Бартоломе де Лас Касас о завоевании Нового Света

(Из книги «История Индий»)

 

Бартоломе де Лас Касас (1474-1566 гг.), автор «Истории Индий» родился в столице Андалусии Севилье в семье дворянина. Образование он получил в известном Саламанкском университете в Кастилии. О последующих годах жизни Лас Касаса до отплытия его в 1502 г. в Новый Свет ничего не известно. В этот год, получив после смерти отца энкомьенду, он отправился на о. Гаити. Здесь и в других областях Нового Света Лас Касас провел долгие годы. Во время жизни на о. Гаити, в монастыре, он занимался литературным трудом, и у него возникла мысль рассказать будущим поколениям об открытии Нового Света и о деятельности конкистадоров.

Вернувшись в 1551 г. в Испанию, Лас Касас осуществляет свой замысел. Его «История Индий» – исторический труд, включающий события, свидетелями которых был сам автор, его впечатления, а также сведения, полученные им от других участников конкисты в личных беседах или путем переписки, на основе различных документов и сочинений современников.

 

Кн. вторая, гл. 6.

Обратимся к событиям, которые произошли после прибытия на этот остров [испанцев]...

Индейцы... работали в те времена непрерывно, и на всех важных работах над ними ставили жестоких надсмотрщиков-испанцев – и над теми, кто отправлялся на работы в рудники, и над теми, кто работал в имениях или на фермах. И эти надсмотрщики обращались с ними так сурово, жестоко и бесчеловечно, не давая им минуты покоя ни днем, ни ночью, что напоминали служителей ада.

Они избивали индейцев палками и дубинками, давали им оплеухи, хлестали плетьми, пинали ногами, и те никогда не слышали от них более ласкового слова, чем «собака»; и тогда, измученные непрерывными издевательствами и грубым обращением со стороны надсмотрщиков на рудниках и фермах и невыносимым, изнурительным трудом безо всякого отдыха и сознавая, что у них нет никакого иного будущего, кроме неминуемой смерти, уносившей одного за другим их соплеменников и товарищей, т.е. испытывая адские муки обреченных на гибель людей, они стали убегать в леса и горы, пытаясь укрыться там, но в ответ на это испанцы учредили особую полицию, которая охотилась за беглыми и возвращала их обратно. А в городах и селениях, где жили испанцы, была учреждена должность, названная висидатор... Эти висидаторы были...самыми главными палачами и, будучи самыми знатными, отличались от остальных еще большей жестокостью. Им-то и доставляли альгвасилы [полицейские] несчастных беглых индейцев, выловленных ими в лесах и горах... Висидатор отдавал приказ привязать их к столбу и по праву знатнейшего брал в руки твердую, как железный прут, просмоленную морскую нагайку... и с чудовищной жестокостью самолично наносил удары по обнаженному, худому, костлявому, изможденному голодом телу индейца до тех пор, пока... не начинала сочиться кровь, сопровождая избиение угрозами, что в случае, если он попытается сбежать еще раз, то будет забит насмерть, и оставлял индейца полумертвым. Мы собственными глазами неоднократно наблюдали подобные бесчеловечные расправы, и Бог свидетель, что число преступлений, совершенных по отношению к этим кротким агнцам, было столь велико, что сколько бы о них ни рассказывать, все равно невозможно поведать даже о ничтожной их части...

Гл. 40....Так как испанцы в то время старались как можно скорее добыть побольше золота и очень торопились провести все необходимые для этого работы (а добыча золота была неизменно их главной целью и заботой), то это влекло за собой истощение и гибель индейцев, которые привыкли работать мало, ибо плодородная земля не требовала почти никакой обработки и давала им продукты питания, да к тому же индейцы имели обыкновение довольствоваться только самым необходимым, а теперь эти люди хрупкого здоровья были поставлены на невероятно тяжелые, изнурительные работы и трудились от зари до зари, причем их не приучали к такому труду постепенно, а установили этот непосильный режим сразу, и понятно, что индейцы оказались не в состоянии в течение длительного времени выдержать подобную нагрузку и... за шесть – восемь месяцев, когда группа индейцев добывала золото в рудниках до тех пор, пока все не шло на переплавку, умирала четверть, а то и треть работавших. Кто поведает всю правду о голоде, притеснениях, отвратительном, жестоком обращении, от которых страдали несчастные индейцы не только в рудниках, но и... повсюду, где им приходилось работать? Тем, кто заболевал... не верили, называли их притворщиками и лентяями, не желающими работать; когда же лихорадка и болезнь выступали наружу, так что их нельзя было отрицать, больным выдавали немножко маниокового хлеба и несколько головок чеснока или каких-нибудь клубней и отправляли их домой... чтобы они там лечились, а точнее говоря — не заботились об их лечении, а лишь о том, чтобы они убирались куда хотят, только бы не лечить их...

Гл. 43. Убедившись, что дело идет к гибели всех индейцев – как добывавших золото в рудниках, так и занятых на фермах и других работах, которые их убивали, – и что число индейцев с каждым днем сокращается за счет умирающих, и не заботясь при этом ни о чем другом, кроме своей наживы, которая могла бы быть еще большей, испанцы сочли, что было бы недурно, дабы их доходы от рудников и других занятий не уменьшались, привезти сюда на смену умершим обитателям этого острова как можно больше рабов из других мест...

