Позиция сторонников ратификации Версальского мирного договора

 

(Томас Вудро Вильсон, «Речь в защиту Лиги наций», 19 августа 1919 г.)

 

Речь была произнесена 19 августа 1919 г. в Сенате Конгресса США.

 

Господин председатель!

Я убежден, что ничто не препятствует ратификации договора, за исключением некоторых сомнений, касающихся значения и последствий определенных статей Устава Лиги Наций; и я должен честно сказать, что не могу понять, почему возникли такие сомнения. Вы помните, что, когда я в марте прошлого года имел удовольствие встретиться в Белом доме с вашим комитетом и с комитетом палаты представителей по иностранным делам, были обсуждены все ныне часто задаваемые вопросы относительно Лиги Наций с целью их немедленного прояснения. В то время Устав Лиги существовал в его первой черновой редакции и подлежал пересмотру. Было отмечено, что в нем не содержалось безоговорочного признания доктрины Монро; что в нем не нашло четкого отражения положение о том, что Лига не должна обладать правом действия или вынесения суждения по вопросам внутренней политики; что не было четкого признания права выхода из Лиги; что были недостаточно ограждены конституционные права конгресса решать все вопросы мира и войны. По моем возвращении в Париж всеми этими вопросами занялась Комиссия по Лиге Наций и все предложения Соединенных Штатов были приняты…

Доктрина Монро четко упомянута в Уставе в том смысле, что никакие положения Устава не должны ее нарушать или предполагать вмешательство в ее соблюдение…

В отношении внутренних вопросов статья 16 Устава четко указывает, что если в случае возникновения какого-либо спора между членами Лиги обсуждаемая проблема является, по утверждению одной из сторон, или «считается членами совета производной от вопроса, находящегося в исключительной внутренней юрисдикции этой стороны, совет должен об этом доложить и не давать никаких рекомендаций касательно его yperyлирования». Правительство Соединенных Штатов было отнюдь не единственным, кто был заинтересован в ясном и четком принятии этого положения. И у любого авторитетного исследователя международного правя не существует никаких сомнений относительно того, что такие вопросы, как иммиграция, тарифы и натурализация, являются, бесспорно, внутренними вопросами, которыми ни одна международная организация не должна заниматься…

Право любого суверенного государства на выход из Лиги Наций было признано как само собой разумеющееся, но никто не возражал против того, чтобы об этом было четко сказано в Уставе…

Статья 10 ни в коем случае не носит двусмысленного характера, если ее читать в контексте Устава в целом. Совет Лиги может лишь «советовать», какие меры следует принять для реализации обязанностей, предусматриваемых этой важной статьей. Если Соединенные Штаты не являются стороной в обсуждаемой политике или акции, прежде чем Советом будет вынесено решение, необходим их одобрительный голос, поскольку по всем вопросам требуется единогласное решение Совета. Если же Соединенные Штаты являются стороной в обсуждаемом вопросе, то в любом случае это их проблема. Да и единогласное решение Совета при любых обстоятельствах является всего лишь советом. Любое правительство вправе отвергнуть его, если того пожелает. Нельзя было дать понять конференции в более ясной форме, что наш конгресс обладает, согласно нашей Конституции, правом выносить свое независимое решение по всем вопросам мира и войны. Не предпринималось никаких попыток поставить под сомнение или ограничить это право. Действительно, согласно статье 10, Соединенные Штаты обязываются «уважать и защищать от внешней агрессии территориальную целостность и существующую политическую независимость всех членов Лиги», и это обязательство предусматривает весьма серьезную ответственность. Но это обязанность моральная, и не правовая, и в любых ситуациях, требующих действий, она предоставляет конгрессу полную свободу дать ей свое собственное толкование, которое налагает обязательство на сознание, но не на юридическое право.

Статья 10, как мне кажется, представляет собой истинную суть всего Устава. Без нее Лига Наций вряд ли станет чем-то более значительным, чем влиятельное дискуссионное общество.

Уже не раз предлагалось, как в ходе общественных дебатов, так и на частных встречах, чтобы толкования положений, в которых Соединенные Штаты принимают обязательства по Уставу, были включены в ратификационный акт. Не может быть сколько-нибудь разумных возражений против того, чтобы такие толкования стали приложением к ратификационному акту при условии, что они не станут частью самого официального документа... Но если такие толкования должны будут стать частью официальной резолюции о ратификации, неизбежным последствием этого станут длительные проволочки, поскольку все многочисленные заинтересованные правительства должны будут фактически согласиться с тем, что язык сената станет языком договора до завершения процесса ратификации…

 

(Томас Вудро Вильсон, «Речь в защиту Лиги наций»,

произнесенная в г. Пуэбло 25 сентября 1919 г.)

