Этно-конфессиональные конфликты на Востоке

Одним из главных новых вызовов в постбиполярном мире стала проблема национального и религиозного взаимодействия/отторжения. Этно-конфессиональные конфликты называются в качестве основополагающих угроз в доктринах национальной безопасности различных стран, в стратегических концепциях различных военно-политических и экономических организаций. Этнические и конфессиональные конфликты на Востоке объясняются социально-экономическими, культурно-цивилизационными и историческими факторами. Именно политика европейских колонизаторов, которые в целях укрепления своего положения проводили традиционный курс «разделяй и властвуй», предоставляли привилегии то одним этно-конфессиональным группам, то другим, противопоставляя их друг другу, вела к резкому росту напряженности. Нередко меньшинства занимали более привилегированное положение в государственном аппарате и экономике, что вызывало недовольство большинства населения.

Этнические и конфессиональные конфликты в Азии часто не совпадают друг с другом, и можно говорить о них раздельно. Этнический фактор играет очень большую роль на Востоке, но религиозные противоречия в целом еще более значимы.

Религиозный ревайвализм, тесно связанный с ростом радикализма и экстремизма, наглядно проявляется в буддистском ареале. Данное обстоятельство особо четко показывает глобальные измерения этого феномена, поскольку буддизм традиционно воспринимается как самая мирная и миролюбивая религия. Вместе с тем в Южной Азии, например, буддистская сангха (единое сообщество монахов) становится воинствующей при столкновении с представителями других религий.

Так, в Бутане на рубеже 1980-90-х годов под давлением буддистской общины были приняты законы (признание только языка дзонг-ке, требования носить традиционную бу­танскую одежду, прически и соблюдать буддийские обычаи и риту­алы, ограничения на въезд граждан Индии), которые привели к волнениям среди лиц непальского происхождения (индуистов) и их столкновениям с армией. Власти обвиняют оппозицию (то есть треть своего населения) в «терроризме», но те полагают, что проводится политика «бутанизации» и идет целенаправленное выдавливание лиц, отличных в религиозном плане. Сейчас в специальных лагерях в Непале и Индии проживают более 130 тыс. беженцев из Бутана. Интересно отметить, что в страну категорически запрещен ввоз любой небуддистской литературы (в том числе и индуистской).

В Шри Ланке некоторые буддистские священнослужители-фанатики стали по существу инициаторами антитамильских погромов в июле 1983 г. Именно после этого конфликт между сингалами и тамилами перерос в гражданскую войну, к 2005 г. унесшую жизни более 70 тыс. чел. В настоящий момент значительная часть буддистской сангхи в Шри Ланке ставят знак равенства между этносом и конфессией, низводя буддизм до уровня национальной религии. Любопытно, что в подавляющем большинстве индийские северяне сейчас поддерживают в Шри Ланке тамилов (индуистов), выходцев с дравидского юга Индии, а не сингалов (буддистов), выходцев с «арийского» севера.

Индийскому обществу после завоевания независимости удалось прийти к достаточному единству взглядов на главные внутриполитические и внешнеполитические макропроблемы. Национальное согласие в Индии — не только свод правил политического общения, но и неотъемлемая часть национальной традиции и культуры. Однако именно конфессиональный фактор не дает возможности полагать, что в Индии выработана исключительно продуктивная модель национального согласия. Мусульманская община Индии — огромный пласт общества — во многом вытолкнута из этого национального согласия, и в отношении ее крайне слабо реализуются основные принципы политического компромисса. Есть сомнения в полной включенности в политическую элиту страны мусульманских верхов. В Индии постоянно происходят межобщинные столкновения (наиболее крупномасштабные события за последнее время произошли в штате Гуджарат весной 2002 г.). В некоторых местностях страны происходят и преследования христиан.

Реализация лозунга хиндутвы, то есть установления индусского образа жизни для всех, может вызвать стремление к единообразию, а именно плюрализм является основой Индийской цивилизации. Его подрыв, как минимум, может повлечь за собой серьезнейшие политические последствия, а худший сценарий будет означать начало распада государства.

Еще более рьяно отстаивают свои религиозные принципы мусульманские государства Южной Азии. В Мальдивской республике, в которой на туризм приходится треть ВВП, в знак солидарности с палестинцами отказывают в выдаче виз гражданам Израиля. В Бангладеш ислам играет значительно меньшую роль, чем в большинстве мусульманских стран. Однако дискриминация индусского населения нередко принимает такие формы, что происходит массовая миграция в Индию (следует, безусловно, учитывать и социально-экономические факторы). Она достигает таких масштабов, что Индия то начинает сооружение непроходимых участков на четырехтысячекилометровой границе с Бангладеш, то объявляет о намерении начать ее минирование.