Гл. 44....Испанцы применяли много различных способов и хитростей... чтобы извлечь индейцев с их островов и из их домов, где они жили поистине как люди Золотого века, столь ярко воспетого поэтами и историками; вначале, пользуясь тем, что беззаботные индейцы ничего не подозревали и встречали их как ангелов, испанцы прибегали к уговорам и обещаниям, а в дальнейшем либо нападали на индейцев по ночам, либо действовали... в открытую, расправляясь мечами и кинжалами с теми, кто, убедившись на опыте, на что способны испанцы, и, зная, что те хотят их увезти, пытались защищаться с помощью своих луков и стрел, которые они обычно использовали не для того, чтобы вести против кого-либо войну, а для охоты на рыб – их жители этих островов всегда имели в изобилии...

Обо всех их [испанцев] «подвигах», то есть о жестокостях, которые они совершали по отношению к этим невинным агнцам, – а подобным жестокостям несть числа, – я мог... рассказать сейчас весьма подробно, если бы в то время, когда я находился на этом острове, внимательно изучил жалобы испанцев друг на друга, так как в этих жалобах о преступлениях, совершаемых над индейцами, повествуют сами преступники. [Один из них] рассказал мне, что на корабли погружали очень много индейцев – 200, 300 и даже 500 душ, стариков и подростков, женщин и детей, загоняли их всех под палубу, задраивали все отверстия, именуемые люками, чтобы они не смогли сбежать, и индейцы оказывались в полной темноте, и в трюм не проникало даже легкое дуновение ветра, а место это на корабле самое жаркое, продовольствия же и, особенно, пресной воды брали столько, сколько требовалось для находившихся на корабле испанцев, и ни капли больше, и вот из-за нехватки еды и главным образом из-за страшной жажды, а также из-за невероятной духоты, и страха, и тесноты, потому что они находились буквально друг на друге, прижатые один к другому, – от всего этого многие из них умирали в пути, и покойников выбрасывали в море... С Лукайских островов... испанцы вывезли и обратили в рабство, чтобы загнать в рудники, 40 000 душ, а если считать еще и другие острова, то общее число составит 200 000 душ...

Кн. третья, гл. 29.

Вступили они в провинцию Камагуэй, обширнейшую по территории и населенную множеством туземцев; эти индейцы, по крайней мере в тех селениях, в которых побывали испанцы, питались маниоковым хлебом, дичью... а также рыбой, там, где можно было ее ловить... Но многие селения оставались в стороне, а жителям их было любопытно посмотреть на новых людей, и в особенности на трех или четырех кобыл, которые наводили ужас на всю округу и весть о которых разнеслась по всему острову; вот почему многие индейцы прибыли в большое селение под названием Каонао в тот день, когда туда должны были вступить испанцы. Утром того дня испанцы остановились отдохнуть и позавтракать в русле пересохшего ручья, где оставались лишь лужицы воды. Зато повсюду здесь валялись камни, пригодные для точки мечей. И вздумали испанцы наточить свои мечи. Покончив с этим делом и позавтракав, они направились по дороге в Каонао. [Дорога] пролегала по безводной равнине, и многих испанцев начала мучить жажда. И тогда индейцы из соседних селений принесли им несколько сосудов из тыквы с водой и кое-какую еду. В Каонао испанцы прибыли в час, когда начинает смеркаться. Здесь их дожидалось множество индейцев, приготовивших для пришельцев разнообразную еду из маниоковой муки и рыбы... На маленькой площади собралось около двух тысяч индейцев; усевшись по своему обыкновению на корточки, они в совершеннейшем изумлении рассматривали кобыл. Рядом с площадью находилось большое боио, или жилище, в которое забилось в страхе, не решаясь выйти на площадь, еще 500 индейцев.

И когда несколько индейцев-слуг, которые прибыли сюда с испанцами... пытались войти в жилище, им бросали оттуда только что зарезанных кур и кричали: «Бери и не входи!»... И вот... кто-то из испанцев... неожиданно извлек меч, а за ним повытаскивали свои мечи и все остальные, и принялись они потрошить, резать и убивать этих... мужчин и женщин, детей и стариков, сидевших беззаботно и с удивлением рассматривавших испанцев и их кобыл. Не успел никто и дважды прочесть молитву, как уже ни одного индейца на площади не было в живых. Испанцы ворвались в большое жилище, у дверей которого происходила вся эта бойня, и принялись ножами и мечами разить всех, кто попадал под руку, так что кровь текла ручьями... Всему, что здесь рассказано, я сам был свидетелем и видел все своими глазами...

Гл. 47....Когда несчастные индейцы увидели огонь и услышали грохот, они решили, что это гром и молнии и что испанцы могут управлять молниями и убивать с их помощью; после этого все, кто способен был бежать, тотчас же в великом страхе пустились наутек в твердой уверенности, что сражались с самими дьяволами. Испанцы, спустив свору собак, принялись преследовать индейцев... Одним ударом ножа они наносили раны в ноги; другим отрубали руки, третьим, догнав, вонзали ножи в спину, четвертых пронзали мечом насквозь или вспарывали животы, а псы довершали дело, разрывая в клочья тело... Пленных, взятых в селении... отдали на растерзание псам, которые мгновенно растерзали их в клочья на глазах у испанцев, любовавшихся этим зрелищем, точно интересной псовой охотой...