 

Потерпев поражение в Сенате Конгресса США, отказавшемся ратифицировать Версальский мирный договор (1919 г.) и его составную часть – Устав Лиги Наций Президент США В. Вильсон предпринял попытку склонить на свою сторону общественное мнение страны, вследствие чего отправился летом 1919 г. в трехнедельную поездку по штатам. Выступая перед соотечественниками, В. Вильсон пытался убедить их воздействовать на своих представителей в Конгрессе США, с тем чтобы те пересмотрели свое отрицательное отношение к президентскому «детищу» – Лиге Наций.

Президент пересек весь американский континент, проехав от Вашингтона до Сиэтла, и выступил в 38 аудиториях. Речь, произнесенная им в городе Пуэбло (штат Колорадо) 25 сентября 1919 г., дает представление о доводах, которые В. Вильсон приводил в поддержку необходимости ратификации Версальского мирного договора и вступления США в Лигу Наций.

 

...Во время пересечения континента у меня складывались как приятные, так и неприятные впечатления. Я все больше и больше убеждался, что люди были заняты созданием абсолютно ложного представления о содержании и значении мирного договора и Устава Лиги Наций... Поэтому для того, чтобы рассеять туман, устранить неверные представления и опровергнуть лживые утверждения – все, что наросло вокруг этой серьёзной проблемы, я хочу высказать вам несколько простых истин об этом договоре и Уставе…

Этот договор народов, опираясь на широкую основу практического мрака, позволяет освободиться людям, которые никогда не могли сделать это самостоятельно. И мощь самых могущественных государств была направлена не на их самовозвеличивание, а на освобождение народа, который они могли бы подчинить своему контролю, если бы хотели этого. Победители не требуют ни одного фута территории, они не требуют никаких свидетельств покорности их власти. Люди, собравшиеся вокруг стола переговоров в Париже, знали, что настало время, когда народ больше не согласен жить под хозяевами, а собирается жить так, как хочет, жить при таком правительстве, которое он сам решит создать. Таков основополагающий принцип этого великого установления…

Этот великий договор предваряет Устав Лиги Наций... Без стоящих за ними установлениями единой цели и мощи великих стран мира он развалится как карточный домик. Существует лишь одна-единственная сила, способная освободить человечество, и это – сила человечества. Это сила единых моральных устоев мира, и Устав Лиги Наций мобилизует эти моральные силы. Члены Лиги торжественно обещают друг другу, что они никогда не используют свою мощь в агрессивных целях, друг против друга; что они никогда не нарушат территориальную целостность соседа; что они всегда будут уважать политическую независимость соседа; что они будут придерживаться принципа, согласно которому крупные народы обладают правом определять свою собственную судьбу, и не будут вмешиваться в эту судьбу; что независимо от того, какие разногласия могут возникнуть между ними, они никогда не прибегнут к войне без того, чтобы сначала не представить предмет расхождений в арбитражный суд (а затем беспрекословно согласятся с вынесенным решением) или же не вынести разногласия на рассмотрение Совета Лиги Наций. Они согласны с тем, что для зрелого размышления Совету понадобится шесть месяцев... и с тем, что по прошествии шести месяцев, даже если они не будут готовы принять рекомендованный Советом способ уладить спор, они тем не менее в течение еще трех месяцев войну не начнут.

Другими словами, члены Лиги согласятся, независимо от происходящего, представить любой предмет расхождений между ними на суд человечества, и в результате этого, дорогие сограждане, неизбежно угроза войны перестанет держать всех в страхе, в котором она держала мир на протяжении жизни многих поколений, и люди будут знать, что настанет спокойное время для вынесения обдуманного решения. Более всего дурное дело опасается мирового суда. Наиболее верным путем доказательства того, что человек ошибается, является осведомление всех его соседей о том, что он думает, предоставление его соседям возможности обсудить то, что он думает. И если он не прав, вы увидите, что он останется дома, не выйдет на улицу. Он будет бояться глаз своих соседей. Он будет бояться их мнения о своем характере. Он будет знать, что его дело будет проиграно, если он не сможет подкрепить его аргументами, основанными на праве и справедливости. Закон, применимый к отдельным людям, применим и к государствам.

