами народов, и многие множества людей стремились стать его учениками. Таким образом, в его правление по всей Финляндии царили мир и спокойствие. Кое-кто считает, что имя Форньот происходит от Фенниот, и от него взяло свое начало слово Финн. Однако мы не можем присоединиться к этому мнению.

У Форньота было много детей, имена, равно как и жизненный путь которых, нам неведомы. Из истории тех времен нам достоверно известно только то, что Гюльф, сын его дочери, стал королем Швеции. Большую часть своей жизни Форньот прожил на морском побережье, в то время как Ростиоф предпочитал располагать жилища во внутренних землях.

На похоронах Форньота звучали хвалопения и поедалось много пищи, как это было заведено народным обычаем.

Вероятно наши праотцы были способны, и с удовольствием предавались сложению песен, что чувствуется и сейчас, потому что даже в наше время молодые люди сочиняют стихи и слагают превосходные песни на родном языке.

В те времена люди считали, что предаваясь самому безудержному пьянству на похоронах, они окажут наибольшую честь покойному. Такое воздаяние почестей было и на похоронах Форньота.

Снио, третий король Финляндии

Так же как финнам трудно произнести имя Снио с двумя согласными в начале слова, точно так же трудно поверить, что они назвали бы так этого короля от имени Нио или Неу, что означает Николай, поэтому сочтем за лучшее удовольствоваться тем именем, которое сберегли нам летописцы прошлого.

Шведский король Валанде приехал к Снио с целью установить с ним союз и дружбу. Счастье сопутствовало устремлениям Валанде. У короля Снио была дочь, молодая пленительная красавица, в которую Валанде влюбился и попросил ее себе в жены. На его сватовство ответили согласием. Короли сговорились сыграть свадьбу незамедлительно. Брачный обряд был прост: жених произносил обет любви, верности и нежности, а отец девушки ответствовал, что заключает этот брачный союз, уповая на милостивое благоволение Ростиофа. Затем в подтверждение своих твердых намерений жених протягивал руки отцу невесты, потом ее матери и после этого, наконец, самой невесте. После такого обряда бракосочетание считалось законно свершенным. В знак радости от этого события устраивались роскошные празднества и пиры, которые длились много дней и сопровождались обильными возлияниями и песнопениями.

И в то время, когда в Финляндии налаживались брачные пиршества, из Швеции пришла весть, что вражеское войско вторглось в страну. Услышав это, Валанде был вынужден без промедления возвратиться в Швецию, чтобы изгнать врагов из своей державы. Поскольку при таком положении дел он не мог взять с собою свою супругу Дриву, он поклялся вернуться по происшествии трех лет, чтобы забрать ее с собою в Швецию. Ведь он предполагал, что война, вспыхнувшая в его отсутствие, не затянется надолго и закончится через короткое время.

По мнению Дривы это было слишком долгое время, и она считала за лучшее отправиться в путь сейчас же вместе с мужем. Однако Валанде прекрасно понимал, что пребывание ее в Швеции не будет безопасным, и он объяснил, что разумнее будет жене остаться у своего отца, чем подвергаться опасностям войны вместе с супругом. И ему удалось убедить Дриву остаться. Попрощавшись с нею, Валанде возвратился в Швецию и одержал победу, изгнав врагов из своей страны. А у Дривы в это время родился сын. Получив это известие, Валанде возрадовался и снова заверил жену в неизменности своей любви. Сыну дали имя Висбур, и он возрастал под материнским надзором.

Но и через три года Дрива напрасно ждала возвращения Валанде. Когда же она убедилась, что все надежды на возвращение мужа рухнули, то ее любовь превратилась в ненависть. Она не намеревалась поехать в Швецию, хоть Валанде и был ее законным супругом, она считала это неуместным и противным установившимся традициям -- гоняться за мужем, скорее она сама имела право потребовать возвращения мужа к жене. И тогда в душе ее зародились мысли о возмездии. В те времена в Финляндии жила женщина по имени Хульд, которая была настолько искушена в чародействе, что могла по своему желанию могла сделаться невидимой, по своему желанию могла поднять бурю или собрать все ветры в свой платок или в мешок. Когда она еле приоткрывала свой мешок с ветрами, на море начинал дуть мягкий благоприятный мореплавателям ветер, и устанавливались прекрасные погоды. Когда же она развязывала один узелок на сумке, ветер становился сильнее. Развязывая второй узелок, она вызывала довольно сильную непогоду, почти бурю. А после того, как распускался третий узелок, поднималась такая неистовая буря, что корабли тонули вместе с мореходами.