Религия играет особую роль в Пакистане (не случайно реформация ислама носила в Индии коммуналистский ха­рактер задолго до завоевания независимости), который пытается всячески сохранить национальную индивидуаль­ность перед лицом Индии, доминирующей в Южной Азии (в том чис­ле и в культурной сфере). Вот что об этом сказал пакистанский ученый Вахиз-уз-Заман: «Если арабы, турки, иранцы откажутся от ислама, арабы все равно останутся арабами, турки — турками, иранцы — иранцами. Но что останется от нас, если мы откажемся от ислама?». Теория двух наций основоположника Пакистана М. А. Джинны противопоставляется, таким образом, концепции единой нации М. Ганди. Правда, следует отметить конфессиональные различия — между суннитами и шиитами — в Пакистане.

Усиление исламистского радикализма и экстремизма в Пакистане имеет самые негативные последствия и для внутреннего развития Индии, тем более что, по исламскому канону, иудеи и христиане имеют статус «покровительствуемых», а индуисты как представители политеис­тической религии должны перейти в ислам или быть уничтожены. Рост политического ислама в Пакистане оказывает прямое воздействие, с одной стороны, на мусульманское население страны, а с другой — на индуистские шовинистические силы и приводит к укреплению политического индуизма уже в самой Индии.

Религиозные противоречия особенно негативно влияют на индийско-пакистанские отношения. Более того, в этой сфере отличия между двумя странами су­ществуют в наиболее опасной форме: определенная степень культурно-цивилизационного сходства при наличии различных религий. В условиях глобальной тенденции к усилению религиозного ревайвализма противоречия между Индией и Пакистаном могут лишь углуб­ляться.

В целом, религиозный фактор более значим и в Восточной Азии. Мусульмано-христианские столкновения в Индонезии и на Филиппинах, рост политического ислама в Юго-Восточной Азии, определенная дискриминация христианского меньшинства в Северо-Восточной Азии и Индокитае в настоящий момент являются более важными факторами, чем этническая напряженность, которая, безусловно, также существует в регионе. В этом плане несколько отличается Китай, в котором очень остро стоит проблема этнических меньшинств, чьи национальные районы занимают 60% территории страны.

На Ближнем и особенно Среднем Востоке ситуация складывается весьма своеобразная. Религиозный ревайвализм именно в этом регионе создает одну из основных угроз глобальной безопасности. При этом на уровне национального государства превалируют этнические конфликты (противостояние пуштунов с таджиками, узбеками и туркменами в Афганистане; курдская проблема, прежде всего в Турции и Ираке; начинающаяся конфронтация арабов с приезжими из Индии, Пакистана, Филиппин и т.д. в нефтедобывающих странах Персидского залива; берберский вопрос в Магрибе). Интересно отметить, что наиболее острые формы противостояния характерны для стран, ранее входивших в Османскую империю, в которой практически отсутствовала национальная дискриминация и не наблюдалось стремления к стиранию этнических различий.

Этнические конфликты превалируют и в Африке, где, правда, существует турбулентная зона по разделу Западной и Тропической Африки. Здесь открыто проявляются религиозные противоречия между арабизированным и африканским населением.

В Африке в постбиполярный период важную роль продолжают играть межгосударственные конфликты, основанные на этно-конфессиональных противоречиях. В других частях мира значение конфликтов подобного типа в межгосударственных отношениях снизилось. Следует, правда, выделить уже отмечавшиеся индийско-пакистанские противоречия, конфликты на постсоциалистическом пространстве и палестино-израильский «узел».

Что касается конфликтов на постсоциалистическом пространстве, то их можно условно также «записать» в специфический вариант гражданской войны, поскольку речь идет о бывшей единой территории. Кавказ и Центральная Азия стали геополитическими регионами после распада социалистической формы государственности, объединявшей этносы, на протяжении длительного исторического периода находившиеся в весьма сложных отношениях друг с другом. Этот распад привел к тому, что исторические противоречия между этносами и бывшими советскими республиками или их субрегионами стали проявляться в открытой форме. Здесь до сих пор не завершились процессы образования наций современного типа и становление их государственности.

Произвольно проведенные в советское время границы между республиками привели к тому, что естественные границы расселения народов были рассечены административными, получившими статус государственных. Объединенными в государства оказались национальные, религиозные и культурные общности, весьма далекие друг от друга. Потенциально это создает ситуацию всеобщего регионального конфликта, связанного с возможностью пересмотра существующих границ.