Когда вы, мои сограждане, обратитесь к сути Устава, то обнаружите, что в статье 10 есть нечто, что вам следует осознать, а затем принять или отвергнуть. Эта статья содержит суть всей проблемы... Статья 10 предусматривает, что каждый член Лиги Наций соглашается уважать и охранять территориальную целостность и политическую независимость любого другого члена Лиги от внешней агрессии. Но не от внутренних беспорядков. За столом переговоров не было ни одного человека, который не признавал бы священность права народа на самоопределение, священность права любого представительного органа народа заявить, что он не хочет продолжать жить под властью правительства, которое находится у власти в тот момент, а в соответствии со статьей 11 Устава им предоставляется право заявить, будут ли они жить под его властью или нет. Поскольку за статьей 10 следует статья 11, которая предоставляет право любому члену Лиги в любое время привлечь внимание общества к чему-либо, что может, как представляется, нарушить мир на планете или доброе взаимопонимание между государствами, от которого зависит мир во всем мире…

Итак, прочитайте статьи 10 и 11. Вы увидите, что в результате внесения в него нравственных норм международное право революционизировалось. Статья 10 гласит, что ни один член Лиги (включая и те государства, которые предъявляли Китаю все эти несправедливые требования) не будет нарушать территориальную целостность или покушаться на политическую независимость любого другого члена Лиги. Китай намерен Стать членом Лиги. Согласно статье 11, любой член Лиги может привлечь внимание к тому, что способно нарушить мир во всем мире или же доброе взаимопонимание между государствами, и Китай впервые в истории человечества получает возможность предстать перед всемирным судом. Я, со своей стороны, питаю глубокие симпатии к Китаю и горжусь тем, что участвовал в достижении договоренностей, обещающих от имени всего мира защиту прав Китая. Благодаря этим обстоятельствам, мои сограждане, изменилась вся атмосфера в мире. Вся мировая международная практика революционизировалась.

Но вы спросите: «А что это за второе предложение статьи 10?» Именно оно вызывает довольно тревожные мысли. Во втором предложении утверждается, что Совет Лиги Наций будет рекомендовать, какие шаги, в случае возникновения необходимости, следует предпринять для гарантирования того, о чем говорится в первом предложении, а именно того, что члены Лиги будут уважать и защищать территориальную целостность и политическую независимость друг друга. Я знаю лишь одно значение слона «рекомендовать», а именно – рекомендовать. Совет рекомендует, а он не может делать это без голоса Соединенных Штатов. С чего это джентльмены должны опасаться, что Конгрессу Соединенных Штатов будет предложено сделать то, чего он не хочет делать, я, честно говоря, не могу себе представить, поскольку конгрессу нельзя будет даже что-либо рекомендовать, если его представитель не участвовал в принятии этой рекомендации. Возможно, это и нанесет урон действенности Лиги, но главное заключается в том, что мы не обязаны соглашаться с какой-либо рекомендацией, кроме нашей собственной, что для любого человека, желающего идти своим путем, является вполне удовлетворительным положением дел. Независимо от того, будем ли мы пользоваться этим правом или нет, мы можем использовать голос Соединенных Штатов для того, чтобы сделать невозможным вовлечение нашей страны в какую-либо акцию, в которую мы не желаем быть вовлеченными.

И все же статья 10 Устава подрывает корни войны. Статья 10 представляет собой заявление о том, что отныне все честолюбивые страны отказываются от тех самых вещей, которые всегда были целями империалистических войн. Я бы чувствовал себя очень одиноко, мои дорогие сограждане, и я бы чувствовал очень сильную обеспокоенность, если бы, сидя за столом мирных переговоров в Париже, я предположил, что излагаю лини, свои собственные идеи. Не знаю, поверите вы мне или нет, я отдаю себе отчет в относительной важности моих идей, я знаю, что они представляют собой с точки зрения соответствия нравственным суждениям моих ее граждан. И в Париже, сидя за столом мирных переговоров, я не предлагал ничего такого, что, по моему достаточно обоснованному убеждению, не основывалось бы на высоконравственном мнении граждан Соединенных Штатов. Я выехал туда, так сказать, с четкими инструкциями. Разве вы не помните, что мы изложили программу мира, в четырнадцати пунктах коя торой содержатся принципы урегулирования? Это были не мои предложения. В каждом из них я сознательно пытался отразить мысли народа Соединенных Штатов, и после того, как я зачитал эти четырнадцать пунктов, меня заверили в том, что они действительно отражали нравственные суждения народа Соединенных Штатов, а не только мои взгляды…