Все, что рассказано об этом чудесном мешке, наверное имело место – ведь все мы употребляем поговорку "Нет у него в мешке никакого ветра!" – когда хотим сказать, что никто не может властвовать над ветрами.

Поскольку было известно, что Хульд могла причинить человеку как добро, так и зло по своему желанию, то она стала всевластной, то пробуждая надежды, то возбуждая страхи. Слава о ее чародействе разнеслась по всему Северу. Так как у нее было такое же имя, как и у знаменитой еврейской пророчицы Хульды, кое-кто считает, что и до наших соотечественников еще в древности доходили кое-какие сведения о Иерусалиме.

Вот к этой чародейке и устремилась Дрива, и страстно умоляла, чтобы Хульд своим чудодейством умертвила Валанде – настолько глубоко уязвленной она чувствовала себя. Свою мольбу она сдабривала лестью и заманчивыми обещаниями: она называла Хульд первейшей женщиной на всем свете, сулила ей королевские подарки, с каждым словом она преувеличивала тяжесть преступления и вероломство Валанде, и умоляла, чтобы тот никак не избегнул мести жены, тестя и даже своего сына. Соблазненная такими мольбами и посулами Хульд приказала королеве выбрать способ мести. Ей следовало выбрать, считает ли она за лучшее, чтобы Валанде немедленно прибыл в Финляндию или понес наказание у себя дома. Дрива предпочитала первое, но когда она изложила свою задуму отцу, тот выступил против, она выбрала второе решение и попросила Хульд умертвить Валанде в Швеции. Хульд захотела исполнить оба пожелания и наслала на Валанде напасть по имени Тира. (Она же мара. Переводчик) Тира сначала возбудила у Валанде жгучее желание немедленно отправиться в Финляндию, а затем причинила ему жестокие телесные и духовные муки, от которых он скончался. Хульд очень гордилась тем, что помимо мук телесных она могла причинять и духовные страдания.

Как только известие о кончине Валанде достигло Финляндии, Хульд поднялась в глазах короля на небывалую высоту. Оттого она стала советницей короля во всех наиболее важных делах. Она не только сочиняла хитроумные планы, но и часто воплощала их в жизнь. Дрива почитала ее как мать; история умалчивает, какую выгоду извлекла Дрива из этого поклонения, но ясно, что таковая была, ибо несколько позже они обе очень сблизились.

Мы не можем даже подумать без ужаса о той вере наших пращуров в силу чародейства. У нас есть причина быть вечно благодарными Господу за то, что он ниспослал нам просвещенность и избавил от таковой богомерзкой ереси.

Снио не мог терпеть маленького сына Валанде из-за той ненависти, которую он испытывал к его отцу, и отослал его в Швецию, где позже выросший мальчик захватил власть. Потом король Снио скончался, и его похоронили с подобающими почестями, а Дрива и Хульд жили еще много лет.

Альтус или Атус, четвертый король Финляндии

Достоверно неизвестно, был ли Атус или Альтус, который правил после Снио, его сыном или приходился покойному королю каким-либо родичем. Хотя Снорри Стурлусон не называет его королем, однако есть все основания считать его таковым. Он приумножил полученные от Снио богатства настолько, что его считали богатейшим королем своего времени. Он установил мир и заключил союз с Висбуром, который хоть и родился в Финляндии, все же более выказывал желание мести, чем любви к земле своего рождения. Атус даже отдал Висбуру в жены свою дочь. Она родила Висбуру двух сыновей: Гриса и Амунда.

Однако недолго продолжалась эта дружба. Через несколько лет Висбур – уже не знаю по какой причине – отверг свою супругу и отослал ее вместе с двумя сыновьями назад в Финляндию. Настолько страстная ненависть владела им, что даже безгрешных детей он считал виновными в несчастье своей матери. Атус принял гостей в великой радостью, ибо полагал, что дочь с сыновьями приехала навестить отца. Однако когда он узнал об истинной причине приезда, им овладела такая слепая ярость, что он решил любыми силами и средствами отомстить за причиненное дочери бесчестье.

Однако Хульд не одобрила такое опрометчивое решение. Она считала более разумным подождать, пока внуки Атуса достигнут того возраста, когда смогут сами отомстить за перенесенное матерью бесчестье, ведь благородство их происхождения и врожденный характер говорили о том, что они, вне всякого сомнения, позаботятся о возмездии. Колдунья добавила, что будет честно и славно, если сыновья потребуют возвращения отцом материнского вено. Так она убедила короля отложить месть на некоторое время.

Между тем Атус издал закон, согласно которому вместе с покойником надлежало захоронить и часть его богатств. Вероятно он пришел к убеждению, что тогда умершие и в лоне земли не останутся без привычных удобств и наслаждений, которые они имели во время жизни. Королевский указ соблюдался очень строго. Вместе с умершими погребали полные денег шкатулки, большие сосуды, горшки, чаши, ковши и другие предметы хозяйственного обихода. Самые богатые люди копали очень глубокие могилы в надежде получить все радости от погребенного вмести с ними богатства. Если же усопших пытались обмануть и присвоить часть имущества, ночью они восставали из могил и устраивали бесчинное шумство у домов наследников. Сведения о том, что подобный обычай погребения соблюдался, исходят не только от Стурлусона, это подтверждают и сокровища, извлеченные из-под земли в Финляндии.

Таким образом, Тацит ошибается, когда с такой уверенностью поносит "феннов" за их жалкую нищету. Но как же они могли, при отсутствии первейших предметов обихода, соблюдать обычай такого богатого погребения своих усопших? Если бы в нашей стране Финляндии царила такая ужасающая нищета, то она не подвергалась бы так часто и много грабительским набегам морских разбойников. Ведь немало летописцев упоминают в своих трудах множество королей и князей, которые высаживались в Финляндии с разбойными намерениями, находя там свою погибель или уводя прочь корабли, дополна нагруженные добычей. Первым такая судьба постигла шведского короля Ингвара. Однако его сын не оставил смерть отца без отмщения и на своих кораблях увез из Финляндии великие богатства. Равным образом такая же счастливая доля выпала и норвежскому королю Хенрику. (Короля по имени Хенрик никогда не было в истории Норвегии. Переводчик)

Нам нет нужды приводить об этом многочисленные примеры. Ну кто поверит, что многие короли стремились бы в грабительские набеги на Финляндию, если бы наша страна прозябала в такой беспросветной нищете, как это утверждает Тацит? Упомяну мимоходом лишь о прекрасном храме, который многожды разрушали, но всегда восстанавливали в его прежнем величии и красоте. Такие денежные затраты никоим образом не являются признаком бедности. Тациту, который немногим ранее писал, что среди свионов высоко ценится богатство, не стоило бы укорять «фенов» бедностью, потому что наши соотечественники добывали себе богатства равно такими же средствами, как и соседи – морским разбоем. Не следует слишком доверять Тациту, когда он рассказывает, что наши праотцы оснащали свои стрелы костяными наконечниками по причине отсутствия железа. Ведь они строили корабли, оснащали целые флоты и отправлялись торговать в отдаленные страны, так что не могло быть у них недостатка в таком важном материале, как железо. Владелец Рауталампи – Железного озера получил таковое прозвище то ли потому, что железо имелось во множестве, то ли там был железный рудник – во всяком случае железа там было в изобилии. Мы не оспариваем то, что у «фенов» был обычай уснащать свои стрелы костяными наостриями, однако это вовсе не говорит о том, что наши соотечественники не имели железа, ведь крепили же персы свои копья на огне, хотя железа у них было предостаточно. Да и огромные богатства короля Атуса опровергают утверждения Тацита.

Ожидая пока внуки станут взрослыми, Атус скончался от болезни и не оставил после себя законного престолонаследника. В его усыпальницу положили большие сокровища, как того и требовал его указ. На его могиле соорудили большой каменный памятник. Так – по его разумению – он мог наслаждаться своим богатством, не опасаясь осквернения могилы чужаками. В честь покойного короля звучали погребальные песнопения, как того и требовал уже упоминаемый обычай.

Грис, пятый король Финляндии

Сейчас последует слово, которое финнам трудно произносить, так как в его начале сочетаются два согласных звука, первый из которых совсем не свойственен финскому языку. Я даже полагаю, что простолюдины произносят не Грис, а Крис, а чаще употребляют прозвище Поросенок. Все потому, что не достиг зрелого возраста, и его мать взяла на себя заботу о государственном управлении, и возразить против этого никто не посмел.