Я касаюсь этих вопросов, дорогие сограждане, несмотря на то, что, осмелюсь считать, они хорошо известны большинству из вас, поскольку для понимания сложившейся ситуации мы должны знать, с чем мы имеем дело. Мы имеем дело не с таким документом, каким его представляют некоторые господа. А поскольку мы имеем дело с документом, тщательно разработанным с точки зрения самих принципов, которые мы проповедовали и согласно которым мы жили, нам предстоит сделать выбор – нам предстоит либо принять его, либо отвергнуть. Иного пути нет. Вы не можете стать членом Лиги Наций, требуя для себя особых привилегий. Я полагаю, что вы слишком горды для того, чтобы просить о своем освобождении от обязательств, которые будут нести другие члены Лиги. Мы или входим в Лигу на равной с другими основе, или вовсе не входим в нее. И если мы не входим, мои дорогие сограждане, подумайте о трагических последствиях – будет потеряна единственная надежная гарантия сохранения мира во всем мире! Мы сами будем разобщены опасной гордыней, а это значит, что мы должны быть готовы заботиться о самих себе, значит, что мы будем содержать огромную регулярную армию и неуязвимый военно-морской флот, значит, что мы будем иметь структуру милитаристского государства, значит, что у нас будет генеральный штаб, обладающий той же степенью власти, которую имел генеральный штаб Германии, чтобы мобилизовать, когда ему заблагорассудится, все огромное мужское население нашей страны, направить всю энергию и мысли наших молодых людей на подготовку к войне. А как насчет наших обещаний людям, погибшим во Франции? Мы говорили, что они посланы туда не для того, чтобы доказать доблесть Америки или ее готовность к еще одной войне, а для того, чтобы проследить за тем, чтобы больше не было такой войны.

В этой связи мне всегда представляется трудным, дорогие сограждане, сказать что-либо, когда я думаю о моих подопечных. Моими подопечными являются дети, следующее поколение. Они еще не знают, какие я взял ни себя обещания и обязательства, когда приказал армии Соединенных Штатов отправиться на французскую землю, но я-то знаю и намерен выполнить мое обещание детям: их не отправят с тем же заданием.

Очень часто, дорогие сограждане, ко мне приходили матери, потерявшие своих сыновей во Франции, и, взяв мою руку, не только проливали над ней слезы, но и говорили: «Да благословит вас Бог, господин президент!» С чего бы это, дорогие сограждане, им молить Бога благословить меня? Ведь это я рекомендовал Конгрессу Соединенных Штатов создать ту ситуацию, которая привела к смерти их сыновей. Я приказал послать их сыновей за океан. Я согласился, чтобы их сыновья были направлены на самые трудные участки линии фронта, где гибель была столь же неминуема, как и в непроходимых лесных чащах Аргонны. С чего бы им рыдать над моей рукой и призывать на меня Божье благословение? А потому, что они верят, что их мальчики погибли за то, что гораздо значительное, существеннее, чем конкретные и ощутимые цели войны. Они верят, и это соответствует действительности, что их сыновья спасли свободу мира. Они верят, что свобода мира тесно связана с постоянной защитой этой свободы объединенными силами всех цивилизованных людей. Они верят, что их жертва была принесена во имя того, чтобы другие сыновья не были призваны принести тот же дар – свою жизнь, дар всех тех, кто погиб. И если бы мы не прошли через это, если бы выполнили заветное желание Германии и сейчас откололись бы от тех, с кем бок о бок мы сражались в этой войне, не исчезло бы нечто похожее на нимб вокруг ружья или сабли, висящей над камином? Не утеряла бы части своего значения старая военная форма?

Эти люди были крестоносцами. Они шли вперед не для того, чтобы показать могущество Соединенных Штатов. Они шли вперед, чтобы доказать силу права и истины, и весь мир воспринял их как крестоносцев, их выдающийся успех заставил весь мир поверить в Америку, как в никакую другую нацию современного мира. Мне кажется, что между нами и отклонением или одобрением этого договора стоят сомкнутые ряды молодых парней в хаки, не только тех, кто вернулся домой, но и тех дорогих нам призраков, которые все еще находятся на полях Франции.

Друзья мои, недавно, в День памяти, я посетил красивое холмистое местечко близ Парижа, где расположено кладбище Сюрен, на котором захоронены останки погибших американцев. За моей спиной на холмах ряд за рядом стояли живые американские солдаты, а передо мной на плоской равнине ряд за рядом лежали погибшие американские солдаты. Тут же рядом с трибуной, с которой я выступал, расположилась небольшая группа французских женщин, которые взяли шефство над этими могилами, принося каждый день на них цветы. Они стали матерями наших дорогих призраков, считая их своими сыновьями, своими родными людьми, потому что они погибли во имя общего дела – Франция стала свободной и мир стал свободным, потому что пришла Америка!

Я желаю, чтобы занимающие государственные посты люди, что сейчас выступают против мирных договоренностей, за которые погибли эти парни, посетили бы такое же место. Я желаю, чтобы мысль о мире, исходящая от этих могил, проникла в их сознание. Я желаю, чтобы они осознали выпавший на нашу долю моральный долг не предавать этих ребят и довели дело до конца, выполнив их обещание миру. Ведь от этого решения зависит многое, а именно освобождение и спасение мира…