Тринадцать лет спустя оба брата, Грис и Амунд, отправились в Швецию истребовать от короля Висбура материнское вено, которое он пообещал вернуть их родительнице. Им надлежало получить три поместья и золотую нашейную гривну. Висбур объявил такое вено ничтожным, возвращению не подлежащим и отказал сыновьям в просьбе. Они пообещали отказаться от поместий и попросили вернуть только гривну. Но и ее они не получили. Так и не получив ничего, они отправились в обратный путь, но пригрозили, что вскоре придут снова, чтобы оружием добыть вено, принадлежащее их матери по праву. Когда они вернулись домой, их мать попросила Колдунью Хульд лишить Висбура жизни. Однако та ответила, что этого сделать невозможно до того, пока не погибнет кто-либо из родственников Висбура. Тогда сыновья снарядили несколько кораблей и уплыли в Швецию, где ночью застигли Висбура врасплох и безжалостно сожгли его в собственном доме со всеми чадами и домочадцами. Затем они опустошили окрестности и с кораблями полными добычи вернулись домой.

Финнам такое деяние очень понравилось. Они превозносили доблесть братьев и даже поставили старшего из них во главе королевства. Грис предчувствовал, что шведы постараются отомстить за смерть Висбура и в свою очередь явятся за разбойной добычей, поэтому он стал укреплять сухопутные войска и морские силы. Однако историки не упоминают о войне, которая могла бы разразиться после таких приготовлений. В этой связи мы только мимоходом заметим, что когда в Финляндии правил рожденный в Швеции король, в Швеции правил король, рожденный в Финляндии.

Скончавшись, Грис оставил королевство своему брату Амунду, к которому был глубоко привязан всю жизнь.

Амунд, шестой король Финляндии

Грис умер, не оставив наследника мужского пола, и престол унаследовал его брат Амунд. Он мирно правил своей державой, не затевал войн с соседями, а соседи -- с ним. Свои меховые одежды, что были тогда в употреблении, он приказал украсить золотом и серебром. Нижняя же одежда с головы до ног была единым целым. О жизни и смерти Амунда у историков нет никаких упоминаний.

Йокулл, седьмой король Финляндии

Йокулл стремился жить в мире и добрососедстве со всеми живущими рядом народами. Он заключил союз с жителями Биармы, с которыми у финнов в те времена шла оживленная торговля. Он со всею страстью предавался охоте и другим благородным забавам, в каковых игрищах приказывал участвовать и лучшим юношам. Больше о его жизнеописании и славных свершениях ничего не известно, равно как неизвестен и год его кончины.

Укко, восьмой король Финляндии

Супругой этого короля была женщина по прозвищу Акка, что значит хозяйка, а посему в Финляндии к имени особо уважаемой женщины добавлялось это слово. О том, что славного свершил этот король, как окончил свой земной путь, сведений не сохранилось.

Фрости, девятый король Финляндии

Между Фрости и шведским королем Агни вспыхнула большая война, которая со всей жестокостью велась как на суше, так и на море. Сначала они сходились в морских сражениях, в одном из которых финский флот потерпел поражение. Во главе своих кораблей Агни устремился в погоню за беглецами и, высадившись на сушу, напал на владения Фрости, который вместе со своим сыном Логи поспешил ему навстречу. Разгорелась беспощадная битва, обе стороны пролили много крови, и телами павших воинов было покрыто все поле брани. Фрости героически сражался и пал в бою, его сына Логи взяли в плен, остальных обратили в бегство. Одержав эту победу Агни начал разорять землю и приказал грузить на корабли все ценное, что попадалось под руку. Военной добычей стала и дочь павшего короля Скьяльв. Агни был восхищен ее станом и красотой и взял ее в жены, и вместе с братом Логи увез в Швецию. Достигнув острова в протоке Стокзунд, где сейчас стоит город Стокгольм, Агни начал устраивать в честь своей королевы роскошные пиршества. Своим собственным примером он вдохновлял гостей пить сколько душе угодно и упиваться до изумления, безудержно радуясь жизни. Скьяльв, показывая свою великую приязнь к королю, привязала ему на шею свою собственную гривну. Но когда разомлевший от вина король улегся почивать, а другие гости, упившись, свалились на землю и погрузились в хмельной сон, Скьяльв со своим братом Логи и другими пленниками вошла в шатер, где вкушал отдых Агни, задушила его и подвесила за золотую гривну на древе. Большую часть тяжело хмельных воинов они перебили и пожгли корабли. А Скьяльв на нескольких кораблях вернулась в Финляндию.

Кое-кто высказывает суждение, что это враждебное действо и дало причину назвать нашу страну Финляндией. (Здесь автор имеет в виду легендарное происхождение названия страны: якобы после того шведы назвали ее Страной врагов, что впоследствии превратилось в слово Финляндия. Переводчик) Однако это название имеет более древнее происхождение и появилось задолго до того, как возникла вражда между финнами и шведами.

Логе, десятый король Финляндии

После того события, которое мы только что описали, Скьяльв подчинила себе дух брата и начала воодушевлять Логе на различные славные деяния. По этой причине кое-кто считает, что Логе женился на свей сестре. Когда же его избрали королем после своего отца, он стал строить корабли и создавать войско, способное отразить любого врага. Но по нехватке кораблей ни одна из враждующих сторон не предприняла ничего. О других свершениях в его правление нет никаких сведений.

Тенгил, одиннадцатый король Финляндии

Датские морские разбойники сделали разбойный набег на побережье Финляндии, пограбили и пожгли несколько поселений. Для отмщения Тенгил вооружил флот и уплыл в Данию. В схватке он одолел Хадинга. В то время в войске Хадинга был прославленный кулачный боец Арнгрим, однако даже его геройство и доблесть не помогли датчанам одолеть финнов. Одержав победу, Тенгил вывез из Дании неисчислимые богатства. Он умер в своей стране.

Мотле, двенадцатый король Финляндии.

После кончины Тенгила королем избрали Мотле, чья известность зиждилась на том, что был он славен, как мудрейший муж своего времени. Своею великой мудростью, он столь сильно полюбился норвежскому королю Оттару, что тот прислал свою дочь Гунилу в Финляндию и попросил, чтобы Мотле обучил ее всем искусствам, которыми тот славился по всему кругу земному. Мотле не отказал в просьбе и на протяжении трех лет передал девушке знания о многочисленных сложных искусствах, которыми владел сам. Затем он щедро одарил Гунилу ценными подарками и отправил ее назад к отцу. По возвращении в Норвегию Гунила прославилась, как многомудрая женщина. Мотле же озаботился совершенным постижением тех искусств, которым был обучен он сам и все время сохранял мирные отношения с соседствующими народами.

Сумбле, тринадцатый король Финляндии

Король Сумбле обещал отдать свою дочь Сигне в жены датскому королю Граму. Однако, тот долго мешкал с браком и не забирал невесту, и Сумбле посчитал, что король поступает бесчестно. Тогда Сигне обручили с королем Саксонии Хенриком и назначили день свадьбы. Проведав об этом, Грам поспешил в Финляндию, чтобы невеста не ускользнула из его рук. Он прибыл как раз в день свадьбы и оделся нищим, чтобы никто не узнал его. Весь день гости поднимали хмельные чаши. Грам увидел, что гости совсем упились и охмелели, пробрался в дом, где продолжалось свадебное пиршество, и осушил несколько кубков. Он был одет в лохмотья, в складках которых скрывался меч. Он выхватил его, нанес смертельный удар Хенрику и убил многих знатных гостей. Затем он похитил невесту прямо из пиршественного зала. Этим деянием он приумножил свою славу, которую приобрел, победив в кулачном бою 17 славных бойцов.

Сумбле же он оказал великую честь, не причинив зла ни ему, ни его родным и близким. Сумбле отдал свою дочь на попечение Граму и никогда не помышлял о мести. Он даже укрепил мир и дружбу между Данией и Финляндией, отрядив туда посольство.

В конце правления Сумбле царил мир, ибо между ним и соседствующими народами никогда не возникало никаких несогласий.

Одни утверждают, что мы получили название «суомалайсет» от имени короля Сумбле. Однако это название существовало и при других королях-предшественниках, которые правили задолго до Сумбле. Другие считают, что название это происходит от Гомера, а мы, с трудом выговаривающие букву «г», превратили ее в «с». Однако в самом начале нашего труда мы пояснили, что название «Суоми» происходит от слова «суому», что означает рыбья чешуя, откуда и произошло слово «суоми», и это вполне очевидно, потому что из года в год у нас добывается рыбы в необычайно большом изобилии.

Уже только одним этим можно убедительно опровергнуть утверждение Тацита о том, что «фены» имели скудные средства для пропитания: еще в глубокой древности наши предки весьма успешно промышляли как охотой, так и рыболовством. Что же касается изумительной отсталости и первобытности, которую Тацит считает особенностью «фенов», то к этому я представлю несколько слов в виде заметки на полях. Если он имел в виду только римлян, то вполне очевидно, что он имел все основания написать так; римляне бахвалились своим изобилием и утонченностью, превзойдя к тому времени все народы и, несомненно, они считали нас варварами. Однако ему следовало бы знать, что финны пребывали в равной утонченности обычаев с соседствующими народами, отстававшими от римлян.

После того, как король Саксонии Хенрик начал стремиться к установлению дружеских отношений с финнами, мы стали именовать всех германцев саксонцами.

Кусо, четырнадцатый король Финляндии

Не смею с полной уверенность утверждать, что Кусо стал королем сразу же после Сумбле. Вполне вероятно, что в промежуток между их правлениями было еще несколько королей, о которых нам ничего не известно.

Кусо напал на Биарму, разорил всю страну и в три года подчинил ее своей власти. У Биармы, которую мы теперь именуем Карелией, до этого были свои короли, не менее славные, чем финские и другие северные короли. Некоторые имена и деяния их сохранились в исторических трудах Ролофа. Народ поклонялся богу по имени Юмала, для которого биармы возвели роскошный храм. По свидетельствам Саксона Грамматика и Снорри Стурлусона они строили города, где ежегодно устраивались ярмарки.

Многожды упрекаемый мною сочинитель «Германии» Тацит заблуждается, утверждая, что "фенны" не имели даже жилищ. Ну кто поверит, что у биармов были и жилища, и города, а финны, говорящие на том же языке и державшиеся тех же обычаев, якобы даже не позаботились о своих главных потребностях? Неужели предприимчивый и деятельный народ, который обладал большими богатствами и вел оживленную торговлю, был неспособен построить для себя жилища?

Несомненно Або, старинное обиталище наших королей, очень древний город. Замок, называемый нами Кюстё, построил король Кусо. Птолемей утверждает, что границы Финляндии простираются вплоть до Вислы. Отсюда мы можем заключить, что такое обширное пространство просто не могло быть без городов и поселений.

Городом Або соседствующие с ним шведы овладели только тогда, когда после восьмидесятилетней борьбы захватили весь Тавастланд.

Не следует считать наших пращуров ущербными и не думать поэтому, что они пренебрегали строительством жилищ и земледелием. К сожалению названия процветающих городов того времени уже позабылись. Какими бы мудрыми ни были наши предки, однако они не озаботились оставить своим потомкам летописания своих королей.

Упорядочив дела в Биармии, Кусо победителем возвратился в свой замок. Он повелел направить флот биармов в финские гавани и присоединить его к финскому флоту. Так он укрепил владение новым королевством, которое он считал подвластным себе по праву победителя, желая помимо прочего обеспечить мир среди своих подданных. Для упрочения такого положения он заключил союз со шведским королем Хаконом и выдал свою дочь Тору за норвежского короля Хельге. Более важных сведений о семейных отношениях Кусо, о его кончине и других деяниях описаний не имеется.

Думбер, пятнадцатый король Финляндии

Думбер был славный и могущественный король. У него был сын по имени Бард или Бардер, который славился своим искусством толковать сновидения. Он основал поселение норвежцев в Исландии, где стал королем, и после кончины ему воздали божественные почести. Часть моря, на которую простиралась власть Думбера, так и называлась его именем.

У того короля, об именах которого мы рассказали и описали вкратце его жизнь, на гербовом щите был изображен коронованный лев, держащий в правой лапе обнаженный меч, а левой попирающий изогнутую саблю. Он стоял на золотом поле, усеянном розами.

Таково было положение Финляндии в самом начале нашей истории, когда ею правили свои короли.

Затем финны были так тесно союзны с русскими, что сейчас трудно сказать, какой из народов превосходствовал в этом союзе. О том, какие деяния свершались в те времена, нам не ведомо ничего, кроме того, что наш народ обрел христианскую веру. Об этом свидетельствуют многочисленные русские росписи церквей, которые во множестве остались в Карелии. Известно нам также, что прежде, чем финны отделились от русских, те сровняли с землей шведский город Сигтуну. Таков был второй переломный момент в истории Финляндии.

В годe Господнем 1150 шведский король Эрик IX с большим войском прибыл в Финляндию, чтобы принудь обитателей побережья принять христианскую веру. Одержав победу в битве, он завладел всей прилегающей к Або землей. Затем он отправился в Швецию, оставив епископом в Або англичанина Святого Эрика. (Автор путает имена. Видимо по созвучию король Святой Эрик превращен им в епископа Свя